Эй, кто-нибудь..! Сломанная игрушка

      POV Артем.       Лето. Жара. Я на даче. На дядькиной даче. Один. И я хочу оставаться один. А на нашу дачу в любой момент могут заявится родители, или мама привезет своих подруг, или отец — деловых партнеров.       Не хочу. Никого. Видеть! Вот странно, был подростком — не маялся никаким пубертатным периодом. А что сейчас-то, в восемнадцать лет нашло? Это состояние «нехочуникоговидеть» началось после последнего звонка в школе. То есть поначалу-то все хотелось — всех видеть, слышать, любить! Чувство свободы, эйфория. Чем уж школа меня так достала, сам не знаю. Но тянуло оторваться с друзьями по полной программе, выпасть из реальности этак на недельку. Не дали. Отец тормознул!       — Сначала экзамены сдай и в институт поступи! И до тех пор чтобы я не слышал ни о каких попойках с дружками!       По поводу экзаменов я даже не парился. ЕГЭ, которым пугали весь год, нашу школу миновал, и я не тот человек, которого можно завалить на экзамене. Безнаказанно.       — Бать, я все сдам, не переживай.       Я думал — дело улажено, разговор окончен. А вот ни хрена. Отец положил тяжелую руку мне на плечо, заставил сесть на диван и сам уселся рядом.       — Артем, мне не нужны сюрпризы.— Черные глаза как рентген просматривали меня насквозь. — Надеюсь, разговоров об университете физической культуры больше не будет?       — Эх, батя, год назад ты говорил, что не будешь давить на меня, — я исподлобья смотрел на него.       — Обстоятельства изменились, Артем. Мне нужна твоя помощь. И я должен быть уверен, что ты со всем справишься.       Я невесело рассмеялся:       — Понимаю. Чтоб сколотить свою империю, ты пять лет отучился в этом своем заборостроительном. Ну, а меня куда хочешь пропихнуть?       — Тем, ты в Москву поедешь учиться. А жить будешь у дяди Алика.       — В Москву?! На х… зачем? Чем тебя наш УПИ не устраивает? — сорвался я. Я любил свой город, и у меня были свои планы на жизнь. — И причем тут дядя?       — Не ори! — повысил голос и отец. — Я хочу быть уверенным, что сессии ты сдаешь потому, что учишься, а не потому, что ты Бакаев.       В комнату, опираясь на стеночку, вползла мама. Глаза ее были зареванными и опухшими, к покрасневшему носу она периодически прикладывала платок. Мама второй день глубоко скорбела по поводу безвременной кончины своей той-терьерихи. Псине в ветлечебнице вкатили какую-то банальную прививку, у нее развился анафилактический шок, и сука испустила дух прямо в клинике в страшных судорогах на руках у мамы. «Убийцы, я засужу их, они окончат свои дни в тюрьме!» — рыдала она. Отец выразил ей искренние соболезнования, но сказал, что никого засуживать маме не даст. Мама была безутешна.       — Что вы кричите, — слабым голосом сказала она, — я всю ночь не спала, у вас есть хоть капля сочувствия?       — Мама, отец отправляет меня учиться в Москву! Я не вижу в этом смысла! — воззвал я к ней.       — Смысл есть, и ты сам это поймешь! Наташа, я хочу, чтобы ты меня поддержала…       У мамы задрожал подбородок.       — Вы считаете, что сейчас самое время спорить куда ехать, где учиться?! Когда только вчера моя Бусичка… Моей девочки больше нет! Неужели ваши проблемы и дня не могут подождать!       Тут я снова не сдержался.       — А я рад, что это убожество сдохло! Постоянно путалась под ногами, а когда об нее спотыкались — от визга оглохнуть можно было!       — Артем, как ты с матерью разговариваешь! — строго сказал отец.       Но мама, рыдая, уже покидала мою комнату.       — Эта сука мои туфли итальянские сгрызла, — улыбнулся отец. Потом повернулся ко мне, лицо вновь стало строгим. — Начинай готовиться к экзаменам, сынок.       