***
— Ну-ка, подойди, — донеслось со стороны холла. Промчаться в свою комнату незамеченным не удалось. Джеджун недовольно цокнул языком. Собрав всю волю в кулак, он повернулся на зов. Отец сидел в кресле во главе стола, широко раздвинув ноги. Его пальцы вцепились в подлокотники до побеления. Тенши сидел на канапе по правую руку от него. Омега поставил чашку с травяным чаем на стол и тоже одарил серьезным взглядом. — Оставь нас, — не глядя на супруга, потребовал Пёнволь. Он полыхал от ярости и метал молнии в сторону загулявшего сына. — Ты же не?.. — обеспокоенно начал Тенши. Однако его бесцеремонно прервали: — Я сказал тебе уйти. Бросив встревоженный взгляд на мальчишку, омега все же поднялся на ноги и медленно покинул холл. Джеджун, сглотнул ком, нехотя прошел глубже. Он виновато опустил голову и посмотрел на свои руки. Не смел поднимать взгляд, когда услышал шум шагов в свою сторону. Отец навис над ним. — Где тебя носило? — грозно потребовал он. — Гулял. — Что это на тебе? — отец схватился за куртку и потрепал немного. — Ты ничего не понимаешь в моде, — парень поправил одежду, надвинув на оголившееся плечо. Глупое утверждение для владельца торговой сети и нескольких линий бренда только подсыпали перцу. — А расхристанная до пупа рубашка — тоже модно?! — Пёнволь двумя вытянутыми пальцами проверил наличие пуговиц и раздражённо отбросил шёлковую ткань. Джеджун стянул полы рубашки на груди и зажал в кулаке. — Модно. Альфа не сдерживаясь рыкнул, склонился к его лицу и принюхался. — Пил? — Пил, — ещё ниже опуская голову, тихо признался юноша. Он снова сглотнул ком. Даже немного зажмурился, ожидая очередного вулканического взрыва. Отец не унимался: вдыхал полной грудью весь шлейф, что принес за собой Джеджун. — Не обнюхивай меня, — попытался отстраниться тот. Пёнволь схватил за полу куртки и рывком притянул сына к себе. — Это ведь не твое! — процедил он сквозь зубы прямо в ухо мальчишке. — Чья она? — Пёнволь попытался заглянуть в глаза сына, а тот их все дальше отводил. — От тебя альфой разит за километр! Ты забыл, что значит «честь»?! — дрожа от ярости, рыкнул он. Рука сама взлетела вверх, замирая над головой. Джеджун испуганно сгруппировался, ожидая оплеухи. Но Пёнволь тряхнул рукой, словно сбрасывая противную паутину с пальцев — ударить сына он оказался не в силах. — Между нами ничего не было, — открывая глаза по одному, попытался оправдаться Джеджун. Он посмотрел на отца. — Я тебе не верю. — Я уже взрослый! — заартачился омега. — Ах, взрослый! А почему молоко вокруг рта ещё не обсохло? — Пёнволь мазнул пальцем по губам сына. — Ты под домашним арестом. Иди в свою комнату и думай над ошибками. Джеджун недовольно поджал губы и засопел. Он стиснул челюсти и медленно отступил от отца на шаг, а затем отвернулся и зашагал прочь.***
Мальчишка влетел в комнату и в сердцах захлопнул дверь. Его распирало от чувства обиды. Он стащил с плеч куртку и бросил её на постель. Громко всхлипнув, парень подбежал к тумбочке, стоящей за кроватью. Он опустился перед ней на колени и открыл дверцу. Немного в ней пошарив, он отклеил от днища верхней полки небольшой пакет. Парень посмотрел на находку в своей руке. Изумрудные леденцы манили. Давно к ним не прикасался: сорвался только вчера. Сорвался потому что была веская причина. Джеджун был уверен в том, что причина действительно веская. И эта тьма его не отпустила даже на утро. После того как узнал глубину другого мира, из его нынешнего — хотелось сбежать подальше. Омега был уверен в том, что ему не повезло родиться в этой семье. Сжимая