Я влюбился в брата

Пёнволь зарылся в бумаги и предпочитал от работы не отвлекаться ни на что. Он раздраженно уставился на дверь, в которую уверенно постучались. Но, не дождавшись разрешения войти, все равно сунулись внутрь. Набрав полную грудь воздуха, чтобы отчитать негодника, альфа вынужден был проглотить все возмущения, заметив на пороге сына. Тот виновато на него посмотрел, но все равно прошел вглубь кабинета. — Папа, с тобой можно поговорить? — тихо протянул Джеджун, приближаясь к столу. — Давай быстрее, я занят, — недовольно выдохнул мужчина, пряча взгляд в документах. — Ты уже ел? — тем же негромким голосом уточнил мальчик, нависнув над отцом. Тот поднял на него раздраженный взгляд, окидывая стол рукой: — Видишь, сколько здесь бумаг? Мне некогда отдыхать и развлекаться. — Отлично! — Джеджун водрузил на стол сверток и принялся его развязывать. — Эй! Это документы! — Посуда чистая, — уверенно выдохнул мальчик, расстилая платок. Он выложил все коробочки с едой перед отцом и вручил ему в руки палочки. Пахло необычайно вкусно. Да так, что слюнки бежали от одного только предвкушения. Чего не вызывало оформление блюд. — Это кто готовил? — на тормозах уточнил Пёнволь — его аппетит несколько поубавился. — Какая разница? Ешь! Так мы можем поговорить? — все еще нависая над ним, потребовал мальчишка. Альфа обреченно выдохнул, как будто на него водрузили непосильную ношу и от нее никуда не деться. Он потянулся к омлету, словно тот может уберечь от такой несправедливой участи. — Чего тебе? — Начнем с того, что меня бесит количество прислуги в доме. Когда я прихожу со школы домой, никого не хочу видеть. Но их столько, что у меня такое ощущение, будто я снова возвращаюсь в школу. — Просто прикажи не попадаться тебе на глаза, — жуя ролл, распорядился отец, не желая поддаваться капризам ребенка. — Папа, а почему ты не можешь все оставить, как было? — Сам подумай, в каком доме мы живем, — рука Пёнволя потянулась к рыбе, внимательно очищенной от косточек, — он огромен. Дом нужно поддерживать в чистоте и порядке, ему нужен определенный ремонт. — Раньше прислуга уходила до моего появления. Я хочу, чтобы все было так же. Прикажи им убраться! — юноша топнул ногой. — Они меня бесят! — Я никого не собираюсь увольнять, — гнул свою линию мужчина, подбираясь к рисовым лепешкам. — Дому прислуга необходима. Джеджун на это прыснул, наблюдая, как отец за обе щеки уминает обед, плавно перетекающий в ужин. — Кто бы говорил, — протянул он, — сам-то дома не появляешься. Откуда тебе знать, как эта толпа действует на нервы?! — Юноша отчаянно хныкнул, а затем уперся руками в крышку стола и навис над отцом. — Папа, — вкрадчиво протянул он. Но тон голоса не сулил ничего хорошего. Пёнволь поднял заинтересованный взгляд на сына, тщательно пережевывая угощение. — Я понимаю, что ты занят. И понимаю, почему ты не ночевал дома раньше. Но сейчас у нас нормальная, полноценная семья. Почему ты все еще отсиживаешься здесь? — У меня… — Много работы? — иронично выдохнул Джеджун, заранее зная отговорку. — Не смеши мои тапочки! Значит так, мне до одного места на твое долбанное эго. Я что, выкидыш? — Почему сразу… выкидыш? — прошептал альфа. Он внимательно посмотрел на сына, готового вот-вот расплакаться. Джеджун неровно дышал, сдерживая волнение, и от этого Пёнволю было не по себе. Он действительно виноват перед ребенком, которого недолюбил за все эти годы. Отцовское сердце защемило в груди, и он тихо вздохнул, виновато опуская взгляд. — Я слышал вашу ссору, — тихо признался Джеджун. — Как уже говорил, я жуткий собственник и жадина. Если Тенши родит… — Юноша выждал, когда отец поднимет на него глаза: — Хочу знать заранее, чего мне ждать. — Не беспокойся о наследстве. Ты — мой первенец. Компания будет твоей. — Но если у Тенши будет ребенок… — Я же сказал… — Ты не понимаешь, — мальчик снова затопал на месте. — Ты будешь делить себя надвое! Почему нельзя все отдать мне одному? — Джеджун, определись, что тебе ближе: брендовая одежда, косметика