Нечётный четверг

— Матвей, готов? Короткостриженый юноша кивнул, пряча нижнюю часть лица за тряпичной маской с нарисованной на ней челюстью черепа — она закрывала рот и нос, а глаза и лоб оставляла открытыми. Его руки были плотно замотаны белыми боксерскими бинтами. Да, сегодня Матвей был готов более чем… Его сердце быстро билось в предвкушении боя, сам он выглядел спокойным — взгляд его светло-голубых глаз казался пугающе равнодушным, словно юношу совсем не страшило предстоящее. Десять бритоголовых парней стояли плотными рядками в ожидании приближения врага. Многие скрывали лица за балаклавами. Наконец вдали показалась группа молодых людей, появившаяся откуда-то из-за деревьев. Когда они подошли ближе, уверенно ступая по вязкой осенней грязи, стало заметно, что их человека на один-два больше, чем в первой группе. Чем ближе они подходили, тем сильнее проявлялось ранее незаметное волнение Матвея: ладони его, обернутые бинтами, становились влажными; стоя на месте, юноша переминался в берцах с ноги на ногу. Парень не мог больше терпеть — каждая новая минута ожидания сильнее и сильнее сводила его с ума, мучительно сжимала грудную клетку. Но без команды Матвей ринуться в атаку не имел права. Спустя пару минут вожак издал боевой клич: «Бей леваков!», и все бросились вперед. Стремительно пробежав десять метров, разделявших их со второй группой, парни слились с ними, и теперь было не разобрать, кто откуда. Началась бойня. Бессмысленная, но, судя по всему, доставлявшая удовольствие всем участникам конфликта. Место для массовой драки было подобрано идеально — в самом конце городского парка, где кругом топь, грязь и в принципе не бывает людей. По левую сторону — крутой овраг, в низине — болото. Октябрь уже успел сбить температуру, но воду льдом еще не сковал, отчего в такой топи можно было и увязнуть. Матвей дрался неплохо: может, не слишком точно наносил удары, но делал это с такой увлеченностью, такой жестокостью, что они проходили на ура. Вдруг кто-то, саданув юношу кулаком в челюсть, выбил его из толпы. С трудом удержавшись на ногах, парень отпрянул в сторону и, еще приходя в себя от сильного удара, выставил кулаки перед лицом, защищаясь. Также вынырнув из гущи людей, мужчина лет тридцати быстро приблизился к нему и ударил еще раз. Юноша особо его не рассмотрел: незнакомец глянул на него лишь раз, сверкнув синими глазами (Парень всегда обращал на их цвет внимание — привычка, выработанная из-за тесного общения с националистами.), на голову был натянут капюшон толстовки. В этот раз Матвей успел заслониться, а затем пошел в наступление, пересчитал ребра обидчику. Мужчина отскочил в сторону и зажмурился, схватившись рукой за бок. Парень ринулся за ним и начал стремительно наносить удары — один за другим. Противник пятился назад, к обрыву. Юноша удвоил свои старания, надеясь столкнуть ублюдка вниз. Но, увы, Матвей недооценил своего врага — как только тот оказался в опасной близости от оврага, он отскочил и, с размаху ударив парня ногой, отправил под гору. В последний момент поняв, что его специально заманили к обрыву, юноша успел схватиться за ногу мужчины и увлечь его за собой. Вцепившись друг в друга, молодые люди кубарем скатились в низину оврага. Матвей упал на незнакомца сверху и, быстро придя в себя, приподнялся над ним на руках. Мужчина жмурился (голова сильно кружилась), у него не было сил, чтобы, мгновенно собравшись, скинуть с себя юношу. Капюшон слетел с него, и теперь Матвей хорошо разглядел нападавшего — это был молодой бородатый мужчина с короткими каштановыми волосами. Тут же Матвей отметил: по национальности он, скорее всего, русский, может, украинец, но точно не азиат, кавказец. Незнакомец только успел открыть глаза и дернуться, как юноша ударил его, раскровив нос. Мужчине это не понравилось: вскрикнув, он схватил Матвея за плечи и оказался сверху него — последовали ответные удары. После этого молодые люди еще долго боролись