Различая фальшь

Утро 30 июля 1985 года в пригороде Лондона началось необычно тихо и спокойно. Тисовая улица, а особенно дом под номером 4, были полностью поглощены Морфеем и его причудливыми фантазиями. Бог сновидений всё никак не хотел отпускать жителей Литтл Уингинга из своего царства, а те в свою очередь не спешили заняться ежедневной рутиной. Петуния Дурсль, в девичестве Эванс, ловила сладкую дрёму, отключая чёрно-белый будильник уже в третий раз. Сегодня её супругу позволено встать попозже, так как встреча с представителями банка назначена на полдник, а мать семейства, по привычке, завела часы на 6 утра. Сбоку на двуспальной кровати, слева от тощей блондинки, смачно похрапывая и изредка что-то бормоча, почивал её муж и глава семьи. Вернон Дурсль, ловя себя на мыслях, что контракт с банком заключить всё же удастся и его фирма, небезызвестная «Граннингс», взойдёт на свой почётный пьедестал, круто развернулся на кровати. Толстая, слегка морщинистая от жира рука взвалилась на пояс супруге, от чего та болезненно сморщилась. В соседней комнате, рядом с родительской, громко сопел ещё один представитель данного семейства. Дадли, или как любила называть его мать – Дадлик, со всем своим немаленьким весом, как для пятилетнего ребёнка, развалился на полуторной кровати в окружении кучи игрушек. Некоторые, учитывая характер малыша, были лишены крайне важных деталей: ног, ушей, колёсиков и даже туловищ. Второй этаж дома под номером 4 был овеян медовым ароматом сна и покоя, но, как оказалось, не все жители Тисовой улицы были под властью Морфея. Именно в этот момент, когда храп Вернона заставлял подрагивать идеально чистые фарфоровые чашки на кухне, по первому этажу безмолвно ходила маленькая тень. Гарри Поттер, а именно его силуэт, открывающий занавески в гостиной, мог увидеть любой, кто бодрствовал, беззвучно шествовал по квадратной комнате, стараясь не издавать никаких звуков. Конечно, скрипучий паркет иногда прогибался под ногами тощего черноволосого ребёнка, но посторонний шум не смог растормошить дремлющих взрослых. Светло-зелёные и слегка прищуренные глаза мальчика обшаривали гостиную, попутно оглядывая коридор. Где-то в этой чистоте и порядке затерялись его очки, которые он уронил, устало позёвывая после очередного кошмара, следуя за кружкой воды на кухню. Аккуратно ступая на паркет, чтобы, не дай Бог, не наступить на спасительные стекляшки, ведь другие ему вряд ли купят, и заодно не разбудить родственников, маленький мальчик, опираясь на кожаное кресло, ступал ближе к чулану. Как бы семейство Дурслей не относилось к неожиданному нахлебнику, свалившегося им четыре года назад, заботиться о нём они были вынуждены. Посему, обговорив всё на семейном совете, Поттеру выделили маленькую комнатку под лестницей, где раньше, да что уж привирать, и сейчас находятся швабры и тряпки. Соседство с паучками и инвентарём для уборки маленькому мальчику было не по душе, но его, конечно же, никто не спрашивал. Опустившись кое-как на коленки, Гарри руками водил по прохладной, не смотря на разгар лета, поверхности пола, стараясь не задевать мебель, силуэты которой ему ещё позволяли видеть собственные глаза. Свет, лившийся из окна, более чем способствовал поискам. Ребёнок надеялся, что если луч попадёт на стёклышки, то он сумеет их заметить. Провозившись около десяти минут обследуя всю территорию гостиной и коридора, Поттеру всё же удалось отыскать свои потрёпанные очки. Крепко зацепив проволочные дужки за ухом, Гарри так же бесшумно двинулся в свою обитель под лестницей, стараясь не особо шуметь и наглухо забыв про стакан воды, ради которого он изначально и вышел из своей комнаты.