или креветки с лобстерами? — Мне? — он указал пальцем на себя, ошеломленный таким резким вопросом. Отец утвердительно кивнул. — Все же, наверное, одежда и косметика. А почему ты спрашиваешь? — Бизнес, который я хочу предложить ребенку Тенши — ресторанный. Это несколько другая отрасль. Поэтому, не волнуйся. Тебе достанется эта компания целиком. Юнхо я усажу в свое кресло — он парень сообразительный, пусть зарабатывает тебе деньги. Его придется задобрить частью акций, но контрольный пакет будет у нас с тобой. Если Тенши родит, в чем лично я сомневаюсь, — Пёнволь грустно опустил глаза и тихо вздохнул. Он отложил приборы, а сын поспешил подать ему термос с горячим чаем на травах, — бизнес этого ребенка будет расти вместе с ним. К тому времени вы с Юнхо уже будете сами зарабатывать себе на жизнь, так что не вижу причин для волнений. Джеджун молча наблюдал за отцом. Тот больше ничего не говорил, допивая остатки чая и доедая еду в лоточках. Юноша видел, как властный мужчина осунулся за считанные дни. И даже чувствовал в этом свою вину: на самом деле Тенши хочет детей — Джеджун сумел это прочитать по его глазам. Единственной проблемой, ставшей на пути к счастью родителей, являются они с Юнхо. Именно отношения Юнхо с пасынком не позволяют Тенши строить семью со своим альфой. — Папа, — складывая опустевшие коробочки в сверток, тихо позвал юноша. Тот поднял на него глаза, а омежка закусил губу, пряча взгляд. — Тебе понравился обед? — Хочешь выпытать, догадался ли я о том, что это готовил Тенши? — строго уточнил Пёнволь, откидываясь на спинку кресла. — Что-то не пойму, повар что, не приступил к своим обязанностям? — Он позволяет Тенши иногда готовить. Тенши приготовил это для меня, но я сгрузил все в лоточки и пришел к тебе. Хочу сказать, что… Ладно, проехали, — парень качнул головой и отступил, убирая посуду. — Извини, что отвлек. И все-таки было бы неплохо, если бы ты появился дома. — Когда разберусь с завалами, обязательно приду, — тихо пообещал Пёнволь, провожая сына взглядом до двери. Юноша остановился у выхода и оглянулся на отца: — Он любит тебя. — Он так сказал? — Не говорил. Его глаза выдали. Когда дверь тихо захлопнулась за сыном, Пёнволь дал волю чувствам. Он отвернулся к окну, позволяя слезам скатиться по щекам. Когда он последний раз плакал? Наверное, будучи ребенком. Да и до встречи с Тенши не понимал такого чувства как «любовь». Все это ему представлялось чем-то мифичным и несуществующим самовнушением. Людской глупостью, которой нужно во что-то верить и на что-то списывать свои неудачи. Он так же не верил и в слова своего сына — за эти дни от Тенши не было ни звонков, ни сообщений. Только доклады от людей, что благоверный очень даже уверенно держится. И не похож на человека, у которого проблемы в семье. Говорят, даже голос прорезался у омеги: в полную силу командует и наказывает за пропущенную пылинку. Если Пёнволь хотел сделать супруга заложником, ему этого не удалось: Тенши сам превратил в заложников нанятый персонал. Альфа взглянул на мобильный телефон — пусто. Никаких весточек от его ангела. Пару дней назад приносили анонимный конверт. Пёнволь его вынул из ящика и повертел в руке. Единственное, что давало подсказку об адресанте, это марка клиники. Мужчина вскрыл сверток и выудил бумаги. Ими оказались копии бланков с выписанными рецептами и результатами анализов. Не было даже имени, чьи это результаты, только шифр. Но по перечню лекарств можно было догадаться, что они принадлежат супругу. Альфа пораженно уставился в список препаратов: помимо тех контрацептивных таблеток, которые он обнаружил в косметичке Тенши, были еще и витаминные сбалансированные добавки. Только баночек из-под этих лекарств он в доме не видел. Да и не рылся по всем углам, чтобы хоть что-то обнаружить. Если это прислал омега, остались ли хоть какие-нибудь основания верить ему? Пёнволь не знал. Он отбросил бумаги на стол и откинулся на спинку кресла. Слезы продолжали его душить, а все тело пробивало ознобом.

