The Story Of Mustache And Beard

Гарри толком не успевает ничего понять, когда запыхавшийся наглый блондин влетает в его комнату. — Собирайся, мы идем на вечеринку! — Но- — Гарри правда ничего не понимает, потому что какого черта он пойдет куда-то в такую отвратительную погоду? — Никаких возражений! Я обещал вообще-то, да и ты обещался! — невозмутимо произносит парень, копаясь в нижнем белье друга. Стайлс быстро оттаскивает Хорана от его личных вещей, но друг успевает схватить пару чистых боксеров, а затем кидает их в Стайлса. — Там будет Томлинсон. Гарри начинает нервно теребить боксеры в руках, потому что Луи Томлинсон. Звучит, как Иисус Христос, только Луи Томлинсон. Они вместе сидят на биологии с начала этого учебного года, потому что Гарри совсем не читает параграфы и не слушает лекции учителя, ибо старается не потеть, чтобы не опозорится перед соседом по парте и по совместительству парнем-в-которого-он-не-влюбился-вы-что. — Ау, Стайлс, я не хочу даже думать, что ты там думаешь, что я думаю, что нам пора собираться. Точнее, тебе, — отвлекает его Хоран, и Стайлс безумно благодарен за это. Он все еще держит в руках несчастные трусы, потому что безумно нервничает: возможно через час или два он будет сидеть в компании Луи Томлинсона, разговаривать с ним, передавать напитки, а может… — Гарри! — кричит блондин прямо в лицо, отчего парень пугая, роняя боксеры. Найл фыркает и закатывает глаза, поднимая вещь, бросая куда-то в сторону. — Соберись, говорю! Не будь тряпкой, ты бесхребетное существо! Гарри скулит, потому что это несчастная биология преследует его. — Я и Луи, а что если- — Господи, Гарри! — Стайлс понимает друга, потому что ему самому иногда надоедает, что этот несчастный — великолепный, очаровательный, прекрасный - Томлинсон занимает все свободное время, заставляя рисовать на каждой чистой поверхности «Луи» и сердечки по бокам. *** Найл быстро, но четко стучит в белую дверь с номером 148, и Гарри знает — это дом Томлинсонов. Он был тут пару раз, когда парней объединяли, чтобы сделать проекты для следующих уроков. Стайлс был благодарен Богу, что на тот момент дома находилась семья Луи, ибо Гарри боялся не сдержаться. Хотя его безумно напрягала старшая из сестер — Шарлотта, или Лотти, которая хитро смотрела на Гарри, когда тот приходил домой к напарнику. Вскоре входная открывается и перед друзьями предстает шатен, чье волосы приподняты наверх, а по бокам выбрито. На нем майка-алкоголичка и огромные спортивные штаны. Его карие добрые глаза с удивлением мечется с одного парня на другого, но взгляд все-таки останавливается на Хоране. — Найл, ты в курсе, что это частная вечеринка? — блондин быстро кивает. — И когда я просил привести кого-нибудь, то я просил привести кого угодно, но не тринадцатилетнего мальчишку. Найл постарается не смеяться, и именно поэтому он хохочет слишком громко, что пару прохожих оборачиваются на дом 148. Это замечает Лиам, быстро хватает обоих за куртки, втягивая внутрь дома. Он закрывает дверью, а затем снова поворачивается к блондину за объяснениями. Но вместо него выступает Гарри. — Вообще-то мне шестнадцать! У меня даже права есть, — голос Гарри немного сломается в конце, что заставляет шатена усмехнуться и сказать: «Ну-ну». Лиам возвращается к Хорану, который успел раздеться. — Это мой лучший друг — Гарри. Не парься, он надежный, — подмигивает он Пейну. Юноша снова закатывает глаза, а потом скрывается за дверью, что ведет в гостиную. «Ну-ну», — передразнивает Стайлс, снимая свою шапку с пумпоном. Блондин стоит весь красный, потому что сдерживать смех больше нет сил. — Да ладно тебе, все будет круто, — еле-еле произносит Найл, убегая в туалет, где истерически гогочет. *** Гарри старается не потеть, потому что вот он — второй Иисус. Он сидит в позе лотоса на диване перед огромным плазменным телевизором, играя в приставку с Пейном. На нем серые спортивные штаны и черная футболка, подчеркивающая подтянутое тело; волосы, что в школе обычно приподняты вверх, аккуратно лежат, а челка