Тайный медальон

— Прости уж, Мидорима-кун… но это же смешно. Ты всё ещё красишь волосы в зелёный? Они сидели в зале ожидания в окружении огромной съемочной группы: сегодня снимали показательное прослушивание с участниками ЕХО в роли судей. Одних только операторов было больше, чем их самих: по одной камере крупного плана для каждого, плюс еще несколько, каждая со своим назначением. От Чудес требовалось вести себя максимально естественно и никогда — никогда! — не пытаться посмотреть в свою камеру. И при этом постоянно знать, где она находится, чтобы не запороть все плохими ракурсами. Сехун и Кисе делали это как дышали. Всех остальных коробило до нервного тика, но деваться было некуда. Кагами посмотрел на айдола квадратными глазами. — Они что… крашенные? — Нет, зелёные от природы, — аккуратно съязвил тот. — У Мурасакибары тоже естественный цвет. Я пошутил. Дайки не удержался и заржал. — Кагамин, ты правда думал, что у Мидорина волосы зелёные? — возмутилась Момои. — Когда Мидорима родился, у его знака был счастливым именно зелёный цвет. Он красит волосы всю осознанную жизнь, — рассказал Сехун, на чьих губах играла полуулыбка. Кагами поразился до глубины души, но недостаточно, чтобы выпасть из реальности, и принялся обводить глазами остальных. — Чего? — фыркнул Аомине, наткнувшись на взгляд парня. — Я, Кисе и Акаши ничего с собой не делали. Оттенок такой. — Я проспорил, — протянул Мурасакибара. — Не смотри на меня, Кага-чин. Момои, когда Тайга на неё уставился, даже умудрилась покраснеть. — Мне Харуно Сакура-чан из «Наруто» очень понравилась, когда я впервые смотрела!!! Косплей это! И юноша отвернулся, быстро сформулировав вывод: — Бешеные какие-то. — Я красился, чтобы меня больше замечали, — пожал плечами Сехун и вскоре первым разрушил воцарившуюся тишину. — И всё-таки, ребята… мне интересно стало, когда вы успели создать бренд спортивной одежды? Однако ответить они так и не успели. Дверь в комнату ожидания наконец открылась, явив ребятам их судей и палачей. Правда, только двоих из одиннадцати. — Се-хун-ни-хён, — пропел Бэкхён, направившись прямо к парню. Сухо оставалось только смущённо улыбнутся на это, в то время как остальные только сильнее напряглись. — Пора? — уточнил парень на корейском. Лидер кивнул. — Идём. — Это… — выдавила Момои, не сводя с него глаз. — Чунмён-сан? Ещё один кивок, на этот раз смущённый. Девушка так на него и вылупилась. — Кстати, Сехун-а… у нас проблема. Чтобы всё было по-честному, к нам подсадили «независимого эксперта»… лучше присядь. — Наверное, лучше тебе сразу лечь, — задорно посоветовал Бён: вся эта ситуация безумно его забавляла. — Хочешь, верь, хочешь нет, это Хичоль-сонбэ. Как будет «мы в дерьме» на японском? Парень сказал. Лидер отвернулся к стене и хихикнул в кулак. Акаши насторожился, остальные были в замешательстве, и только Рёта… — Нас будет судить Ким Хичоль? …Рёта окончательно впал в панику. — Кисе, ты чего? — нахмурился Дайки. — Вы о чём вообще? Что это за перец — президент Северной Кореи что ли? — Хуже, — прошептал Се. — Пойдёмте, ребята.