༺❦༺✿༻❦༻

Перед игрой всегда волнительно. Как усердно ни тренировался накануне, перед самим матчем всегда бьет мандраж. Ребята в команде шутят, скрывая свои страхи, и мысленно молятся. Это естественное явление. Сохранять положительный настрой всегда было, есть и будет единственным верным решением. Но вот в глубине души все время остается предательский червячок сомнения в собственных силах. Все разом умолкли, когда дверь в раздевалку отворилась. Ребята пораженно уставились на гостя. Тот тоже растерянно хлопал своими очаровательными глазками, как будто сам не понял, куда забрел. Все ждали, когда же он вымолвит хоть слово, и напряжение нарастало с каждой секундой промедления. — Постарайтесь сегодня, — тихо проговорил Джеджун и натянуто улыбнулся. — Если… выиграете, выпивка за мой счет. Публика заметно оживилась. Конечно, первый омега школы лично пришел поприветствовать команду перед матчем совершенно в чужом городе. Омега, который никогда не интересовался бейсболом. — Что тебя привело в Ульсан? — улыбаясь во весь рот, пропел Гаюн. Он обнял Джеджуна, крепко зажимая в охапке, а тот слегка искривился от дискомфорта, но все же вернул вынужденную улыбку. — Пришел пожелать мне удачи? Как это мило, — продолжая ликовать, ворковал в макушку альфа. — Эм, — Джеджун попытался мягко выпутаться из захвата, — мне нужно поговорить с братом. — Прочистив горло, он взглянул на Юнхо: — Можно тебя на пару слов? Тет-а-тет. Выдержав паузу, мальчишка подчинился и последовал за братом. Джеджун увлек его под лестницу. А затем пристально, с некоторым отчаянием, посмотрел в глаза, все еще не решаясь заговорить. Юнхо так близко и так успокаивающе пахнет. Омега и подумать не мог, что успеет соскучиться по его аромату. Губы сами раскрылись, и Джеджун подался вперед, накрывая гладко выбритую щеку брата мягким поцелуем — на большее не имеет права. Он задержался так на несколько мгновений в надежде, что достучится до парня. Что тот поймет, насколько сильно он раскаивается и сожалеет. Что тот примет его — такого непутевого омегу. Надеялся, что Юнхо поймет, насколько нужен ему: запутавшемуся в себе, своих чувствах и желаниях. Единственный ориентир для Джеджуна в бушующем океане. Если бы не каждодневные звонки, омега сошел бы с ума. А Юнхо не шевелился, пытаясь нормализовать дыхание. Его сердце билось в кулачок, сжавшийся на форме. — Я хочу, — так интимно прошептал Джеджун, щекоча кожу своими губами, что кружилась голова, — чтобы ты принес команде максимальное количество очков. Чтобы ты набрал больше всех. Чтобы ты… выбил хоум ран — не на пустом поле. Чтобы мяч улетел так далеко за пределы этого чертового поля, ты пробежал все базы, занял «дом» и стал наконец капитаном. Я хочу, чтобы ты был капитаном. — Это последний сезон, — тихо признался Юнхо. Самому было невыносимо больно погружаться в осознание этой постановки