пакет в руке, он откинулся на спину, упёршись в кровать. Слёзы просто катились по его щекам. Джеджун вздрогнул от тихого стука в дверь. Он спохватился и бросил леденцы в тумбочку, резко захлопнул дверцу. Без позволения в комнату никто не вошёл. Тогда парень поднялся на ноги, поправил на себе одежду и подошёл к двери. За порогом стоял Тенши. — Можно войти? Джуджун хотел нагрубить в ответ, но с голосом оказалось что-то не то. Вместо слов получилось издать какой-то невнятный хрип. Юноша с досадой втянул воздух носом и просто отступил. Мужчина неспешно вошёл в комнату, а Джеджун затворил за ним дверь. — Ты мог бы позвонить и предупредить, что задерживаешься. Тогда ничего этого не было бы, — участливо проговорил Тенши. Юноша прыснул. Его пришли утешать. Он расхохотался в голос от нелепости ситуации, а затем внезапно стал серьезным. — Позвонить? Кому позвонить? Папочке? — Да хотя бы мне, — омега развел руками. — Тебе? Тому, кто сбежал отсюда, сверкая пятками? А я говорил, что не выдержишь, — юноша ткнул отчима в грудь пальцем. — Где ты был? — А тебе какое дело? — Мне не нравится твой вид: слишком уж непрезентабельный. — А смысл в моей презентабельности? Теперь тебе нужно о своем сынишке побеспокоиться: галстучки ему нагладить, шнурочки. Это ведь ему светит появляться в компании, а не мне. Ты же знал, к чему все идёт! Может, как раз и сбежал для того, чтобы отец назначил Юнхо своим преемником: сначала в Стамбул, а потом и вовсе! Он ведь так тебя любит: готов удержать всеми средствами. И ему абсолютно наплевать на меня, на мои чувства, на мою судьбу. Его волнует лишь моя «честь». Так, на кой черт мне хранить эту честь, чтобы оставаться в тени? Тенши тяжело вздохнул. Он опустил голову, секунду помедлил, а затем поднял глаза. Взгляд полный холодной свирепости. — Мой сын, — начал омега тихим змеиным шипением, — заслужил того, чтобы его омега стелился будто проститутка перед другими альфами? Мой сын заслуживает того, чтобы его омега смердел другим альфой? Мой сын, который наплевал на судьбу своего родителя ради какого-то омеги, заслужил того, чтобы тот превратился в шалаву? Ответь мне и я покину твою комнату. Джеджун испуганно сглотнул ком. Да, он слегка ушел в загул, позволил себе лишнего, позволил себе забыться. Другой вопрос в том получилось это или нет, но он на время все же сбежал из реальности. И совершенно не желал, чтобы его поняли превратно. А Тенши прямо сейчас готов раскромсать его в фарш всего лишь за то, что чует чужой запах. Не просто родитель. Чертов якудза. Это даже не обстоятельства и не образ жизни. Это — течет в крови. — Я не изменял ему, — поспешил оправдаться мальчишка. — И где же ты шарахался? — не отпуская из плена своего ледяного взора, настоял омега. — Там, куда ты меня привёл. Решил оценить масштабы твоего бесстрашия. — И как? Убедился в их масштабах? — ни один мускул на его лице не дрогнул. Тенши так и не моргнул. Он отчётливо видел волнение на лице Джеджуна, видел, как тот часто дышит и пытается спрятаться от взгляда. — Да, у тебя стальные яйца. Тенши все так же не моргал. Его ледяной яростный взгляд пронизывал насквозь. На лице дернулась жилка. Всё ещё не прекращая смотреть на мальчишку, омега отступил назад, а затем быстро крутанулся и зашагал в сторону двери. — Мне тоже такими обзавестись? — бросил ему вслед Джеджун. Тенши резко развернулся. Он вопросительно посмотрел на мальчишку. А тот продолжил: — В «Tsuru Ran Global Groupe» найдется экземпляр для меня?***
