Не смотри назад

Открывать глаза не хотелось, потому что это не сулило ничего хорошего. Локи кое-что помнил из вчерашнего разговора, или это было два дня назад? Не важно, он слышал Старка. Чётко и ясно. Настолько чётко, что все можно было понять сразу. Он – инвалид. Без рук и без магии. Локи пока плохо понимал все происходящее, но первая мысль, пронзившая его божественную голову была пока что самой разумной: Старк заплатит за это. Трикстер ещё не знал каким образом, но был твёрдо уверен в том, что месть не заставит себя долго ждать. Глаза открыть ему все-таки пришлось. Потому что было слишком тихо, ведь по обыкновению с утра Тони копошился на кухне или что-то собирал в лаборатории, но сейчас все было спокойно. Вдруг взгляд бога упал на кресло, стоявшее рядом с кроватью. На нем полусгорбившись дремал инженер. Под его глазами виднелись синяки, а лицо немного осунулось. "Видимо, он сидел тут несколько ночей." – подумал Локи. Но тут он резко одернул себя, заставив отвлечься от слишком пристального разглядывния мидгардца и переключился на свои руки, а точнее на то, что от них осталось. Обрубки были обвязаны белыми бинтами. Это было жалкое зрелище. Бог лжи, обмана и коварства – без рук – своего главного оружия. Без магии и без заклинаний, без таких привычных шуток и озорных проделок, да что уж говорить, трикстер чувствовал себя таким ничтожным и бесполезным, что готов был выть от этого ощущения. Но вместо этого он перевернулся на живот, а без рук это было ужасно трудно, и уткнулся лицом в подушку. Нет, плакать он не собирался, ни за что, никто не видел его рыдающим, будь то от боли или от отчаяния, и никогда не увидит. Локи хотелось, чтобы Старк не думал, что бог растоптан и уничтожен, он не опустится до такого даже в самой сложной ситуации, когда будет казаться, что спасения нет. Сейчас, по-видимому, ситуация была настолько похожа, что любой другой на его месте точно стенал бы, проклиная весь мир. Но в том то и дело, что бог лжи не был похож на кого-либо другого, особенно на чрезмерно чувствительных мидгардцев, он был богом, которого с детства обделяли не только вниманием, но и любовью, поэтому за долгие годы пребывания в Асгарде он настолько хорошо научился скрывать свои эмоции, что если бы его лишили в один момент всего, ни за что бы не выдал своей боли. Старк на секунду закрыл глаза и не заметил, как заснул. Ему снилось, что он тестирует свой костюм и тот взрывается, но он сам остаётся в живых, хотя рук нет до плеча; эта картинка сменяется другой, там есть Локи, который хохочет над тем, что Тони весь в чьей-то крови, и смех этот напоминает смех безумного. В перерывах между такими короткими жуткими снами, Старк просыпался и украдкой смотрел в сторону кровати, на которой, вот уже второй день в беспамятстве лежал Локи, не подавая признаков жизни. Тони волновался: ведь это бог – высшее создание, возможно, человеческие методы лечения пагубно влияют на его здоровье и ему следовало бы обратиться в Асгард, но тут же ему вспомнился Тор, и все желания сразу испарились. Никому не хочется получить волшебным молотом по башке, а те, кто удостаивался этой милости, к сожалению, поведать о своих ощущениях не могли. Тони знал, насколько сильно Тор любит своего, хоть и не родного брата, и отчётливо представлял себе, что с ним сделает громовержец в пылу ярости, а заканчивать свою жизнь таким образом ему не очень хотелось. И он благоразумно промолчал про состояние заключенного, упомянув только, что асгардцу нездоровилось, и, как обычно, отправил отчёт через Джейн Фостер. Такие записи постановил отправлять себе сам Один, дабы знать о проделках своего сына и, в случае чего, посодействовать их скорейшему завершению с наименьшим ущербом для окружающих. А раз в месяц являлся Тор собственной персоной и справлялся о состоянии брата, взамен принося ему вести из Асгарда. Старка всегда заставало врасплох появления бога-громовержца. Однажды его Радужный мост открылся прямо на крыше Башни Старка и прожег недавно заменённое покрытие. Как же Тони на него сердился тогда: это же надо было так прицельно приземлиться на самое высокое здание Манхеттена! Тор что-то бубнил про то, что так как здание выше остальных, оно ближе всего к переходу между мирами и туда первым делом попадает Мост. Старк, конечно, не поверил в эти бредни, но чтобы успокоить бога, сказал быть ему в следующий раз осторожнее, дабы не разбиться и никого не покалечить. Вдруг Тони мельком уловил какое-то слабое шевеление со стороны кровати и повернулся, чтобы посмотреть на происходящее. Бог смерил его взглядом, полным ненависти, но Старк не заметил этого, потому что смотрел на то место, где у трикстера несколько дней назад были руки. – Что, нравится своя работа? – как можно более вымученно произнёс Локи, невесело усмехнувшись, Старк поперхнулся и нерешительно произнёс: – Мне очень жаль, Локи, прости... – сказал он ещё тише, наклонив голову и не смея смотреть асгардцу в глаза. Локи это понравилось. Нужно строить из себя жертву. Пускай почувствует весь груз своей вины. – Думаешь, мне нужны твои дешёвые извинения? – презрительно прошипел он, приподнявшись. – Ты бесчеловечен. Тор никогда не простит тебе этого. А Отец, ты подумал о том, что он сделает?? Что касается меня, то моего прощения ты не дождешься никогда. – сказал бог, специально выделив последнее слово. С видом глубокого безразличия он отвернулся к стене и вздернул подбородок, показывая этим, что разговора в ближайшее время не предвидится. Тони помрачнел. Он резко встал и, нажав какие-то кнопки на дисплее рядом с дверью, молча вышел из комнаты.