Шесть скрещенных палочек

Жизнь определённо налаживалась. Бойкот Гриффиндора как-то сам собой сходил на нет, и начало положили младшие курсы — спокойный, вежливый Гарри, всегда готовый помочь с уроками, привлекал их больше Гермионы. Видя, как дети с учебниками сидят около Поттера, Грейнджер злилась и отдалялась от парня всё сильнее. А Гарри открыл для себя мир преподавания, с удовольствием обучая малышню заклинаниям и объясняя сложные моменты. Он даже начал составлять подобие учебного плана, читая самые настоящие лекции. Глядя на это, старшие курсы тоже начали разговаривать с Поттером, и парень буквально ощущал, что его прощают. Скоро, очень скоро всё будет как прежде, и Луна Лавгуд ответит на приветствие. Лучшим моментом стал Рон Уизли, который подошёл в среду перед обедом. Парень покраснел, протянул слегка дрожащую руку и скороговоркой произнёс: — Прости меня, пожалуйста. Мне не стоило… ну… говорить тебе те гадости и отказываться от нашей дружбы. Гарри счастливо рассмеялся, пожав потную ладонь. Лицо Рона осветилось надеждой. — Мир? — Мир. Рыжий тут же успокоился и начал болтать о квиддиче, Гарри с удовольствием отвечал — конечно, Драко тоже любил поболтать о волшебной игре, но если Уизли нравится эта тема, то он с удовольствием поддержит её. Так, рассуждая о прошедшем чемпионате, они подошли к Большому Залу. — Привет, Поттер. — Доброго дня, Кребб, Гойл. Парни хмуро кивнули, двинувшись к своему столу. Гарри с улыбкой повернулся к Рону, увидев ошарашенную физиономию последнего. Уизли подбирал слова так долго, что Гарри успел положить себе бифштексы и налить суп. Наконец Рон отмер. — Ты… Поздоровался с Креббом и Гойлом? — Ага. — Но… Но они ведь слизеринцы! Мерзкие слизни, ждущие момента, чтобы ударить в спину! Гарри улыбнулся, тут же поморщившись — Рон начал есть, шумно прихлёбывая и широко открывая рот. Уизли, конечно, всегда так ел, но после пары перекусов с Малфоем это стало просто отвратительным. Но друг волновался за него, так что Поттер успокаивающе пробурчал: — Они в союзе с Драко, так что не волнуйся, меня не тронут. И прекрати чавкать — это неприлично. Малфой делал ему такие замечания по сотню раз за день, и Гарри очень гордился, что в последнее время подобного стало меньше. Всё же знать, следовать и сделать привычкой это совершенно разные вещи, и Поттер как раз находился между двумя последними этапами. Тем удивительнее было повисшее молчание за столом. Гарри посмотрел на неверящие лица и повернулся к белому как полотно Рону за объяснением. Уизли медленно встал и опрокинул тарелку с супом на голову Мальчика-Который-Выжил. За шиворот полетели морковка и мясо, лапша смешанным комком осталась на волосах, по лицу растекалась жирная плёнка… — Сто баллов с Гриффиндора, мистер Уизли! Минерва Макгонагалл подлетела к столу и нависла над рыжим. Следом зацокали каблучки Долорес Амбридж. — Так-так-так, Гарри Поттер… Женщины начали спорить, но Гарри не прислушивался — он очистился Эванеско и удалил запах, но ничего не помогало, и ему пришлось бежать в Башню, чтобы принять душ и переодеться. Он полностью пропустил трансфигурацию и на целых пятнадцать минут опоздал на зельеварение. Северус Снейп повернулся на открытую дверь — Гарри молчал, не в силах сказать и слова. Ему хотелось плакать от несправедливости, но он держался, не желая терять лицо. Около минуты Поттер и Снейп просто смотрели друг на друга, после чего профессор молча кивнул, приглашая парня войти в класс. Неверящий вздох прокатился по рядам гриффиндорцев и слизеринцев — никто не верил, что с Гарри не сняли ни одного балла, да ещё и пустили внутрь. Свободных мест было всего два — около сжимающего кулаки Рона и рядом с Драко. Блондин снял сумку со стула и приглащающе похлопал рядом с собой, и Гарри тут же проскользнул на слизеринскую часть класса, благодарно кивнув. Малфой ободряюще сжал поттерово предплечье и подтолкнул свои конспекты, чтобы парень не запорол зелье. Весь урок он получал поддержку слизеринцев в виде разных прикосновений, кивков и помощи в выборе лучших ингредиентов, и Поттер ещё никогда не ощущал подобное единство с группой людей. Конечно, Рон и Гермиона всегда были рядом, а Гриффиндор поздравлял его с победами, но по-настоящему частью чего-то большего он стал только сейчас. Разумеется, это было последствием дружбы с Драко и тем, что весь его курс заключил союз. Именно поэтому Кребб и Гойл защищали его котёл и словно случайно похлопывали по спине, Забини лично выдал чьи-то глаза, а Нотт ободряюще улыбнулся, когда никто не видел. Слизеринские девочки просто кивали, но и этого было достаточно. Парень окончательно убедился, что решение подружиться с Драко было верным, и вдруг очень захотел тоже заключить с ними союз — с такими дружными, стоящими за себя и друг за друга людьми. Тем же вечером дверь в пустой класс, где они с Драко готовились к урокам, открылась немного раньше обычного. Гарри это заметил, потому что сразу после уроков пошёл именно туда — идти в гостиную к Рону не хотелось. На пороге стоял Теодор Нотт. — Привет, Поттер. Гарри осталось только изумлённо хлопать глазами. — А… где Драко? — Я за него. Кстати, тебя отстранили от квиддича за «демонстративный саботаж, призванный привлечь внимание». Гарри поперхнулся, а Нотт спокойно растянулся в кресле Драко. Это саботажем считается суп, который тебе на голову вылил лучший друг? И это за две недели до игры! Да команда не успеет найти нового ловца за такой короткий срок! Впрочем, теперь Драко будет блистать, купаясь в лучах славы, а Кубок уйдёт к Слизерину… Улыбнётся ли профессор Снейп? — Хорошо. Что будем учить? Нотт оказался довольно приятным собеседником, и учиться с ним было довольно просто. Гарри всё так же щедро делился своими познаниями в ЗОТИ, в том числе и собственными наработками — он интересовался этим предметом и делал очень многое дополнительно. Теодор лениво отвечал, периодически замирая и начиная подпиливать ногти, а потом делясь сплетнями и зорко отслеживая каждый ответ. Расстались они почти друзьями — слизеринец пошёл в подземелье, а Гарри ещё долго гулял по замку, придя к себе после отбоя, когда Уизли уже спал. Почему-то Поттер думал, что их дружба лопнула навсегда, и теперь он получил смертельного врага, куда худшего, чем Драко Малфой.