— На кой хрен нам эта перестановка? — возмущенно прорычал Хан Исыль. — Все же отлажено давно! — Вот потому, что все отлажено нам и нужна эта перестановка, — в тон отозвался Чон Юнхо. — Мне некомфортно с битой в руках. И вообще, это все нелогично. Какой идиот тасует игроков перед финалом?! — не унимался Хан. — Выбирай выражения! — рыкнул Юнхо, сверля парня взглядом. — Если тебе ума не хватает понять «зачем», не проще ли положиться на более сообразительных тактиков? — Это ты, что ли, сообразительный тактик? — Исыль надвинулся. — Допустим, — гортанно зарычал Юнхо, показывая всем своим видом, что не боится схватки. — И я могу это доказать. — Ой ли? Не ты мой капитан. — А что ты сделал для того, чтобы твой капитан был здесь? Хан недобро сощурился, прожигая Чон Юнхо свирепым взглядом. — Парни, парни! Не горячитесь, — забеспокоился один из игроков. Он влез между ними, предотвращая драку. — Выйди на поле и займи позицию. Я докажу, что ты — идеальный беттер, — стальным голосом проскрежетал Юнхо. Исыль воспротивился: он категорически был против подчиняться новенькому, так быстро взлетевшему на капитанское место. Он это считал как минимум несправедливостью, и презрение внутри него клокотало, как лава в кратере вулкана. Однако другие игроки оказались более благосклонны, настаивая, чтобы он подчинился. Хотя бы из любопытства. Юнхо вышел на холм питчера вразвалочку. Он подбрасывал мяч, будто играючись. В конечном итоге Исылю это надоело и он, недовольно покачав головой, уже опустил было биту, но Чон Юнхо резко сделал подачу в его сторону. Мяч соскользнул с кончиков пальцев и полетел по малому радиусу, совершая быстрые обороты вокруг своей оси — настоящая пуля. Только сейчас Хан понял, что его бдительность усыпили, но он вовремя очнулся и точно попал по мячу. Юнхо не дал ему передышки, метнув еще один — теперь уже левой рукой, что совершенно изменило траекторию полета. И здесь Хан попал точно в цель. Но за этой последовала новая подача — очень низко, совсем рядом со штрафной, что требует особой внимательности. Парень не ошибся и метко отбил мяч. Чон Юнхо забрасывал его всеми возможными вариантами, гоняя одного из главных питчеров на износ. И что самое удивительное, ни один мяч не угодил в ворота. Все до единого были отбиты битой. И вот, когда корзина с мячами опустела, Юнхо к нему подошел. — Твоя уникальность, Хан, состоит в том, что ты за считанные милисекунды просчитываешь траекторию и удар. Я не знаю, как это научно объяснить, но факт остаётся фактом. Оглянись: ты не запорол ни одной подачи. Любой из них, — Юнхо указал на команду, — уже сдох бы на половине шквала. — Я питчер и не собираюсь плясать под твою дудку. Все это полный бред. У нас у всех свои позиции. Нахрен такую рокировку, — парень отшвырнул биту. — А ты не знаешь, что ли, что на каждого игрока тренируют своего в противовес?! Ты так не тренировался? Ты не знаешь, кого против тебя выставят? Нам нужны эти изменения, чтобы противник не мог просчитать наши ходы. Это же элементарно! Они знают все твои фишки с подачами. Но они не в курсе твоей охуитительности с битой в руках. — Юнхо посмотрел на команду: — Можете забросать меня камнями, если считаете, что Хан Исыль хреновый беттер. Воцарилась тишина. Каждый переваривал информацию. Никто не осмелился отрицать то, что Исыль хорошо справился. — Я — питчер. Кого ты предлагаешь взамен? Что-то я никого не вижу, — он и покачал головой, разведя руками. — Жаль, что здесь нет Ю, — вздохнул Чон. — Я собирался выставить его с его «кручеными» мячами. Из него питчер куда лучше беттера. Ты разве не согласен? У него отличные подачи. — Да ну? — раздалось из-за