«Ничего, всё спит и пляшет Без твоих усталых рук. Видишь, без и с кровью даже Не отделаться от мук. Видишь, сердце мысли лижет И шипит змеёю вслед» Лиза Громова
Прохлада мастерской придаёт ясность его рассудку, не позволяя поддаться лени и тревоге. До закрытия студии остаётся пара часов, и сегодня — среди недели — вряд ли кто-то ещё заглянет сюда. Он медленно встаёт со стула и проходит на кухню, чтобы сварить кофе. В студии давно стало слишком тихо, отчего его шаги и даже дыхание отдаются тихим эхом, но ощущение одиночества уже перестало сводить с ума, как это было прежде. Прошло слишком много времени. После смерти Ату масочника не покидает ощущение тяжести в груди, он несёт неподъёмный груз вины, не смея простить себя за то, что случилось. Сколько раз он просыпался в холодном поту от кошмарного сна о том вечере? Сколько раз оборачивался, будто слыша голос сестры, когда в мастерской всегда оставался один? Сколько раз ему чудилось, как её тёплые ладони ложатся на его плечи, когда он позволял себе вздремнуть за рабочим местом? Каждый из таких моментов отдаётся ноющей болью в душе, сокрушая его сожалениями о последнем дне, проведённом вместе с Ату. У него было слишком много возможностей не допустить случившегося, и каждую из них Ута упустил: он позволил им выйти на охоту, несмотря на предостережения, он не рассказал сестре о своём предчувствии, преследовавшем его с выхода из студии, он не разможил голову Ретты, отвлёкшись на другого следователя, и он не смог предугадать действий Ату, с которой прожил бок о бок всю жизнь и для общения с которой не нужны были слова. Целью его жизни стало отмщение за неё, он разыскивал Ретту снова и снова и однажды нашёл… Лию — девушку, что так сильно похожа на убийцу его сестры, хотя, по правде говоря, он убил слишком много девушек с похожими чертами. Она засела в его голове с той ночи в баре, и сейчас, даже когда он знает о том, что она гуль и вряд ли когда-то имела хоть какое-то отношение к CCG, она не покидает его мыслей. Могло ли быть так, что она колыхнула его заледеневшее сердце, распалив своими умелыми руками не только низменное чувство похоти, но и что-то гораздо более возвышенное? Он считает, что это невозможно, потому что Лиа кажется слишком «правильной». Её образ слишком вышколенный. Сколько времени они тратит на глажку рубашек? А на укладку волос? Ату бы никогда не занималась чем-то подобным. Она слишком сдержанная. Он испугал её, а она даже не чертыхнулась, разбив экран телефона вдребезги. Ату бы точно накричала на него. А когда она задела того парня дверью, то безропотно выслушала его упреки и принесла извинения, когда сестра сломала бы ему руку. И у неё ужасная память. Когда у Ату она была идеальной.Его злит, что она не помнит его, когда он не может забыть её.
Он проходит обратно к рабочему столу и устраивает у края кружку с кофе, его взгляд падает на блокнот девушки. Масочник садится на стул, разминает шею и тянется к наброскам, решив, что сможет найти что-нибудь для своих будущих работ. Собирается ли он брать девушку на работу? Вряд ли. Всё это изначально показалось ему дурацкой затеей. Ута открывает блокнот и разглядывает эскизы — быстрые, небрежные, будто бы и не принадлежащие той прилежной девушке, что он видел утром. Дверь мастерской распахивается, и он рефлекторно оборачивается к выходу. На пороге стоит Итори и ухмыляется, смотря на него; вальяжной походкой она проходит к рабочему столу, а затем садится в кожаное кресло, кладёт ногу на ногу и берёт его нетронутый кофе с края стола — Ута уже привык к таким смелым её действиям, и порой ему кажется, что она пытается вызвать у него хоть какие-то чувства, даже если они будут негативными. — Я решила заскочить к тебе перед открытием бара, — говорит Итори и хитро глядит на него. Ута знает, зачем она пришла к нему на самом деле. — Сегодня приходила Лиа, — решает он не томить подругу. — И как всё прошло? — Спрашивает она, не скрывая улыбки. — Никак, — он пожимает плечами, не отрываясь от изучения набросков, — она даже