Здравствуйте, я Ваше Безумие.

Can I be dreaming once again? I'm reaching, helpless I descend. You lead me deeper through this maze I'm not afraid, I'm… Перевод: Неужели я вновь вижу сон? Я тянусь и беспомощно падаю вниз. Ты заводишь меня все глубже в этот лабиринт, Я не боюсь, я... Red - Lost

- Смотри, еще одна! Чуть левее, вот так. Высокий русоволосый мужчина помог альбиносу повернуть телескоп под нужным углом. Озорные фиалковые глаза поблескивали в мягком лунном свете, да и от самой кожи блондина, казалось, исходило радостное свечение. Гилберт внимательно всмотрелся в звёздное небо, но буквально через пару секунд, обиженно насупившись, отстранился от прибора. - Да где ты их находишь? Я ничего не вижу. - Вот горе луковое, - покачал головой аметистовоглазый, улыбаясь. – Пользоваться не умеешь, зато получасовую истерику по поводу «Мы обязаны взять телескоп, как же без него!» закатил. И мы тащили эту махину через весь город… - Прямо через весь, - еще сильнее нахмурился альбинос. – И не такой уж он и тяжелый… - Ну, разумеется, не ты же его нес. - Будет еще Великий по таким пустякам напрягаться! – Гилберт отошел от прибора и устроился на траве, как можно дальше от блондина, демонстративно скрестив руки на груди и отвернувшись. Русоволосый негромко рассмеялся и лишь покачал головой, пробормотав что-то похожее на «какой же ты еще ребенок». Затем, без лишних слов, принялся разбирать телескоп, чувствуя на себе пристальный, явно недовольный взгляд алых глаз. Когда с аппаратурой было покончено, и мужчина осторожно положил собранный прибор на землю, Гилберт, уже более-менее успокоившийся, поставив руки за спину и, подняв голову, наблюдал за небом глубокого темно-синего цвета. Фиалковоглазый тихонько сел рядом, кладя большую горячую ладонь на хрупкую ладонь немца и переплетая пальцы. Альбинос на действия компаньона никак не отреагировал, и некоторое время мужчины сидели в полной тишине. Но внезапно Гилберт встрепенулся, широко распахнул глаза и чуть приоткрыл рот, с тихим восторгом наблюдая за прочертившей в ночи золотую полосу одинокой звёздочкой. - Видел? – восторженно спросил Гилберт, поворачиваясь лицом к русоволосому и уже совершенно забыв про недавнюю обиду. Тот чуть заметно кивнул и крепче сжал тонкие пальцы немца. - Красиво, правда? - Очень, - столько трепета было в хриплом голосе, что блондин невольно снова перевел взгляд на Байльшмидта.- Я всегда мечтал однажды так вот просто понаблюдать за небом. Но все возможности не предоставлялось… - Почему? – обеспокоенно спросил мужчина, заглядывая в погрустневшие рубиновые глаза. Гилберт неопределенно пожал плечами. - Слишком детское желание, не находишь? А в современной жизни нужно взрослеть как можно быстрее, чтобы выжить и хорошо устроиться. Компаньон немца промолчал. Он не так уж много знал о детстве и юности Гилберта, поэтому не имел представления, что или кто оказал влияние на формирование такого радикального мировоззрения. Хотя, в чем-то Байльшмидт действительно был прав – современный мир жесток и безжалостен, и нужно прилагать максимум усилий, чтобы чего-то достигнуть. Но, кроме того, каждый человек в душе всегда остается ребенком, и это второе детское Я можно иногда побаловать. - Я не буду спорить. Компромисса в наших суждениях все равно не достигнуть, да? - Конечно. Потому что твое суждение неправильно. - Только смерть исправит, - обречено вздохнул блондин, закатывая глаза. - Кто бы говорил, - фыркнул Гилберт, - сам упрямый как баран. - Я? – состроив абсолютно невинное выражение лица, удивленно воскликнул аметистовоглазый. – Да я сама изменчивость! В отличие от всяких ужасно сварливых, вредных и ядовитых альбиносов… - Да ты!.. – закончить Байльшмидту не дали, заткнув поцелуем, а затем бесцеремонно повалив на спину. Мужчина смеялся, лишь сильнее придавливая немца в ответ на смачную ругань и, становящиеся раз за разом беспомощнее, попытки как-то себя оттолкнуть. Сопротивление было сломлено окончательно, когда русоволосый начал осыпать бледную кожу лица Гилберта невесомыми поцелуями. Тот смиренно расслабился, обняв фиалковоглазого за шею и часто выдыхая ему на ухо. - Ваня… - очень тихо, но мужчина расслышал и, приподнявшись на локтях, встретился взглядом с Гилбертом. Последний смущенно отвернулся, но было уже поздно. Все те