Oreo

Тао не понимает какого черта тут происходит. А ведь все с самого начала не предвещало ничего хорошего. Воспоминания о первой встрече с Сехуном до сих пор отдают болью давно сошедшего синяка на скуле. Это единорожье дерьмо (единорожье, ибо волосы этого дрыща переливались всеми цветами радуги) сумело вывести его из себя, что было почти невозможно, еще до того как он увидел его лицо. Не то что бы Тао был агрессивным альфа-самцом, но и холодной ледышкой, вопреки общественному мнению не был. Однако это был первый раз, когда ему оставили синяк не ударом кулака во время драки или тренировки, а книгой. Книгой. Тао, с его, местами маниакальным, бзиком насчет собственной внешности, было довольно неприятно это осознавать. Сехун не извинился. Мельком взглянув, буркнул нечто невразумительное, развернулся и ушел. Смазливый не то парень, не то девочка, от которого до этого отбивалась та шпала, расстроено и как-то обреченно вздохнул, и заметив ахуевшего от наглости жертвы парикмахера Тао, смешно подпрыгнул и начал извиняться за своего друга, Сехуна. Тао извинения принял, сделал вид, что простил, но того паренька запомнил. Так на всякий случай. Женоподобный парень оказался Луханом, немного надоедливым, но на удивление искренним человеком. Уставший от вечно жмущихся к нему в корыстных целях людей, Тао оценил и не оттолкнул паренька, о чем сожалел редко. Учился тот в том же университете, что и Тао, на военного переводчика, и когда учащийся на экономиста Тао шел на обед, тот всегда присоединялся к нему. Как оказалось, Лухана знали многие. Оленевидный паренек был местной звездой, впрочем, Тао от него не отставал. Но если Тао по умолчанию восхищались и немного побаивались издалека, то к Лухану не боялись и подкатить с непристойными предложениями. Лухан боролся с природой как мог: выражал мужественность волосатыми конечностями и спортивным стилем одежды, посылал «грязных извращенцев с недотрахом» на три веселые буквы и грустно вздыхал, рассматривая свой абсолютно гладкий подбородок в зеркале — волосы на лице отказывалась расти от слова совсем. Но все старания были напрасны — некоторые ебнутые девушки все также попискивали за их спинами и иногда до слуха парней доходили какие-то странные слова типа «шипперить», «идеальная омега» и «альфа». И что-то подсказывало Тао не гуглить это, ибо древняя мудрость гласит: «Меньше знаешь — лучше спишь». Сегодня Лухана не было (тот что-то протараторил о булочках и аэропортах на вопрос о том, какого хуя его нет в универе), что означало необходимость самому занимать очередь в столовой. Обычно этим занимался Лухан, в то время как Тао, словно ленивый кот медленно шел до столовой. Тао был сыном богатых родителей, что уже привлекало внимание, но он также обладал крепким телосложением и пронзительным взглядом кошачьих глаз — все это заставляло людей относится к нему с настороженностью и опаской. Будучи первокурсником, невинный, дружелюбный и немного стеснительный Тао тяжело переживал свое одиночество, но дожив до третьего курса и встретив на своем жизненном пути достаточно людей, что пытались воспользоваться им, он ожесточился, научился скрывать эмоции и отгородился от внешнего мира звериной аурой и презрительным отношением. Лухан был единственным человеком, что смог втереться в доверие и поэтому сейчас, без ощущения дружеского присутствия, китаец чувствовал себя неуютно. Тао не признался бы даже себе в том, что внутри так и остался тем первокурсником с верой в веселые университетские годы. Отгородив себя от других студентов наушниками, Тао занял очередь и лениво раздумывал о том, что после сессии нужно будет позвать оленя с собой в Китай, познакомить его с Ифанем и Лэем и наконец-то расслабиться от учебы, как вдруг почувствовал чужое частое дыхание в районе своей шеи. Ощутимо вздрогнув, Тао резко развернулся и напрягся — разноцветная макушка нюхающего его парня выглядела до боли знакомо. Так вот, Тао не понимает какого черта тут происходит. Сехун поднимает голову и недовольно хмурится, будто его только что оторвали от крайне важного и интересного занятия. Тао приподнимает брови и встречается взглядом с Сехуном — тот совсем не выглядит смущенным, скорее раздраженным и так будто Тао отобрал у него конфету. Каким-то образом Тао даже почувствовал иррациональную вину, будто и впрямь в чем-то провинился. Но тут подошла его очередь и парень решил проигнорировать происходящее — в конце концов, Сехун производил впечатление если не чудика, то человека с закидонами точно. Все еще прибывая в растерянности, Тао сел за пустой столик. Пусть в столовой иногда и не помещался весь поток оголодавших студентов, но до знакомства с Луханом Тао всегда сидел один. Он привык к отчужденному отношению окружающих, но