Oreo

Тихий щелчок зажигалки разрывает тишину и слабый огонек на пару секунд вырывает его из темноты. На пару мгновений свет вырезает из темноты искаженное болью бледное лицо, трясущиеся худые руки, пытающиеся не уронить железный коробок и сигарету, зажатую между зубами. От зуда внутри вен она не избавит, но если он сейчас не затянется, то не факт, что сможет до конца осознать свое положение объективно, отбросив панику и прочие никому не нужные чувства. Старые, и без дополнительной влаги разваливающиеся кроссовки, сейчас не оставили никаких шансов на свою дальнейшую пригодность. Но это не важно, это не волнует его, его вообще больше ничего не волнует, кроме того факта, что на его руках отвратительный запах бензина, гари и смерти. Ему кажется что и через десять, двадцать, тридцать, сорок лет он не сможет ни на каплю смыть эти доказательства собственного преступления с рук, как и никогда до конца не сойдут с его кожи следы безумия его отца, его семьи. Каждый синяк, каждый лопнувший под кожей капилляр, каждый порез не принадлежит его телу, они полностью запечатлены в его памяти на вечно. Он знал на что шел, он знал, что этот грех ему сулит и не важно, что придумает Тао, осознание убийства собственного отца никогда не уйдет из-под коры головного мозга и что наказание даже не уголовное, но еще более мучительное и страшное, душевное будет разъедать его. Он все еще думает, что он сделал все верно, он все еще логически понимает, что он не должен жалеть, но это все-таки был его папа, пусть и ужасный, пугающий монстр, но все еще родитель. Перед глазами все еще стоит картина горящего, когда-то счастливого дома и то как красиво языки пламени переплетались с каплями дождя. Очень красиво. Оттряхивая сигарету от пепла, делает последнюю затяжку и понимает, что минут через десять нужно возвращаться и сыграть роль напуганного и шокированного сына, что возвращаясь с подработки увидел будущее пепелище, сыграть убитого горем сына. Первый шаг дается с трудом, но через минуту он уже бежит, разрывая легкие и с бешено стучащим сердцем возвращается на место преступления. Прошло двадцать минут после того, как он открыл газ в доме и провел небольшую дорожку от дома к машине отца, стоящей на заднем дворе. Отец постоянно ковырялся в ней там и не будет ничего странного, в том что следователи потом найдут в капоте машины небольшую баклажку с запасным бензином для дороги, если к тому времени это все не сгорит от огня маленькой подожженной соломинки. Дом уже наполовину сгорел и Сехун уверен, что отец находящийся в алкогольном бреду не смог бы выбраться, поэтому не мешкая набирает сначала номер пожарной службы, а после и 911. Его голос дрожит, хрипы рвутся наружу, он кричит и у принимающих не остается сомнений в серьезности происходящего. Полицейским хватает десяти минут для того, что бы добраться до их дома, хотя он стоит далеко за чертой города, у пожарных на это уходит примерно пятнадцать. Когда из полицейской машины выбегает Тао, то он находит Сехуна взглядом и незаметно для окружающих кивает головой. Все идет по плану и проблем возникнуть не должно — он обставит дело как утечку газа. Они сгорят в аду вместе позже, но перед этим проживут вместе жизнь, убив самого страшного демона Сехуна.