спины. Чон Юнхо оглянулся на голос. Ю Гаюн стоял собственной персоной и прожигал недобрым взглядом. Он сбросил с плеча дорожную сумку. — Пропустил пару тренировок, а мне уже дифирамбы воспевают? — Лучше поздно, чем никогда? — процедил Чон, делая шаг навстречу парню. — Ты же просил меня явиться. Вот я, как Супермен, и примчался спасать ваши задницы. — Я просил не тебя, а твоего отца. И мне в команде не нужен неподготовленный игрок. Твой поезд ушел. На место питчера станет Шин Ингу. — Фигасе ты борзый, — прогремел Хан, разворачивая Чона за плечо для серьезного разговора. — Если команда проиграет, виноват будет он, — Юнхо указал на Ю Гаюна. — А не ты? Перетасовать ведущих игроков! Ума хватило! — Все прошли подготовку. А он не знаком с планом действий. Шин Ингу нам подходит. — А мое и мнение кто-нибудь спросит? — возмутился тот. — Так он же по твоим меркам — гений. Нахрен ему тренировки? — не унимался Хан Исыль, идя в конкретный зацеп с Чон Юнхо. — Не путай спортивные навыки с разработкой тактики, — тот едва не ткнул пальцем в глаз своему новоявленному беттеру. — Там совсем другие мышцы работают. Твой бывший капитан не изменил и не разработал ни одной с момента своего назначения. Он хоть раз провел реструктуризацию?! — И тем не менее, мы побеждали. Ненавистный взгляд Хан Исыля пронизывал насквозь. Он неконтролируемо дрожал, стискивая кулаки до боли в мышцах. — Эй, угомонись, — Гаюн помассировал другу плечи, оттаскивая его от опасно близкого расстояния с Чон Юнхо. Один взмах и кулак точно угодит в челюсть. Даже если это будет случайностью, проблем может прибавиться. Но Исыль раздражённо сбросил его руку, продолжая пронизывать нового капитана яростным взглядом. — А на международном уровне хоть раз? — настоял Чон Юнхо. — Или ваш капитан туда не совался? Лично я планирую идти дальше. Кто со мной? — он окинул команду взглядом. — Юнхо, это решаем не мы, — вмешался тренер. Его внимание привлекла толпа, вышедшая на поле во время перерыва. Издалека Чхве Допхиль наблюдал за тем, как идёт дуэль между его лучшим беттером и его лучшим питчером. Подростки часто любят пошуметь и иногда из этого выходят неожиданные результаты. Сейчас один такой тоже прослеживался. Например то, что непримиримые соперники умеют выяснять отношения без кулаков. Человек, которого считают никем вдруг сумел повлиять на массы. А главное, отстоять свою правоту наглядным примером. — Я слышал, что набирают сборную, — Юнхо перешёл на деловой тон, повернувшись к тренеру. — Но мы можем подать заявку и выступить полным составом. — Должно быть разрешение свыше, — Чхве Допхиль не отказывал. Он готов был снова вести переговоры. Разница была лишь в том, что раньше он не видел достаточно амбиций со стороны команды. Они справлялись хорошо и иногда даже пытались заглянуть «за горизонт» по одиночке. Но просто «хорошо» недостаточно. И даже «отлично» будет маловато. Он хотел видеть командную работу на пределе человеческих возможностей. Однако как тренера Чхве Допхиля ждало глубокое разочарование: парни на поле были машинами. Четко, отлажено и никакого азарта. Возможно, Чон Юнхо мог бы изменить ситуацию и настрой команды. Ведь на лицах игроков уже проскользнула тень сомнения. — До тех пор, пока спонсором выступает «Yeonghon Groupe», куда меня приняли и где готовят к директорскому креслу, это не проблема. Чхве Допхиль не был таким дураком, чтобы не понять этот огромный булыжник в его огород. Парнишка многое пережил с момента назначения его капитаном. Он свято верил, что это деньги отчима. И отказывался верить в то, что