не помнит меня. — Ох, У-чан, — вздыхает Итори, — вы встречались полгода назад. Ты можешь представить, сколько мужчин у неё было после тебя? Даже я затрудняюсь ответить на этот вопрос. — Она посмеивается. — Но то, что мы сейчас говорим о ней, разве не означает, что она тебя заинтересовала? Масочник молчит, всем своим видом выражая безразличие. Девушка вздыхает, отставляя кружку обратно на стол и не успев притронуться к кофе. — Ута, — начинает Итори тихим и тоскливым голосом, — мне очень жаль Ату. Но уже прошёл целый год, и тебе нужно двигаться дальше. — И ты думаешь, Лиа сможет мне заменить её? — Произносит он, всё же переведя на подругу взгляд. — Заменить? Нет, — отвечает она и хмурится. — Боюсь, что Лиа полная противоположность Ату. Но она очень милая, тебе понравится общаться с ней. — Она встаёт с кресла, поправляя платье: — Просто попробуй, тебе понравится, — заканчивает она и многозначительно усмехается. — Я подумаю, — раздражённо говорит он. — Ну же! — Восклицает она. — Это был такой прекрасный план с вакансией к тебе в помощники! Разве не здорово я всё придумала? — Ута уже собирается ответить, но она опережает его, выставив перед собой ладонь: — И не смей опять говорить, что тебе не нужен никакой помощник! Я же говорила, что она обязательно придёт, так что просто попробуй! — Вновь просит она. — Я подумаю, — снова отвечает он, но в этот раз с усмешкой. — Вот так-то лучше, — довольно говорит она и кивает. — Только хорошенько подумай! — И продолжает немного тише: — Кстати… Я слышала, что она — гуль Каракал. — Да ты смеёшься, Итори, — ехидничает он, — Каракал — гуль дабл-S ранга, а Лиа выглядит до того безобидной, что я сомневаюсь, что она вообще когда-то встречалась со следователями. — Кто знает, — она пожимает плечами, — у тебя будет возможность спросить её саму, если возьмёшь на работу, — она хитро улыбается и направляется к выходу, оставляя Уту наедине со своими мыслями.***
Лишь ближе к вечеру Лии удаётся приступить к готовке: мясо даже в тёплой воде размораживалось слишком долго, а есть его сырым при соседках невозможно. Она нервно поглядывает на экран мобильного — скоро нужно идти гулять с собаками, а готовка едва началась. Нужно поторопиться. Она резво выходит из комнаты с разделочной доской и блюдом с мясом — большая часть утвари хранится на кухне — и нехотя прикрывает дверь, из-за которой печально поглядывают питомцы, готовые выходить на улицу. — Я быстренько, детки, — обещает она. Лиа любит готовку — есть что-то в этом нехитром деле завораживающее. Но даже если бы она ей не нравилась, готовка — неотъемлемая часть жизни людей, которые не могут есть лишь сырое мясо, и, чтобы выглядеть достаточно убедительно, оставаясь в человеческом обществе — тем более живя с людьми бок о бок — ей необходимо готовить. Да, возможно, её готовка выглядит не всегда убедительно, ведь она пренебрегает гарнирами, чтобы попусту не переводить продукты, но делает представление о ней может и необычным, но всё же вполне человеческим. Девушка устраивает доску на свободной столешнице и достаёт нож из выдвижного ящика стола. Затем выуживает кусок мяса из блюда и принимается тонко нарезать его на полоски примерно одинакового размера. Сушить мясо в газовой духовке достаточно сложно, но вполне исполнимо, хотя и требует огромного количества времени, которого у Лии нет. Она быстро нарезает мясо, из-за чего куски не получаются такими ровными, как хотелось, и достаёт решётку из духовки и длинные деревянные шпажки из ящика стола. Медленно она устраивает длинные ломтики на шпажках, а затем кладёт на решётку, так чтобы мясо свисало между прутьями. На секунду она отвлекается зажечь духовку и устроить противень на нижний ярус, чтобы не заляпать печь стекающими соками. — Лиа, здравствуй, — звучит за её спиной хриплый голос преподавателя типологии зданий, — дорогая, ты случайно не курила в коридоре? Моя астма совсем разыгралась. — Здравствуйте, — она мимолетно оборачивается, — нет, здесь без меня дурачков хватает, — она усмехается, — но, надеюсь, это