вещей, с которой категорически не хотелось мириться. — Если мы отправимся в Сеул, там будет моя последняя игра. Никто не сделает меня капитаном. Слишком поздно для этого. — Он внимательно посмотрел на ошарашенного брата. Тот словно под гипнозом качал головой в стороны, готовый вот-вот заплакать. Парень отчаянно не желал принимать этот факт, как заведенный искал подвох в глазах альфы, отрицая правду. — Тебе неинтересен бейсбол, ты не знал… — Но… это… так не честно… несправедливо… Все надежды рухнули как карточный домик. Если это проблема Юнхо, то почему он так волнуется и переживает? Джеджун не знал ответа. Но ему безумно хотелось крушить все на своем пути и вручить парню все то, что он заслужил своим тяжелым трудом. — Я рад, что ты пришел меня поддержать. — Ты достоин быть капитаном! — в отчаянии воскликнул омега. — Сектор «С»? — серьезно уточнил Юнхо. — Третий ряд, — согласно кивнул Джеджун. Он широко распахнутыми глазами посмотрел на альфу, вглядываясь в мельчайшие изменения на его лице за дни, когда они не виделись. Впитывал в себя каждую родинку, веснушку, морщинку. Не отрывая взгляда от взволнованного омеги, Юнхо отступил на шаг назад, а затем резко отвернулся и направился к раздевалке команды, позволяя брату проводить себя взглядом. Вернувшись на трибуны, Джеджун заметил мило беседующих Тенши и Джунсу. Первый бросил заинтересованный взгляд на Джеджуна, а тот кивнул в знак приветствия и сел около Чанмина, позволяя ему отдалить себя от родни и друзей. Его сердце разрывалось. Он смотрел на поле и безумно желал разрыдаться. Вряд ли кто-то из них сможет его понять. Никто даже не догадывается, что может чувствовать мальчик, осознавший, как сильно покалечил судьбу прекрасному спортсмену его отец. А все из-за чертового омеги. Знал ли Тенши, что ждет его сына, когда соглашался на брак с отцом? Джеджун не был уверен. Да и не помирились они еще — папаша наотрез отказался от поездки в Ульсан, как тот его ни уговаривал. Взрослые. Их чертовы амбиции. Если бы они не поженились, смогли бы Юнхо с Джеджуном где-нибудь встретиться еще? Стал бы Джеджун переживать из-за Юнхо? Тот нашел взглядом их ряд и самого Джеджуна. Смотрел так долго ему в глаза, прежде чем бросить мяч беттеру. Страйк — кэтчер поймал подачу. А Джеджун даже не разволновался — он знал, что так будет. Второй страйк: Юнхо оказался изощреннее на этот раз. Не глупо ли поступил тренер, выпустив лучшего игрока на поле в первом же иннинге? Третий страйк. Юнхо сработал очень чисто и вполне заслужил шквал аплодисментов. Но Джеджун не шелохнулся даже после этого. Только лишь улыбнулся ему в глаза. Со своего места, с поля, Юнхо видел тонкое изваяние, не поддающееся бурным эмоциям. Омега сидел неподвижно, словно талисман на удачу, и только глаза выдавали его переживания. Альфа знал, что из всех, кто присутствует на матче, свою победу он