чувства, которые Байльшмидт так отчаянно пытался скрыть, вмиг отразились в бездонных алых озерах. Вся нежность, преданность, обожание… вся необъятная любовь. Иван доверчиво уткнулся носом в теплую шею, а пальцы немца привычно стали перебирать русые пряди. - Я… - начал было Гилберт, но вновь замолк, закусив губу. - Что такое, родной? – заботливо спросил русский, прикрыв глаза и сильнее стискивая альбиноса в объятиях. - То, что мы собираемся сделать… Мне не по себе от этого. Последнее время мне все чаще кажется, что попытка нарушить естественный ход жизни окажется слишком дорогой. - Не тебе одному, - невесело усмехнулся Иван. – Тем более, я не очень-то доверяю этим западникам, - последнее слово русский произнес с нескрываемым презрением. - Но, с другой стороны, мы давно разрабатывали этот проект и теперь, получив на него официальное разрешение, отступать уже не имеем права. - Знаю, - вздохнул альбинос, прекратив поглаживать русского по голове. - Не бойся, родной, - Иван принял сидячее положение, однако руки немца не выпустил, - главное, что мы вместе, а остальное не важно. Я всегда буду оберегать тебя от всех опасностей и бед. Гилберт внимательно посмотрел на Ивана, оценивая, шутка ли это, но тот говорил абсолютно серьезно. Сощурив алые глаза, немец, улыбаясь, спросил: - Обещаешь? - Обещаю. Я всегда буду рядом, что бы ни случилось. Байльшмидт довольно хмыкнул и поднялся на ноги, отряхивая одежду от пыли. Иван задумчиво наблюдал за цветными огнями города, видневшегося вдали, когда Гилберт, в смущении отворачиваясь, запоздало ответил: - Верю. Тебе верю. *** Гилберт заворочался на кровати, сильнее сжимая в пальцах простыню. Потеряв последнюю нить сна, альбинос вздохнул и приоткрыл мутные алые глаза. Сердце сменяло быстрый радостный ритм на медленный, размеренный, болью отдававшийся каждым новым ударом в груди. Гилберт сам не заметил, как по щекам начали течь тонкие ручейки слез. Невыносимое чувство пустоты сковало все существо немца, заставляя тихо стонать почти от физической муки. Такое ужасное состояние было обыденным после ночных кошмаров. Хотя, кошмаров ли?.. Горько усмехнувшись, Байльшмидт лишь покачал головой. За одно мгновение такого кошмара он бы отдал всю свою жизнь. Закрыв ладонями лицо, немец тихо прошептал в темноту комнаты: - Я найду тебя. Обязательно найду. *** Аня расчесывала длинные густые волосы гребнем, дрожавшим в плохо слушающихся руках. Раньше она думала, что сны были связаны непосредственно с ней, только с ней, но постепенно русская начала все больше склоняться к тому, что жестоко ошибалась. Хитроумные переплетения сновидений связывают в один клубок гораздо больше людей, чем могло показаться на первый взгляд. Иначе появление Альфреда и Гилберта Брагинская объяснить не могла. Сделав глубокий вдох, Аня встретилась глазами со своим отражением в зеркале. Нужно успокоиться. Итак, сегодня она наконец-то поняла, почему ее так покоробили слова Джонса. Слова, изначально принадлежавшие таинственному Ивану, чье имя также открылось ей сегодняшней ночью. Более того, подозрения, что видят они с Гилбертом одного человека, небезосновательно окрепли. Невольно вспомнив эпизод поцелуя из сна, Аня покраснела, а сиреневые глаза начали лихорадочно блестеть. Девушка была готова поклясться, что Иван безумно любит Гилберта, и, не задумываясь, отдаст жизнь ради него. Чувства, теплившиеся в сердце мужчины, Брагинская разделяла будто свои собственные. В один момент Ане даже показалось, что грань между ее сознанием и сознанием Ивана растворилась полностью – когда алые глаза, отражавшие так много эмоций, встретились с глазами русского. Всего лишь секундное помутнение – а запомнилось неожиданно ярко. Еще неясно, что за проект, на который Иван с Гилбертом получили одобрение. Кто такие «западники», и почему русский так презрительно о них говорил? Чем объяснялся страх немца и недоверие фиалковоглазого? После разрешения нескольких первостепенных вопросов, ситуация, вместо того, чтобы как-то проясниться, стала более запутанной. Аня столкнулась с новыми загадками, более трудными и не менее странными. Зажмурившись и плеснув в лицо холодной воды, девушка приказала себе собраться и подавить так и не прошедшую дрожь. Нужно будет спросить Гилберта, снилось ли ему что-нибудь сегодня. Так, на всякий случай.