спадает на глаза. На переносице покоятся очки в черной оправе. Гарри кажется, что сейчас кресло, на котором он сидит, превратится в его личный гроб. Вообще Гарри чувствует себя крайне неловко среди парней: они все в спортивной или домашней одежде, и Стайлс понимает, что слишком прилично выглядит для возможной пьянки. Лиам упирапается локтями в колени, иногда высовывая кончик языка, когда прохождение игры становится трудным. Гарри знает Лиама, но на словах, потому что Луи часто болтает о нем или переписывается на уроке, смеясь от каждого приходящего сообщения Пейна. Лиам и Луи — лучшие друзья с детства, у них много общего, и Гарри хочет так же — проводить много времени с Томлинсоном, а не три часа в неделю, и быть немного больше, чем просто напарник по проекту. Парень обреченно вздыхает, переводя взгляд на шатена. Стайлс почти давится слюной, когда видит глаза, которые синей голубой лазури, с любопытством рассматривают его, а в игру играет Найл, иногда перекидываясь фразами с Пейном. Томлинсон все еще сидит в старой позе, откинувшись на спинку старого дивана, накрытую пледом оленями. Гарри нервно сглатывает, но взгляд отвести не решается. — Ну, здравствуй, юный Гарольд, — усмехается Луи, приподнимая одну бровь. Тем временем Стайлс старается не злиться, потому он не Гарольд. Хотя для Луи он готов стать кем или чем угодно. — Смотрю, ты решил посетить эту частную вечеринку. Что ж, это весьма похвально. Обычно ты такой тихий, даже шуганный, а сейчас… Надеешься оторваться, да? — Гарри улавливает в звонком, чистом, как горный ручей, голосе издевку, отчего становится обидно. — Я бы не пришел сюда вообще, если бы не один ирландский леприкон, — бубнит Стайлс, глазами показывая на Найла. — Но-но, я бы попросил, — произносит Хоран, давая о себе знать. Это заставляет Томлинсона рассмеяться. Он откидывает голову на спинку дивана, открывая вид на шею с загорелой кожей: она изящна и кажется такой доступной, что кудрявый готов сорваться, чтобы поставить на каждом нетронутом участке фиолетово-бордовые отметины. Нервно теребя кудри, он быстро поджимает колени к груди, упираясь в них головой и скрывая сразу две возникшие проблемы: красные щеки и уже твердый член. Вдруг плеча касается чья-то небольшая ладонь, отчего Гарри подпрыгивает на месте, быстро оборачиваясь. И, о, черт возьми, на него смотрит сам Зейн Малик. Зейн Малик — это на подобии крутого парня школы. Он учится в выпускном классе, носит кожаную куртку и рваные джинсы, много курит, а также знает, где достать главные атрибуты вечеринок — алкоголь и марихуану. И, конечно, он постоянно флиртует с девушками. Еще бы, когда у тебя восточная внешность, которая всегда притягивала девушек: эти невероятные глаза, которое меняют оттенок от темно-карего до медового, такие прекрасные скулы, — потому что идеальные скулы могу быть только у Луи, — горячий характер, да, и не только он. Поэтому у Малика много поклонниц, и не только женского пола. Гарри очень радуется, что у Луи никого нет, кроме Лиама, потому что Пейн ему скорее, как домашний щеночек, чем парень. — Ты в порядке? — глубокий тихий голос заставляет Стайлса еще раз убедиться, что Зейну реально пора переходить на парней. Младший активно кивает, даря Малику свою фирменную улыбку, которая демонстрирует очаровательные ямочки. Старшеклассник внимательно смотрит на кудрявого парня, а затем переводит взгляд в другую сторону. - Луи, какого хрена вы позвали сюда четырнадцатилетнего? Я не рассчитывал траву на его. — Ой, Зи, что ты так забеспокоился! Все нормально, — закатывает глаза Томлинсон, подмигивая Гарри. Но Гарри психует, встает с кресла и, тыкая в грудь указательным пальцем, обращается к Малику. — Мне шестнадцать! Мне ш-е-с-т-н-а-д-ц-а-т-ь, — по буквам шипит он, — запомните наконец, что я могу пить, курить сигареты и не только! — последние слова он почти кричит. — Я уже взрослый! Для Гарри Стайлса возраст всегда является болезненной темой. Точнее, его внешний вид, который не никак не соответствует возрасту. У парня большие