Shine and Shadows

На улочках Демасии медленно темнело. Когда юная Краунгард телепортировалась в свое родное государство и вышла из здания, солнце практически скрылось за горизонтом. Дул легкий ветерок. И хоть Люксанна обожала солнечную теплую погоду, такой спокойный вечер и улицы в одеянии легчайшего полумрака вселяли какое-то особенное умиротворение. Основная часть населения столицы уже разбрелась по домам после тяжелого трудового дня. И мимо проходили редкие прохожие. Девушка брела по вымощенной камнем улице медленно, истратив за день всю свою энергию, которая казалась нескончаемой, но все же даже Люкс требовалось такое восстановление. На губах волшебницы светилась улыбка. Те самые редкие прохожие, узнавая в девушке знаменитую дочь четы Краунгардов, желали ей доброго вечера, а особо осведомленные - даже поздравляли с днем рождения. Это не могло не радовать девушку, внимание женскому полу просто необходимо. Путь от здания телепортации до семейного гнездышка занимал обычно не так много, если идти быстрым шагом. Но сейчас Краунгард не хотела спешить, наслаждаясь моментом и окружающим миром. Примерно на половине расстояния вдруг ахнула и значительно ускорилась. Она совсем и забыла об одной вещи, о которой помнила еще с утра, пока ее не закружил водоворот ярких впечатлений и событий. Люкс вернулась в поместье, когда Гарен уже был там. Девушка до сих так и не посмотрела, что же за сюрприз отставил ей брат с утра, сказав об этом. И сейчас хотела поскорее попасть в свою комнату. Войдя в прихожую, Люксанна поскидывала с себя обувь. Послышались шаги, и к ней подошел Гарен, на лице которого светилась хитрая улыбка. Девушка сразу поняла, к чему тот клонит. И испытала некоторое чувство стыда, за то что вначале не особенно торопилась домой. - Уууффф, тяжелый, однако, денек. Но закончился отлично, - Люкс широко улыбнулась, подходя к брату. - Видимо, отрублюсь без сил, только-только рухнув головой на подушку, - она зевнула, прикрывая рот рукой. - Прежде, чем ты уснешь, посмотри мой подарок, - Гарен взял ее под руку, уводя в сторону лестницы на второй этаж. - Или ты забыла? Люкс едва не поперхнулась слюной. Неужели брат научился читать мысли и умолчал об этом? Щеки Люкс приобрели пунцовую окраску. Она всегда краснела, если испытывала чувства стыда, смущения. И как ни старалась, побороть организм никогда не получалось. Однако, Гарен каждый раз смеялся и говорил, что это мило. И лучше быть искренней, чем врать всем напропалую и являться черствым мертвым камнем. Хоть орехи коли. Только чем потом приклеить обратно потихоньку отваливающиеся кусочки на место. Рано или поздно камень сточится, превратившись в не более, чем пыль. - Нет, как я могла забыть, - выдала Люкс. Гарен посмотрел на нее. Как обычно, красные сверкающие щечки. И бегающие туда-сюда глазки, как бы ищущие помощи. Мужчина немного засмеялся, гладя своей большой ладонью младшую сестру по белокурой макушке. Он и не мог обидеться на нее, понимая, что мысли у девушки постоянно летают в разные стороны, путаясь в сплошной комок, совмещенный с целым рядом эмоций, зачастую диаметрально противоположных. Вот чего Краунгард не понимал, так это того, как можно жить с таким кавардаком в голове. И как она у Люкс до сих пор сидела на плечах целой, не разорванная на части взрывом. Подобные вещи навсегда останутся для Гарена загадкой. Собственно, как и для всех мужчин. Люкс посмотрела на брата, закусывая нижнюю губу, выражая состояние крайней вины. На что тот потрепал ее волосы. - Беги, смотри. Мужчина улыбнулся, в этот момент как раз подведя Люксанну к началу широкой лестницы, устланной ковром. Едва он только отпустил руку волшебницы, та припустила просто бегом, за пару секунд