посвятит только одному — своему амулету, в очах которого разглядел испуг. На поле Юнхо остервенело стремился к новым очкам, собирая их словно трофеи, и каждый раз проверял реакцию в глазах омеги — они улыбались, в них читались гордость и восхищение. Почему-то его не заботило мнение родителя, наконец сумевшего вырваться к нему на игру, мнение друга, впервые пришедшего к нему. Юнхо был одержим одобрением Джеджуна, только его и больше ни чьим. Хоум ран. Альфа глазам своим не поверил, что смог. Он ошалело рванул с места, несясь к первой базе, второй, третьей. Даже когда силы были на исходе, мальчишка летел к «дому». Он задыхался, его сердце вырывалось из груди, но судья все же засчитал. Отрыв от соперника всего в одно очко принесло победу. Да, можно радоваться. Но Юнхо растерянно забегал глазами по трибунам, не найдя свой талисман на месте. Неужели ушел? Тенши не успел остановить пасынка, когда тот сорвался с места, стоило Юнхо прибежать в пункт назначения. Он не успел даже слова произнести, как Джеджуна не стало рядом. Тот растворился в толпе, продираясь к команде. Мальчишка заметил своего брата под набросившимися на него игроками. Ликовали все, кроме Юнхо, потерявшего омегу из виду. Джеджун растолкал бейсболистов, даже своего парня оттащил от Юнхо и бросился тому на шею. Растерянный, до конца не в состоянии осознать, что же случилось с омегой и почему тот плачет, Юнхо прижал брата к себе, готовый сам расплакаться в эту минуту. Но он улыбнулся своей команде и капитану, радуясь вместе с ними. Со своего места Тенши облегченно вздохнул, обнаружив пропажу. Краем глаза он заметил, как поджались губы Джунсу, наблюдающего за объятиями Юнхо и Джеджуна. Веселость с милого личика сошла, будто ее и не было вовсе. Опытный Тенши смог распознать плохо скрываемую ревность. Джунсу недовольно цокнул языком, сморгнув влагу с глаз. — Все нормально? — тихо уточнил японец, пристально вглядываясь в разозленное юное лицо. — Ах, — Джунсу натянуто улыбнулся, — конечно! — Невысказанный вопрос в глазах недоверчивого мужчины, вынудил мальчишку признался: — Я и подумать не мог, что Джеджун, который так отпирался ехать на бейсбол, вдруг с таким энтузиазмом будет радоваться. — М, — Тенши задумчиво кивнул, отводя взгляд, — мой пасынок полон сюрпризов. Джунсу с трибун глядел на то, как его лучший друг и парень, который нравится, смотрят друг на друга. Хотел бы омега, чтобы это не был влюбленный взгляд, но он отчетливо видел обожание в их лицах. И смог прочитать по губам Юнхо: — Я сделал, как ты хотел. Джеджун кивнул и задумчиво окинул взглядом команду. — Что ж, выпивка за мой счет, как и обещал. Мы едем в Сеул! — уже бодрее выпалил он, хлопнув Гаюна по плечу. — Поздравляю. Джеджун позволил альфе поцеловать себя в висок и обнять. В его мощных руках омега выглядел таким маленьким, что казалось, будто вот-вот и сломается.

