Ha-Ha! Well now, we call this the act of mating But there are several other very important differences Between human beings and animals that you should know about! текст песни «Bloodhound Gang — The Bad Touch»
Всю следующую неделю Матвей и Слава занимались сексом каждый день! Бывало — и утром, и вечером! Настоящий медовый месяц. Матвей вообще вошел в раж. Как-то перед сном, когда его партнер лежал в кровати и читал книжку, юноша пришел в своих коротеньких шортах и, устроившись рядом, стал принимать всякие странные позы. — Это еще что такое? — не сдержав смешка, спросил мужчина. — Йога! Вот эта поза называется «собака мордой вниз», — с умным видом объяснил Матвей и показал ему свои ляжки сзади (и не только ляжки). Слава из желания подыграть с минуту просидел неподвижно, следя поверх книжки за движениями парня, но слишком уж ему понравились провокация и находчивость партнера, поэтому больше сдерживаться он не смог — привалился к нему сзади, задрал футболку и стал покрывать спину поцелуями. Матвей рассмеялся, довольный своей игрой, и стал подставляться прикосновениям. По утрам они ходили вместе в душ. Один раз сделали это на кухне — юноша признался, что теперь ему, наверное, будет сложно есть за этим столом, но оно того стоило. Каждый раз их близость открывала новый уровень физического доверия — они чувствовали себя увереннее друг с другом. Матвей уже не боялся сделать что-то неправильно. Разок ему захотелось укусить Славу за плечо, но он вспомнил, что партнеру такое не нравится, и вовремя остановился. Сверху парень был еще только один раз: это все еще ощущалось тяжелым для мужчины, и им понадобился зрительный контакт; поэтому юноша все время сам четко обозначал свою роль словами: «Возьми меня», «Сделай мне приятно», «Сделай это со мной». У него горели уши, когда он, покусывая нижнюю губу и глядя на Славу из-под опущенных черных ресниц, говорил такое. Но ему действительно нравилось, когда мужчина брал над ним контроль и доводил своими действиями до исступления. Мстислав тоже любил говорить с ним во время секса. В основном делал комплименты: «Какой ты красивенький», «Как тесно внутри тебя», «Ты такой сексуальный мужчина». Матвею очень нравилось последнее — он зацепился за «взрослость» и маскулинность. Приятно было осознавать, что, несмотря на свою принимающую роль, он все равно остается для Славы мужчиной: не юношей, а мужчиной. Когда парень еще не встретил Мстислава, он разглядывал фотки парней в хорнете (в основном там были обнаженные торсы и пожилые мужчины, про которых Матвей говорил: «О, чей-то папа»), никого не лайкал и только думал: «Даже если я ему напишу, как же мы сделаем это?». В голову лезли неказистые мысли: нагота, запахи, неумелость. Бесконечный стыд-стыд-стыд. А вдруг это только в порно так круто выглядит, а в жизни противно?.. Поэтому Матвей не решался кому-либо писать. Вдвойне было страшно, потому что он понимал, что все эти парни точно согласятся на секс с ним. Стоит ему написать — и пути обратно не будет. «Вон, этот предлагает в машине. Сам приедет, отсосет, и я пойду. Всего десять минут. Даже если не понравится — чего бояться?». А неприятный холодок пробегал по спине все равно. На этой неделе он вдруг вспомнил о своих переживаниях и удивился: как же на деле все оказалось иначе! Когда юноша тогда пытался представить секс, ему казалось, что нужно будет продумывать каждое действие, он все время спотыкался о мысли: «А вдруг он захочет… А вдруг я не захочу… А если мы начнем и я почувствую…». Сейчас же какое-то дикое желание соединения с партнером просто толкало его к Славе и отключало все беспокойство. Все, чего ему хотелось, — уничтожить дистанцию между ними, слиться в одно. Любыми способами. Можно просто целоваться и трогать друг друга или позволять трогать себя. Как угодно. Только бы чувствовать другого человека рядом. Его тело, его ощущения. Как он тяжело дышит, откидывает со лба вымокшие волосы, дрожит от оргазма, гладит его везде, теряя рассудок. Матвей пытался представить секс как логический алгоритм, в котором на каждом шаге можно сделать ошибку. Оказалось — здесь вообще нет логики, только чувство, животный инстинкт, заполняющие кровь гормоны и доверие. Это стало приятным открытием.***