больше не повторится. — Я слышал крики у вашей двери? Всё в порядке? — Да, это как раз из-за этого. Не беспокойтесь, я поговорю с заведующей сегодня на эту тему. — Ох, хорошо, — пожилой мужчина садится на низкий табурет и выкладывает на стол овощи, — не заставляй меня переживать. — Вы будете готовить? — Интересуется Лиа, пока заталкивает в духовку неподатливую сетку. — Можете последить за мясом, пока я буду гулять с собаками? Просто чтоб оно не сгорело. — Да, конечно, — тихо отвечает он, — ты же знаешь, я долго буду возиться с этим. — Отлично. Спасибо вам. Лиа выставляет минимальную температуру и оставляет дверцу печи приоткрытой, чтобы влага испарялась, подперев её пробкой от бутылки. Затем быстро споласкивает доску и нож и отставляет на столе просохнуть. Девушка выходит из лифта, силой удерживая собак, которым не терпится выбраться на улицу. Боясь замерзнуть, она надела плащ и легкий шарф, с трудом веря, что утром вернулась в общежитие в одном платье. За окнами главного холла уже сгущаются сумерки — день стремительно идёт на убыль, и ей это совершенно не нравится. Она медленно проходит по наливному полу мимо выхода к кабинету заведующей общежитием. — Здравствуйте, госпожа Шинкуро, — приветствует Лиа женщину, устало медитирующую над стопкой бумаг. — Не хотите прогуляться с нами? Или мне зайти к вам позже? — Ох, дорогая Лиа, — она устало смотрит на девушку, а затем медленно поднимается с простенького стула, — прогуляться будет хорошей идеей. — Женщина быстро накидывает непромокаемую ветровку и выходит, звеня связкой ключей. Ещё секунда, и она закрывает за собой кабинет, не выключая внутри свет. Девушка довольно улыбается и проходит вместе с заведующей к выходу, коротко кивнув консьержу. Они выходят на прохладный воздух и наслаждаются им после духоты холла. Лиа быстро спускается с лестницы, подыгрывая собакам, и дожидается женщину. — Ты хотела о чём-то поговорить со мной? — Спрашивает Шинкуро. — Да, — они движутся к металлическим воротам, стараясь идти в одном ритме, — в обед ко мне завалился Тацуя. — Я разговаривала с ним сегодня утром. — Я поняла, — Лиа кивает, — но ему это явно не понравилось. Он очень настойчиво пытался поговорить со мной: колотил в дверь, кричал на меня. Боюсь, если бы на него не рыкнула Рега, он бы позволил себе гораздо больше. Женщина ойкнула и схватилась за сердце. — Я прошу вас принять меры в его адрес. Прошу даже не за себя, а за девочек, что живут в секции. Вы знаете, что я планирую съехать при первой возможности, и не хочу оставлять их с такими, как он. Понимаете, что я хочу сказать? — Конечно, понимаю, — Шинкуро опускает голову и смотрит на собак, активно разнюхивающих что-то в траве. — Я сейчас только им и занимаюсь. Помнишь, я с утра говорила тебе, что он успел ввязаться в драку? Лиа кивает. — Мы ещё раз просмотрели камеры и выяснили, что он был там с ножом, — она устало вздыхает. — Думаю, в это дело теперь вмешается полиция, и Тацую исключат из университета. Девушка хмыкает, обдумывая слова заведующей. — Возможно, это прозвучит грубо, — она достаёт пачку сигарет и закуривает, — но, думаю, это даже к лучшему. Женщина грустно улыбается и пожимает плечами. Слабый свет внутри кабины лифта утомляет Лию, но она рада, что не нужно подниматься пешком до девятого этажа. Она отцепляет с собак поводки и снимает с Реги намордник, и, оказавшись свободными, они внимательно следят за дверьми, готовые выбежать, как только они откроются. «Достал нож во время драки? — Она хмурится, глядя на расписанные двери. — Он гораздо опаснее, чем я могла подумать.» Лифт резко останавливается на нужном этаже, хорошенько тряхнув своих пассажиров, и выпускает их на узкую площадку, освещенную тусклым светом. Лиа достаёт ключи из кармана плаща и открывает дверь, впускает собак, а затем закрывает её вновь, следя, чтобы Рега и Кибикино забежали в комнату с раковинами, а не сразу помчались в спальню. Они так и делают, и Лиа, довольная своими воспитанниками, следует за ними. Собаки точно знают, зачем они