глаза, болотного цвета, забавные кудри и наивная улыбка, что совсем не придает никакого мужества. Плюс худощавое тело и нервное, скромное поведение просто кричат о том, что он явный подросток, возможно, даже ученик средней школы. Это ужасно оскорбляет Стайлса, потому то, эй, какого хрена? В придачу у него никакой растительности на лице: лишь бледная, мягкая кожа, которая кажется сломается, если к ней прикоснуться. Даже прыщей не имеется, что уж говорить! У Гарри настолько невинное милое детское личико, и парень боится остаться таким навсегда, ибо даже Найл сбривает какие-то волосы над верхней губой. Это угнетает Гарри. Очень сильно. А когда еще перед ним стоит до жути сексуальный Малик, чья легкая небритость мозолит глаза, то кудрявого просто пробрало. — Воу, — поднимает руки вверх Зейн, в знак того, что сдается. — Полегче, котенок. Стайлс никак не ожидал такого. Блять, ему как бы обидно от того, что его называли котенком! Он замечает, как Пейн удивленно смотрит на Стайлса, а потом начинает громко смеяться, и его возгласы подхватывает Томлинсон. Найл быстро прибегает с кухни с коробкой из-под пиццы, поэтому Гарри не так позорно стоять посреди гостиной. Однако… — Эй! Знаете что? Знаете? Правильно, не знаете! — возмущенно произносит Гарри, пытаясь подобрать хоть какие-то слова. — Да я тигр, это как минимум! — а после рычит, изображая дикую кошку, выставляя ровные зубы в оскале. Он прекрасно знает, что у Луи с Лиамом начнется истерика. Блондин все еще держится, а Зейн только поднимает бровь в удивлении. — Хорошо, хорошо, тигр. — Знаешь, — задыхаясь, говорит Луи, — тигр- Нет! — он хлопает Лиама по плечу, пока тот успокаивает себя, но безуспешно, — ты- — новая порция смеха прерывает Томлинсона. Найл тоже не выдерживает, присоединяясь к остальным. — Предатель, — шипит на Хорана Стайлс, на что друг звонко кричит: «Покажи мне тигрицу». Гарри расширяет ноздри, вздыхая как можно больше кислорода. Все ужасно: во-первых, все думают, что ему тринадцать, даже парень, который ему нравится. Во-вторых, он просто ненавидит кошек, а, в-третьих, он еще не придумал. *** За час они скуривают три косяка, и весьма этим довольны. Конечно, кроме Гарри. Он все это время сидит на диване, зажатый между мускулистым Пейном и теплым Луи, Зейн валяется на полу в позе звезды, а блондин исчез где-то в доме Луи, так как ему приспичило найти «крутое музло, чтоб качало». — Ну, ты чего? — медленным голосом поинтересуется у Стайлса Лиам, когда последний начинает ерзать на месте. — Вы меня зажали, — бубнит он, стараясь выбраться, но рука Пейна заставляет сесть его обратно, а потом перемещается на плечо. В это время хозяин дома прикладывается на колени Стайлса. А вот это не найс. Кудрявому душно: горячее дыхание Лиама в макушку сбивает с толку, а мысль о том, что там лежит Луи, заставляет нервничать об усиливающейся проблеме в штанах. Он молится чему только можно и нельзя, лишь бы Томлинсон ничего не заметил. Вдруг Гарри ощущает, как его рукой кто-то управляет, двигает в разные стороны, а затем опускает на голову Луи, начиная массировать. Гарри ничего не понимает, но конечность не вырывает, а продолжает трогать пальцами мягкие волосы, которые пахнут кокосом. Он отчетливо слышит, как шатен мурлычет, словно кот, и трется головой об руку, прося большего. Гарри смекает, что шатен издевается, поэтому тут же убирает конечность, обижаясь. Слышатся смешки с двух сторон, а затем кто-то тыкает в его живот пальцами. Стайлс вроде как не обращает внимания на напряженный член и тонкие пальцы, что вырисовывают круги на его нижней части живота. В пах больно отдает, тело требует внимания, но, черт возьми, Луи Томлинсон! Вдруг его рубашку дергают вниз, отчего Гарри нагибается следом, встречаясь лицом с шатеном, а тот хитро улыбается. Стайлс почти плачет, когда голова Луи перемещается к его уху, а рот слегка касается мочки, дыхание опаляет ушную раковину, отчего мозг собирает чемоданы и требует отпуска, и Стайлс уверен, что кончит прямо здесь и сейчас, даже не притронувшись к