«В лобик целуй, но сердце не трогай
Кости трещат от ложной любви
Слушайте, мы ещё не знакомы
Но чувствуете, что-то умирает внутри?»
Лиза Громова
Мягкий солнечный свет приятно согревает обнажённую кожу, а шершавые пальцы обводят яркие полосы света, пробивающегося через прорези жалюзи. Их движения вызывают щекотку, от которой девушка тихо смеётся, а когда на коже появляются мурашки, следующие за невидимыми узорами пальцев, парень мягко усмехается и опускает раскрытую ладонь на плечи девушки, прижимая плотнее к себе. Она прячет улыбку в его широкой груди. — Может, останешься сегодня у меня? — Звучит тихий голос парня над самым ухом. — Мне совершенно не хочется тебя отпускать. — Ты же знаешь, что я не могу, — отвечает она с улыбкой. Он преувеличенно тоскливо вздыхает. — Тогда останься подольше, — шепчет он и заводит пальцы в её волосы, прочёсывая мягкие пряди. Затем он опускает голову на подушку, накрывает девушку воздушным одеялом и крепко прижимает к себе. Она чувствует, как от теплоты его движений и окружающего уюта отогревается сердце, позволяя ей провалиться в спокойный сон без сновидений. Ретта открывает глаза и с долей разочарования оглядывает интерьер спальни. Ей вновь снится тот парень и те отношения, оставшиеся где-то далеко позади, за пределами её памяти. Она не помнит лица возлюбленного, не помнит цвет его волос и оттенок кожи, но помнит голос, наполненный теплотой и беспрерывно повторяющий множество нежных фраз, которые ласкают слух и трогают душу. Были ли эти отношения прерваны её травмой или же закончились задолго до неё? Почему этот парень не даёт знать о себе сейчас? Хотя о чём это она — она же замужем. Девушка тихо вздыхает, прежде чем сесть на постели и вслушаться в окружающую её тишину. Сквозь тихое пение птиц за окном она слышит копошение за стеной на кухне. Девушка хмурится, поднимает с прикроватной тумбы телефон и глядит на время на экране: девять утра. Она хмыкает, удивляясь своему позднему подъёму и раннему для Джузо пробуждению — обычно он с удовольствием спит до полудня. Ретта отбрасывает одеяло и неспешно спускается с постели на пол. Прохладный линолеум щекочет босые ступни и помогает отогнать сонливость. Девушка сидя потягивается, разминая затёкшие мышцы, а затем встаёт с кровати, поправляет задранные после неспокойного сна штаны пижамы и футболку и медленно подходит к высокому зеркалу, которое огорчает её отражением взъерошенных волос на голове и следов от смятой наволочки на щеке. Она удручённо вздыхает, прежде чем предпринять попытку скрыть следы сна, разминая ладонями щеки и зачёсывая пальцами волосы, а затем выходит из комнаты. Слух не обманул её: на кухне хлопочет Джузо. Ворот его кофты вымок от воды, стёкшей с влажных волос, но, кажется, совершенно не привлекает внимание парня, занятого выведением узоров джемом на разогретых в микроволновке сырниках. Когда девушка появляется в комнате и приваливается боком к стене, мягко вступая в поле зрения Джузо, он поднимает голову. — Будешь сырники? — Спрашивает он, неуклюже разворачиваясь к ней на одной ноге и опираясь бёдрами о столешницу. Ретта невольно опускает взгляд к опустевшей брючине и мгновение раздумывает, где парень оставил протез — в своей спальне или прямо в ванной комнате? — Не беспокойся, — она отмахивается и проходит к холодильнику. — Уже побеспокоился, — отвечает он и открывает микроволновку, внутри которой оказывается ещё одна тарелка с сырниками. Парень поднимает её и ставит на край стола. — Спасибо, — мягко усмехается она, берёт из ящика вилку и садится за стол, пододвигая тарелку ближе. Из вежливости она ждёт, пока Джузо сядет напротив, и говорит: — Ты рано сегодня. — Сегодня с Абарой собирались в центральный парк — там открыли новые аттракционы, — отвечает он, — ты, кстати, идёшь с нами. Ретта поднимает на него возмущённый взгляд, который, впрочем, никак не мешает парню взяться за завтрак. — Чего это? — С недовольством спрашивает она. — В целях реабилитации, — равнодушно