здесь: вытирать лапы после прогулки — обязательный ритуал. Девушка берёт с полотенцесушителя тканевую тряпку, споласкивает её водой и вытирает лапы нетерпеливому Кибикино, который стоит смирно и подаёт лапки, но едва хозяйка поднимается с корточек, как бежит к двери комнаты и скребётся в неё. В то время, когда Лиа начинает вытирать лапы Реге, она слышит, как дверь глухо открывается и соседка тепло здоровается с пёсиком. Рега же не спешит покидать девушку, закончив гигиенические процедуры. Она спокойно стоит рядом, пока та выполаскивает и устраивает на место тряпку, и медленно идёт следом, когда она решает заглянуть на кухню и проверить мясо. — Ох, здравствуйте, вы ещё здесь, — удивляется Лиа, завидев пожилого мужчину на своём прежнем месте. — Ну конечно, я же обещал присмотреть, — отвечает преподаватель, — здравствуй, красавица, — говорит он собаке, которая, медленно виляя хвостом, подходит к нему за порцией ласки. — Только ничего не давайте ей, — нравоучительным тоном добавляет девушка. Мужчина кивает и почесывает Регу за ушком, в то время как Лиа подходит к духовке и проверяет готовность мяса, затем достаёт телефон, выставляет себе будильник на примерное время приготовления и вновь кладёт телефон в карман. Она замечает, как собака косится в её сторону, будто бы боясь потерять из виду, и про себя решает, что она переживает из-за случившегося в обед. — Спасибо вам, — говорит Лиа преподавателю, но сама смотрит в глаза Реге и улыбается. — Не за что, — отзывается он и, тяжело поднявшись со стула, идёт в свою комнату. — Пойдём и мы, дорогая, — обращается гуль к собаке и проходит в спальню, Рега следует строго за ней. В комнате царит полумрак. Основной свет выключен, вместо него зажжены две настольные лампы, отвёрнутые к стенам. Лиа щурится, не понимая, к чему это сделано, и Тори поясняет: — Мы пытались создать интимную атмосферу, будем сидеть секретничать сегодня, — она хихикает. Гуль кивает, решая не продолжать тему интимной атмосферы. Она разувается, отложив кеды к стене, и стягивает с себя плащ, не найдя место на вешалке которому, решает накрыть всю вешалку целиком. Девочки сидят прямо на полу и готовятся: раскладывают нарезанный сыр и свежевымытый виноград, расставляют бокалы и вытаскивают с нижних полок шкафа настольные игры. Лиа искоса наблюдает за ними и решает не вмешиваться, потратив это время на переодевание. Аккуратно перегнувшись через Миюки, она достаёт из шкафа домашнюю одежду и зашвыривает её на кровать, затем отходит от девчонок, снимает широкие джинсы и старую толстовку и вместе с носками и бра убирает в шкаф поверх чистых вещей, вместо них надевая свободные треники и поношенную футболку с забавным рисунком. — Ну и что вы тут творите? — Говорит она, усаживаясь рядом на, как ей кажется, приготовленное для неё место. Рега незамедлительно садится рядом и внимательно смотрит на еду. — У нас тут красное вино, — Тори важно поднимает бутылку и стучит по ней, — в стекле, между прочим, не каждый день такое бывает! — Она смеётся и этим тревожит Кибикино, лежащего у неё в ногах. — Ещё у нас есть эдам, который я поставила к тебе поближе, и виноград. Лиа уважительно хмыкает. — Ой, погодите! — Миюки подрывается с места и бежит к двери. — Я сейчас! Гуль смотрит на соседку, но та лишь пожимает плечами. — Ещё я приготовила новый альбом одного исполнителя… — Интригующе говорит она и показывает на свой мобильный. — Нам будет отлично подходить. Лиа усмехается, не уверенная, что готова слушать то, что подобрала Тори. Возвращается Миюки с упаковкой печенья в шоколадной глазури и кладёт его на пол вместе с остальной закуской. — Оно очень вкусное, — заверяет она и раскрывает упаковку, — обязательно нужно попробовать. Тори берёт одно из пачки и с удовольствием откусывает, Миюки с волнением поглядывает на Лию, но та лишь машет головой: — Нет, нет, — говорит она, — я пас. Девушка удивлённо смотрит на неё. — У неё аллергия на глютен, — поясняет Тори и тянется за вторым печеньем, — она даже пиво не пьёт. Гуль сконфуженно