И я сдал эти чертовы экзамены, и довольно успешно. Поехал в Москву, отвез в выбранный отцом вуз документы и дождался сообщения о своем зачислении. Жил у дядьки и едва ли не ежедневно слушал его нравоучения, так как моя кислая физиономия вызывала у него недоумение.       — Ты в армию хочешь? Пусть уж лучше отец тебя строит, а не тупой прапорщик.       — Ничего я не хочу. Оставьте меня в покое! — отвечал я. Дядька пожимал плечами и на недолгое время замолкал. А я все ломал голову, как же так случилось, что мой отец, которого я привык считать надежным другом, вдруг перестал доверять мне и за моей спиной решал мою судьбу.       Уезжая домой, я спросил у дяди разрешения пожить на его даче под Катером.       — Живи, — сказал он, — ключи у отца. Только дурь из головы выкинь. И запомни — и отец, и я хотим тебе только добра.       У дядьки был большой совдеповский дом на старых Косулинских дачах. Кирпичная коробка без какой-либо вычурности, с огромным подвалом и винным погребом. Весь участок зарос сорняками и кленовой порослью, на дне небольшого бассейна изумрудом отливала лужица зацветшей воды. В доме толстый слой пыли на полу и мебели. Да плевать, два соседних дома тоже пустовали и выглядели не лучше. И чего их всех в Москву тянет, подумал я. Но все складывалось как нельзя лучше, я хотел одиночества и получил его в полном объеме. Смотался в поселок, затарился пивом и консервами и ушел в автономное плавание. Хотел еще телефон выключить, но побоялся визита обеспокоенных родителей. Я «плавал» почти неделю. Сидел в шезлонге на солнышке, с банкой «Балтики» в руке. Потом пошел дождь. Я сидел в кресле возле окна, смотрел на стекающие по стеклу капли, и в руке моей была банка пива. Солнце, дождь, пиво, сигареты, приятная пустота в голове. Потом позвонил отец.       — Ты как там, живой?       — Нормально все.       — Домой не собираешься?       — Пока нет.       Все, поговорили. Его голос… Вроде должен был всколыхнуть что-то в душе, ну там обиду или тоску по родному человеку. Нет, ни хрена.       А потом позвонил Макс. Что ж ты так долго молчал, родной? Даже странно. Забыл о моем существовании? Уеду учиться, и через неделю никто не вспомнит, что был такой парень — Артем Бакаев.       — Какого хера надо, Макс?       Он радостно заржал.       — Мы с Илюхой по тебе тоже соскучились! Кстати, минут через пятнадцать подъедем, готовься.       — Если повернете домой сейчас — полчаса сэкономите, — посоветовал я.       — Не пыхти, Артем, у нас для тебя сюрприз! И тебе надо на людей посмотреть, чтоб потом не пугаться и не шарахаться.       — Я не шарахаюсь, я сам на людей кидаюсь, так что потом не жалуйтесь. И пиво у меня кончилось, — потихоньку сдался я.       — Все предусмотрено. Ну, скоро увидимся,— он отключился.       Что у них там за сюрприз? Кое-что можно было предположить: скорее всего, приедут они не одни.       Я не ошибся, они были не одни. Но этот гость действительно стал сюрпризом. Ожидал увидеть кого угодно: кого-нибудь из моих подружек, девку по вызову, целый батальон моих друзей, наконец. Но не Славу. Я даже не сразу узнал его. Он здорово загорел и даже немножко вытянулся за лето. Синие глаза смотрелись еще ярче на смуглом лице, а отросшие почти до плеч волосы выгорели и приобрели рыжий оттенок. Я вспомнил, что когда видел его в последний раз, еще весной, его носик был усеян веснушками, а кожа была бледная и нежная, как у настоящих рыжих. Славка подошел ко мне и с улыбкой, немного смущенной, протянул руку:       — Здравствуй.       — И тебе не хворать. Как это мои ребятки притащили тебя сюда?       — Сам в машину прыгнул, — рассмеялся Илья, — как только услышал, что ты скоро в Москву уедешь.       — Максим сказал, что ты не хочешь уезжать, отец тебя заставляет.       Мальчик, кажется, слегка покраснел.       — Максим болтает много! — сказал я. — Пойдемте в дом, что ли.       Парни приехали во всеоружии, из багажника извлекались пакеты, бутылки, корзина с фруктами.       — Фу, «Балтика»! — скривился Макс, проверяя холодильник.       Заглянув в пакет с бутылками, я ужаснулся.       — Вы тут до конца лета бухать собираетесь? — спросил я.       — Нет, переночуем только, — спокойно ответил Макс.       Посреди холла стоял Славка и озирался по сторонам.       — Блин, какой дом большой, — сказал он, — а почему так грязно? Хочешь, помогу тебе убраться?       — Вот еще! — скривился я. — Пошли лучше в беседку, там и отметим ваш приезд.       Я соскучился по нормальной еде, поэтому с удовольствием поглощал деликатесы, привезенные друзьями. Мы со Славиком пили пиво, Макс с Ильей намешали себе каких-то коктейлей с мартини. Синеглазое чудо все время смотрело на меня и в разговорах почти не участвовало.       — Вы как экзамены-то сдали? — спросил я.       — Нормально, — ответил Макс, — все могло быть хуже, если б не Славочка, он великодушно помог мне на контрольной по алгебре.       Макс притянул было к себе Славкину голову, но мальчик сморщил носик и вывернулся из-под его руки.       — А чем ты на каникулах занимаешься, Славка? — спросил я.       — Так, подрабатываю, — нехотя ответил он.       — Славочка себе мобильник купил, — ехидным голосом сообщил Максим.       — Правда? Покажи.       Славка смутился:       — Да модель совсем простенькая. — Он вытащил из кармана дешевую «Моторолу».       — А мой телефон у тебя есть?       — Нет.       — Ну так вбей, я продиктую.       Его мордашка осветилась счастливой улыбкой. Глупый ребенок!       Краем глаза я видел, как Макс передернул плечами.       — Жарко, айда купаться, парни, — сказал он.       А ты ревнуешь, мальчик-картинка. Целый год обхаживал этого зайку, а хрен продвинулся. А я вот на раз его сделаю. Мое настроение уверенно повышалось.       На речке в районе этих дач никакого пляжа не было. Невысокий, но скользкий глинистый бережок, и сразу приличная глубина. Зато кроме нас никто и не купался. Я с интересом наблюдал за раздевшимся Славкой. Бля-а-а, как игрушечка! Без своих мешковатых штанов он не выглядит тощим. Весь гладенький, под смуглой кожей видно, как двигаются мышцы, талия такая тоненькая, гибкая, и скульптурно вылепленная попка просто притягивает к себе взгляд. Точно, вон два дауна с одинаковыми мордами смотрят на него и едва слюни не пускают.       — Тут глубоко? — спрашивает Славка, и, не дожидаясь ответа, прыгает в воду. И вопит от удовольствия.       Я чувствую, что сам должен охладиться. За мной лезут в воду Макс и Илья. Но, не отрываясь, наблюдают, как Славка плывет, красиво и четко выбрасывая руки.       — На хуя вы его привезли? — спрашиваю я их.       — А ты, типа, не рад? — Макс кривит рот в злой усмешке. — Зато наш котик, смотри, просто писается от счастья.       — Чтоб к вечеру его здесь не было, понял? Сам вызовешь такси и отправишь домой. — говорю я тоном, не терпящим возражений.       — Да пошел ты! — маленькое хамло пулей вылетает на берег и, подхватив свои вещи, убегает.       Илья занервничал и тоже полез из воды.       — Тем, ну чего ты взъелся? Пацан сам домой не захочет, он с отчимом поскандалил. Макс, подожди меня! — крикнул он и снова повернулся ко мне. — Да что с тобой происходит?       Мне тоже расхотелось купаться, но и бегать за обиженными принцессами я не стал. Просто растянулся на солнышке, закрыл глаза и постарался отключиться от всего. Но не прошло и пяти минут, как Славка, тяжело дыша, появился на берегу и плюхнулся рядом со мной. На меня полетели брызги. Кажется, этот мальчик начинал меня доставать.       — Кайф! — прошептал он.       — Ты правда с отчимом поссорился? — спросил я, надеясь подпортить ему настроение.       — Поссорился, — ответил он совершенно спокойно, — да у нас постоянные разборки. Ему просто не нравится, что я дышу. И ем в его доме, и сплю…       Так, малыш, ты начинаешь грузить меня своими проблемами?       — Илья сказал, что у тебя хороший отец. Везет тебе! Почему ты думаешь, что он тебя из дома гонит? Ты же в Москве будешь жить, разве это не круто?!       Я от удивления открыл глаза и уставился на него. Ах ты тварюшка мелкая, давай, поучи меня жизни!       Славка смотрел в небесную синь и довольно улыбался. По его коже стекали капельки воды, мокрые волосы завились в колечки и прилипли к нежной шейке. Над мальчиком, сверкая слюдяными крылышками, пролетела стрекоза, и он проводил ее взглядом, задрав голову. Боже, какие ресницы, ну зачем они пацану?       Не удержавшись, я провел рукой по его плечу. Слава повернул голову ко мне.       — У тебя сильные руки, — сказал я, — ты спортом занимаешься?       Он улыбнулся.       — Коробки разгружаю в супермаркете — вот и весь спорт. Макс прикалывается над моим сотовым, а я и такому рад, он мне не с неба свалился.       Он на минуту задумался.       — Достал он меня, — пожаловался он, — нет, я понимаю — он твой друг… Хотя — нет, не понимаю.       Синий взгляд пробежался по моему лицу.       — Ты ведь совсем другой, Артем. Макс… он же меры ни в чем не знает, думает — весь мир для него. Для его удовольствия. А Илья дерганный какой-то, слабый. Не физически, ну, ты понимаешь.       Охуеть! Да что этот щенок себе позволяет?! Шавка из подворотни, он берется судить моих друзей, судить меня!!! Что он знает о нашей жизни? Что он, кроме своих задворок, видел! Хотя он, кажется, меня к своему кругу причисляет. Я едва сдержался, чтобы не ударить его. Как можно спокойнее я сказал:       — Слав, ты иди уже в дом, перегреешься тут на солнце.       — А ты?       — Я тоже сейчас подойду.       Он послушно собрал свои вещи.       — Артем, — тихо сказал он перед тем, как уйти, — ты извини, если я ляпнул чего лишнего.       Ты дурак, мальчик, думал я, глядя ему вслед. Ты тут « наляпал» достаточно, чтобы тебя пинком вышвырнули за ворота. Что я и собирался сделать.       Подходя к дому, я услышал крик. Орал, по-моему, Макс. Я влетел в холл. Макс стоял, пошатываясь, с мутным взглядом и красной, оцарапанной рожей. Напротив него Илья выворачивал руку Славке. Глаза у того были бешеные, он шипел и рвался из рук Ильи, игнорируя боль.       — Эй, что тут происходит? — поинтересовался я.       — Макс этого котика лапать начал, а он возьми и выпусти коготки! — с глупым смешком ответил Илья.       Максим вытер щеку и уставился на измазанную кровью ладонь. Да уж, пацан существенно ему фейс подпортил. Макса перекосило от ярости.       — Ах ты сучка, блядь дешевая! — тихо и страшно сказал он. — Да я тебя за такое твоими же кишками удушу.       Он хотел схватить тонкую шейку, но тут же снова заорал и отдернул руку: щенок от души укусил его. Взбешенный Макс стал беспорядочно бить по нему кулаком.       Славка со стоном вывернулся наконец из захвата, но, не удержавшись, упал на колени и попытался сгруппироваться, защищая от ударов голову и ребра.       — Тема, останови его! — отчаянно крикнул он, глядя на меня огромными испуганными глазами.       Я шагнул к нему, ухватил за руку и надавил на болевую точку на плече. Мальчишка дернулся и закричал. Я наклонился к его лицу.       — Так меня называют только близкие люди, и ты к ним не относишься, ублюдок!