Will you stay? I will.

Неделями напролет я и Луи учили друг друга. Он меня — музыке, я его — рисованию. Что интересно, каждый урок я просто сидел и рисовал его. У меня уже около двадцати его портретов, и я не могу перестать рисовать его. Просто не хочу. Луи Томлинсон — лучшее, что я рисовал когда-либо. То, как его глаза светятся, когда он улыбается, невозможно передать словами. Поэтому я пытаюсь сделать это при помощи бумаги и грифеля. В мастерской, в которой мы сидели большинство времени, рисовали несколько поколений моих предшественников. И поэтому здесь висело, лежало и было сложено около сотни произведений искусства. Но даже при всем этом я все еще смотрел только на Луи. Я закончил, и мне стало скучно. Конечно же, я мог просто продолжать пялиться на парня, но теперь это было бы странно. — Может займемся чем-нибудь другим? — произнес я, сев ближе к краю стола и оперевшись на него обеими руками. — У меня есть идея, — подмигнув мне, проговорил Луи, подойдя ко мне практически вплотную и вставая между моих ног так, что наши лица оказались всего в паре дюймов, — Где у вас тут винный погреб? *** Старая деревянная дверь скрипнула, и мы зашли в слабо освещенное помещение. — Вот это ничего себе! — присвистнул Луи, увидев сотни стеклянных бутылок с винами разных сортов. Я взял свою серебряную флягу с аккуратно выведенной гравировкой «H.E.S» (спасибо Найлу за такой подарок на прошлое Рождество) и перелил туда одно из самых дорогих вин, находящихся в погребе. — Серьезно? Каберне-Совиньон? — произнёс Луи, читая надпись на бутылке, — Ему уже... 87 лет! Оно стоит дороже, чем я, мой дом в Шотландии и моя семья вместе взятые! — Ага... Это моё любимое. — Не удивлён. Ты же принц, — произнёс Томлинсон с усмешкой. Я лишь улыбнулся в ответ. Сделал пару глотков и почувствовал тот самый привкус смородины, который я просто обожал. Затем Луи выхватил у меня флягу и тоже отпил. — Расскажи о своей семье, — тихо произнёс я, опускаясь на каменный пол. — Ну... — начал Луи, присаживаясь рядом со мной, — У меня еще четыре сестры, помимо Джорджии: Шарлотта, Фелисити, близняшки Дейзи и Фиби... — он стал описывать каждую из них по отдельности, закрыв глаза, вспоминал забавные истории, связанные с ними, и тихо смеялся. Мы просидели так около часа, передавая друг другу флягу и делая по глотку, пока не допили. Затем я снова наполнил флягу. Мы решили, что сидеть просто так скучно, и, как сказал сам Томлинсон: мы молодые и пьяные, пора повеселится, поэтому я повел его туда, где я не был еще ни с кем. *** — Заброшенная часть замка? Серьезно? — проговорил Луи, когда мы подошли ко входу. — Не заброшенная. Незаселённая. Это здание было построено почти 400 лет назад и является самой первой постройкой на этой территории. Я любил приходить сюда, чтобы побыть одному. Смотреть на старые гобелены и витражи. Луи открыл парадную дверь и, сделав очередной глоток, побежал. — Поймай меня, — услышал я из темноты. Его голос эхом разнесся по помещению. И я побежал, вытянув руки вперёд и пытаясь поймать удаляющуюся от меня фигуру. Я все бежал, пыль попадала в легкие, и я кашлял, но все равно пытался поймать его. Из-за алкоголя было ощущение, будто нёбо во рту стало сухим как в пустыне. Я больше не видел перед собой Луи, и мне на секунду показалось, что я потерялся. Я попытался понять, где нахожусь. Тут из-за спины на меня прыгнул тот, кого я искал. — Попался. — Вообще-то, это я должен был поймать тебя. — Не умничай, — проговорил Луи рядом с моим ухом и сильно укусил меня в шею. — Эй! — пискнул я, хватаясь рукой за шею и пытаясь скинуть с себя Томлинсона, — Больно же! Я развернулся к парню и легонько ударил его в низ живота. Теперь убегал я. Мы бегали друг от друга, как маленькие дети, и громко смеялись. — Эй, Гарри, — Луи неожиданно остановился. — Да, Лу? Я проследил за его взглядом. За огромным окном я увидел необычайной красоты небо. Солнечный диск стал ярко-оранжевым, а облака обрели от ярко-розового до темно-фиолетового оттенка цвета. Я просто сел на пол напротив окна и смотрел как заворожённый на эту картину. Странно, что люди видят это каждый день и не говорят об этой красоте. В большинстве случаев, они даже просто не обращают внимания и потом смело утверждают, что никогда в жизни не видели ничего по-настоящему прекрасного. — Я часто слышал, как кто-то говорил, что этот мир ужасен, и он не стоит того, чтобы его сохранять. Но, смотря на это, я понимаю, что наш мир удивителен, — произнёс Луи и затем чуть тише добавил, — Уродливы здесь лишь люди. Мне не нужно было ничего говорить. Я просто посмотрел на Луи, и он прочитал моё согласие с каждым его словом в моих глазах. Солнце уже полностью село, а мы все ещё сидели и смотрели в одну точку. Я только сейчас осознал, как сильно я устал. Мы бегали часа два, а может и больше. Мои глаза начали слипаться, и я медленно опустил голову на плечо Луи. — Спи, Хазз. Солнце уже полностью село, и все вокруг погрузилось во тьму. Лишь свет луны освещал то место, где мы сидели. Я очень давно не чувствовал ничего подобного. Рядом с Луи я не будущий король или чей-то муж, даже не монарх. Рядом с ним я просто Хазза. Последнее, что я почувствовал, перед тем как заснуть — это пальцы Луи, которые переплелись с моими. И я был совершенно не против.