улыбается и берёт кусочек сыра. Лиа может безболезненно есть большую часть человеческой пищи, которая не насыщает её и остаётся абсолютно безвкусной, но отводит от неё любые подозрения. Исключением являются молочные продукты, вкус которых ощутим ею и очень приятен, и любые крупы и их производные: каши, мучное и даже пиво — всё это омерзительно на вкус и немедленно вызывает отторжение её организмом. Десять лет назад такую реакцию было тяжело объяснить, но с появлением в обиходе безглютеновых и безлактозных продуктов, в связи с частичной их непереносимостью людьми, всё стало гораздо проще. Лиа откупоривает бутылку вина, разливает по простеньким бокалам и возвращает бутылку на место, накрыв горлышко пробкой. Девушки чокаются, не заморачиваясь с тостами, и пробуют вино. — Очень вкусное, — комментирует Тори и срывает виноградину с кисти. Миюки угукает в ответ, а Лиа кивает им в знак солидарности, хотя для неё напиток словно вода. — А ты не забудешь про готовку? — Обращается к ней Тори. — Я поставила будильник, — очень важно отвечает она и выкладывает телефон на пол рядом с собой, чтобы в случает чего обратить внимание на мигающий экран. Рега пристально смотрит на нарезку сыра, затем умоляюще переводит взгляд с него на Лию, тихо поскуливая — девушке очень тяжело игнорировать Регу, и вначале она недовольно смотрит на неё в ответ, но затем всё же берет кусочек сыра и делит его напополам между Регой и подоспевшим Кибикино, отдавая им лакомство одновременно. — Всё, больше не проси, — говорит ей Лиа. Собака довольно облизывается и ложится рядом, подпирая мордой её бедро. Лиа похлопывает Регу по голове и сама с удовольствием берёт кусочек сыра. — Тори, я давно хотела спросить у тебя, — начинает Миюки, и Лиа замечает раскрасневшиеся щеки девушки и слегка нестройную речь. — Твой шрам, — она кладёт палец себе на лоб, — как так получилось? Лиа не скрывает, что ей тоже интересен этот вопрос, хотя ей всегда хватало чувства такта не произносить его вслух. — Был такой гуль, — нехотя начинает Тори и взволнованно крутит бокал в руках, — его звали Мозговик. Думаю, понятно, почему его так прозвали… Но, как оказалось, он не просто съедал мозг жертвы, но и любил делать это наживую. — Девушка прерывисто выдыхает и залпом допивает вино. — В тот вечер я возвращалась из школы и совсем слегка задержалась в кружке — ещё даже темнеть не начало; по пути домой за мной увязался парень из параллельного класса, сказал, что только переехал и плохо знает этот район и попросил показать ближайший супермаркет и банкомат, в котором можно снять наличные. Я думаю, он сам прекрасно знал маршрут между этими двумя точками, потому что самый короткий путь — это узкая улочка между домами, которую в тёмное время все старались обходить стороной. Но тогда же не было темно! — Будто бы в своё оправдание говорит она, но тут же поникает вновь. — В общем, там он на меня и бросился. Цапнул за бок, чтобы я не смогла убежать, — она приподнимает край белой футболки и показала длинные полосы шрама, испещрённые перпендикулярными следами шва, — и принялся за дело, — она машет на свою чёлку. — Мне повезло, что в то время этот район патрулировали следователи, искали его. Но… После этого стало очень тяжело доверять людям вокруг. Я поняла, что гули — это не какие-то страшные твари в чёрных балахонах с капюшоном, что поджидают в тёмных подворотнях, а самые обычные школьники, студенты, их невозможно отличить от обычного человека. — Она тяжело вздыхает и тянется к бутылке вина. — Поэтому я так и переживаю за тебя, Лиа! Вот окажется твой следующий парень гулем, и что мне тогда делать? — Ох, дорогая! — Лиа обнимает её, крепко прижимая к груди, готовая вот-вот расплакаться. — Мне так жаль тебя, так жаль! — Ты так говоришь, будто извиняешься, — тихо отвечает девушка и неловко обнимает подругу в ответ. Гуль полминуты молчит, собираясь с мыслями. Сама она на охоте никогда не мучила жертву, убивала её быстро и не понимала гулей, что развлекаются с людьми, играют, прежде чем съесть. Ты не