༺❦༺✿༻❦༻

Свою затею омеге удалось превратить в реальность: он таки затащил друзей на фестиваль роз. Будто ребенок радовался благоухающей красоте и фотографировал все подряд. Несуразные позы и рожицы, задорный хохот и искренность в глазах в данный момент отражались на снимках с весьма удачных ракурсов. Джеджун нарочито играл роль фоторепортера, тараторя какой-то немыслимый бред, вызывающий смех и только смех. Под шквал его внимания попадали не только Ючон и Джунсу, но и Юнхо с Тенши. Досталось даже Чанмину с Гаюном, что в обычные будни было неприемлемо. Все они видели светлого, душевного юношу, который заслуживал много любви, очаровывая своей непосредственностью. — Все хорошо? — обеспокоенно уточнил Юнхо, заметив, как родитель отвел грустный взгляд от Джеджуна. На его лице все еще блуждала теплая улыбка, но вот в глазах таилась невысказанная тоска. — Вполне, — Тенши, вздыхая, кивнул и погладил сына по волосам. — Дома все нормально? — Дома… — омега набрал воздух полной грудью и медленно его выпустил. — Не совсем. Но я уверен, что все придет в норму рано или поздно. Они оглянулись на звук щелкнувшей камеры — негодник Джеджун решил запечатлеть их обнимки. И ни капли в этом не раскаивался. Потерявшийся Чанмин вскоре нашелся с белой розой в руках, чей крупный бутон до конца еще не распустился. Ее он вручил Ючону при всех. Омега опасливо покосился на подарок, но принял ароматный презент. — Негоже уезжать с фестиваля роз без единого цветка, — пояснил свои действия Шим. Джеджуна это развеселило, и он схватил Джунсу за руку, увлекая за собой к прилавку. Выбрав розу нежно розового цвета, он потащил друга в укромное местечко под широким дубом на алле. Убедившись, что их никто не слышит и не видит, юноша тепло улыбнулся. Он протянул цветок к красивому лицу друга и осторожно погладил прохладными лепестками. — Позволь признаться тебе в своих глубоких чувствах. Ах, мое сердце так быстро бьется! — шутливо вздохнул Джеджун, прижимая ладонь приятеля к своей груди. — Чувствуешь? Вот-вот выскочит. — Джунсу на это улыбнулся: ну а как можно злиться на такое очарование в глазах первого омеги всей школы? — Моя любовь к тебе не поддается банальным словам, она ласточкой летит навстречу к твоему сердцу. Су-я, — прозвучало так нежно, что тот вздрогнул от неожиданности. Актеру Джеджуну не занимать драматизма — поистине великолепный артист! Джунсу даже не успел уследить, когда же шутки кончились, и на него обратился пристальный взгляд друга с некоторой томной тоской в глазах. — Прими от меня этот скромный подарок в знак моей привязанности и любви к тебе. Джунсу секунду помедлил ошарашенный такой резкой сменой амплуа приятеля. Казалось, тот говорит так искренне, что эту дрожь в голосе невозможно сыграть. Но наваждение спало, когда Джеджун улыбнулся с хитрым прищуром в глазах: — Держи! Пойдем подслушаем, о чем они говорят, — заговорщицки подмигнул он, увлекая Джунсу за собой. Они на полусогнутых подобрались к кустам, у которых стояли Ючон с Чанмином. Нехорошо заниматься подобным, но уж больно любопытно было услышать, как отреагирует их независимый Ючон на подобный подкат со стороны ботаника. — Думаю, ты понял, что небезразличен мне, — неуверенно проговорил альфа, пиная камешек. — Ты четко дал это понять, — напряженно выдохнул Ючон, теребя розу. — Но тебе нужно знать кое-что, — строго предупредил Шим. — Если почую запах другого, я не притронусь. Даже не посмотрю в твою сторону. Поэтому тебе придется отказаться от минутных увлечений. Пак от такого заявления прыснул и выбросил руку вперед. — Стоп-стоп, — он недобро сощурился, даже презрительно посмотрел на альфу. — Какой мне интерес отказываться от удовольствия ради сомнительного статуса быть твоим омегой? Блохастик, ты ничего не путаешь? — Мне плевать на всех, кто были до