Славься, Темная Властительница!

Шишкин лес пробуждался после зимы, птицы, вернувшиеся с юга, драли глотки, баивые белки протирали заплывшие во время зимней пьянки глаза, зайцы-скауты вычесывали из шёрстки тополиный пух, заменяя его сухой травой и хворостом. Бурундук доедал остатки зимних запасов. Зверёк знал, что ручьи скоро разольются и норку затопит, поэтому грызун до предела набивал пухлые щёчки. Когда с трапезой было покончено, зверь выбрался наружу. Лес — опасное место, здесь надо действовать быстро, а то не ровен час нарвешься на… Внезапно зверьку полегчало. По какой-то неясной лесным обитателям причине хищников здесь не водилось. Довольный таким положением дел бурундук потрусил в сторону чащи, как вдруг путь ему преградила чья-то массивная туша. В этот самый момент любитель орешков понял, что обречён. Хома причавкивая пережёвывал добычу. В насыщенных магией землях континента эволюция порой принимала самые невероятные формы. В один прекрасный день из лесу мигрировали все волки и лисы, а также прочие представители зверей-мясоедов. Что дальше? Бесконтрольный рост популяции травоядных привёл к недостатку корма. Зайчики, белочки и хомячки как угорелые бегали по лесу, силясь найти хотя бы что-нибудь съестное, но тщетно. И вот в один прекрасный момент, какая-та ополоумевшая белка набросилась на пахнущую желудями товарку. Началась великая война за выживание. Хома раздувал ноздри, втягивая сырой воздух. Запахи мха, дерева и многочисленных зверей отдавались в носу приятным предвкушением трапезы. Зверь был довольно велик: полтора метра в холке, покрытый рыжей косматой шерстью, с острыми когтями и огромными зубами. Животное было в состоянии за несколько секунд расправиться с лосем или бизоном. Но не с людьми. В отдаление раздался протяжный вой рога. Зверь повёл ушками. Идиоты! За долгих двадцать лет он выучил все возможные охотничьи сигналы. Поэтому недолго думая рыжая тушка потрусила в глубину леса, выбрав направление противоположное тому, которое указали загонщики. Он пережил не одну сотню облав, переживёт и эту… *** Лея сидела в седле не очень уверенно. С лошадью ей до сей поры доводилось иметь дело относительно не часто. Во многом из-за этого девушка не могла взять в толк, отчего ей было дозволено сопровождать королевскую охоту. Да, она владела навыками егеря и сигналы рога знала — выучили родители, любой уважающий себя егерь должен их знать. Однако оставалась одна проблема. Кроме неё здесь таких знатоков, видимо, не было. Охота? Довольно сложно было назвать это действо охотой. Да, они собрали всадников, богато одетых и на лошадях — всё как положено, у них даже были собаки. Вот только… Лея покосилась на стоящих за её спиной ловчих. Парики, брыжи, шёлковые чулки и кружевные манжеты. Нормальные костюмы были едва ли у трёх человек. С собаками дело обстояло ещё хуже. Господа аристократы притащили сюда всех кого только возможно, в результате чего в состав своры вошли четыре пуделя, бульдог, борзая, дог и чихуахуа. Не особенно сентиментальной девушке было даже немного жаль дога: крошечная собачка боязливо выглядывала из сумочки, в которую, скорее всего, уже успела справить нужду. И вот это сборище должно было затравить матёрого зверя?! Да он от смеха помрёт при виде такой охоты. *** Кобыла за номером девять нетерпеливо перебирала копытами. Животное жаждало, оно словно чувствовало желание наездницы, более того, всецело его разделяло. Лошадь мечтала как можно скорее пуститься в галоп, покинуть лес, напиться прохладной водицы и наесться сена. Хозяйку она любила, ведь та была достаточно легкой и редко пользовалась её услугами. Лошади вообще как никто другой ценят стройных девушек и, умей они разговаривать, стали бы самыми ревностными проповедниками диет и физкультуры. Мизори потрепала Девятую по редкой гриве. Охота. На этот раз идея пришла не ей, а представителю мера при дворце — господину Валианту. Молодой человек