можешь знать, какая твоя охота станет последней, а если человек выживет после такого, то никогда не оправится полностью — он станет недоверчивым к другим, замкнутым и склонным к паранойе, ему будет очень тяжело жить дальше. — Не переживай обо мне, — мягко говорит она и отпускает девушку, — ты большая умничка, что справилась с этим. — Ну как справилась, — Тори усмехается, — время от времени я начинаю видеть гулей в каждом человеке, даже в тебе, Лиа, — она заглядывает соседке в глаза. — Я изучила столько информации о них: что они не могут есть человеческую пищу и пьют только кофе, а их кожа настолько прочная, что обычное оружие против них бессильно. — Прости, что спросила об этом, — виновато говорит Миюки. — О, нет, всё в порядке, — Тори отмахивается, — давайте лучше сменим тему. — Эм, да… — Тихо бормочет девушка, не в силах придумать тему для разговора. — Лиа, — неожиданно Тори поворачивается к гулю, — меня всегда волновал один вопрос. И раз я уже слегка поддатая, то задам его. Девушка смеётся и кивает, готовая выслушать её. — Почему ты ни с кем не встречаешься? В смысле… дольше, чем на одну ночь? Разве ты никогда не влюблялась? Уверена, любой парень, которого ты выберешь, с радостью будет с тобой. Хотя всё же был человек, которого она убила недостаточно быстро. — Ох… — Протягивает она и наливает себе полный бокал, Тори уже тянется за второй бутылкой. — Конечно, я влюбляюсь в смазливых мальчиков, с которыми провожу время, но это всё мимолётно… Пройдёт пара дней, и я вряд ли вспомню о них. Я думаю, что разочаровалась во всём этом после своей первой неудачной влюблённости. — Расскажи, — шепотом подначивает Миюки. — Хорошо, — Лиа усмехается. — Когда я училась в старшей школе, мне безумно нравился один парень, он казался милым и очень хорошим. Я призналась ему, и вроде как даже он ответил мне взаимностью, но после этого по школе поползли грязные слухи обо мне.— Ты слышала, она отдалась ему прямо в школьном туалете! — Шептались девочки на переменах у неё за спиной. — Лиа, Керо говорит, ты зачетно сосёшь! — Не стесняясь, говорили парни ей прямо в лицо.
— Не то чтобы сейчас это не могло быть правдой, — признаёт она, — но тогда это, конечно, было не так, и слухи сильно ударили по моей репутации. Подростковые годы и так полны сложностей, а после этого моя школьная жизнь превратилась в кошмар. На мои вопросы тот парень ответил что-то вроде «ты же любишь меня, поэтому это слухи только сейчас». — Какой ужас! — Восклицает Миюки. — Как ты дальше училась вместе с ним? — В общем-то нормально, спустя неделю он пропал без вести.— Лиа, прошу, пощади! Я сделаю всё, что угодно! Хочешь, я признаюсь всем, что солгал? Хочешь, переведусь в другую школу? Всё, что угодно, Лиа!
Она улыбается приятным воспоминания, скрывая улыбку бокалом. — Нельзя радоваться таким вещам, — бормочет себе под нос Тори, — ведь его наверняка растерзал гуль… но он заслужил это. — Может, ты включишь музыку, что приготовила? — Предлагает Лиа. — А то слишком унылая пьянка у нас получается. — Да, точно, — вспоминает подруга, — это прекрасная идея. — Она тянется к телефону и включает незнакомую для Лии музыку. — Я ещё дженгу приготовила, но, кажется, мы уже не в том состоянии, чтобы играть в неё. Миюки хихикает. — Расскажи о мастерской, куда ты сегодня ходила, — говорит Тори. — Даже если я туда больше никогда не пойду? — Усмехается Лиа. — Да перестань, — девушка отмахивается.«Куда там губами, Тебя коснуться хотя бы локтями, Но я за домами, а ты за туманами»
— Ну ладно, — она улыбается. — Мастерская находится в Четвёртом районе — не ближний свет отсюда, скажу я тебе — очень мрачное место. Без шуток, мастерская специализируется на изготовлении масок, но все маски, что выставлены напоказ, довольно жуткие. Да и сама обстановка внутри не радужная. Возможно… у её хозяина что-то случилось? Не может же быть такое, что подобное место пользуется такой популярностью?.. — Но ты же видела хозяина мастерской, — хмыкает Тори. — Да, — Лиа вздыхает, — но не то чтобы мы успели нормально поговорить. Внешне он выглядит вполне обычно, — девушка на мгновение задумывается и добавляет: — я имею в виду в эмоциональном плане. — К чему это уточнение? — Смеётся соседка. — Он неформал какой, что ли? — Да, можно так сказать. Но ты знаешь, я не из тех, кто придаёт этому значение — бьюсь об заклад, мой внешний вид тоже показался ему странным.«Я тебе смогу сказать, а пока Ты без ума от моего двойника»