меня. Но если мы будем вместе, я должен быть единственным. — Когда это я в монахи записывался? Нравится дрочить на меня? Так иди и дрочи, я даже плату за это не возьму, а права тут свои не качай! Чанмин уничижающе посмотрел на омегу и без раздумий зашагал прочь. — Черт, — выдохнул Джеджун. — Задержи его, — он подтолкнул Джунсу локтем, а сам шустренько показался из кустов. Одернув одежду, парень пробубнил себе под нос: — Су и Дже спешат на помощь. Ючон похлопал глазками под осуждающий взгляд друга, который неумолимо на него надвигался. — Ты что, подслушивал? — недовольно выпалил Пак. Внезапное появление товарища казалось ему подозрительным. — Ты что творишь, а?! — гаркнул на него Джеджун. — Я подогнал тебе нормально парня, а ты решил все похерить? — Нормальные парни в рамки не загоняют. Да и не просил я тебя. — В рамки, значит? — Джеджун толкнул друга в грудь. Неистовство в его глазах способно было сжечь дотла. — Тебе рассказать, что я чувствую, когда мой парень ебется со всеми подряд? Рассказать? — Не равняй меня с этим придурком. — Такой же как и ты. Ты ничем от этого убожества не отличаешься! Знаешь кто ты? Ты — самая натуральная проблядь, — прошипел Джеджун презрительно в глаза своего ближайшего друга. — Ты — шлюха. И не нужно прикрываться тем, что тебе просто нравится трахаться. Почему ты не можешь ебаться с кем-то одним, а? Разнообразие? — омега недобро ухмыльнулся, пылая яростью. — Хуйня это все. Я сутками обхаживал Шима, чтобы он соизволил подойти к тебе. Знаешь, почему он не хотел? Знаешь? — Ким снова ударил Ючона в грудь. — Потому что все брезгуют блядями вроде тебя и Гаюна. Все нормальные люди брезгуют. «Сунуть и высунуть» — вот что сомнительное удовольствие! Пусть Чанмин трижды блохастый, но у него серьезные намерения. И если ты, сучка драная, проебешь этот шанс, тогда я не знаю, что с тобой будет дальше. Кто вообще захочет стоять рядом с тобой? Кто захочет свой член в тебя совать? Погоня за узлами превратится в крысиные бега. Вот только хер, кому ты будешь интересен. — Одни комплименты, блять, — обреченно выдохнул Пак, возведя горе очи к небесам. — Что ж ты по роже мне не съездишь за такие комплименты? — строго процедил Ким. — Потому что я прав? — Потому что твоя смазливая рожа застрахована. Ты меня засудишь за фингал. — Ну, — Джеджун сдулся, отводя взгляд от колючих буравчиков друга. Он обратил внимание на стоящих поодаль Чанмина с Джунсу. — Неплохая из меня сваха, что скажете? — Да уж, одна приветливость, — пораженно протянул Чанмин. — А у вас это норма, да? — Джеджун у нас тот еще драчун, — тихо выдохнул Джунсу, памятуя, как друг набросился на него за выходку с Юнхо. — Но ты не переживай, Ючона под тебя он отшлифует, коль занялся этим вопросом.

༺❦༺✿༻❦༻

По возвращению в Пусан молодежь отправилась праздновать победу команды, а Тенши вернулся в пустой дом. А, нет, не пустой. Здесь полно наемников, которые призваны пасти его. Дворецкий даже появился. Вот, черт! Тенши ненавидит сальные улыбочки, и на родине рефлекторно смазывал их кулаком. А здесь руки распускать нельзя. Только лишь презрительно искривившись, омега прошел мимо к своей спальне. Там обнаружилась горничная, стряхивающая пыль с полок, что послужило последней каплей. — У вас что, за целый день времени не нашлось убрать до моего возвращения?! — гаркнул Тенши с порога. — Пошла вон! — Но я… — Ноги в зубы, и убирайся, — утробно прошипел омега, надвигаясь на женщину. Таким свирепым его никто еще не видел, а это внушало небывалый страх. Горничную смело с места за считанные секунды. Через несколько мгновений в дверь постучались, приглашая на ужин, но Тенши и туда разрядил обойму словесных запасов нелитературного характера. Искупавшись, он вернулся к трюмо и принялся наносить питательные крема на все необходимые участки