Эй, кто-нибудь..! Сломанная игрушка

      Артем дернул Славку за волосы, поднимая его с колен, и подтащил к Максиму. Тот стоял, пошатываясь, с торжествующей улыбкой на расцарапанном лице.       — Проси прощения у моего друга, дрянь! — сказал Артем, встряхивая мальчишку.       Ему интересно было наблюдать, как выражение непонимания, обиды на Славкином лице сменяется ненавистью.       — Да пошел ты! — сквозь зубы процедил Слава.       Артем снова дернул его за волосы, но мальчишка сжал челюсти и сдержал крик, только глаза наполнились слезами.       — Да на хуя мне его извинения! — сорвался Максим. — Эта сучка целый год ломалась, цену себе набивала. И сейчас ручонки распускает. Ты хоть теперь просек ситуацию, а, Славочка?       — Просек, теперь просек, — прохрипел пацан. — Какие же вы все подонки!       — О-хо-хо, ни хрена не просек! — покачал головой Артем. — Ты о чем думал, когда ехал сюда? Когда про друзей моих гадости говорил? Весьма неосмотрительно, малыш, за это наказывают!       — Темка, ты вернулся! — с улыбкой сказал Илья, глядя на друга радостными протрезвевшими глазами.       — Вернулся, Илюха. Сейчас выбросим этого щенка и отпразднуем мое возвращение.       Артем потащил Славку к двери, но Макс каким-то чудом оказался там раньше.       — Я, бля, ехал сюда развлекаться, а не тупо бухать, — сказал он, закрывая тяжелую дверь на задвижку. — Эта целка никуда не пойдет, пока я ее не трахну.       Артем почувствовал, как замер в его руках мальчик, он, кажется, и не дышал.       — Макс, и охота тебе об него мараться?       Максим словно и не слышал ничего. Тяжело сопя, он подошел к оцепеневшему Славке, но не решался дотронуться: руки у того были свободными и взгляд не обещал ничего доброго.       — Слушай, Слава, — тихо и вкрадчиво сказал Максим, — ты тут зарвался немного, но это ничего, я не злопамятный. Давай так: будешь хорошим мальчиком — вечером поедешь домой к мамочке, если нет — ты ее больше не увидишь.       На какое-то время в комнате повисла тишина, было слышно только возбужденное сопение Макса и прерывистое дыхание загнанного в угол мальчишки. А потом тихий, глухой голос:       — Хорошо. Отпусти меня, Артем.       От неожиданности Артем разжал пальцы, парень ужом вывернулся из-под его руки и, как звереныш, в слепом отчаянии бросился на Максима. Отошедшему от ступора Артему пришлось приложить немалую силу, чтобы оторвать вцепившиеся в шею друга руки. Они действительно были шокированы: почти ребенок, такой нежный и беззащитный с виду, вместо того, чтобы разрыдаться и умолять отпустить его, вдруг кидается на своих обидчиков, как мелкая кошка на больших псов. Это раздражало своей непонятностью, обескураживало Артема и, возможно, Илью. Но не Макса, который и сам был не вполне адекватен. Он молча вытянул ремень из своих джинсов и деловито принялся связывать руки мальчика, удерживаемые Артемом. А держать было не просто, Славка бешено рвался из рук, выгибался дугой и пытался кусаться. И все это без единого слова или крика, они слышали только сорванное дыхание мальчика. Илье со второй попытки удалось прижать к полу брыкающиеся ноги. Славка не мог долго противостоять трем взрослым парням, он выбивался из сил.       — Пустите, твари! — прохрипел он, но тут же перешел на отчаянный вопль, почувствовав, как чьи-то руки стаскивают с него штаны. — Нет, нет, не нада-а-а!       Этот крик неприятно затронул что-то в Артеме, всколыхнул сомнения, которые усилились при виде оголенных, не тронутых загаром молочно-белых ягодиц. Он глянул в лицо Максима, ища в нем отголосок своих сомнений. И ничего не нашел. Илья… Боже, как же они завелись! Теперь Артему не остановить их, хоть бы они и в самом деле не прибили парня ненароком. Ну, если им так уж надо трахнуть его, что ж, тот сам напросился.       — Ну что, пчелка-труженица, поработаешь попкой для ребят? — спросил Артем.       Макс положил руку на белую ягодицу и медленно сжал, постанывая от удовольствия. Другой рукой он провел по тонкой спинке и, нагнувшись, коснулся языком трогательной ямочки у основания спины.       — Илья, держи его крепче, — глухо сказал он, — я презервативы из сумки достану.       — Умничка, запасливый мальчик, — похвалил Артем. — У тебя и смазка есть?       — Смазка? А не заработал наш зайка смазку. На сухую ебать будем.       Славка по-прежнему молчал. Мозг, защищаясь, глушил сознание: это не со мной, это все не по-настоящему, я сейчас проснусь, и все будет хорошо. Славка зажмурился. «Вот сейчас открою глаза — а я дома, в своей постели».       POV Артем.       Что же он молчит? И дергаться перестал. Смирился, что ли? Это такой-то волчонок?! Сейчас орать будет. Пока он только заметно дрожал, лица за прядями все еще влажных волос не было видно. Но мне почему-то представилось, что он стиснул зубы, или закусил губу, и закрыл глаза. Макс торопливо расстегнул молнию на джинсах, он уже возбужден до предела, член стоял колом. Неужели эта сжавшаяся от страха фигурка может довести до такого? Нет, дело, скорее, в больных мозгах Макса. Его заводит насилие, наверное, чувствует себя брутальным самцом рядом с этим ребенком. Макс навалился на него и елозит членом между половинками попки. Руки мальчишки подгибаются, но мы совместными усилиями не даем ему упасть.       — Блядь, не могу вставить! Надо штаны ему снять до конца и ноги раздвинуть пошире.       Теперь на Славке оставалась только синяя застиранная футболка, в рукав которой он вцепился зубами. Как накрепко он сжал свои челюсти, так, должно быть, сжал и анус. Макс уже выл от нетерпения, тычась в сведенное страхом колечко мышц, осыпал мальчишку матами и бил по спине.       — Расслабься, сучка, расслабься! Тебе же лучше будет!       Я попытался заглянуть в лицо пацана, убрал рукой волосы и увидел стекающую по руке струйку крови из-под его зубов. Бля, он не только рукав прикусил, но и кусочек кожи от себя отъедает. Фу, гадость!       — Макс, хватит истерить, без смазки ты туда не влезешь! Илья, вы же вроде масло привозили, тащи хоть его сюда.       Илья нехотя оторвался от созерцания.       — У меня вообще-то крем есть и молочко для тела. Что лучше?       — Да пофигу, дай крем! — заорал Макс.       Я наклонился к самому полу и все-таки заглянул в Славкино лицо. Его глаза были широко раскрыты и казались черными.       — Вот видишь, как я о тебе забочусь? — шепнул я. — Может, даже останешься не порванным, благодаря моему покровительству. Ну, где твое «спасибо», зайчик?       Он никак не среагировал. Мне не нравилось все увеличивающееся пятно крови на рукаве.       — Хватит грызть себя! — пристрожился я, пытаясь разжать его челюсти. Это получилось только при одновременном надавливании на подбородок и околоушную область. Почувствовав, что я больше не держу его, мальчик опять задергался, пришлось ударить его ребром ладони по шее. Он заскулил тоненько, уставившись мне в глаза своим черным взглядом. В очередной раз мне захотелось все прекратить, выкинуть его из дома и забыть обо всем случившемся.       Макс смазал свой член, смазал его дырку, но не смог туда залезть даже пальцем.       — Я его убью, — сказал он. Затем, ухватив за волосы свою жертву, заставил посмотреть на себя. — Я ХОЧУ КОНЧИТЬ! Давай отсоси мне, если не хочешь, чтобы я тебе ножом пластику жопы сделал. Понял?!       Славка не понял его, да и не слышал, по-моему. Мне надоело его держать, он все равно больше не дергался, поэтому я оставил друзей самих возиться с ним и ушел курить.       — Макс, принеси вискарь, мы поможем ему расслабиться.       — Мы ему рот не откроем, надо Темку звать.       — Откроем, и очень просто!       Открыли действительно просто: Илья зажал Славе нос, и как только он попробовал вдохнуть, в рот ему воткнули горлышко бутылки, едва не выбив зубы. Спиртное забулькало, потекло изо рта, носа, из глаз хлынули слезы. Славка захлебывался, кашлял, хотел дышать, но вместо воздуха глотал обжигающую жидкость.       — Эй, эй, совсем спятили! — заорал вбежавший в комнату Артем. — Убьете, отморозки!       Он забрал почти пустую бутылку.       — Вы сколько влили в него? — с ужасом спросил он.       — Да на пол больше перевели, — отмахнулся Илья.       Какое-то время они тупо смотрели на судорожно вздрагивающее у их ног тело. Когда дыхание мальчика немного выровнялось, Илья подхватил его подмышки и перетащил на диван. Со Славки сорвали и так уже разодранную футболку. Максим начал оглаживать голое тело.       — Красивый, мягонький мальчик, — шептал он. — Теперь ты будешь послушным?       Слава не шевелился, глаза его были прикрыты, нежные губы в крови. Артем поймал себя на мысли, что вид мальчика возбуждает его. Рука сама потянулась к темным маленьким соскам, потрогала их, легла на впалый живот. Приятно было чувствовать неровные движения этого животика, гладить теплую шелковую кожу. Рука скользнула к паху, пальцы перебирали мягкие завитки волос. Даже этот маленький член показался Артему красивым. И не возникло мысли, что он гладит тело человека одного с ним пола. Разве эти смуглые гладкие ножки принадлежат мужчине? Эти пушковые волосы на лобке, этот трогательный пупок не могут быть у парня, да и у человека вообще. Это всего лишь игрушка, сексуальная кукла, очень, очень привлекательная…       — Я первый его трахаю! — ревниво сказал Макс.       — Ладно, только не рви его, — нехотя согласился Артем.       Опьяневший мальчик не сопротивлялся, когда ему развели ноги, но стоило Максу втиснуть ему в попу палец, он застонал, открыл глаза и попробовал отползти. Макс торопился, давил ему на мышцы, не замечая стонов и попыток отклониться.       — Не могу больше, — сквозь зубы сказал он, еще шире раздвинул ноги мальчика, направил член и резко подался бедрами вперед. Мальчик вскрикнул, Макс тихо выматерился и продолжал давить на анус. И вдруг Славка заорал как резаный и часто-часто задышал.