в грязи: сверху оказывался то один, то другой. — Мстислав, что там у тебя? — послышался голос сверху бугра. — Порядок! Справлюсь сам, не беспокойся! — резво отозвался мужчина и резким движением перевернул юношу на живот. Матвей пытался сопротивляться, но Мстислав быстро заломал ему руки и, крепко зажав их, навалился сверху. Парень жмурился от боли и отвращения к сложившейся ситуации: лежа на земле, «мордой в пол», прижимаемый каким-то левым ублюдком, он повернул голову набок, чтобы не захлебнуться в грязи. — Слезь с меня, сука! — зло прокричал он. — Дай мне минутку — слезу, — Мстислав быстро дышал, вымотанный боем, и продолжал, закрыв глаза, лежать на юноше. — Просто чуть-чуть переведу дух. — Матвей сильно задел его по носу, поэтому в глазах все двоилось. Утыкаясь носом в торчащие короткие белые волосы парня, Слава вдруг добавил: — У тебя, однако, очень вкусный шампунь… Матвей плотно стиснул зубы, почувствовав, что мужчина оставил влажный поцелуй на его шее. — Что ты творишь, пидорас? — прошипел он, дрожа от отвращения. — Я? Пока что ничего… — равнодушно отозвался Мстислав и, достав из кармана веревку, быстро связал руки парня за спиной. Матвей не оставлял попыток вырваться, но мужчина не давал ему ни шанса пошевелиться. — Скажи, тебе нравится, когда я так прижимаюсь сзади? — прислонившись пахом к заднице парня и обжигая дыханием ухо юноши, спросил Слава. Обычно ему было приятно бесить таких вот бритоголовых мальчиков-зайчиков, которые пиздились не на жизнь, а на смерть, забивали его товарищей, устраивали «темные» мигрантам, геям и так далее. Но отчего-то этот парень не вызывал у мужчины должной неприязни. Ему не хотелось ни бить его, ни пугать. Этого мальчонку двадцати годков Мстислав сразу отнес к виду нациков, которые «просто запутались». Повернули когда-то не туда, сделали не те выводы, оказались не в той компании, из-за чего решили, что именно они являются представителями той единственной и неповторимой сверхрасы. Бывают среди них закоренелые, взрослые, их не переубедить, они и убить могут — прекрасно знал Мстислав, — такие часто и не верят в свою теорию целиком, им просто нравится помыкать молоденькими мальчиками и играть в войнушки. А Матвей — пацаненок, глупый, ищущий в русском шовинизме возможность забыть о своих комплексах и неудачах. — Я тебя пристрелю, как собаку! — сорвался на крик юноша. Да, Слава раззадорил его не на шутку. Матвей в действительности был в состоянии убить его в эту секунду, дай ему пистолет. Мужчина медленно приподнялся, чтобы ненароком не высвободить парня, и поменял положение: упершись тяжелым сапогом между лопаток юноши, он быстро связал его ноги, накинув веревку прямо поверх берцев. Встав с парня, Мстислав позволил тому перевернуться на спину. Матвей задергался, пытаясь высвободить руки. Мужчина, стоя над ним, спокойно смотрел на парня сверху вниз. Юноша встретился с ним по-настоящему разъяренным взглядом. Опустившись, Мстислав оседлал его ноги, а затем, придвинувшись ближе, сел прямо на его пах. Мужчина вдруг наклонился, протянув руку к лицу Матвея, — юноша тут же зажмурился. Но Слава не ударил его, а лишь осторожно снял маску. — А ты симпатичный… — неожиданно для самого себя заметил он. Матвей боязливо приоткрыл один глаз. Мужчина смотрел на него слишком пристально, как-то нездорово. Матвей резко отвернулся — у него не было сил на зрительный контакт с этим ублюдком. Что ему нужно? Почему он просто не продолжит бить его? Зачем он говорит все эти мерзости? — Только тронь меня — я убью тебя, извращенец… Я обещаю! — нечленораздельно прорычал юноша. — Чего ты бегаешь с этими животными? — спокойно спросил Слава. — Ты совсем не похож на них. Тебе весело пиздиться? Переходи к нам. Мы, антифа, тоже пиздимся. — Конечно, сука, только не хватало мне настолько упасть, чтобы присоединиться к левым пидорасам! — Ну чего ты шумишь? И я из наших один-единственный пидорас, не бойся. Приходи, нас двое будет. Матвей