его способности и талант нашли отклик в рассудительности тренера. — Дело не в спонсорах, — попытался пояснить Чхве Допхиль, но его нетерпеливо прервали. Хан Исыль не слышал ни слова, опьянённый слепой яростью. Он бесцеремонно надвинулся на Чон Юнхо: — Что же ты не высовывался, пока тебя папочка кое-кого к себе не забрал? — Зубы жмут? — тихо прорычал Чон. — Отставить! — приказал тренер, однако его все так же не слышали. — Ты мне не угрожай — у меня тоже тылы прикрыты. Понадежнее твоих будут. — Твои тылы не спасли от обезьянника на пятнадцать часов. Хочешь повторить на бис? — В упор лежа! Оба! Упали! — заревел тренер и подул в свисток, оглушая до боли в мозгах. Парни ещё секунду состязались взглядами, перекидываясь копьями, молниями и мечами, но все же подчинились. Адреналина в крови было достаточно, чтобы выполнить триста отжиманий. И даже хватило для кросса в пять километров плечом к плечу до седьмого пота.***
— Отец, — окликнул юноша у порога властным голосом. Конференц-зал обдало шлейфом дорогущих духов с нотками мяты и сандала. Вплетающийся тонкий аромат только распустившихся бутонов лотоса придавал особую пикантность образу. Медовый нектар пробивался сквозь этот букет. Молодой омега дерзко смотрел в сторону председателя. Он пренебрег дресс-кодом и посмел явиться в офис в рваных джинсах, черной футболке с глубоким декольте и ярким, выедающим глаза, принтом. На узких плечах красовалась все та же мешковатая несуразно огромная куртка, затасканная до дыр. — Джеджун? — искренне удивился Пёнволь, во все глаза рассматривая своё чадо. Он испытывал волнение, пробегающее по венам лёгким покалыванием. А ещё досаду от того, что сын отказался отбывать наказание и вместо того, чтобы не высовываться из своей комнаты, позволяет себе вот так свободно появляться на совещании. И праведный гнев впридачу из-за того, что посмел явиться в этих обносках, да ещё и не своих. С высоко поднятой головой омега прошёл мимо длинного стола, за которым сидели представители совета директоров. Все смотрели на него с недоумением. — Я принял решение, — известил мальчишка, вплотную приблизившись к отцу. — А это не может подождать завершения совещания? Ты видишь: я занят. — Именно об этом я и хочу поговорить, — нараспев протянул Джеджун. — Я хочу присутствовать на этих совещаниях. Пёнволь изумлённо покосился на сына, а затем на других. В лицах инвесторов и держателей акций отмечался откровенный скептицизм, что неприятно кольнуло в сердце альфы. — Не думаешь, что у тебя недостаточно компетенции здесь присутствовать? Опыта и знаний? — строго, но не слишком жёстко проговорил Пёнволь. — А как ещё мне получить этот опыт и знания? Как, по-твоему, я должен контролировать действия Юнхо, оставаясь в тени? Да, он твой преемник, но компания эта — моя. Пёнволь тяжело вздохнул под пристальным наблюдением любопытных глаз. Он окинул стол изучающим взглядом и поднялся со своего места, уступая кресло сыну. — Нет свободных стульев. Присаживайся. — Альфа жестом указал на тёпленькое место, а сам встал за спинкой глубокого кресла. Хочет поиграть, пусть рискнёт. Много он не ждал, но все же волновался. Юноша принял это приглашение и уселся поудобнее. Пёнволь дабы подавить неловкость пригласил докладчика к стенду. Молодой альфа с рвением и некоторым волнением показал на экране графики с тенденциями, отображающими рост. Но его слова были понятны не всем. — Стоп, — остановил его Джеджун. — Это хорошо или плохо? — Это плохо, — честно признался молодой человек, тушуясь под пристальным взглядом тёмных буравчиков, поглядывающих