***

Они закрепили за собой название EX'change project, согласно концепции группы ЕХО. Позиция лидера, чьей ролью было представлять коллектив и говорить от его имени, автоматически отошла Акаши, а главным красавцем, так называемым «лицом группы», стал Кисе, зато со всеми остальными получилось не столь однозначно. Кисе вообще вышел в каждой бочке затычкой. Ему хватило таланта и для позиции ведущего танцора, и для рэпа, и даже вокальный голос у него был что надо! Кроме него в танцевальное «ядро» вошли Сехун и Аомине (еще бы, с его грацией пантеры), который, кстати, умудрился выбить себе место главного рэпера. С его низким голосом эффект складывался потрясающий. Сехун и сам удивился такому результату. За вокал отвечали Мидорима (для его незаинтересованности у него удивительно хорошо получалось), Мурасакибара, Акаши и Момои. Самому Сехуну отошли те же роли, которые он имел в ЕХО: танцор, саб-рэпер, макне. Хотя в составе ЕХО он теперь был не самым молодым, а в числе старших. — …Запишем мини-альбом с тем же названием, что и имя группы, на пять композиций. Одна — из нашего репертуара, вторая из тех, кто принадлежит компании, но не ЕХО, и так далее, — объяснял он незадолго после прослушивания. Обоих из них. Их снова окружала огромная съемочная группа. — Компания уже выбрала вам песни, исходя из ваших данных. Песня ЕХО, с которой мы выступим в первую неделю — баллада «Don't Go». — Баллада? — не поверил ушам Дайки. — Но разве мы не должны начать с чего-то настолько бомбезного, чтобы заткнулись все и сразу??? — Именно этого от вас и ожидают, — терпеливо объяснил парень. — Шесть качков танцуют под дабстэп. Это настолько банально, скучно и просто, что не сможет заинтересовать никого, а первое впечатление — важнейшая вещь в шоу-бизнесе. Нет, мы исполним балладу. Вы покажете всем, что можете петь, петь красиво и петь чувственно. Сломаете стереотипы и люди клюнут. Возражений уже не оказалось и он повёл далее. — Второй будет композиция артистов SM, и выбор пал на «Maxstep», оригинал Younique Unit. Она берёт скорее мощным вокалом, не мощной музыкой, и если не обратят внимания фанаты, что маловероятно, то это за них сделают музыкальные критики и другие исполнители. Здесь идёт не просто «хорошее» пение; это надо сделать ярко. Кроме того, — он чуть повысил голос, подчеркнув этим, что возражения вообще-то не принимаются (Мидорима было открыл рот), — в этой композиции участвует девушка. Этим мы привлечём мужскую аудиторию. Момои съежилась, айдол продолжил: — Третьей идёт композиция общекорейская, и всё уже улажено. GDragon — «R.O.D.», это рэп. Рэп медленный и рэп быстрый, танцевальный проигрыш. Ничего, в общем-то, особенного, кроме того, что оригинальный исполнитель — Король k-pop-a, и превзойти его вряд ли представляется возможным. Четвёртым пойдёт мини-мюзикл на опенинг из аниме «Школа Оран». Японская сёздё-классика, петь придётся только Момои-сан, здесь ничего сложного. Это будет миниатюрное представление на сцене. Роли уже распределены. Момои-сан сыграет главную героиню, Кисе-кун — Тамаки Суо, Мидорима-кун — Отори Кёю, Акаши-кун и я — близнецов Хитачийн, Аомине-кун — Такаси Моридзуку, Мурасакибара-кун — Ханинодзуку Мицукуни. Вот и всё. Пятая песня… — Стой-стой-стой!!! Мук-кун не может играть Хани-семпая! Они же как… как во! — Сацуки почти сложила пальцы вместе. — И во-о-о! — как можно шире развела руки в стороны. Аомине фыркнул в кулак. — Мурасакибара-кун давно взрослый, но ведёт себя как ребёнок и ест сладости тоннами. Ему даже играть не придётся. — Да нет же! Типаж совсем не тот! А как же шотакон? Как же МОЭ??? Акаши только молча смотрел, как к Дайки присоединился Рёта: теперь оба валялись в уголке, свернувшись в мелко подрагивающие от смеха комочки. Что угодно, лишь бы не ловить на себе фанатично пылающий взгляд