проговаривает он, не отвлекаясь от жевания, и верит вилку в руках, — тебе полезно посмотреть мир. Я говорил об этом на неделе. Она хмурится, припоминая раздражающую привычку супруга говорить под руку на работе, пока она занимается написанием отчётов и заполнением всех тех бумажек, которые так упорно игнорирует Джузо, но вслух ничего не говорит, а лишь тяжело вздыхает и устало потирает глаза. Планов на сегодня у неё не было, кроме как устроить расслабляющие спа-процедуры после вчерашних переработок. Девушка переводит взгляд к окну, за которым солнце ярко освещает позеленевшую растительность, а лёгкий ветер осторожно колышет молодые бутоны на деревьях. На первый взгляд, это погода, в которую преступно оставаться дома. — И когда собираетесь идти? — Спрашивает она и отламывает вилкой кусок сырника. Джузо пожимает плечами. — В обед, — отвечает он, — часов в двенадцать или около того. Ретта прикидывает, что трёх часов ей должно хватить, чтобы неспешно принять душ и привести себя в порядок. Медленно поглощая завтрак, она раздумывает, что если соберётся достаточно быстро, то оставшееся время может провести, развалившись на диване с телефоном в руках. Поблагодарив парня за завтрак и отставив грязные тарелки в небольшую посудомойку под раковиной, Ретта выходит из кухни и заворачивает в ванную комнату, всё ещё благоухающую сладким ароматом шампуня Джузо. Как она и предполагала, протез стоит в углу — это зрелище уже не удивляет её, хотя первый месяц их совместного проживания вызывало некоторое беспокойство, после сменившееся на неуместные шутки вроде: «Одна нога здесь, другая — там», прежде чем перестать вызывать хоть какие-то эмоции. Сам парень относится к этому равнодушно, никак не заостряя внимание на своей травме и предпочитая делать вид, что ничего необычного не происходит, поэтому Ретте остаётся только подыгрывать ему. Девушка поднимает протез за приёмную гильзу и ставит у двери в ванную. — Джузо, — она заглядывает на кухню, заставляя парня отвлечься от телефона, — нога, — и указывает на протез у стены. Парень лишь кивает в ответ. После она возвращается в ванную, запирает дверь и неспешно снимает одежду, чтобы принять бодрящий слегка прохладный душ. Шестидневная рабочая неделя вымывается из её головы так же легко, как и мыльная пена с волос, забирая с собой бесконечные вопросы, ответы на которые она не в силах найти, и тяжёлые мысли, оседающие в сознании при попытках научиться заново всему, что она когда-то умела. Когда Ретта выключает воду и ступает на холодный кафель, то чувствует, насколько лёгкой стала голова и насколько свободно в ней разворачиваются мысли. Она наскоро обтирается полотенцем и надевает пижаму на слегка влажное тело, затем закручивает полотенце на голове и подходит к зеркалу над раковиной. След от подушки, как и бардак на голове, смыты освежающем душем. Девушка снимает с головы полотенце, в последний раз промакивая влагу с волос, и берёт громоздкий фен с тумбы рядом. На средней скорости она подсушивает волосы, оставляя их слегка влажными, чтобы после досушить с круглой расческой для придания опрятного вида короткому каре. Когда причёска удовлетворяет Ретту, она сбрызгивает волосы лаком, обувает тапочки и покидает ванную комнату, чтобы вернуться в свою спальню. Как и каждый рабочий день, она проделывает привычную рутину, превращающую её расслабленный домашний образ в слегка мрачноватый вид следователя, наводя напускную серьёзность и строгость. Но, рассматривая свой наряд в зеркало, девушка недовольно хмурится — отчего-то внешний вид её совершенно не устраивает, а разыгравшееся за окном солнце лишь сильнее подталкивает отказаться от привычного чёрного. Ретта тихо вздыхает и вновь распахивает шкаф. «В какой момент мой гардероб стал таким мрачным?» — Спрашивает она саму себя. Среди множества оттенков чёрного ярко выделяется лишь белый парадный китель, висящий у самой стенки и ожидающий своего торжественного часа. Девушка перебирает вешалки, старательно выискивая