Pythagorean

- Какую формулу лучше использовать... для этого уравнения? - Какую? А, тут подойдёт теорема Пифагора; если ты внимательно посмотришь на уравнение... – он очень близко. Так близко, что было возможно пересчитать все его реснички. От него почему-то сладко пахло ванилью. - X плюс Y... получаем десять... и если вычислить площадь... Время для действий. Чонин осторожно положил руку на гладкую кожу прямо над тугим воротником аккуратно отглаженной форменной рубашки и легонько начал водить кончиками пальцев туда-сюда, пока не почувствовал лёгкую дрожь, прошедшую по коже. - К-Ким-шши, ты слушаешь? О, знаете ли, он невероятно мил с этим ярким румянцем, окрасившим щёки, когда он уклонился от прикосновений, удивлённо распахивая глаза. Но Чонин снова придвинулся ближе, отодвигая стопку книг и листы, исписанные рядами уравнений, и мягко коснулся пальцами тёплой щеки. Эти невероятные глаза распахнулись ещё шире, и парень буквально застыл на месте. Отлично, его добыча попала в сети. Это было слишком просто. - Сонбэ, - промурлыкал он, поглаживая его розовую нижнюю губу большим пальцем. Нет, не пойдёт, нужно что-то более личное. - Кёнсу... Как мило, он снова краснеет. - Ким-шши, я… я… Никаких фамилий! - Чонин. Зови меня Чонин, - он наклоняет это маленькое утончённое лицо, пристально глядя в огромные глаза, в которых причудливо смешиваются смущение и замешательство. На какую-то долю секунды ему даже становится стыдно, но Ким Чонин прежде никогда не проигрывал пари, не собирался он делать этого и сейчас. Очень жаль, потому что До Кёнсу был действительно красавчиком; и он, скорее всего, возненавидит Чонина после всего. Но это всё неважно. ₩200,000 уже почти у него в кармане...