взлетев наверх. Иссякшие за день силы откуда-то снова взялись у нее. Гарен вновь рассмеялся. Девушка скрылась за поворотом. А Краунгард неторопливо начал подниматься по ступеням, медленно считая от пяти. Три... два... один... До его ушей донесся восторженный визг, сменившийся невнятными воплями, среди которых можно было разобрать что-то вроде "боже!", "я сплю!" и "аааааа, ущипните меня!". С обеденного зала выпорхнула хозяйка дома, которая тоже услышала крики своей дочери. Она-то знала причину такой бурной радости Люксанны. Более того, она сама лично помогала Гарену подобрать ей подарок, прекрасно понимая вкусы девушки. Однако, об этом было решено умолчать. Гарен обернулся, замечая стоящую мать. И поднял большой палец вверх, одними губами шепча "спасибо". Женщина улыбнулась, подмигнула сыну и вновь скрылась в обеденном зале. А Краунгард продолжил путь наверх, желая посмотреть на визжащую от радости сестренку сам лично. * * * Лепестки цветущей сакуры падали вниз, кружась в воздухе от легкого ветерка, прежде чем приземлиться на землю, устилая ее нежно-розовым ковром. Деревья стремились вверх, в небо, живыми веточками, питаясь яркими солнечными лучами, которые приобретали красивый розовый оттенок, проходя сквозь цветы. Этот сад подходил к самим светлого цвета стенам здания, что имело два двухэтажных отведения перпендикулярно главному - в три. Листья уже касались стекол, роняя лепестки на подоконники снаружи. Меж деревьев извивалась тропа, которая брала свое начало у края леса из сакуры, ближе к зданию переходя в мощеную камнем дорогу, оканчивающуюся ступенями и крыльцом с пологой крышей, загнутой по бокам кверху, тоже укрытой живым ковром. Иногда лепестки взмывали вверх небольшим вихрем, поднятым чуть усилившимся порывом ветра. И вновь ложились обратно. Ни звука, словно природа здесь находится в бесконечном состоянии полусна, тихого и спокойного. Как и обитатели гармоничного во всех смыслах этого слова места. Гармония - вот, что живет здесь. И ничто не посмеет нарушить ее. Неподалеку от здания, меж деревьями, располагались удобные лавки, чтобы опуститься на них и насладиться покоем, прикрыв глаза. Или же взять в руки книжку, бегая глазами по строкам. Никто не потревожит, и никто не посмеет помешать. Здесь каждый ценил покой. Равновесие ради процветания. Равновесие ради победы над смертью. И даже деревья, умирая на время, теряя листву, что опадала пожухлыми листочками, оголяя ветви, возрождались вновь, чтобы наполниться жизненной энергией. Ею словно веяло от здания, от его стен и из его окон. Словно даже они исцеляли любые хвори и возвращали здоровье. Ведь здоровье - это равновесие. Мира духовного и мира физического. Один из важнейших постулатов мироздания. Любой, кто просит о помощи - получит ее. Еще никогда люди не уходили отсюда, не дождавшись избавления от страданий. За светлыми стенами пролегали палаты для болезных, что направлялись сюда со всех уголков Валорана. Некоторые из прибывающих, успешно исцелившиеся от недугов, перенимали учение о равновесии, присоединяясь к спасшим их. Некогда практически уничтоженный клан Кинку возрождался и укреплял свое влияние. Количество последователей росло, заполняя пустующие комнаты здания. И лишь в определенное время они нарушали священную тишину. Утром и вечером, на рассвете и на закате из окон доносились звуки битвы учеников друг с другом под руководством наставника. А в свободное от тренировок время последователи были заняты чтением литературы, работой в лазарете и медитацией. Медитация - неотъемлемая часть учения о равновесии. В ней приходит просветление, и тело наполняется силой. Болезням нет шанса проникнуть в сильное духом тело. Болезнь - есть нарушение