отличные от монохрома оттенки, и находит: спрятавшись в чёрном удлинённом пиджаке, висит очаровательное голубое платьице в белый цветочек. Не веря своим глазам, Ретта выуживает платье из-под пиджака и отходит от шкафа, рассматривая находку под дневным светом. На спине у ярлычка шелестят несрезанные этикетки, красноречивей всего говоря о несостоятельности платья. Как оно вообще оказалось у неё в гардеробе? Была ли это импульсивная покупка или чей-то подарок? Ретта ощупывает приятную плотную ткань и прикладывает обновку к телу, оборачиваясь к зеркалу — смотрится платье очаровательно: небесный оттенок удачно оттеняет светло-синий цвет глаз, а белый узор — контрастный цвет волос. Девушка невольно улыбается, глядя на отражение, и ловит себя на мысли, что одежда впервые вызывает у неё положительные эмоции вместо будничного безразличия. Возможно, пришло время отказаться от чёрного и полностью обновить гардероб? Она оставляет эту мысль кружиться в своём сознании. Затем девушка сбрасывает удобную пижаму и надевает платье. Неглубокое декольте, приталенный силуэт и длина до середины голени делают наряд достаточно сдержанным, но при этом очень изящным и… милым? Да, ей кажется, что это подходящее слово. Может же следователь особого класса позволить себе выглядеть мило хотя бы иногда. Она выходит из комнаты в прихожую, оправляя короткие рукава-фонарики, и достаёт джинсовую куртку, чтобы не забыть после взять её с собой — днём будет достаточно тепло и без неё, но ближе к вечеру может похолодать. Заодно девушка отпирает входную дверь, чтобы Абара мог зайти в квартиру по приходу — это действие тоже уже кажется ей естественным. Она успела привыкнуть к соседству с парнем и к частенько заглядывающим гостям. — Ретта, — звучит из глубины квартиры голос Джузо, и девушка оборачивается, — можешь помочь мне? Слова звучат приглушённо и даже слегка печально, из-за чего она хмурится, внутренне рассуждая о причинах такого тона. Бесшумной поступью она проходит в глубь коридора, пересекает зал и робко входит в спальню Джузо. Парень сидит на своей постели, обнажённый по пояс, демонстрируя девушке свои многочисленные шрамы и нательную вышивку; одной рукой он тяжело опирается о протез и, едва Ретта заглядывает в комнату, поднимает к ней хмурый взгляд. — Я не могу надеть протез, — говорит он, глядя ей в глаза. — Почему? — Спрашивает она и подходит ближе. — Нога отекла, — тихо отвечает он и опускает глаза. — Помоги мне натянуть его. Ретта сильнее хмурится, улавливая его недомолвку. Она садится перед ним на колени, коротко оглядывает культю, обёрнутую в скользкий чехол, и берёт из его рук протез. Заправив конец чехла в специальное отверстие, она делает попытку надеть протез, но, как и говорил Джузо, это у неё не выходит. — Просто надави сильнее, я всё равно не почувствую боли, — просит он. Девушка поднимает на него поражённый взгляд. — Я не буду этого делать, — говорит она, — ты, может, и не почувствуешь, но калечить тебя я не собираюсь. Игнорируя его недовольство, она отставляет протез в сторону и кладёт ладонь на его травмированное бедро. Неожиданно сквозь чехол она чувствует, насколько горяча кожа. Девушка кладёт и вторую ладонь, не веря своим ощущениям, а после поднимает глаза к лицу парня. — Что случилось? — Спрашивает она, но Джузо отводит взгляд. Ретта плотно сжимает губы, сдерживая своё негодование от пренебрежения парня самим собой, затем медленно выдыхает и поднимает руки к краю чехла, но, прежде чем снять его, всё же спрашивает: — Можно? Он медленно кивает. Ретта стягивает шуршащую скользкую ткань, которая медленно падает на пол. Видя раскрасневшуюся отёкшую конечность, она жалеет, что не разбудила супруга прошлым вечером, позволив ему остаться в протезе, что ожидаемо привело к опрелости от трения и отсутствия свежего воздуха. — Ты не можешь надеть протез, — говорит она. — Ещё чего, — раздражённо отвечает он. — Твоей ноге нужен отдых, всё и так воспалилось, незачем усугублять. — Ретта возмущённо