Парни из дикого леса

      Рон Уизли глядел на семейные часы. Хоть бы они сломались. Они же сломались, они испортились. Они ведь не могут показывать, что стрелка с именем «Артур Уизли» указывала на «мертв». Шаги за дверью. — Рон! Они кончились. Совсем сдохли. Это тот, лохматый псих. Тот, который живет в голове у Гарри. Рон Уизли на всякий случай одной рукой открыл дверь, а второй навел на нее палочку.       В дверном проеме стоял Гарри Поттер в драных джинсах и одеяле в полосочку, наподобие тех мексиканцев, про которых рассказывала Джинни. Сходства добавлял большой черный револьвер у него в руке. В другой руке Поттер держал какие-то тряпки, с которых капало на чистый пол что-то темное. — Мои соболезнования. Я его достал, но у твоего па голова уже в стороне от туловища была. Под вашу стиральную машинку закатилась. Рона передернуло. От стиральной машинки остались корпус и круглая дверка, ее надо было доделывать и доделывать в что-то, чего Рон не знал. И не узнает. — Это скальпы, да? — Джинни. Тоже держит гостя на прицеле. — Скальпы, скальпы. Тех троих. Они, правда, уже успели сдохнуть. До того. Обидно, правда? Они бы так орали… — Гарри положил на кухонный стол два круглых куска кожи — один — с напомаженными темными волосами, второй — со светлыми. Третий он пристроил у себя на поясе, завязав волосы узлом за петлю для ремня. — Это трофей, — Джинни гадливо отдернула руку от того скальпа, что поближе, — это мы их убили, — Джинни открыла кухонный шкаф и поставила бутылку на стол, — а это тот особый сидр, который надо было выпить на годовщину свадьбы. Родителям. Сегодня. — Сидр? — Гарри очень подозрительно глянул на бутылку и достаточно умело выдрал пробку столовым ножом — Вы это точно пить сможете? — и разлил содержимое по чашкам — красной — Рона, белой с золотыми цветами — Джинни и ухваченной для себя синей кружке. Из нее иногда пил упырь, когда ему хотелось молока с плесенью.       Самому же Гарри Поттеру было страшно. От того, что теперь будет, от того, что теперь сказать миссис Уизли и от той фразы Андерсона — «Запоминай, парень. В следующий раз будешь говорить сам». — Он вас защищал. Он смог их задержать. Он был хорошим человеком, — Гарри понял две вещи — это уже не сидр, а что-то из разряда «самогон домашний, валит под стол» и кажется, тут будут два пьяных колдуна и один пьяный миссурийский партизан. Хоть бы дом устоял. И соседи не пострадали. И Гарри Поттер слушал, как мистер Уизли зачаровал машину, как подарил жене тот набор ножей из сорока трех предметов, как испытал на себе патентованное средство от облысения и у него на голове трое суток росли ромашки. И слушал другой голос. Слушал невеселую историю про ну такого юниониста, что прям непонятно было, как старый Янгер мог жить в Миссури. И про рыжего и злого Коула Янгера, которому очень не понравилось, что юнионисты же оставили его без дома и отца, хотя старый Янгер и сам был юнионист. Слушал, как Арч Клеменс сдирал скальпы в одно движение ножа. Слушал про братьев-конокрадов и ограбление, которое превратилось в перестрелку, про лишнюю дыру в башке помощника шерифа, про Квантрилла, у которого имен хватило бы на десяток людей, который мог уговорить Дьявола залезть в котел с кипящей смолой и закрыться крышкой, про горящий город и кучу дохлых аболиционистов на площади. Двести трупов! Упырь жалобно пискнул и попытался залезть под стол. Место было уже занято совершенно никаким Роном. Джинни нигде не было видно. — Что здесь происходит? — Молли Уизли, с палочкой наизготовку. Значит, она видела. — Поминки, миссис Уизли. Ваш муж хорошо дрался. Жаль, что так вышло.       И Молли Уизли передернуло от чужого, взрослого голоса и взгляда сквозь нее. — И что ты будешь делать, когда проспишься? — Пойду. В дикий лес. Кем бы ни был этот, сейчас он был крепко пьян. И приближался к стадии «я тут сплю». — И что потом? — Потом я их поубиваю, — Гарри Поттер сполз на пол, к упырю. Упырь с невинным выражением морды ел паука.