себе. И да, Луи совсем не замечает состояния своего соседа по парте и, конечно же, не специально двигается как можно ближе к паховой области, создавая некое трение. Гарри тихо скулит. — Не обижайся, тигр, — шепчет шатен. — Ты не слишком юн для таких вечеринок, на самом деле. Просто ты слишком мил. — Лу, я- — Да-да, Гарри. Я никому не расскажу о твоей маленькой проблеме, — Луи щекой проводит по явной выпуклости, а затем самодовольно закрывает глаза, зная, что сейчас Стайлсу невыносимо: кудри липнут к лбу, нервы на пределе, а Лиам, похрапывающий на нем, побуждает желание прикончить кого-нибудь. *** Так хорошо Стайлсу еще никогда не было. Когда Гарри возвращается домой, кажется, что он все-таки курил - ну, пассивное курене и так далее. Он кое-как здоровается с мамой и сестрой, которые не замечают его состояние, потому что по какому-то каналу идет какой-то новый крутой сериал, и да, спасибо телевидению за это. Парень поднимается наверх, но не спеша, потому что каждое движение увеличивает трение между штанами и членом, заставляя судорожно дышать, немного подрагивая. Гарри аккуратно добирается до ванной, преодолевая желанно-болезненные ощущения. Как только он запирает дверь на замок, тут же включает душ на самую большую мощность, попутно скидывая с себя всю одежду, почти не касаясь паха. Ледяная вода должна отбить желание, но почему она его только увеличивает? У Стайлса трясутся конечности, он думает, что вот-вот упадет, поэтому прислоняется разгоряченным лбом к холодной кафельной плитке бледно-голубого цвета. «У Луи глаза намного ярче», — всплывает в голове кудрявого, и он отчаянно застонет, так как больше нет сил сдерживать себя. Он обхватывает возбужденную плоть одной рукой, осознавая, насколько бешено все пульсирует из-за нехватки внимания долгое время. Гарри довольно улыбается, постанывая, когда проводит от основания до головки, намерено задевая ее большим пальцем. Он рычит, представляя, что его рука — рот Луи. Стайлс фантазирует, как шатен небрежно играет с яичками, вроде как случайно, но делая это аккуратно и нежно. Одновременно он лижет каждую венку на члене Стайлса, словно самую вкусную, сладкую карамельную конфетку на палочке, языком проникая в щель, отчего Гарри слишком громко стонет, забывая о правилах приличия окончательно. Губы замирают в немом крике, когда он увеличивает темп, слегка надавливая; холодная вода нещадно бьет по телу, легкое покалывание еще больше возбуждает что заставляет двигать быстрее, резче, жестче. Он снова воображает, как это делает Луи своим горячим влажным ртом, втягивая щеки и демонстрируя четкие и острые, словно слепленные скульптором, скулы. Он толкается в рот, задавая свой собственный, удивительный ритм, которому подчиняется шатен. Гарри кусает нижнюю губу, потому что он больше не может молчать, ибо громкие вскрики и имя Томлинсона требуют быть произнесенными. Последней каплей для кудрявого парня становится то, что он бросает взгляд на эту гребанную плитку. Теперь он видит перед собой Томлинсона, который располагается на диване в позе лотоса, невинно моргая своими голубыми, как незабудка, океан, небо и все голубое, что только может быть, глазами. Его тело загорелое и немного блестит, словно оно намазано кремом или маслом. Отчетливо видны мускулистые руки, подтянутый торс, невероятные ноги, и Стайлс жалеет, что шатен сидит, потому что такую аппетитную и накаченную попу скрывать незаконно. Одной рукой Луи ласкает себя, шумно и громко постанывая; другая рука находится во рту, точнее, указательный палец, который он покусывает, когда слишком сильно вскрикивает. Мозг Стайлса окончательно помутило, он водит рукой настолько быстро, насколько это возможно, толкаясь бедрами вперед, а через некоторое время легкая дрожь переходит в дикие конвульсии. Он широко распахивает зеленые глаза, кричат имя соседа по парте так, что, возможно, это слышно даже на улице. Его сильно колотит, будто знобит, то это приятное, невероятное чувство. Парню так хорошо после буйного оргазма, что минуту назад накрыл