фыркает в ответ на его кислую мину и зло проговаривает: — Нужно было снимать протез на ночь. — Я позвал тебя не для того, чтобы ты читала мне нотации, — сердито продолжает он, — просто помоги мне, я должен пойти. Ретта едва сдерживается, чтобы не накричать на парня. Его детская бескомпромиссная упёртость страшно раздражает. Она прикрывает глаза, отпуская свой гнев, и вновь пытается заглянуть следователю в лицо. — Джузо, тебе же есть на кого положиться, — мягко проговаривает она, — рядом буду я и Абара, тебе не обязательно идти на протезе. Наконец он смотрит ей в глаза. — Предлагаешь мне взять костыль? — Спрашивает он с возмущением. — Мы поможем тебе, если будет нужно, — продолжает она. Он пристально смотрит девушке в глаза, но она выдерживает его напор, глядя с той же мягкой чуткостью. — Тебе незачем геройствовать перед нами, ведь мы и так знаем, какой ты сильный. Ретта замечает, как меняется взгляд парня от её слов. — Нет, — твёрдо говорит он. Она явно сказала что-то не то. Девушка тяжело вздыхает и упирается лбом в его колено. Джузо в любом случае не сможет надеть протез, потому что отёкшая культя не войдёт в приёмную гильзу, а стягивать её эластичным бинтом попросту бессмысленно из-за вакуумного крепления. Неожиданно она вспоминает о стареньком протезе в шкафу — предшественнике нынешнего, — не напичканном электроникой, потайными ячейками для хранения ножей и не имеющем реалистичной облицовки. Он выглядит куда проще, но зато имеет штыревое крепление со специальным утягивающим силиконовым чехлом. Она поднимает голову. — Хорошо, — говорит Ретта, — мы можем попробовать надеть старый протез. Но тогда все всё равно будут видеть, что это не настоящая нога. Джузо внимательно смотрит на неё и кивает. Ретта поднимается с пола и выходит в зал, чтобы достать из шкафа прежний протез — каждый из них обходится CCG в целое состояние, но парень по-прежнему продолжает пренебрегать предписанными указаниями. Девушка тихо выдыхает, доставая с полок силиконовые чехлы, и возвращается к парню. Ничего не говоря, она вновь садится на колени, протирает чехол антисептическими салфетками, выворачивает наизнанку и бережно натягивает на культю. Силикон плотно обхватывает и утягивает распухшую конечность, и чтобы развернуть его полностью, приходится прилагать усилия. На конце чехла расположен специальный штырёк, с помощью которого и крепится протез, а материал чехла плотно удерживает его на месте за счёт сцепления с кожей, не позволяя потерять «ногу» на середине пути. Когда ей удаётся закрепить протез, она тихо хлопает его по искусственной коленке. — Только помни, что он не такой «умный», — с горечью выдыхает она и оборачивается на новенький протез с микропроцессором, — следи, чтоб коленка не согнулась в неподходящий момент. Девушка не поднимает взгляд к его лицу, сожалея больше о своей бесхребетности, нежели о упёртости парня, и собирает с пола использованные салфетки. Джузо наблюдает за её движениями и тихо говорит: — Спасибо, Лиа… ретта, — спешно добавляет он и вновь отводит взгляд, наполненный сожалением, — да, Лиаретта, — тихо повторяет Джузо. Девушка поднимает глаза к его лицу, удивлённая тем, что он решил обратиться к ней по полному имени. Дверь за спиной Ретты открывается, а затем шумно захлопывается обратно, перебивая громкий голос Абары: — Простите, пожалуйста, — голос удаляется всё больше, — я ничего не видел! Девушка медленно оборачивается на дверь, затем смотрит на парня вопросительным взглядом и неожиданно понимает, насколько неоднозначна их поза: полуобнажённый Джузо, а за ней, возможно, и вовсе не заметно, что на нём есть одежда, и она, сидящая перед супругом на коленях. Ретта отводит взгляд, чувствуя необъяснимый стыд, и выходит из спальни за следователем, спеша объясниться. Абару она находит на кухне. — Честное слово, я ничего… — Не знаю, что ты там успел напридумывать, но я просто помогала Джузо надеть протез, — перебивает она, активно жестикулируя. Виноватый взгляд парня нисколько