округлил глаза, прямота мужчины испугала его еще больше, чем его действия. Парень напряг губы, собираясь плюнуть мужчине в лицо. — Только попробуй! — закричал Мстислав и тут же закрыл рот юноши ладонью. — Тебя не учили, что плеваться — это низко? Парень промычал что-то в ответ. Мужчина вдруг улыбнулся, отчего вокруг его глаз побежали лучистые морщинки. Юноша проглотил слюну и дернул головой, пытаясь отстраниться от чужой руки. Слава отнял ладонь ото рта Матвея и вдруг перестал улыбаться. Он считал себя вправе наказывать его, но что-то внутри мешало действовать. Ему всего-то нужно напугать парня, унизить, чтобы он убежал домой и больше и не думал соваться к своим. Матвей, не глядя на него, прошелся языком по своим пересохшим губам. Мстислав ощутил влечение — внутри болезненно полоснуло, решил ему поддаться, чтобы было проще. Матвей распахнул глаза и судорожно задрожал, чувствуя, как его щеки больно уколола мужская борода. Хотелось кричать во весь голос. Мстислав целовал его грубо, развязно. Тело онемело, по нему пробежал озноб. Отпрянув, мужчина сбивчиво проговорил, надеясь оскорбить: — Хочешь, отсосу тебе? Матвей холодно и твердо посмотрел на него прямо в упор, с ненавистью прожал сквозь зубы, ему было важно почувствовать контроль над ситуацией: — Соси. Мстислав вдруг расстегнул ему ветровку и вжался губами в живот — парень задрожал — от неожиданности, а не от возбуждения. Но в паху тут же стало разливаться приятное тепло. Мысли в голове Матвея смешались: хотелось уничтожить этого подонка. Юноша замыленным взглядом посмотрел на его макушку, представил, как тот возьмет в рот, — и член напрягся. Слава оставлял засосы и царапины от щетины на его худом бледном животе и спускался к месту, где заканчивалась тянувшаяся снизу вереница светлых волосков. Матвей почувствовал, как мужчина расстегнул ему штаны. Злоба и желание сплелись в один липкий комок. Казалось, разрядка заберет оба эти чувства, поэтому юноша, истекая смазкой, не мог больше ждать. — Как тебя зовут? — Слава посмотрел на его лицо. Парень выждал, ответил: — Матвей. Не знаю зачем тебе… Вряд ли ты сможешь повторять мое имя, когда я буду толкаться тебе в рот. Мстислав вдруг беззлобно усмехнулся, остановился. — Ладно, я ожидал, что ты сломаешься на этом моменте и я отпущу тебя. Обычно ваши парни на большее не способны. Ты, видимо, особенный. — Не пизди, не поверю, что ты у кого-то из наших уже брал за щеку! — Не брал, но пару раз удавалось так повалить кого-нибудь из ваших, навалиться сверху и нашептать колкостей. Люблю наказывать плохих мальчиков, не могу без этого, — Слава улыбался. — Я выслежу и убью тебя! — вдруг ядовито выпалил юноша. Мужчина криво усмехнулся и, вновь наклонившись к лицу юноши, ответил: — Знаешь, я тебе даже помогу: улица Ленина, дом 23, 9 этаж, 117 квартира. В эти выходные я не работаю — приходи. Буду ждать. — Матвей вдруг потерял дар речи, шокированно глядя в уверенные синие глаза мужчины, а тот продолжил: — Ты же тоже это почувствовал, да? Приходи, и я закончу начатое — сделаю тебе первоклассный минет… Матвей с трудом выговорил: — Я сейчас закричу. Наверху все тихо — они услышат. — И? Придут, а ты тут с хуем наружу? Неловко… И почему ты так уверен, что там твои, а не мои? — Слава! — послышался голос сверху оврага. — Я в порядке, вы как? — продолжая смотреть прямо в глаза Матвею, крикнул в ответ мужчина. — Все нормально, давай к нам! Юноша вдруг задрожал, заметив в руках Мстислава блеснувший нож. — Т-с-с, не бойся. Взяв нож в зубы, мужчина застегнул ему штаны, осторожно повернул набок и перерезал обе веревки. Матвей, не сразу поняв, что свободен, промедлил пару секунд, словно контуженый глядя на Славу, а затем быстро вскочил на ноги и, шатаясь, понесся прочь: через болото, топь и грязь. - Эй! Я буду ждать тебя! Матвей прекрасно слышал его, но не обернулся, чувствуя, что ему не хватает воздуха, и благодаря бога за то, что слезы пришли к нему только сейчас.