Нечётный четверг

Матвей не помнил, как пришел домой. Он забыл, что избегает отца и встретился с ним в коридоре. — Чего не здороваешься? — отец смотрел на него исподлобья. — Здравствуй. Юноша разулся и хотел пройти в свою комнату, но мужчина преградил ему путь. — Больше не шляйся по ночам где попало. Матвей холодно посмотрел на него и сразу отвел глаза, кивнул. Кажется, сейчас ему было все равно: перейдет ли эта встреча в избиение или нет, но привычка подчиняться давно переросла в инстинкт и диктовала ему действия. Отец пропустил его, и юноша скрылся в комнате. Не было сил раздумывать над его действиями. Матвея всегда поражало, как он совмещает в себе заботу и ненависть, а точнее заботу и неочевидные способы ее проявления. Отец никогда не мог оставить их с братом, игнорировать. Он бил их, но всегда был рядом, следил за тем, как они растут. Это мешало парню ненавидеть его по-настоящему. Костя опять играл. — Ты сделал домашку? — старший брат устало протер лицо. — Бля, отстань! Вдруг что-то переломилось в Матвее. Младший пренебрег его советом, потому что не верил, что у него что-то может получиться. Это показалось ему слишком знакомым, личным, и парень, бывший весь день на иголках, не выдержал. Матвей резким движением развернул компьютерное кресло брата к себе и, схватив его за футболку, заставил встать. — Я сказал тебе, что нужно делать! — прокричал ему в лицо старший. Костя сначала зажмурился, затем боязливо посмотрел на брата и дрожащими руками выключил микрофон на наушниках. Главное, что его беспокоило сейчас — лишь бы его друзья не узнали о том, что с ним кто-то может так обращаться. Матвей никогда не бил его и даже не смел повышать голос. Происходящее сегодня было ни на что не похоже. Парень понял, что с братом что-то случилось. Услышавший шум отец резко открыл дверь и замер на пороге. Он не мог представить, что увидит такую сцену. Мужчина растерялся — старший зло посмотрел на него. После этого отец хмыкнул и, многозначительно кивнув, вышел. Матвею стало отвратительно — он понял, что отец доволен им, что он одобряет. Юноша отпустил брата, и тот вжался в кресло. Парень сел на нижний ярус кровати, взялся за голову. — Что с тобой происходит? — в нерешительности спросил Костя. Матвей не ответил, выдержал долгую паузу, напряженно борясь с собой, и сказал: — Сейчас ты сядешь и сделаешь все, что тебе задано на завтра… Иначе я пойду к отцу и скажу, что тебя выгоняют из школы, после чего он будет бить тебя, а я буду ждать, а когда он закончит — я суну тебе под разбитый нос тетрадки и ты все равно будешь их делать. Понял? — За-зачем тебе это нужно? — он беспомощно округлил глаза. — Потому что ты жалкий, ничтожный. Мне мерзко смотреть на тебя. Сделай уже что-нибудь, чтобы не просрать свою жизнь. Костя увидел его лицо и понял, что он говорит искренне… Дрожащими руками парень подтянул к себе рюкзак и достал учебники. Ночью Матвей плохо спал. Ближе к утру он очнулся, привстал на локтях, не в силах определить, почему он так сбивчиво дышит. Вдруг понял, что ему приснился липкий сон с Мстиславом, откинул одеяло и глянул на мокрые от спермы трусы. «Блять, я что, подросток?» — неприязненно подумал он и пошел в душ. Когда они завтракали всей семьей, Костя молчал. Матвей ел механически, много смотрел в окно. — Ты чего хмурной? — спросил его отец. — Не спал будто вообще, синяки какие под глазами. Налить тебе еще кофе? У юноши напряженно задрожали брови, когда он перевел взгляд на него. Парень так привык, что мужчина ловко перестраивается с домашнего тирана на заботливого отца семейства, что порой и не замечал этого превращения. К тому же он был уверен, что сам отец этой метаморфозы в себе тоже никогда не обнаруживал. Такое состояние не означало, что братья в безопасности, важно было следить за языком, но Матвей чувствовал только равнодушие к своей участи и потому не боялся. — Не надо, спасибо, сыт. Найми Косте репетитора, он не тянет одиннадцатый класс, тупой слишком. Голос брата был ровный, но фраза слишком сильно походила на приказ — он так с отцом никогда не говорил. Костя испугался, повернулся к нему и умоляюще замотал головой. — Ха, — мужчина даже не сразу ответил — мать тоже напряглась. — Пускай сам справляется, репетиторы учат лени, подают тебе все на блюдечке, а в жизни так не будет. Пусть привыкает. — Он не справляется с программой. Это ты его в 10 класс отправил, а ему там нечего делать. Твой косяк — сам и решай, — Матвей покривил рот и допил горький кофе. Все остекленевшими глазами следили за ним. — Что с тобой? — спросила у сына мама, то и дело испуганно косясь на отца. Все молчали, отец вдруг усмехнулся: — Мать, кажется, наш мальчик становится мужчиной. Матвей криво