внутреннего баланса. С равновесием возвращается здоровье. Абсолютную тишину, сквозь которую можно слышать шорохи ветра и лепестков, пробили звуки шагов по каменной дороге. Шен направлялся ко входу в здание клана. Его лицо наглухо закрывала маска, поэтому невозможно понять его эмоций и мыслей. Однако, самый внимательный заметит особенности его походки. Наставник был уставшим. И возвращался после череды матчей, идущих друг за другом. А кроме того, наставник испытывал... оттенки негативных эмоций. Расстроен? Напряжен? Взбешен? Наверняка. Ведь вернулся тот, кто разрушил выстроенное за не один десяток лет, нарушил все принципы и заветы, предал их. А в первую очередь предал человека, который любил его, как родного сына. Зед. Это имя навсегда вырезано в памяти кровью и болью погибших членов клана Кинку, которые шли рука об руку многие года. И главы клана - отца Шена. Ничто не забыто. Ничто не растворится просто так и не развеется пылью. - Шен, - девушка, сидевшая на лавке с книгой, подняла голову на звук шагов, сразу заметив наставника. Из-за маски были видны лишь глаза. Которые довольно красноречиво выдавали искреннее волнение. За столько лет, проведенных вместе, с детства и до этого момента, Акали успела довольно хорошо узнать Шена. - Устал? - Зед присоединился к Лиге, - коротко сказал в ответ Шен, проигнорировав вопрос о своем состоянии. Акали даже поднялась с лавки, опустив книгу на нее. В последнее время ее не призывали на матчи, и она немного выпала из жизни Института Войны, погруженная в проблемы клана и в лечение лежащих в лазарете больных людей. И новость о вступлении Зеда к Лиге была для девушки громом среди ясного неба. Боль, которая затихла спустя прошедшие годы, вернулась снова. Слишком ярко вспомнились картины того ужасного дня, в который из всего клана остались лишь она, Шен и Кеннен. Тот день, когда полегли замертво все ниндзя, проповедующие учение о равновесии, во главе с наставником Кусё, залив кровью земли храма, который сейчас превратился в обитель Тьмы. Их дом, их родной дом... Воспоминания стали живыми, как никогда. Акали некоторое время молчала, смотря куда-то сквозь розовый опадающий покров деревьев. Шен собрался продолжить свой путь молча, но Акали все же вновь заговорила. - Ты уже видел его? Шен покачал головой. Он услышал эту новость из уст разговаривавших чемпионов, которым не посчастливилось встретиться с Мастером теней. А уж как красноречиво смотрела на него Жанна, когда он наткнулся на волшебницу ветра в комнате отдыха. В ее взгляде ясно сквозила жалость. От этого было противнее всего. Жалость - последнее, чего желал Шен. Жалость вообще одно из самых низких и оскорбительных чувств. - Нет, - коротко ответил Шен и резко сменил тему разговора. - Через час тренировка. Подготовься. Акали взяла книгу с лавки, подходя к Шену. Он так давно не снимал при ком-то маски, что девушка начала забывать, как он выглядит в действительности. И Акали понимала причину такой закрытости главного ниндзя клана. Спрятаться от мира за непроницаемой маской - лучший способ скрыть чувства и остаться непоколебимым в любых ситуациях. Никто не сможет заглянуть тебе в душу, никто не сможет задеть ее. - Я могу провести ее вместо за тебя. Тебе не помешало бы отдохнуть, Шен. - Я не устал. Через час в зале, - бросил мужчина напоследок. И скрылся за дверями храма. Акали вздохнула. Она не ожидала ничего другого, но все же надеялась в глубине души, что Шен хоть однажды ответит иначе. Ведь ему действительно требовался отдых. Девушка подошла к лавке, беря книгу с лавки в руки. Окинув взглядом деревья и дорогу, Акали о чем-то задумалась, замерев на месте. А потом развернулась, медленным шагом направляясь к дверям. Распахнув