на него из председательского кресла. Сам председатель упёрся локтями в спинку этого кресла и поглядывал на сотрудника строго, но не без иронии. — И когда вы заметили эту тенденцию? — настаивал Джеджун. — Почти сразу, — чуть дрогнувшим голосом сообщил альфа. — Вы доложили об этом? — не унимался омега. — Конечно. — А почему ничего не предприняли, чтобы улучшить ситуацию? — Я получил приказ свыше придерживаться старой схемы. — Какой в этом толк, если она не работает? — искренне удивился Джеджун, закипая от негодования. Он тут же почувствовал прикосновение горячей руки, опустившейся на плечо. — В бизнесе иногда бывает и спад, — заговорил перекинувшийся через спинку Пёнволь, — это нормальный и естественный процесс. Можешь идти, — обратился он к докладчику. Тот поклонился и шустро покинул помещение. — Мы должны уволить того, кто такое допустил, — строго потребовал Джеджун. — Сынок, мы уже обсуждали то, что текучка кадров нам ни к чему, — примирительно проговорил Пёнволь. — К тому же, этому человеку нужно найти достойную замену. — А зачем её искать? — юноша вскинул бровь. — Поставь этого альфу. Он соображает и видит издалека, когда мы в невыгодном положении. Или скажешь, что у него опыта маловато? — Он следит за тенденциями, а руководят совсем другие лица. — Я так понимаю, здесь сегодня собрались слушать исключительно плохие новости? — резко спросил Джеджун. — Их с меня достаточно. — Он поднялся на ноги, равняясь с отцом, вышедшим из-за спины. — Сколько миллионов мы потеряли, папа? Урезанием зарплаты этот человек не отделается. Или ты собираешься посадить на сухой паёк всю компанию? Уволь его и поставь кого-нибудь адекватного, чтобы потом не сосать лапу. Юноша крутнулся на пятках и стремительно направился к выходу. У самой двери Джеджун оглянулся на задумчивого отца и держателей акций. — Всем аривидерчи. — Простите поведение моего сына, — сдержанно выговорил Пёнволь, возвращаясь на своё место. — Он так молод и горяч. И ему не хватает опыта. — Почему Вы не поставили в преемники его? У него достаточно амбиций. — Потому что он омега, в первую очередь. У омег должны быть другие заботы. Поверьте, Юнхо не менее амбициозен. Его достаточно просто заинтересовать вести дела компании. Вы в нём не разочаруетесь. — Похоже, Ваш сын не разделяет этого мнения. — Согласен, Джеджуну сложно смириться с тем, что Юнхо займёт это кресло. Но Юнхо рожден моим омегой, и я должен ему что-то дать. — И почему этим не займётся его родной отец? Разве это не его забота? — Ему сложно это сделать с того света. — О, так значит, Юнхо — сирота… — Он не сирота. Он мой второй сын. И разговор на этом окончен.***
Джеджун поднялся в приёмную своего отца, окинул взглядом офис, где на него никто не обратил внимание. Его-то заметили, но не приветствовали. Это неприятно кольнуло самолюбие. — Я не кофе разливать пришёл, — властно объявил юноша, наблюдая за тем, как меняются лица секретарей и офисных крыс. Все резко встали и почтенно поклонились. — Ваш отец на совещании, — сбивчиво предупредил секретарь. — Я в курсе — только что оттуда. Тоска зелёная, — выдохнул Джеджун, отворяя отцовский кабинет. Он напрямик прошёл к письменному столу и уселся в кресло, занимая место президента. С этого ракурса омега огляделся по сторонам и узрел на столе перекидной календарь с каракулями отца. В основном это даты совещаний, пометки о покупках, экспорте, импорте, переговорах. Но кое-что Джеджуна удивило. Здесь также были отмечены важные семейные даты: Дни рождения, выступления Джеджуна с пьесами, матчи Юнхо, поездки