не меняется, а румянец на щеках только становится ярче, отчего Ретта тоже чувствует удушающее смущение. Она резко опускает раскрытые ладони к поясу в попытке придать жёсткости своим словам. — Вы ничего не должны объяснять мне, — продолжает юноша, — вы же женаты. — Абара! — Неожиданно громко обрывает она. Юноша замолкает и отводит взгляд, а затем расставляет ладони в стороны, показывая, что больше не поднимет эту тему. Ретта медленно выдыхает, прикрывая пальцами глаза. — Что вы тут расшумелись? — Спрашивает подоспевший Джузо. Ретта оборачивается, наблюдая, как парень хромает в их сторону. На голый торс он надел футболку-поло зелёного цвета, снизу так и оставшись в простеньких чёрных шортах. — Сильно болит? — Тихо спрашивает в ответ девушка, когда парень подходит ближе, и с сожалением смотрит на покалеченную ногу. — Не бери в голову, — отмахивается он, — сейчас разойдусь. — Сузуя-семпай, мы можем сходить в другой день, — мягко произносит Абара, с жалостью глядя на своего начальника, что не утаивается от взгляда следователя, и, когда Джузо неприязненно хмурится, юноша одёргивает себя, придавая лицу серьёзное выражение. Но уже слишком поздно: Джузо не терпит, когда его жалеют. — Прекращайте, — раздражённо бросает он и отворачивается в сторону прихожей, — идём. Ретта поджимает губы в немом укоре Абаре за проявленную им жалость к Джузо. Парень виновато опускает взгляд и проходит следом за начальником, девушка опирается спиной о стену, пропуская юношу вперёд, и, когда он проходит мимо неё, замечает, что тонкая кофта оранжевого цвета покрыта чёрными волосками, очень походящими на шерсть животного. — Ханбее, — окликает она его, и парень оборачивается, — ты завёл кого-то? У тебя вся кофта в шерсти, я сейчас принесу тебе валик для чистки, — Ретта подходит к тумбе в прихожей и достаёт из ящика валик с липкой лентой, чтобы протянуть юноше. Он берёт его в руки и оглядывает кофту. — Действительно, — бормочет он, — наверное, на чёрном не так заметно было, — и медленно проводит валиком по одежде, собирая шерсть. — Так кого ты завёл? — Спрашивает Ретта. — А… — Юноша отводит взгляд в сторону, и девушке кажется, что он придумывает на ходу: — Родственники на передержку собак оставили. Ретта хмурится, не понимая причину его лжи, но лишь пожимает плечами, не пытаясь выяснить больше. Когда парень заканчивает с чисткой одежды, девушка бросает валик обратно в ящик и наклоняется надеть балетки. Искоса она наблюдает, как обувается Джузо, сдерживая порыв предложить ему помощь. Когда они добираются до Центрального парка, солнце разыгрывается не на шутку, и Ретта всерьёз жалеет, что не взяла с собой солнечные очки, из-за чего приходится щуриться на солнце и прикрывать глаза ладонью. В их программе новенький маршрут американских горок, только открытый после длительного ремонта автодром и вся та дюжина мелких палаточных развлечений, подготовленных к летнему фестивалю и открывшихся сильно заранее. На американских горках Джузо единственный ведёт себя флегматично и наблюдает за Реттой, которая кричит в ужасе при резком спуске с самой высокой горки. Хотя ей далеко до Ханбее, сидящего прямо за ней и с лёгкостью перекрикивающего её испуганные вопли. Когда всё заканчивается, Ретта и Абара с тяжёлой одышкой ковыляют с аттракциона, поправляя взъерошенные волосы, и поражённо наблюдают, как их командир невозмутимо уплетает свеженькое облако сахарной ваты, одного взгляда на которое им хватает, чтобы вновь ощутить приступ тошноты. Джузо с тихой издёвкой комментирует их никудышную физическую подготовку. Дойдя до автодрома, они несколько минут стоят в сторонке, будто ожидая, пока Джузо доест вату, хотя на самом деле его подчинённые жадно вдыхают свежий воздух, успокаивая головокружение и беспокойство в желудке, прежде чем пройти на следующий аттракцион. После они неспешно становятся в очередь и следуют к миниатюрным машинкам вслед за смотрителем аттракциона. Молодой юноша коротко рассказывает устройство автомобиля и