улыбнулся, полузакрыл глаза, с ехидством думая про себя, как именно он становится этим «мужчиной». Его воротило от того, что, когда раньше он говорил с отцом вежливо, подрагивающим голосом, — тот отмахивался от него или кричал, зато теперь в ответ на его бескомпромиссный тон мужчина отпускал безобидные усмешки, будто оправдывался. — Так наймешь? — Матвей встал из-за стола, взяв тарелку. — Нет, он должен сам. — Ясно. Матвей стал мыть ее, подумав: «Значит, сам платить за него буду». Когда парень собирался в ВУЗ, Костя не говорил ему ни слова и, кажется, боялся, что тот сам заговорит с ним и скажет что-то мучительное. Когда Костя обувался, Матвей услышал сказанные полушепотом слова отца: — Если в школе будешь плохо учиться — я из тебя дурь выбью. Перейдешь на домашнее обучение, будешь сидеть у меня тут, а я буду смотреть, что ты там делаешь. Домашнее обучение означало бы вечно быть закрытым в одной квартире с отцом и всеми его перепадами настроения (он работал вахтой — уезжал на месяц, а другой — был дома). А еще если твоего лица каждый день никто не видит — можно с ним не церемониться. Матвей сжал кулаки. Понял, что выход только один. Нужно все сделать, чтобы Костя вытянул это полугодие, иначе — ему конец. Также он удивился: почему отец сказал это тихо? Неужели он хотел скрыть это от Матвея? Он никогда так не делал. Все две пары в институте парень полулежал на задней парте первого ряда, ближней к окну, и наблюдал за вузовской парковкой, которую давно оккупировали таксисты. Слушать лекции бесталанных преподавателей не хотелось совершенно. Одногруппники никогда не замечали державшегося одиночкой парня, вот и сегодня они не были поражены тем, что, обычно спокойный и учтивый, сейчас он игнорировал профессора и ничего не писал. «В пизду», — подумал юноша, выйдя в перерыве из аудитории, и направился на улицу. Он решил купить чекушку водки, может, пожевать чего-то. В голове кружилась туча мыслей. Особенно много он думал про сегодняшний сон — и тепло приливало к паху. Юноша поостыл после вчерашнего истерического побега и снова и снова приходил к мысли, что повидаться с Мстиславом было бы неплохой перспективой. Ему даже было стыдно за свой поступок. Это было так жалко, глупо и трусливо. Но как прийти к мужчине — он не знал. Опять нарисоваться поддатым на пороге казалось каким-то унизительным. Юноша вспомнил, что вчера в кафе они обменялись номерами и подумал, что надо попробовать что-то написать. Когда он достал телефон, на нем было несколько пропущенных от Кости. Он никогда не звонил ему. Это было нехорошо. Матвей набрал и быстро услышал нервозный голос брата в трубке: — Мне пизда, мне пизда! Я облажался, Моть, я очень облажался! — Ну! Что? — Я на уроке… сегодня я… так вышло… я не сдержался… Я… — Ну, блять, что?! — Я харкнул в учительницу… — Что?! — Я не выдержал… Она ругалась на меня, сказала, что такие, как я вообще не заслуживают приличных родителей, как мои, и меня надо пороть и сечь как сидоровых коз… И я не знаю, как так вышло… Я смотрел на нее, думал вообще промолчу… и промолчал, но вдруг плюнул! — он плакал. Матвей закрыл глаза, шумно выдохнул, выждал, сказал с расстановкой: — Я бы ей за это сам в ебало дал. Костя не ожидал, что брат его поддержит, замолчал, затем добавил: — Моть, они меня выгоняют, теперь точно. Отца вызывают в школу. Он скоро придет.  — Он тебя захуярит… — Да. Повисла тишина. Матвей чувствовал, как, борясь с истерикой, Костя дышит в трубку — из-за жизни с отцом они совсем не умели справляться с эмоциями. Парень ощутил дрожь в ногах и сел на лавку рядом. «Я так и не смог ничего сделать…» Хотелось сжаться в комок. Вдруг он выдохнул, вся эта слабость просто остервенела ему. — Я сейчас приеду и заберу тебя. Главное не встреться с отцом, понял? — Да! Матвей набрал другой номер и услышал сонливый голос: — М. да? — Алло, Слава! — Привет… — Мне надо, чтобы ты мне помог. Очень надо… я… все что угодно сделаю. Хочешь, я тебе за это член отсосу? — Матвей сам не понял, почему сказал это. — Чего?.. — Мстислав еле проснулся, проспав часа четыре после ночной смены. — Пожалуйста! — Матвей, — мужчина наконец очнулся. — Скажи четко: что случилось, где ты и что нужно сделать? — Мне нужно, чтобы ты помог мне забрать брата из школы… Нам нужно куда-то деться на время… На несколько дней спрятаться. Мужчина не стал задавать лишних вопросов, по дрожи в голосе понял, что дело серьезное. — Куда мне приехать? — Шестая гимназия. — Буду через 25 минут. — Спасибо! Матвей сел в такси и вцепился в ручку наверху, словно он ехал в трамвае — ему важно было почувствовать контроль над ситуацией, устойчивость. В эту секунду он не стал задумываться над тем, почему позвонил Славе и как это выглядело.