их, девушка вошла внутрь здания. На первом этаже было пусто. К моменту, как Акали попала сюда, Шен уже ушел на верхние этажи. Девушка двинулась по лестнице на третий этаж, где располагалась ее комната. Там она планировала оставить книгу на столе. И спуститься вниз. В лазарет. Чтобы перед тренировкой успеть обойти пациентов и поинтересоваться их здоровьем, выполнив все необходимые манипуляции для скорейшего их выздоровления. По пути Акали встретила нескольких учеников, которым она наказала направиться в обход по палатам, чтобы помочь ей. А сама подошла к дверям своей комнаты. Девушка открыла их, проникая внутрь. Покои были уютными, без излишеств и чистыми. Здесь каждый ценил и поддерживал порядок. Если зайти к любому обитателю храма - можно застать ту же картину идеальной ухоженности. Книги по полкам шкафов, стол, на котором лишь настольная лампа, заправленная кровать и отдельный шкаф под одежду. На подоконнике комнаты Акали стоял горшок с миниатюрной сакурой, имеющей яркие малиновые цветки - бонсай. Окно закрывали тяжелые шторы поверх прозрачных. Сейчас они были разведены в стороны, чтобы свет проникал внутрь. Девушка подошла к столу, останавливаясь возле него. Акали заложила книгу закладкой-ленточкой, пришитой к корешку, и опустила книгу на столешницу, чтобы продолжить чтение после дел в лазарете и тренировки. Она никогда не ложилась спать, не прочитав страницу-другую. После Акали двинулась к шкафу с одеждой. В отдельном отсеке аккуратно были развешены белые медицинские халаты, уже выстиранные и выглаженные. Акали взяла один из них и накинула на себя. Теперь она готова отправиться в лазарет. Убедившись, что ничего не забыла, девушка вышла из комнаты, заперев дверь на ключ, по пути застегивая халат на все пуговицы. Когда Акали открыла дверь правого крыла лазарета, то увидела, что ученики уже собрались, одетые в халаты. Заходить в верхней одежде без этой медицинской формы строго воспрещалось из соображений санитарных норм. Девушка захлопнула дверь за собой и провела процессию из работников в ближайший кабинет. Он был чем-то, вроде сестринской. Возле стен внутри стояли несколько шкафов без охлаждения, один холодильный и еще один - с замком, как сейф, для хранения средств, оборот которых контролировался и фиксировался записями в соответствующем журнале. Кроме шкафов с лекарствами, в сестринской находились два стола, один - на колесиках, для развоза по палатам лекарств, и несколько систем для проведения капельных инъекций. Все это держалось в строгом порядке и стерильной чистоте. В клане соблюдалась иерархия, и поддержанием идеального состояния палат, манипуляционных и хозяйственных комнат в лазарете, а так же жилой части храма, занимались самые низшие члены, только принявшие учение. Только покои убирал каждый сам свои. Акали подошла к шкафу, где хранилась документация - карты на пациентов, учетные журналы, журналы поступающих и выбывающих и прочие бумаги. Она достала нужный, просмотрела страницу. И уложила на столик препараты, строго по списку и нужному количеству. Ученики отправились по палатам раздавать лекарства болеющим. А сама Акали сделала необходимые отметки в журнале. Закончив с этим, она вышла из кабинета. Теперь ей предстояло сделать обход. Он был необходим для того, чтобы проверить состояние каждого пациента, если понадобиться - изменить тактику лечения. Вообще, в лазарете клана Кинку лечение сочетало в себе две составляющих - исцеление тела и исцеление души. Одно без другого не могло существовать. И если тело исцелялось по всем канонам традиционной медицины, то дух исцелялся в отдельных местах, и заключалось это на основах учения о равновесии. Различные техники и медитация были направлены на одно - вернуть в заболевшего утерянную энергию и восстановить баланс. Однако, переходить на следующий этап получалось не сразу. Если пациент поступил слишком тяжелым - то его состояние вначале улучшали до приемлемого необходимыми медикаментозными мерами. В отдельных случаях сам Шен занимался особо тяжелыми пациентами, которые находились на грани жизни и смерти, возвращая их к стабильности сложными техниками, которые мало, кому становились доступными. Все пациенты, которые в состоянии подниматься с коек и самостоятельно передвигаться, в одно и то же время отправлялись на медитацию. Для этого дела в клане отстроились специальные здания, идеально подходящие для погружения в состояния транса. В результате тщательного лечения всех сторон болезней в подавляющем большинстве случаев происходило полное выздоровление. Конечно, иногда страдания больных оканчивались летальным исходом. Но даже в этом случае пациент не погибал, а лишь переходил на новый уровень, о котором так называемым живым оставалось только догадываться. Питались больные тоже правильно. Лишь хорошими и натуральными продуктами. Занимались приготовлением здоровых блюд специально обученные этому повара - так же, как и все остальные, являющиеся членами клана. Завтрак, второй завтрак, обед, полдник и ужин происходили строго по расписанию. А больным воспрещалось не соблюдать дисциплины. В противном случае нарушался весь процесс лечения. И усилия становились напрасными. В ухудшении своего состояния виноват ты сам - данное правило оставалось непоколебимым. Обход был завершен. Все необходимые манипуляции проведены. Таким образом прошел практически час. И Акали оставалось десять минут на то, чтобы вернуться в свою комнату, подготовиться к тренировке и отправиться в зал. Опоздания, конечно, не разрешались. Девушка убедилась, что больше ничего не нужно сделать, и вышла из лазарета вместе с теми учениками, которые все это время помогали ей. Стоило поспешить. Она отправила учеников в комнаты, наказав собраться, и сама сделала то же самое. Сняв халат, Акали облачилась в требуемую форму, взяла оружие и пулей вылетела обратно в коридор. Тренировочный зал находился за пределами основного жилого здания с правым и левым крылом лазарета. К тому моменту, как Акали прошла по роще из сакуры и появилась в зале, Шен уже был там. Она подошла к наставнику, все так же замечая его измененное состояние. - Шен, ты уверен? - тихо спросила его ниндзя. - Ничто не может являться поводом к пропуску тренировки, - сухо ответил главный мастер клана. И тренировка началась. * * * Гарен подошел к двери в комнату сестры. Она была приоткрыта, и мужчина аккуратно заглянул внутрь. Люкс стояла с горящими глазами, держа на вытянутых руках тот самый подарок, который заставил ее визжать от счастья. От пальцев одной руки до пальцев другой тянулось сверкающее в комнатном свете колье, украшенное драгоценными камнями - синего цвета сапфирами. Люксанна вообще слыла любительницей различных украшений, цепляя их при каждом удобном случае. Под бижутерию даже был отведен отдельный ящик ее туалетного столика, где всевозможные кольца, браслетики, сережки, кулончики и прочие изделия аккуратно разложены. И, кажется, такими темпами придется покупать целый платяной шкаф. Дверь в комнату открылась, вошел Гарен, через лицо которого пролегла довольная улыбка от уха до уха. Услышавшая шаги Люкс перевела восхищенно-шокированный взгляд на брата, немного тряхнув украшение в руках. - Откуда ты узнал? Откуда!? Гарен! Люкс видела это колье примерно месяц назад, когда они вместе с Жанной совершали вечерний рейд после матчей по столице демасийского государства и случайно заглянули (ну как случайно, на самом деле, лишь по хитрому