поочерёдно усаживает каждого посетителя, застёгивая ремни безопасности, и, когда очередь доходит до Джузо, случается страшное: — Вам нужна помощь? — Сердобольно интересуется он, протягивая парню ладонь, чтобы помочь сесть в машинку. — Я могу сесть с вами. — Мягко предлагает он, старательно отводя взгляд от механической ноги следователя. Ретта за спиной своего командира всеми известными ей жестами показывает смотрителю аттракциона, что тому нужно остановиться, но юноша её невербальных мольб не понимает и продолжает настойчиво предлагать свою помощь. Она боязливо наблюдает за реакцией супруга и замечает, как напрягается его тело — на мгновение ей даже кажется, что парень всерьёз собирается взяться за оружие — поэтому она спешно подбегает к Джузо и мягко обхватывает его ладонь своей, отвлекая от всего происходящего. — Дорогой, давай я поеду с тобой, — ласково проговаривает она с улыбкой и нарочито открыто демонстрирует обручальное кольцо, — спасибо, — девушка поднимает голову к смотрителю, — мы справимся сами. Юноша быстро кивает, смущенный её появлением, и отходит к остальным посетителям. Они с Джузо забираются в тесную машинку и набрасывают ремни безопасности, а после Ретта поднимает подол платья до колен, чтобы удобней разместить ступни на педалях, и боковым зрением ловит отрешённость парня. С тихим вздохом она оборачивается к нему. — Неужели я выгляжу настолько жалко? — Безучастно спрашивает он. — Нет, конечно, — неловко отвечает Ретта, — он просто из вежливости предложил свою помощь. Он же видит, что с тобой. Джузо поднимает взгляд к её лицу, но сразу же отводит глаза и с досадой поджимает губы. Ретта невольно сжимает пальцами подол платья, отчего-то чувствуя скребущую душу вину за происходящее. Спустя несколько часов, когда солнце приближается к горизонту, ослепляя прохожих ярким светом в окружении тёмно-красного неба, девушка неспешно натягивает чёрную джинсовую куртку в окружении цветастых ярмарочных палаток и неожиданно выхватывает взглядом неприметную игрушку на витрине палатки с тиром. — Ретта, вам что-то приглянулось? — Спрашивает Ханбее, подходя к девушке. Услышав его голос, вырывающийся из монотонной болтовни окружающих, та вздрагивает и оборачивается к парню. Когда следователь подходит ближе, то, проследив взгляд Ретты, внимательно смотрит на длинную подушку-обнимашку в виде пёселя чёрного цвета с белыми лапками и грудкой. Искусственная шерсть из пряжи выглядит очень мягкой, а вышитые карие глаза проникновенно смотрят прямо в душу. Девушка смущённо улыбается, понимая, что словно ребёнок попалась на завлекающие крупные игрушки на витрине. Она переводит взгляд к мишеням метрах в пятнадцати от стойки с винтовками и отвечает: — Да, я попробую выбить его, — она ухмыляется, — следователь особого класса я или нет. Ханбее тихо усмехается, наблюдая, как Ретта подходит к мужчине за стойкой. — Сколько нужно выбить на эту подушку? — Двадцать из двадцати, — отвечает мужчина с лукавой улыбкой, — хотите попробовать? — Хочу. Собеседник кивает и принимает у неё оплату, а затем заряжает винтовку мелкими пулями и отсыпает горсть Ретте. Она неловко подходит к оружию и неуверенно приставляет приклад к плечу, а затем с усилием нажимает на курок. Ей кажется, что в стрельбе должна сработать некая мышечная память, которая почему-то раньше не давала о себе знать, как не даёт знать и в этот раз. Девушка выбивает три мишени из двадцати и с ужасом смотрит на жестяные трафареты, оставшиеся на своих местах. — Командир, — она оборачивается к Джузо, с интересом наблюдающему за происходящим, и наполненным серьёзностью и решимостью голосом говорит: — я увольняюсь. Он усмехается. — Ещё чего. Доев вафельный рожок мороженого в два укуса, парень подходит к ней и просит мужчину повторить попытку. Тот заряжает винтовку, равнодушно повторяя основные правила, а затем передаёт оружие следователю. Джузо жёстко устраивает у плеча приклад, крепко держа винтовку в руках, и отставляет искусственную ногу