— О, господи боже, — нагло богохульничает Тори, — вы, наверное, потрясно выглядите вместе. Все трое заливаются смехом. — Я не думала об этом в таком свете, — признаётся Лиа. — Ты ещё говорила, что встречала его раньше, — говорит Миюки. — Да, мне так показалось, — гуль тянется к кровати и выуживает из-под неё вскрытый блок сигарет, — и показалось, будто бы он узнал меня. — Что? — Дивится Тори. — Этого ты не говорила. — Ну да, — Лиа вздыхает и достаёт смятую упаковку, а затем тянется к спичкам на столе и опустевшему блюдцу, на котором была нарезка сыра, — я спросила, встречались ли мы раньше, и он ответил, что нет, но выражение его лица говорило обратное. — Она тяжело вздыхает, когда очередная спичка в её руках мгновенно тухнет. — Не знаю, может, мне просто показалось. — Вы точно переспали, — заключает девушка.«Помню, как всё больше пью И помню, как не спится. Я помню твои песни, Они мне даже снятся»
— Я надеюсь, что нет, — сдаётся она. Сигарета в её руках, наконец, подчиняется и разгорается, она удовлетворённо кивает и отрывает виноградину от опустевшей кисти, затем кладёт в рот и печально говорит: — Безвкусная. — Лиа, тебе пора бросать курить, уже совсем вкуса не чувствуешь — он же такой сладкий! Она пожимает плечами и затягивается, выдыхая серый дым в потолок. Миюки кашляет. — Не думала, что ты такая нежная, — проговаривает Лиа, откладывая сигарету на тарелку. Для Миюки это звучит, как вызов; девушка берёт с тарелки сигарету и крепко затягивается, затем приближается к Лии и, удерживая её за плечо, целует, выдыхая едкий дым в рот. Лиа отстраняется, прикрывая рот девушки своей рукой, и выдыхает смог в сторону. — Ты такая милая, дорогая, — она посмеивается, — но как бы ты не пожалела об этом утром. Девушка фыркает. Гуля же сейчас интересует совершенно другое. Сладкий вкус девичьих губ вызвал в Лии невыносимое чувство голода, противостоять которому стоит нечеловеческих усилий, из-за чего она уверена, что на мгновение ей не удалось удержать какуган и её глаза приняли узнаваемый всеми облик гуля. Она робко поворачивается к соседке, которая точно могла бы узнать эту деталь. Но, как и ожидалось, Тори неловко отвела взгляд и вряд ли видела хоть что-то. «Твоя невинность, Тори, сейчас спасла тебе жизнь».«Никто не умрёт, прости, если вдруг Чужие руки градом рухнут на грудь»
Будильник очень вовремя начинает истошно звенеть, донося до сведения хозяйки, что мясо пора вынимать из духовки. Просыпается Рега и встревоженно глядит на телефон Лии, который она силится выключить, а затем выбегает из комнаты и возвращается спустя полминуты с блюдом сушеного мяса. Девочки слишком пьяны, чтобы спрашивать, как она так быстро смогла снять всё мясо с горячей сетки и не превратить свои пальцы в кровавое месиво, и это лишь на пользу Лии. Она укладывает блюдо рядом с собой и начинает есть, радуясь тому, что непоправимого не произошло.«Руки скованны вечным холодом Только головы непокорные»
— Уже довольно поздно, не пора ли нам сворачиваться? — Спрашивает она. — Кому-то завтра на учебу. — Да, наверное, ты права, — соглашается Тори и встаёт с места, забирая с собой пустые тарелки и ставя их на стол. Миюки тоже поднимается и убирает бокалы и пустые бутылки, затем коротко прощается и выходит из комнаты. — Ты не напоминай ей об этом завтра, хорошо? — Просит Тори шепотом. — Конечно, — отвечает Лиа и показывает, как застёгивает свой рот. Миюки же возвращается спустя минуту. — Можно… я переночую у вас? — Робко спрашивает она. — Саюри заперлась в комнате, а я оставила ключи внутри. — Конечно, — отвечает Лиа, — но тебе придётся лечь со мной.