Тенши, даты выхода тиража журнала Тенши. Обо всём этом помнит не только секретарь. В дверь тихонько постучались, отвлекая от любопытного занятия. Тот самый секретарь стоял на пороге с подносом в руках, где возвышалась чашка кофе. — Я не просил, — строго отозвался Джеджун. Секретарь смущённо отвёл взгляд, намереваясь уйти, но Джеджун опередил. — Можешь выпить сам. Вон там, — он указал на диван для гостей, — чтобы я видел. Знаю, отец такого не позволяет. Но подобное вполне в духе Юнхо. Знаешь кто это такой? Секретарь поставил поднос на журнальный столик, куда ему указали. — Ваш брат. — Он мне не брат. Он сын моего отчима. — Секретарь снова смутился, виновато опустив голову. — Но речь не об этом. Я о том, что Юнхо назначен преемником. Отец таким решением нанёс мне глубочайшее оскорбление. Но я должен уважать его выбор, равно как и вы все, конторские крысята. Отец редко ошибается на этот счёт. Так что, управлять компанией будет Юнхо, а я буду управлять самим Юнхо. Поэтому я требую относиться к нему на достойном уровне. И не пить в его присутствии, — а тем более в его кабинете, — кофе. К чашке не смейте даже прикасаться. Только в том случае, если он прикажет. Это ясно? Секретарь посмотрел на тонкий фарфор с ароматным напитком в своей руке. Он только собирался пригубить, как начался этот разговор. Пальцы тут же дрогнули и опустили сосуд на блюдечко. — Ясно. — Можешь быть свободен.***
Джеджун немного подумал, а затем вынул из сумки папку с подшитыми листам. Откинувшись на спинку кресла, он открыл первую страницу. Затем вторую. Третью. Провел кончиками пальцев по гладкой поверхности и перелистнул. Он со вздохом поднялся на ноги, захлопнул папку и направился прочь из кабинета отца. В лифте юноша поднялся на верхний этаж. Антураж здесь отличается креативом, а за углом — почти что складское помещение с кучей реквизита. Слышались щелчки фотоаппарата. Джеджун пришел на звук и вынырнул из-за перегородки. У стенда работали модели, позируя для их очередной рекламы. Фотограф отдавал короткие команды, не прекращая щёлкать. Ассистенты четко следовали указаниям. — Перерыв! — нараспев громко протянул Джеджун, привлекая к себе всеобщее внимание. Фотограф недовольно зыркнул на незваного гостя. — Перерыв будет, когда я скажу. — Пусть попьют чаю, а мы с тобой поболтаем, — развязно настоял омега, приближаясь к человеку искусства. Тот недовольно вздохнул и взглядом отпустил команду. Работники разбрелись по разным углам, чтобы заняться своими делами. Юноша сунул папку в руки зрелому альфе с изредка седеющей бородой. — Взгляни на это. Фоткал на «мыло», так что, сделай скидку. Мужчина недоверчиво посмотрел на сорванца, затолкавшего руки в задние карманы джинс. А затем открыл папку. Оттуда прямо с первой страницы на него смотрел острый взгляд, от которого было почти больно. Худощавое лицо с такой выразительной иллюстрацией опасности. Холодок пробежался по спине альфы. Чёрно-белый стиль только подчеркивал эмоциональность фото. Мужчина перелистнул и восхищённо затаил дыхание от того, как громко кричит модель со страниц фотографий. Прямо волосы на себе рвет. Изумительные вены, изумительные напряжённые жилы и этот слегка кривой рот с проступившей каплей слюны и испарины. А на следующей странице воинственный напряжённый кулак трощит стену, и снова не оторвать взгляд от завораживающих рельефов тела. От ярости в глазах. На других фото этот же парень показан в совершенно ином амплуа. Слишком домашний, слишком расслабленный, слишком честный. Такой вызывает доверие. И возбуждает интерес. На финальном