плану светлой леди) в ювелирный магазин, где Люкс и замерла с открытым ртом. Да так, что Жанне пришлось тормошить подругу изо всех сил, чтоб та вышла из ступора. А после чего выслушивать нытье Люкс с главным смыслом "я хочу это колье, хочууу". А далее события развивались, как по накатанной. Помнившая о предстоящем скоро дне рождения Краунгард волшебница ветра нашептала ее матери о случае в магазине. А женщина решила передать информацию Гарену. И вот таким образом сейчас Люксанна стояла в состоянии, похожем на истерику от счастья, продолжая держать то самое колье с синими сапфирами. Гарен подошел к ней, мягко извлекая украшение из пальцев сестры. - Пусть это останется тайной. Поворачивайся спиной, именинница. Люкс не пришлось долго упрашивать, как она повернулась, перекинув волосы с затылка вперед, чтобы дать Гарену обернуть ее шею и защелкнуть застежку. Пара движений - и колье легло приятным холодком серебра на зону декольте. Гарен отошел, наблюдая, как сестра кидается к зеркалу и разглядывает там свое отражение, словно в первый раз видит. От эмоций лицо девушки раскраснелось и сверкало еще сильнее, чем сапфиры на шее. Тонкие пальцы бережно провели по ним и цепочкам. - Это слишком круто, чтоб быть правдой, - выдала Люкс, качая головой. Гарен приблизился к ней, обняв со спины и чмокнув сестру в светлую макушку. Он счастлив был видеть ее в подобном состоянии. И мысленно благодарил мать за данную идею. Если бы не она, мужчина вновь бы прогадал с подарком, как в предыдущие года. Ну не умел командир Авангарда выбирать подарков женщинам. Мужчине оно как. Подарил коллекционную и огромную пивную кружку - он счастлив. Или достал нереально дорогой коньяк многолетней давности - он еще счастливее. А вот зачем Люкс курительная трубка, инкрустированная, пусть и драгоценными, камнями? Риторический вопрос. Да еще и от матери получил за подобные подарки, оправдываясь, что он совершенно не планировал портить их благовоспитанную дочь и свою сестру. Или еще чего хуже - выслушивать обиды по поводу того, что это платье уже устарело, а эти сапоги - у нее есть с прошлого месяца. А в довершение всего - "ты совсем меня не понимаешь!". - Но это правда, Люкс, - Гарен улыбнулся. - Идем вниз? За ужином похвастаешь родителям. - Да, скорее! Люкс бросилась из комнаты вперед брата. Ее буквально распирало от желания поделиться со всеми окружающими своим восторгом. Гарен отправился за ней спокойным шагом, не переставая смеяться над тем, как его сестра перемахивает сразу через одну ступеньку и едва ли не едет на ковре, чуть не поцеловавшись с полом. Обошлось, девушка умудрилась чудом удержаться на ногах. И, кажется, совершенно не обратила внимания на сей факт, влетая в обеденный зал, к столу, уже накрытому блюдами ужина. Отец с матерью синхронно подняли глаза на дочь, чьи глаза светились, как огни, а волосы торчали в разные стороны. Люкс остановилась, приглаживая шевелюру ладонями. - Прошу прощения за мою бестактность. Обрадована подарком брата. Не правда ли, оно прекрасно? - Очень идет к твоим голубым глазам. Несомненно, прекрасный подарок. Женщина улыбнулась, краем глаза глянув на Краунгарда-старшего. Хозяин дома сидел без каких-либо эмоций. И, бросив короткий взгляд на предмет восхищения, сухо произнес: - Соглашусь. Гарен и Люкс чинно прошли к своим местам, опускаясь на стулья. Девушке так и хотелось скорчить какую-нибудь рожу, но, накладывая еду в свою тарелку, она удержалась от сего действия. Мало ли, как отреагирует отец. Она уже привыкла к черствости этого сухаря. И с ужасом ждала своего восемнадцатилетия. Глава семейства придерживался старого взгляда на воспитание детей и обустройства их жизни. А еще - основ патриархата. Поэтому