назад для равновесия. На прицеливание у него уходит пара секунд, и первая жестянка падает с полки. Он ловко переламывает ствол, будто не прилагая усилий вовсе, вставляет патрон и возвращает ствол на место с характерным щелчком. Слетает вторая мишень. Вскоре все двадцать жестяных мишеней оказываются на земле. Мужчина за стойкой поражённо оглядывает потери, лишь догадываясь, как на вид неумелому юноше удалось так метко целиться с неисправным прицелом. Ретта с Абарой, не сговариваясь, тихо хлопают в ладоши, восторгаясь меткостью командира. — Ваша награда, — мужчина протягивает подушку парню, тот коротко кивает и отходит к девушке, чтобы вручить ей игрушку. — Спасибо, — тихо благодарит она и обнимает мягкого пса.***
Перед самым отходом ко сну Ретта решает выпить расслабляющего сладкого какао, способного уберечь её от обычно долгого засыпания и разморить ещё сильнее после утомительной прогулки. Девушка заходит на кухню, попутно включая свет, наливает стакан молока и ставит в микроволновку, а затем выставляет из настенного шкафчика упаковку с растворимым какао. Пока греется молоко, она просматривает получившиеся в парке снимки и раздумывает, какие из них опубликовать. То, как они ведут себя вне работы (хотя частенько и на ней), создаёт впечатление настоящей семьи с тихими колкими шутками в адрес друг друга, тёплыми беседами, чередующимися с громкими спорами, и бесконечной поддержкой: Ретта, Джузо, как и весь их отряд, знают, что любой промах будет осуждён в слегка шутливой манере только между ними, а перед начальством они понесут наказание все вместе, не сваливая ответственность на одного. Это кажется Ретте настолько трогательным, что она не может скрыть улыбки, просматривая снимки на телефоне. Вот только она никогда не была частью этой семьи и непреднамеренно вторглась в неё, на что будто бы никто не обращает внимания, делая вид, что девушка находится в отряде долгие годы. Что будет после того, как она вспомнит свою прошлую жизнь? Ей нужно будет вернуться в S3? Захочет ли она возвращаться после этих месяцев? Девушка тихо вздыхает и прикрывает глаза. Насколько она слышала, её никогда не связывали дружеские отношения с Джузо до травмы. У них были совместные операции, но со слов коллег складывалось ощущение, что они скорее были соперниками, нежели добрыми приятелями. Возможно, когда она вспомнит всё, то не захочет иметь дело ни с Джузо, ни с Тринадцатым отрядом — эта мысль пугает Ретту, и она начинает сомневаться в важности потерянных воспоминаний. На кухню заходит Джузо, прерывая её размышления, и ставит в посудомойку опустевший стакан из-под какао. — Джузо, — тихо зовёт Ретта, и парень оборачивается, — прошло уже столько месяцев, а я так ничего и не вспомнила, — с тоской признаётся она и наблюдает, как он выпрямляется, чтобы облокотиться о столешницу. — Что если я не смогу вернуть свои воспоминания? Он на пару секунд опускает глаза к полу, раздумывая над ответом, а когда вновь смотрит на неё, то взгляд его наполнен невысказанным сожалением вместо привычного равнодушия. — Может, тебе и не нужно их возвращать? — Почти шёпотом произносит он. Ретта удивлённо ахает. Когда её предположение облачается в слова и звучит в небольшой кухне, всё её существо начинает противиться ему. Девушка неожиданно чувствует трусость этого решения. Пока она собирается с ответом, парень снова опускает взгляд и поджимает губы, а потом и вовсе выходит из кухни, не дожидаясь, когда девушка заговорит. Она лишь смотрит ему вслед, терзаясь сомнениями, а в душе повисает тяжесть. Не желая оставаться с этими чувствами один на один, она в пару глотков выпивает какао, ставит стакан в посудомойку и включает её, а затем проходит в свою спальню. Зайдя в комнату, девушка выключает свет и забирается на постель. Накрывшись тёплым одеялом, она обнимает плюшевую игрушку, прижимаясь к мягкой шерсти лицом, и с лёгкостью засыпает, чувствуя в неодушевлённой компании мнимую защищённость вместо привычного холодного одиночества.