В четверг у Славы намечалась ночная смена, и часа в два дня он вдруг куда-то засобирался. Если нужно было идти в магазин, мужчина всегда приглашал с собой Матвея и тот, ежась от представления о прогулке с шоппером на плече, нехотя соглашался. А тут Слава его никуда не звал, поэтому юноша напрягся. Он только что закончил свои онлайн-пары (корона опять разыгралась) и планировал понежиться рядом с партнером под какой-нибудь сериальчик: кстати, Матвей уже даже привык к Славиным нетфликсовским черным геям и смотрел на них без упрека! Обычно юношу не занимал сюжет, но он получал громадное удовольствие от телесного контакта: любил валяться на диване рядом с партнером и украдкой разглядывать его. Вчера они смотрели какой-то коротенький сериал про лесбиянок. Точнее это Слава смотрел, а Матвей только молчал и думал о своем. На редких постельных сценах парень, наоборот, внимательно вглядывался в экран и пытался отследить свою реакцию: совсем это его не привлекает или что-то все-таки есть? Выходило, что не привлекало совсем. Даже напротив — юноша ощущал легкое отторжение от изображения целующихся девушек. Славе, наоборот, как будто бы все нравилось. Матвей долго раздумывал о том, почему мужчине это так интересно, и не понимал. Однажды на улице они встретили его подруг. Мстислав их обнял, представил партнера, с ходу стал оживленно рассказывать о своих делах. Матвей чувствовал неловкость, не говорил ни слова и даже, отступив на шаг назад, спрятался за мужчиной. Это было совсем уж по-детски, но до того ему было не по себе от пристальных взглядов — видно, что всё-то они знают про их отношения. Опыта общения с девушками у юноши не было, поэтому он боялся их до чертиков. Бывало, в автобусе уступал им место, но молча — даже глазами не встретится, не скажет: «Садитесь, пожалуйста». Как будто делает это только из страха, что они сами с ним заговорят и попросят. Вообще Матвей не доверял им. Одна бойкая девочка в классе изредка задирала его — ей, видно, нравилось на нем, молчаливом, отыгрываться. Он особо не возражал, но злобу копил. И она, смешиваясь со страхом, перешла в его сознании на всех женщин. Парню часто казалось, что они как-то пытаются укольнуть его. В старшей школе на уроках он, сидя на задней парте, незаметно разглядывал их и раздражался только больше, потому что ничего не чувствовал. Матвей особо об этом не рефлексировал. Просто решил не грузиться лишней проблемой, раз уж ему все равно с женщинами не по пути (он же гей)… А Слава, наоборот — вечно в малинник. Сначала юноша даже спокойнее себя чувствовал, когда партнер говорил: «Я к подруге!». Все-таки к ней ревновать уж совсем глупо. А потом, когда прошло уже много времени с начала их отношений, Матвей стал беспокоиться: они ему близкие друзья, значит, придется с ними знакомиться… Во рту тут же пересыхало от таких мыслей: как же это все будет неловко. Какие же женщины непонятные. Он даже маму свою не понимает. Задумывавшись об этом, парень совсем отвлекся от сюжета и решил переключить внимание на Славу. Долго молчал, поглаживая его щеку, потом ни с того ни с сего сказал: — У тебя странные уши. — Эм, либо изловчись и сделай из этого комплимент, либо объяснись… — У тебя одна мочка уха круглая, как у обычных людей, а вторая такая прилегающая, как у евреев… — Ох, Матвей, иногда мне кажется, что это ты из нас двоих лежал в дурке… — мужчина картинно закатил глаза, но не обиделся и вернулся к просмотру. Сегодня юноша надеялся на такое же времяпрепровождение, но планы его были нарушены. — А ты куда-то идешь?.. — спросил он, наблюдая за тем, как мужчина, одетый в джинсы, расставляет по полкам мытые тарелки. — Да, пойду с Пашей и подругой прогуляюсь. Я на пару часиков, — голос у Мстислава был бодрый, но он не обернулся к партнеру. Парень покусал щеку изнутри и, задумавшись, ушел в комнату (во время учебы он уединялся в ней, поэтому молодые люди друг другу не мешали). Когда Слава обувался в прихожей, юноша вышел к нему попрощаться. Мужчина повернул к нему голову и от удивления не нашелся, что сказать, — парень стоял совершенно обнаженный и, скрестив руки на груди, привалился плечом к стене. — Ты чего? — Мстислав усмехнулся и почувствовал себя неловко. — Может, задержишься и займемся чем-то поинтереснее?.. Или вообще пропустишь встречу и мы сможем как следует?.. — Матвей вздернул бровь и самодовольным видом показал зубы. Мужчина, помявшись, ответил: — Ну мы собирались… и я и так всегда опаздываю… Да и только оделся… Давай потом, ладно? Слава чмокнул потерявшего дар речи юношу в лоб и стал открывать дверь. Матвей растерялся, ощутил стеснение из-за своей наготы — обычно стыд скрывало за собой сексуальное влечение, а тут… оно куда-то делось. — Матвей, ты ведь это… — мужчина обернулся к нему вполоборота. — Тебе ведь нормально, если я вижусь со своими друзьями? Парень внутренне сжался. Слава частенько строил вопросы так, чтобы на них нельзя было дать «неправильный» ответ. Он же не спросил: «Ты не обижаешься, что я тебя бросаю одного?». Если Матвей в ответ на его формулировку скажет «нет, не нормально», это будет равноценно «Я запрещаю тебе видеться со своими друзьями, ты теперь только мой. Вот такой я злодей». — Нормально… Конечно, — Матвей