благодаря второму парню все же немного отвык от пустующего места напротив. — Ну так что, тигр, в чем твоя проблема? — грохот небрежно поставленного на стол подноса вырвал Тао из воспоминаний. Сехун же, как ни в чем не бывало уселся на место Лухана и с интересом уставился на темноволосого парня, что явно был разозлен поведением корейца. Тао злился, что было редким явлением. Обычно он редко проявлял отрицательные эмоции, но также не привык к присутствию положительных, что заставляло его выглядеть если не высокомерным ублюдком, то хотя бы холодной льдинкой в глазах окружающих. Но Сехун, которого он видел во второй раз в своей жизни, каждый раз умудрялся выводить его из себя, оставляя в растерянности, а после сгорая в досаде. И сейчас этот чудочеловек сидел на месте Лухана и спрашивал его, что с ним не так. Однако здравствуйте. — Ты не назвал меня грязным извращенцем, не приложил меня башкой об стенку за то, что я прикоснулся к дражайшему тебе и я почему-то не валяюсь расчлененным в каком-нибудь мусорном баке благодаря китайским мафиози. — Что? — Тао уже начал думать, что любой контакт с этим человеком является его личным вирусом, что вызывает сбой в его системе обработки информации. — Ну, от тебя так и веет опасностью. Я думал, что ты просто убьешь меня за это. — То есть, ты признаешь тот факт, что нормальный человек не станет обнюхивать незнакомца, да и вообще, не будет обнюхивать никого. — Но мы ведь уже встречались, так? Тем более, я знаю твое имя, ты вроде как мое от ЛуЛу тоже. Так что следуя логике, фактически мы знакомы. А то, что ты потрясно пахнешь — так это уже твоя вина, — пожимает плечами Сехун, откусывает от бургера огромный кусок, не разрывая зрительного контакта. Тао чувствует, как его уши предательски горят от смущающих слов соседа и отводит глаза. Раздражаясь на себя за непонятно взявшееся откуда-то смущение, Тао решает, что лучшая защита — это нападение. И да, он совсем не рад тому факту, что кто-то помимо Лухана действительно проявил к нему интерес достаточный для того, чтобы составить ему компанию за обедом. — Иди-ка ты на хуй со своей логикой. Если считаешь, что если я не вышвырнул тебя с этого места, то ты можешь нести херню, то ты ошибаешься, — Тао старается не думать, каковы волосы Сехуна на ощупь. — Эй, тигр, не рычи, — примирительно выбрасывает руки вперед Сехун. — Расслабься, меня просто братец попросил не оставлять тебя тухнуть одного. Знаешь, я как-то не горю желанием заработать несварение желудка из-за чьей-то кислой мины. — Братец? — Ну да, Лухан — мой кузен, — затаенная радость исчезает, ибо получается, Сехун сидит тут не из личного интереса к нему. — Можешь валить, в няньках не нуждаюсь. — Ну уж нет, мне стало интересно возиться с маленьким котом. Тао хочет заставить Сехуна молчать. Серьезно, этот парень слишком болтливый. А еще Тао старается не думать о том, каким образом затыкают в тайно возлюбленных Тао романтических драмах болтливых девушек крутые парни. А еще Тао, пытется выкинуть из мыслей, что у Сехуна скорее всего немного сухие на ощупь волосы из-за повреждений во время окраски, но безумно мягкие. — Хватит так меня называть. — Как, мой маленький котенок? — Заткнись! — А то что? — А не то я сам тебя заткну, — угрожающе рычит Тао. — Напугал, — фыркает Сехун и широко распахивает глаза, когда Тао, перегнувшись через стол резко тянет Сехуна на себя и накрывает его губы своими. Сехун все еще пытается вырваться, когда Тао грязно вылизывает его рот, ощущая вкус клубничного молока, которым кореец запивал съеденное. Тао готов сейчас действительно урчать, словно большая и дикая кошка — во-первых, он сам в шоке от своих действий, а во-вторых невинный вкус молока во время поцелуя с наглым Сехуном действительно заводит. Сехун под его руками сдается, открывает ротик и начинает отвечать на поцелуй, пытаясь ввязаться борьбу за первенство с языком Тао. Но китаец — прирожденный боец и привык побеждать везде, так что Сехун в конце концов подчиняется. Ему думается, что китаец, который казался задроту-Сехуну идеальным цундере, на самом деле оказался дикой кошкой и что дразнить его было довольно опасно, но как оказывается стоило того. Отстранившись, Тао приступает к обеду, хотя внутри не знает куда себя деть от неловкости, стыда и ожидания возмущенных криков. Он старается не встречаться с Сехуном взглядом, но второй парень явно не доволен этим. Почувствовав горячий взгляд, Тао все-таки поднимает взгляд на абсолютно красного и запыхавшегося Сехуна и зависает от того, что тот выглядит скорее смущенным и довольным, нежели злым. Тао все также не понимает какого хрена тут происходит, но уже не считает игру в хозяина и питомца скучной, ибо никто ведь не говорил, что он будет котенком, так ведь?