его. Тело побаливает, но это ошеломляюще, выбивает из привычного ритма. Белая жидкость неспешно стекает с ног парня, смешиваясь с водой. Гарри наблюдает, как эта смесь смывается, пока он блаженно улыбается, вспоминая произошедшее. Голова затуманена еще больше, да и сам Гарри не горит желанием соображать, потому что ему слишком хорошо. Он берет первое попавшееся полотенце, не вытирая себя, мотает его на бедрах, выключая воду и свет в ванной. В своей комнате он падает в холодную, но мягкую и уютную постель, даже не потрудившись переодеться, высушиться и накрыться одеялом. Проваливаясь в сон, Стайлс отчетливо представляет себе, что рядом с ним засыпает Луи. *** Утро могло бы начаться для парня хорошо, но все выходит совсем иначе. Он просыпается, когда в его дверь громко стучат, а за ней кричит женский голос, предназначенный старшей сестре. Она что-то трещит о том, что он слишком много спит, завтрак на столе и «да, блять, поднимайся уже!». — Хм, — Стайлс утыкается в подушку, стараясь игнорировать голос сестры, пока дверь не распахивается, со всей силы ударяясь об стену, что заставляет Гарри подскочить. — Ты, — укоризненно смотрит девушка на кудрявого, тыкая пальцем в его сторону, — что, твою мать, творишь, идиот? — Джеммс, я- А что я творю? — Только не говори, что вытирался моим полотенцем для лица, — шипит злобно Джемма. Стайлс пытается как-то оправдать себя, но он больше похож на рыбу, что выбросили на сушу и ей нечем дышать. Сестра резко дергает свое полотенце, отворачиваясь, зная, что брат теперь полностью голый, а смотреть на подобное нет никакого желания. Оно бы было, если бы это был Крис Эванс или Дэвид Бекхэм, но никак ни Гарри Стайлс. — Джемма! — визжит от такого действия Гарри, быстро прикрываясь подушкой. — Свое постельное белье будешь стирать сам, чертов извращенец! И купишь мне новое полотенце, — она кричит об этом где-то в коридоре, но Гарри прекрасно ее слышит. Медленно вздыхая, он поднимается с кровати, закрывает дверь и надевает первую попавшеюся одежду. Стайлс чертовски рад, что сегодня выходной. И завтра выходной. И, наверно, впервые в жизни Гарри понимает, что не хочет поскорее увидеть Луи Томлинсона. Потому что как-то неловко. Утро — самое отвратительное время суток, решает Стайлс: завтрак в виде овсянки нужно подогревать, но споткнувшись об собственные ноги, он роняет все содержимое тарелки на пол, потом проливает кипяток из чайника себе на штаны. Вдруг кто-то звонит в дверь. Гарри материт все вокруг, когда идет открывать дверь в рванной футболке и мокрых штанах. На пороге дома стоит парень, чьи волосы жутко рыжие, отчего сначала Стайлсу показались крашенными. У него кепка и жилетка курьера, в руках планшет и небольшая коробочка. Кудрявый внимательно осмотрит его лицо, примечая, что щетина у курьера тоже рыжая, — и она была — и это заставляет Гарри сжать губы в тонкую полоску. Позади кудрявого устраивается сестра, которая также слышала звонок. — Кто из вас Гарри Стайлс? — не подминая глаз, задает вопрос парень. Джемма закатывает глаза, бубня: — Конечно же я, — он толкает брата в плечо, удаляясь на кухню и оставляя брата наедине с парнем напротив. — Тогда это вы заказывали средство для роста волос? — громко произносит Эд — Гарри успевает прочесть его имя на бейджике, что прикреплен к жилетке. — Нет, блин, та девушка, — ехидничает Гарри, пока расписывается в договоре о доставке. Эд усмехается. — Вижу, ты очень забавный малый. Сколько тебе лет? Тринадцать-четырнадцать? — Мне шестнадцать, — исподлобья глядит на парня Гарри, а затем возвращает к прочтению договора доставки. — Слушай, парниш, ты это… — До свидания, Эд. Стайлс захлопывает дверь прямо перед носом курьера, предварительно проверив все содержимое коробочки. Она включает в себя два небольших флакона зеленого и красного цвета. Также прилагается инструкция использования. Гарри радостно смотрит на эти флакончики, собираясь подпрыгнуть от радости, но тут же останавливает себя, закрывает крышку и убегает в комнату под пристальным взглядом сестры.