единственной девушки в команде. Когда наружу вылезала её истинная сущность, даже они, привыкшие к любым заскокам, предпочитали оказаться куда подальше… — Если его образ не вызовет фурора среди нетизенов, я буду у тебя в рабстве до конца шоу. Момои замолчала, пораженная. Столь огромные ставки произвели не меньшее впечатление, и парень продолжил: — Пятая песня — Соединенные Штаты, «Turn Up The Love». Заключительная часть, чтобы создать яркое послевкусие. Сконцентрировано на танце, репе и том, что весь мир един и пора любить. На этом и простимся. Вопросы? Вопросов не было. После окончания съемок Сехун вышел на крышу, чтобы охладить голову, перевел дыхание. Сразу вспомнилось, как он приходил сюда около недели назад (неужели прошло так мало времени?) в расстроенных чувствах. Тогда в нем кипела буря эмоций: Крис собирался покинуть группу, а он собственноручно обрек себя на воссоединение с Чудесами, чтобы дать Крису и группе время во всем разобраться и не рубить с плеча. Сейчас все уже произошло. Сехун даже убедился, что, несмотря ни на что, принял правильное решение. Но все это чувствовалось так странно, что он больше не… — Так и знал, что найду тебя здесь, — прозвучало за спиной. — Тао-я? — Прикинь, я никак не привыкну, что ты старше меня, Сехун-гэ, — друг шутливо толкнул его плечом и облокотился на перила рядом. Не замечал, что Сехун смотрит на него так, будто видит впервые. Похоже, так задумался, что удивился бы любому. — Кисе сказал, что ты куда-то ушел, я просто догадался, куда. Все остальные так злобно выглядят. Я даже не знаю, действительно ли они такие, или мне мерещится после того, что рассказывал Лу-гэ… Ты здесь как? Последнее прозвучало тише, чем все остальное. Вот оно что. — Да нормально, — улыбка Сехуна была немного натянута. — Скажи лучше, что там у вас? С этим реалити-шоу юноша был почти оторван от группы. — Да ты наверняка читал все в новостях, у нас больше ничего и не происходит, — неохотно ответил Тао. Из-за скандала почти вся деятельность группы была на паузе. Мемберы воспользовались шансом и прошли полное медицинское обследование, почти у всех обнаружили новые проблемы со здоровьем, в придачу к тем, о которых они уже знали: компания следила за своими подопечными, но из-за плотного графика им приходилось игнорировать большинство своих болезней вместо того чтобы пройти полноценное лечение. Исин, ​​например, заработал что-то серьезное и хроническое на позвоночник, а у Криса вообще обнаружили воспаление сердца. Вряд ли компания отменила бы тур из-за этого. Теперь становилось понятно, почему он чуть не совершил непоправимое. Но это все и так было в новостях, поэтому Тао стал рассказывать о закулисье: как Сухо психанул и избил Чанёля щеткой от швабры, как ДиО украдкой сходил на несколько прослушиваний в качестве актера, как Исин написал песню, и другие домашние мелочи. Сехун и сам не заметил, как стал улыбаться. — Тао-я… Но, сказав это, умолк — не знал, как выразиться. Тао молча положил голову ему на плечо. Теплый. Родной. Свой… — Я… Слова давались тяжело. Сехун-Куроко никогда так много не говорил, не о своих чувствах. Он попытался донести до Тао странную пустоту, выедавшую ему душу. Рассказал, что не узнает в Чудесах тех людей, которые сделали ему больно, а все то, что он носил в себе шесть лет, теперь словно бы провалилось куда-то: и не исчезло полностью, и больше не терзало. Как смотрел в знакомые глаза и не узнавал, будто тех людей, которых он знал, никогда и не существовало. Да и он уже не был Куроко Тецуей. Он так давно отрекся от этого имени. Так существовало ли на самом деле все пережитое? Парень не сдержал слез, а слова сделались горькими. Он больше не знал, что чувствует. А Тао просто обнял его и позволил себе улыбнуться его плечу. Теперь это значило, что с Сехуном все будет хорошо.