потер босой ногой вторую ногу, чувствуя, что замерзает. — Я просто не знаю… — Слава почесал затылок, и его черная шапка съехала на лоб. — Мне хотелось бы тебя с собой позвать, с ними познакомить, но тебе вроде Паша не понравился… Тебе, наверное, не очень комфортно в незнакомом коллективе, да? «Мне некомфортно в любом коллективе» — съязвил у себя в голове юноша, но вслух выдал что-то менее социофобное: — Бывает не очень, да. Ну ладно! Хорошей прогулки! — Матвей пошел в комнату и стал одеваться. Как же глупо он себя сейчас чувствовал. Не сразу попав ногой в штанину домашних треников, парень прислушался — дверь хлопнула! — и пробормотал себе под нос: — Бля-я-я… ну какой же я… Позорище. «Хорошо хоть разговор закончился, а то бы он повел меня знакомиться…» — от этой мысли стало дурно. Матвей не пытался разобраться в том, что именно его пугало в возможной встрече со Славиными друзьями: он им не понравится? они ему? это в принципе будет неловко? Все страхи просто одновременно кидались ему в голову, единственное, что он мог делать с ними — перечислять. Насыпав кофе в кружку, юноша прикинул: «Если Паша такой странный, подруга, наверное, еще страннее. Хотя те, которых мы видели на улице, вроде бы нормальные». Парень тяжело вздохнул. По правде говоря, его пугали нестандартные люди. Даже из-за Славы юноша иногда ощущал неловкость — он вел себя шумновато в публичных местах и Матвей весь съеживался в такие моменты. Юноша в принципе старался занимать как можно меньше пространства, оставаться незаметным. В этом с мужчиной они были полными противоположностями. В тишине и тоскливом одиночестве попивая свой кофе, Матвей пришел к новому выводу: «Может, я завидую, что у него есть друзья?.. И поэтому злюсь?.. Они его поддерживают — это здорово…» Из-за этой мысли парень вспомнил кое о ком и нервно постучал по столу ногтями. Он вроде бы еще на той неделе обещал и Славе, и самому себе, что сходит к Косте… Но так и не сходил. Партнер из деликатности не давил и больше не заговаривал на эту тему. Матвей очень ценил это, но иногда думал, что ему не помешал бы пинок. Хотя бы небольшой. Одевшись, юноша вышел на улицу и тут же спрятал руки в подаренных варежках — зябко! — солнце вроде пригревает, а ветер все равно морозный. Из-за варежек он опять у себя в голове вышел на тему с подарками: «Нужно все-таки Славе что-то подарить… Вдруг он обижается…». Подумал-подумал, но так ни к чему и не пришел, зато за этими мыслями не заметил, как добрался до дома. Глянул на свои окна на четвертом этаже — свет горел только на кухне. Наверное, Кости дома нет. «Ладно, отцу я тоже обещал зайти». Не доставая рук из карманов, он взбежал по лестнице и решил позвонить в звонок, хоть свои ключи у него и были. Дверь открыл отец и улыбнулся ему. Матвей кивнул в ответ и зашел в квартиру. — Костя дома? — Еще в колледже. Матвей по-хозяйски заглянул в их с братом комнату, пытаясь по вещам понять: действительно ли Костя на учебе? — У него каждый будний день пары? — Ну да, — отец удивился. — Пойдешь есть? — А что там у тебя? — Мать вчера сделала котлеты. — Давай, — Матвей отвечал, не оборачиваясь, разглядывая стопку учебников брата. «Ну он их и при лучшей жизни на учебу никогда не брал… Ну, допустим». — Как твой институт? — отец, видимо, сам уже поел, поэтому просто сидел с кружкой чая перед сыном. Тот с равнодушным лицом ел котлеты с гречкой и не встречался с ним глазами. — Неплохо. Больше они ни о чем и не поговорили. Было заметно, что отец пытается что-то придумать и, тоже мрачный, не знает, как начать. Матвей же не перебирал в голове никаких тем, просто жевал. Когда они были на пороге и юноша обувался, мужчина все-таки сказал: — Ты возвращайся-то домой. — Когда ты на вахту уезжаешь? — На той неделе. — Вот тогда и вернусь. Пока. Матвей так же исчерпывающе кивнул ему на прощанье, как и при встрече, и быстрыми шагами стал спускаться по лестнице. Раньше он не дерзил так отцу. Очень редко, только когда его уже били и терять было нечего. А тут — расхрабрился. Окрыленный своей смелостью, юноша лихо распахнул подъездную дверь и столкнулся нос к носу с братом. — Ой! Костя сам испугался и сделал шаг назад. — Привет… — Матвей переступил через порог. Костя придержал дверь и поздоровался, не глядя на брата. Старший заметил, что у него подбит глаз и в лоб спросил: — Отец? Младший сразу понял, о чем он. — Нет. В шараге решаю вопросы… — Деловой… — Матвей слабо улыбнулся, пытаясь сгладить напряжение, но Костя переступил через порог, тогда он спешно кинул вдогонку: — Погоди! Давай… кофе попить сходим. Хочешь? Юноша молча обернулся к нему и пожал плечами: ну и о чем им говорить? — Пожалуйста, — с трудом прибавил старший. Тогда брат все-таки согласился.