♦ ♦ ♦

- Итак, как всё прошло? Ты сделал хоть что-нибудь? Ох, как же здорово всё начиналось; губы, хотя и были крепко сжаты, всё равно словно молили о поцелуе, а его маленькие, судорожно сжатые (конечно же, от шока), кулачки идеально помещались у него в руках. Вообще, было множество способов расслабить эти напряжённые мышцы, но Чонин был терпеливым человеком, да и к тому же – он ведь только начал. Он прошёлся дорожкой поцелуев и лёгких укусов от розовых губ до мягкой кожи на его шее. Кёнсу действительно пах ванилью – Чонин жадно втянул носом сладкий аромат, чувствуя волну похоти, медленно накрывавшую его с головой. Он никогда не думал, что будет настолько возбуждён из-за парня, к тому же из-за До Кёнсу, но это сделало его сценарий ещё более живым и интересным. Он чувственно укусил нежную кожу на шее и втянул её в рот, посасывая; на коже тут же образовался быстро розовеющий синяк. Чонин был вознаграждён сладким стоном, сорвавшимся с дрожащих губ. - Эй?! Земля вызывает Ким Чонина! - Можешь даже не пытаться, хён, он изображает из себя мебель с самого первого урока. Кёнсу, скорее всего, был девственником, а стало быть, у него совершенно не было опыта, но это ведь неважно, ибо Чонин прекрасно знал, что он делает. Вообще, он мог бы остановиться и на этом – цыплят ведь по осени считают, но сегодня он достиг большего, на что вообще мог когда-либо надеяться. Осознание этого ударило в голову, и Чонин подумал, что нет ничего плохого в небольшом эксперименте, тем более, когда ему самому так хорошо. Он двинулся дальше – к маленькому розовому уху, легко кусая ушную раковину; ответом послужила дрожь Кёнсу, и он ещё сильнее сжал зубы на мочке. Очевидно, уши были его эрогенной зоной, если судить по мягким стонам, превращающимся в судорожное хныканье. И это случилось – он возбудился. Член затвердел, как камень, и горящая эрекция буквально вопила о своём желании быть освобождённой из тесных форменных брюк. - Ты серьёзно? Но он ведь хоть что-то тебе рассказал о вчерашнем? - Я знаю столько же, сколько и ты, - уклончиво отозвался младший. - Я писал ему вчера вечером, но он не ответил на мои смс-ки. Он должен был остановиться, должен был успокоиться – всё происходило слишком быстро и грозило выйти из-под контроля... Да и брюки с каждой секундой становились всё теснее и теснее... И вдруг он почувствовал чужие губы на своём ухе и о, Боже, это он только что так громко застонал? Да, это был он, и он чувствовал, как ноги превращаются в желе с каждым укусом, потому что это была и его эрогенная зона тоже, и сколь унизительной ни была бы ситуация, он был не в состоянии сделать хоть что-нибудь, потому что изо всех сил старался не кончить прямо в свои форменные штаны. Они должны были остановиться; ему нужно снова взять контроль над ситуацией. - О-Окей, нам надо... - но остальные слова умерли быстрой смертью, потому что предполагаемый невинный девственник нагло двинулся на опасную территорию и быстро нашёл ещё одну эрогенную зону и... О, чёрт, то, как он работает своим ртом следует признать вне закона... - Тебе ведь нравится, не так ли? - о, да, ему нравилось, и он должен был остановить всё это, но почему-то не останавливал, руки бесполезно болтались вдоль тела и совершенно не желали подниматься, чтобы оттолкнуть Кёнсу, зато почему-то поднялись и беспомощно обхватили его за талию, когда тот забрался к Чонину на колени... ...Позвольте, это что - рука на его паху? - Вот мерзость, у него слюни текут! Сехун, да сделай же ты что-нибудь! Сехун перевёл глаза на старшего и лениво изогнул бровь. - Почему я? Ты делай, ты здесь хён. Лухань закатил глаза и мученически вздохнул, тихо бормоча себе под нос: "Конечно, когда тебе надо, ты сразу вспоминаешь про возраст" перед тем как повернуться к Чонину, до сих пор находившемуся где-то далеко отсюда и совершенно не реагирующему ни на руку, яростно машущую перед лицом, ни на лицо Луханя в двух сантиметрах от его собственного. - Земля вызывает, Ким Чонин, выйди на связь! Но ответа не было, зато был плохо сдерживаемый смех сзади. - Мать твою, Ким Чонин! Вставай! – и он быстро шлёпнул его по затылку, пока не передумал. Однако подействовало. - Что за... почему... - Соберись! – громко рявкнул Лухань, вцепившись в плечи младшего, и начал сильно трясти, на случай, если его мозги снова захотят уехать в бессрочный отпуск куда-нибудь в другую вселенную. - Что вчера произошло? Выкладывай. - Ах... Я... - Тебе нравится всё это, - Кёнсу тихо шептал ему на ухо, обдавая кожу горячим дыханием. Чёрт возьми, да, ему было хорошо, как ни с кем ранее, жар от удовольствия заставлял его закатывать глаза и ещё сильнее запрокидывать голову, давая больший доступ к шее. Он безудержно дрожал под этими руками и зубами и совершенно не хотел в это верить. Уже близко, совсем чуть-чуть, ещё один укус и мир взорвётся кучей маленьких осколков… А потом он начал судорожно задыхаться, как утопающий, потому что рука внезапно исчезла с его члена, а он ведь на грани, и вообще, какого хрена Кёнсу встаёт и собирается уйти? Ему хочется закричать, чтобы тот не уходил, но он не может, потому что он настолько болезненно возбуждён, что в состоянии лишь издать тихий хныкающий звук. Он не может его оставить в таком виде, не может… Но всё, что он получает – это целомудренный, почти жалостливый поцелуй во влажный лоб. - Завтра на этом же месте. Будь здесь. И он ушёл. До Кёнсу просто взял и оставил его здесь... - Великолепно, у него снова текут слюни, – голос Луханя сочился ядом, и Чонин слышал тихий смех Сехуна и слова сквозь него - "тресни его ещё раз". Лухань выглядел так, словно всерьёз раздумывал над этим, поэтому Чонин мудро решил очнуться и поднять руки, сдаваясь. - Я здесь. Клянусь, - добавил он, увидев направленный на него скептический взгляд. Лухань прищурился, и Чонин порадовался, что он легко отделался, когда сардоническая усмешка на губах старшего внезапно превратилась в яркую улыбку. - Как приятно снова видеть тебя с нами! Итак... что произошло вчера? - Ах... - Завтра на этом же месте. Будь здесь. - Ну... вообще... Совершенно одинаковые выражения на лицах Сехуна и Луханя – ожидание чего-то захватывающего и плохо скрываемое любопытство. - Ничего. Н-ничего особенного не случилось. Он никогда особо не умел врать; да и читать по подозрительным взглядам, которым перекинулись его друзья, тоже до сих пор не научился. - Я... Я серьёзно! Всё будет происходить медленно, понятно вам? И даже под пытками, вернее под неустанным тыканьем и толчками, он не сказал больше ни слова; честно говоря, он и сам не понимал, что за фигня вчера случилась, но он лучше умрёт, чем погрязнет в шуточках и насмешках, и расскажет им хоть толику того, что произошло вчера вечером. Лухань выглядит чрезмерно недовольным этой ситуацией, но Сехун более оптимистичен. - Ну, он хотя бы согласился заниматься с тобой; у вас сегодня ещё одно занятие, да? – Сехун улыбнулся, когда Чонин коротко кивнул. Улыбнулся и Лухань, значительно повеселевший от подобной мысли. - Отлично! Тогда я просто уверен, что уж сегодня что-то да должно произойти! Конечно, хотелось сказать Чонину, но он только лишь вымученно улыбнулся и смущённо дёрнул за воротник, надёжно скрывавший бесчисленные засосы от глаз посторонних.