нашёл эту забаву тем, что могло бы подбодрить павшую духом и кошельками элиту Мизорсбурга. Как ни странно, Гуам высказался за. Птица много говорила о единстве, обычаях, веселье, но хищный блеск в глазах старого филина выдавал в нём лицо лично заинтересованное. Иначе как объяснить нарезающий круги над лесом силуэт? Мизори тоже была за. Поначалу. Ровно до того момента, как ей на стол не легла книга о благородных традициях королевской охоты. Больше сотни типов сигналов рога, правила облав и строжайший запрет на использование любой магии. Последнее было самой большой проблемой. Мизори не владела никаким оружием за исключением ножа и вилки, ну и, пожалуй, ещё табуретки, однако ничто из вышеперечисленного не годилось для поражения зверя, с которым редкий медведь норовит связываться. Арбалет, висевший за спиной, уверенности придавал не много, даже после того как над ним поколдовала эльфийка. Сама Мерль предпочла остаться в замке: зрелище смерти невинных зверушек портило ей аппетит. Свита? Дамы и господа, набранные из наиболее благополучных и влиятельных семейств города, излучали азарт, веселье и почти поголовную неподготовленность. Прежний король недолюбливал охоту, считая её слишком жестоким развлечением. На псарне Ледяного Властелина обитали преимущественно мопсы, доги и болонки. Оттого лишь седые старцы, помнившие времена короля позапрошлого, имели в этом деле хоть какой-то опыт. До чуткого уха донесся звук рога. Девушка принялась спешно листать справочник. Ага! Обнаружены следы животного. Теперь она должна подать сигнал и выдвинуться к точке сбора. Бросив последний взгляд на свиту, Торвальд подстегнула животное. Кроме городских здесь был Ульфрик и несколько солдат, взятых в качестве телохранителей, такие группы были в каждом отряде. *** Хома прислушался. Трубили справа, три длинных, один короткий, потом откликнулись сзади с подветренной стороны — длинный и короткий. Будут зажимать с боков. Вот простофили! Лапки работали быстро-быстро, направляя хитроумную добычу туда, где только что были охотники. Этот приём не раз спасал ему шкуру. Ведь кто будет искать зверя там, где ты уже побывал и ничего не обнаружил? Однако ехидная радость, переполнявшая пушистого хищника, очень быстро сошла на нет, когда он практически нос к носу столкнулся с группой всадников. Первый был худ, с большим арбалетом за спиной и рогом на поясе. Какого лешего они здесь забыли?! Неужели вышла новая редакция правил охоты? Или, быть может, это глупое двуногое перепутало сигналы? Думать было уже поздно, надо было принимать бой, тем более что люди уже схватились за арбалеты. Мизори не без опаски смотрела, как встаёт на дыбы мохнатая туша, грозно размахивая лапами, щёлкая большими белыми зубищами. Но опасения лишь подстегнули колдунью. Молниеносно выхватив арбалет, она выстрелила существу точно в грудь. Вслед за её стрелой просвистела стрела, посланная одним из солдат. То, что произошло дальше, было способно пощекотать нервишки даже бывшей искательнице приключений. Каким-то неведомым образом стрелы оказались в лапах зверя, который с хрустом переломил обе. Мизори выругалась, дергая за рычаг самовзвода. На этот раз стрелу поймали зубами. Третьей же попытки не предвиделось по причине того, что механизм заклинило. Королева тут же вспомнила, как Мерль нахваливала помогавшего ей в работе Шнобеля. Маленький вредитель! Будь он сейчас рядом, никакая дипломатическая неприкосновенность не спасла бы его от смачного пинка. Теперь благодаря ему придется нарушить неписанные правила охоты. Волшебница открыла рот, концентрируясь и готовясь произнести заклинание, как внезапно в него угодил ком земли. Хома понятия не имел о волшебстве, вернее не считал его чем-то отдельным от мира физического. И потому он не сильно испугался длинной всадницы. А вот люди за её спиной, натягивающие луки, ему не понравились. В тот же миг зверь применил старый испытанный прием: развернувшись к всадникам спиной, он принялся с остервенением рыть землю. Мощные лапы вгрызались в грунт, выбрасывая его словно из катапульты. Земля мешала обзору, комья попадали в лошадей, пугая животных, иные становились на дыбы, неистово ржали, сбрасывая седоков, что ещё сильнее увеличивало панику. Занятые арбалетом руки не позволили удержать узду — кобыла понесла. В первые же секунды королева почувствовала на себе все прелести дикой скачки по пересечённой местности. Длинные волосы путались в ветвях, а всё внимание уходило на то, чтобы не врезаться в очередное дерево. Наконец, найдя в себе силы, Торвальд сконцентрировалась и, произнеся заклинание, пустила по телу животного волну электрических импульсов. Девятая встала как вкопанная, а Мизори лишь благодаря мгновенно созданной воздушной подушке удержалась в седле. Огляделась. Здесь было светло. Большинство деревьев ещё не обросли листвой, и солнечные лучи беспрепятственно просачивались меж голыми ветвями. Копыта лошади утопали во мху. Тишина. Ни птиц, ни зверей. Потерялась? Возможно. Но Мизори была неплохо подкована в путешествиях и в лесу не пропала бы даже без магии. Магия. Надо выбрать заклинание послабее и обозначить своё местопребывание. С тех самых пор, как девушка покинула лагерь мятежного гнома Зы, она всячески избегала сильного колдовства. Решение было принято совместно с первым министром и основывалось на чреде покушений, жертвами которых стали многие важные люди Параракса, в том числе и сам Зы. Но не Мизори. Похоже, её оставили в покое, сочтя незначительной помехой, и в данном случае Величество предпочитало до поры до времени задвинуть подальше свою величественность. Внимание наёмных убийц — совсем не тот сорт внимания, которым дорожат монархи. Всё вокруг выглядело уж очень безжизненно. В очередной раз оглядевшись по сторонам, магесса активировала несколько охранных заклинаний. Вовремя! Было ли то совпадением или некто таинственный сумел уловить тонкие изменения в течении первоматерии, но в ту же секунду раздался щелчок и арбалетный болт вонзился в ствол за спиной всадницы. Звуки разряжаемых арбалетов и пение тетивы заполнили слух девушки. Почти моментально она оказалась на земле, три пущенных первыми стрелы прошли мимо, болт, который должен был пробить ей грудь, лишь слегка чиркнул по предплечью. Стрелы сыпались градом, но не могли достигнуть цели. Нет, стрелки не были косыми, иные как раз наоборот стреляли превосходно, но обострённые магической деформацией рефлексы Торвальд, усиленные несколькими заклинаниями, позволяли увернуться от болта, выпущенного из тяжёлого арбалета с пятнадцати шагов. А может, у неё в роду были хомяки из шишколесья? Забавная мысль стоила ей ещё одной царапины. Стрела с каменным наконечником полоснула по щеке, оставив длинную красную полосу. Подготовились. Значит, охота идет именно на неё. Только вряд ли у этих людей что-либо получится. Ветер донёс до волшебницы информацию о двадцать одном воине. Будь на ней броня и перчатки, можно было бы даже не отвлекаться на них, но перчатки лежали в седельной сумке, а доспех остался в замке, поэтому, старательно уклоняясь от пущенных в неё стрел и болтов, королева Параракса ожидала возможности контратаковать. Возможность представилась быстро. Из леса выбежал человек в верёвочном нагруднике. Храня молчание и размахивая увесистой дубиной, он бросился на чародейку. Та выставила руку, и нападавшего со страшной силой швырнуло назад, размазав о ствол крупного клёна. Ветром Торвальд управляла без жестов и заклинаний. Только эффект от демонстрации силы вышел обратный: вместо того чтобы как любые вменяемые существа броситься врассыпную, нападавшие побежали вперёд — видимо, надеясь задавить массой. Бежали нестройно, молча. В мелькании лиц, дубин и копий не было никакого порядка. Судьба несчастных была предрешена. Сперва головы оторвало паре попытавшихся зайти сзади, потом сильный порыв ветра