Люкс доставалось больше, чем Гарену. То, что дозволялось старшему брату - то запрещалось строго-настрого ей. И по достижению тех самых восемнадцати лет отец озаботится замужеством своей дочери. И если бы эта забота остановилась на ежедневных повторениях фразы "тебе бы замуж пора"... Нет, Краунгард-старший сам займется поиском подходящего и достойного мужа, по его мнению, для Люксанны. По его мнению, но не по мнению самой невесты. Оно вообще не станет учитываться. Люкс опасалась, как бы он уже не вынашивал план по заключению брака. Ведь возможно, где-то уже ходит ее будущий суженый, от которого невозможно будет отказаться. - Приятного аппетита, - пожелала родным Люкс. И последующий прием пищи проходил в молчании. Девушка хотела поскорее расправиться со своей порцией и удалиться к себе в комнату. Присутствие рядом отца угнетало ее. Вся радость от подарка куда-то растворилась, хотя колье все так же сверкало на ее шее. Подняв взгляд, Люкс случайно поймала им улыбку брата. Он изо всех сил пытался удержать ее настроение на том же уровне, что было. Девушка не смогла удержаться и не одарить Гарена тем же. Настроение вновь поползло вверх. После того, как ужин был закончен, Люкс поднялась из-за стола. Гарен - неизменно за ней. Девушка развернулась лицом к родителям, улыбаясь. Фальшивенько, правда, но кто это мог заметить? Разве что мать, но ее фальшь Люкс совершенно не касалась. Маму она очень любила. - Доброй ночи. - И тебе, милая, - заботливо ответила женщина. - Доброй, - сухой и чопорный голос. "Лучше бы он промолчал..." - Люкс вздохнула и удалилась. На полпути к лестнице Гарен поймал ее под руку за локоть, идя рядом. Нет, он ни за что не позволит девушке отойти ко сну в состоянии расстройства и обиды. Зря что ли они с матерью старались ее порадовать? Да, мужчина понимал, насколько несносен их отец. Складывалось такое ощущение, что у этого человека задача по жизни: видишь счастье - избавь от него. Даже собственных детей. Даже в день рождение дочери. - Да не обращай ты внимания на этого толстокожего слона. Разве он может испортить радость от моего подарка? - Гарен резко остановился у подножия лестницы, разворачивая сестру к себе лицом. - Мы никуда не пойдем, пока ты не докажешь мне, что счастлива. Люксанне показалось, что она видит в глазах своего мощного, размером со шкаф, братца обиду. И ей стало так смешно от этого, что она тут же рассмеялась, обнимая Гарена. Мужчина облегченно вздохнул, обхватывая плечи сестры в ответном объятии. Вот теперь он спокоен. Вот теперь можно укладываться спать. Закончив с нежностями, они ступили на лестницу, поднимаясь по ступеням, чтобы разойтись по своим комнатам. Близилась ночь. - Хорошо, молодец, теперь можешь отправляться в кровать. И смотри мне, засыпай. Мало ли, когда нас завтра призовут. Краунгарды-младшие остановились в коридоре. Последние минуты перед постелями. Люксанна улыбнулась, смотря брату в глаза. И осознавая, что его любви и любви матери ей хватит за десятерых. А на отца стоит просто не обращать внимания. Здоровее психикой останешься. - Спасибо за подарок, Гарен. И сладких снов. Ты самый лучший брат. - Это потому, что у меня самая лучшая сестра. Спокойной ночи. Они разбрелись по комнатам. Если по хорошему, то стоило бы принять душ. Но Люкс настолько утомилась, что сил доплестись до душевой не оставалось. В итоге она решила, что с утра примет. И с чистой совестью, поскидывав с себя одежду и осторожно сняв с шеи колье, тут же убранное в стол на отдельное местечко, погасила свет и прыгнула в постель, накрываясь одеялом до самого носа. Глаза быстро закрылись. Перед самым погружением в сон губы растянулись в улыбке, а в голове проскользнула мысль "день прошел отлично".