фото заметно, насколько это неоднозначная натура. Насколько можно ошибиться в этом человеке. Ведь он излучает темную энергетику. Парень с улиц. А растрепавшиеся волосы, ниспадающие на лицо, будто призваны скрыть его естество. И та табличка за спиной с номерным знаком, словно кричит: «Это его территория, так что, поосторожней». — Что скажешь? — настоял Джеджун. — Довольно эмоционально получилось, молодец. — Альфа продолжал перелистывать страницы. — В своих способностях я уверен. Что скажешь насчёт парня? Мужчина оторвал свой взгляд от картинок. — Ещё немного нужно поработать. — Возьмёшь его? — У нас все контракты уже подписаны. Как ты себе это представляешь? — Мы запустили новую линию. Вполне может подойти новое лицо. — Как раз-таки для «новой линии» лучше брать известные лица. А его кто знает? Откуда он? Какое агентство? — Моя личная рекомендация. Ладно. По крайней мере, я попытался. — Джеджун досадно выдохнул и взял папку из рук альфы. — Точно никак? Мужчина вздохнул. Он щёлкнул пальцами, будто что-то вспомнил. Быстро подошёл к небольшому столу, уставленному кучей разных флакончиков. Покрутил некоторые из них и достал один. Взболтал и пшикнул в воздух. Мужской одеколон, насквозь пропитанный хвоей и перцем. Вяжущая горечь подходит не каждому характеру. Джеджун узнал нотку горчицы и невольно едва заметно улыбнулся, посмотрев в пол. — Пусть приходит: что-то придумаем, — сдался человек искусства. — Анчан, ты — супер! — Джеджун радостно чмокнул его в щеку. — Это не гарантирует ему карьеру, — строго предупредил тот. — Это может дать ему толчок. Он не модель. Но камера его любит. И ты полюбишь! — омега обнял мужчину и крепко-крепко прижался.***
Шиван неспешно подошёл к брату и опустился на пол рядом с ним. — О чём задумался? — Да так, о ерунде. — О своём омеге? — Мне незачем о нем думать. И он не мой омега. Ясно? Закрыли тему. — Он красивый. Рёук помолчал. — На любителя. — Наверное, богатый. — Очень богатый. — Он тебе не светит, да? — Если попытаться стать таким же богатым как он, то возможно есть шанс. Но он не мой омега: на нём метка другого альфы. — А она может исчезнуть, если они не истинные? — Мне кажется, они истинные. — А если нет?***
В месте отведенном для курения дымила кучка парней. Один из них был скрыт толпой. Он сидел на небольшом паркане. Кто-то из ребят заметил приближение. Он указал на это главарю. Парни образовали коридор для того, чтобы тот встретился лицом к лицу с подходящим к ним долговязым парнем. Грач остановился, вынимая из кармана пачку с сигаретами. — Знаешь, где барыжат «стеклом»? — он выхватил одну сигарету губами и поднёс к ней огонь зажигалки. — Допустим. Тебя интересует товар или работа? — Товар. — Последовала глубокая затяжка, а затем парень погрузился в облако дама. — Где я могу его достать? — Клуб «Розовый фламинго». Тебе, конечно, решать, но: дрянь забористая. Грач немного отвел взгляд в сторону. На его лице мелькнули желваки. — Сам как-нибудь разберусь. Я кому-то что-то должен сказать? — Нет, он в свободном доступе. Увидишь, не ошибёшься. Грач согласно кивнул и отошел в сторону. Он снова глубоко затянулся, подрагивая от покалывания в кончиках пальцев. Зачем ему это? Он не мог ответить на этот вопрос. Зачем искать встреч с тем, чья душа уже давно принадлежит другому? Зачем ему тот, кто не ответит взаимностью? Кто просто сыграл с ним! Принципы, принципы. Чёртовы принципы! Альфа бросил окурок на землю и раздавил его словно букашку. Он не пойдет в «Розовый фламинго» ровно как и не будет распускать розовых соплей. Так зачем ему это?