кожи. Его пытливый глаз заметил, что в тумбочке некоторые коробочки стоят не так, как он оставил — рылась сука. И что искала? Очередные таблетки? Омега недовольно поджал губы — надо бы «потерять» парочку украшений, чтоб спровадить эту нечисть из дому. Внезапно дверь в комнату отворилась, и на пороге показался Пёнволь. Тенши едва от радости на месте не запрыгал, только сдержался, помня обиду. Мужчина уверенно подошел к нему и бросил на трюмо бумаги, которые были присланы из клиники. — Почему я не видел, чтобы ты все это принимал? — строго уточнил Пёнволь. — Покажи мне упаковки. — Я… — Тенши испуганно посмотрел на супруга, пылающего холодной яростью. — Я прошел курс, а пустые упаковки выбросил. Но… — омега спохватился, поймав супруга за руку. Тот не желал больше слушать обманов и направился в гардеробную. — У меня есть чек. Пёнволь свысока следил за тем, как его ангел лихорадочно роется в ящиках, перебирая длинные и не очень ленты. Что там можно понять, когда под завязку все забито расчетными бумагами? Но Тенши облегченно вздохнул и улыбнулся. — Вот! — он презентовал супругу необходимый чек из аптеки. Пёнволь грубо вырвал его из хрупких пальцев и принялся внимательно вчитываться в каждую букву. — Если обратишь внимание на дату и на формат упаковки, то поймешь, что лекарства я закончил принимать неделю назад. — Тенши заглянул в чек, осторожно приблизившись к мужу, но тот не шелохнулся. — Действие контрацептивов закончится в течение месяца, так что со следующей овуляции у нас, — гнетущая аура альфы распространялась и на Тенши, поэтому последние слова он произносил уже безо всякой уверенности, а голос звучал так тихо, что нужно было прислушиваться: — все может получиться. Пёнволь, не проронив ни слова, бросил бумажку на столик и направился в гардеробную. Там он избавился от удавки на шее и отбросил жаркий пиджак. Быстрыми движениями мужчина сорвал запонки с манжеток и бросил их в необходимый ящичек. Инстинктивно он оглянулся на движение рядом. Тенши подкрался бесшумно, и если бы Пёнволь был в комнате один, он бы точно испугался. Супруг поставил перед ним пуфик и потянул за руку, приглашая сесть. Альфа подчинился, а Тенши опустился перед ним на колени и принялся расшнуровывать туфли, освобождать уставшие ноги от стильных тисков. Безмолвно омега обул мужа в комнатные тапочки и поднялся, забирая с собой уличную обувь. — Ты куда? — строго отозвался Пёнволь. Тенши оглянулся на него вполоборота. — Вытру от пыли. — Поставь, — приказал альфа, взглядом указывая на обувную полку. Супруг подчинился, но все равно направился на выход. Он виноватым голосом предупредил Пёнволя: — Наберу тебе ванну. — Тенши, стой! Стой, я сказал! Омега оглянулся, застыв на пороге. Он боялся смотреть в глаза. Даже полной грудью дышать боялся в присутствие альфы. Тот поднялся на ноги и подошел ближе, обдавая своим ароматом властности и гнева. Пёнволь протянул руку к милому лицу супруга и пальцами подцепил за подбородок, вынуждая поднять голову. Большим пальцем он провел по мягким губам. — Ты мой муж, а не прислуга. — Безумно хотелось поцеловать эти манящие уста. Не терпелось окунуться в своего ангела, пахнущего так соблазнительно и вкусно. Тенши не использовал косметику, и от этого Пёнволь сходил с ума. — Знал бы ты, как я злюсь, — риторически протянул альфа, отпуская милое личико. Он отодвинулся от супруга и вышел из гардеробной, на ходу избавляясь от рубашки. — Тебе почистить яблоко? — Не хочу я яблок, — раздраженно выдохнул Пёнволь, увереннее приближаясь к ванной комнате. — А вот мне пришлось на них насесть по рекомендации врача. Было бы неплохо, если бы не только я принимал витамины. — Но Тенши встретил громкий хлопок закрывшейся двери. — Спинку, значит, потереть не нужно, — растерянно выдохнул он, отступая от ванной комнаты.