***

Первой поборола сон миссис Дурсль, прекрасно осознавая, что ей ещё готовить завтрак для любимых мужчин, ну и для племянника. С лёгкой подачи она отдёрнула светло-красные занавески, пропуская лучи солнца в комнату. На это действие Вернон лишь невнятно что-то проговорил и, неприятно скривив потное и огромное лицо, отвернулся в другую сторону. Петуния, прищурив светло-зелёные глаза на эту картину, лишь театрально вздохнула и, накинув на ночную рубашку тонкий фланелевый халатик, вышла из комнаты. Заглянув в соседнюю комнату и удостоверившись, что Дадлик все ещё спит, блондинка лишь умилённо похлопала ресницами и двинулась на первый этаж. Быстро приготовив яичницу с беконом, а также овсянку для племянника, и разложив завтрак по тарелкам, миссис Дурсль с ожиданием посмотрела на часы, висевшие напротив плиты. Время близилось к восьми утра, а это значило, что вскоре нужно было отвозить сына в садик. Нетерпеливо постучав по кухонному столику выполированными до блеска коготками, женщина двинулась к лестнице. Попутно она задержалась возле чулана, отдавшись сомнениям и мысленному разговору с самой собой. Недолго думая она высоко вздёрнула тонкий и длинный нос и без особого изящества забарабанила в дверь. - Вставай! Быстро! – почти взвизгнула женщина, тарабаня в белоснежное отверстие для входа с маленькой решетчатой прорезью для глаз, – Иди, помой посуду, живо! И перестав терзать дверь, Петуния двинулась наверх, чтобы разбудить мужа и сына. Поттер к «утреннему приветствию» тётушки уже успел привыкнуть. Посему откинув лёгкую простыню с множеством дырок и надевая проволочные очки, ребёнок последовал на кухню. Подставив табурет под рукомойник, Гарри с присущим ему усердием стал ополаскивать сковородку и лопатку. Дело это не заняло много времени, поэтому уже через пять минут под аккомпанемент орущего Дадли, черноволосый мальчик проследовал к своему месту за столом. - Дадлик, малыш мой, в садик ходить нужно,– успокаивая кричащего и вырывающего из объятий сына, твердила тётя Петуния. - Не хочу в садик! – упёрся в своё тучный светловолосый ребёнок, который хоть и был одного возраста с Гарри, но выглядел гораздо старше. Возможно, виной тому был явный лишний вес. - Нужно, сыночка, нужно,– сонно зевая, подключился к разговору глава семейства,– Все прилежные дети ходят в садик, а потом и в школу. - Но Гарри не ходит! И я тоже не хочу! – запрыгивая на стул и умащиваясь поудобнее, грозно сообщил маленький хулиган. - Сыночка, с ним,– тётя нарочно не произнесла имя Поттера. В этой семье вообще старались не замечать второго ребёнка,– другое дело. Он не может посещать садик. - Это потому что он тупой и даже не умеет разговаривать? – то ли засмеявшись, то ли захрюкав, изрёк свою догадку Дадли. Даже не ожидая ответа от родителей, малыш уже занялся более приятным делом, чем разговор о двоюродном брате, а именно – поеданием завтрака. Дядя Вернон и тётя Петуния, до этого присаживаясь за стол, осторожно переглянулись между собой, а потом кинули взгляд на Поттера, который возил вилкой в тарелке с овсянкой. О необычности и отсталости своего племянника речь заходила даже ещё реже, чем упоминание о его присутствии в этом доме. Дурсль громко фыркнул на вопрос своего сына и решил промолчать. Петуния последовала его примеру и, наконец, усевшись, принялась за свою яичницу. ССмейство было настолько поглощено завтраком и игнорированием разговора про Гарри, что даже не заметили, как светло-зелёные глаза Поттера лихо потемнели, оглядывая их, а тонкие детские губы озарились в усмешке. Да, всё верно, маленький черноволосый племянник Дурслей умел разговаривать. Гарри Поттер не был нем, но об этом знал лишь он один. Это была его маленькая тайна, которую он решил не открывать никому.