отбросил тех, что пёрли в лоб, как следует протащив их по земле. Но не всё шло гладко. Рука и щека распухли и отекли, кожу жгло неимоверно, перед глазами всё плыло. Яд. Правда, судя по всему, недостаточно сильный. Сконцентрировавшись, девушка пропустила через поражённые участки такой поток магии, что инородные вещества попросту распались. Это заняло долю секунды, которой хватило одному из неизвестных для броска. Нож угодил в живот, и Торвальд почувствовала давно забытую прелесть контакта с холодным железом. Излучаемые этим металлом волны отталкивали магию, позволяя насладиться неперекрываемой заклятиями болью. Мизори вскрикнула, ненависть предала ей сил, и метателя буквально разорвало на куски. Сознание плыло, осталось ещё двенадцать противников. Волею судеб баланс сторон вновь нарушился. Готовящийся к выстрелу арбалетчик почувствовал резкую головную боль. Это было последним, что он почувствовал. Достав из раскроенного черепа топор, всадник бросился на очередного противника. Тем временем его напарник играючи снес другому нападавшему половину лица. Остальные обернулись в сторону неожиданно подоспевшего подкрепления. На этот раз пришла пора Мизори извлекать выгоды из нескольких секунд передышки. Заклинание было закончено мгновенно, и сорвавшиеся с рук сферы устремились к целям, очень быстро превратив их в груды горелого мяса. — Ваше Величество, прошу прощения, опоздал! — Ульфрик спрыгнул с коня, подбегая к раненой королеве. В руках у него была седельная сумка, а уже через несколько минут на живот, лицо и руку были наложены повязки. — Спасибо Ульф, вот уж никогда не подумала бы, что ты носишь с собой такие вещи. — Каждый солдат носит, — не задумываясь ответил Сэр Хайниц. — Это как талисман, только работает. Сейчас меня больше беспокоит ваше самочувствие. Нам нужно как можно скорее соединиться с остальными. Среди них есть лекарь. — Не сейчас, — Торвальд поднялась на ноги. Те слушались. Будут слушаться. Рана неглубокая, а яд она нейтрализовала. — Сейчас важнее найти выживших среди этих ублюдков и определить их цели. Ульфрик протрубил в рог. Сигнал был не охотничьим, а самым что ни на есть боевым. А это значит, что через несколько минут здесь будет человек сорок — достаточно для того, чтобы остудить пыл любого нападающего. Боковым зрением он наблюдал за королевой. Та вот уже несколько минут стояла без движения, и только расходящиеся от неё во все стороны порывы ветра давали понять, что она не просто стоит на месте. — Нашла. Осмотрите тела, я скоро вернусь. *** Самым странным в поведении двадцать первого было то, что за время атаки он ни разу не шелохнулся. Как лежал в двух сотнях шагов, так и лежит. И он не мёртв, она специально проверила. Ноги девушки утопали в гнилой прошлогодней подложке, здесь было сыро, а раннее весеннее солнце почти не грело. Волшебница шла осторожно. Слух, обоняние, скорость — возможности организма были многократно усилены. Ещё можно попытаться создать электростатический щит, но без доспехов он будет очень уж нестабилен, к тому же если у врагов есть холодное железо, даже от нормального щита проку не будет. Отсутствие листвы не сильно облегчало обзор, роща была молодая, и тоненькие стволы, словно ряды частокола, скрывали от глаз всё, что простиралось впереди. Двадцать шагов, пятнадцать, десять. — А это ещё что такое? Прямо перед ней лежал небольшой мешок, в нескольких местах обвязанный веревками. Из мешка торчала пара ног, небольших, босых, явно принадлежавших девушке, эльфу, а возможно, ребёнку. Помня о том, что это может быть ловушкой, Торвальд отошла подальше, а потом прицельно пущенной молнией пережгла путы. Мешок слетел. Показалось худенькое сутулое тело, глаза юноши были завязаны чёрной тряпкой, изо рта торчал кляп. Поразмыслив немного, колдунья извлекла последний. Мальчик блаженно облизнул засохшие губы. — Спасибо, сударыня. Я уже думал, что останусь здесь на съедение зверью. — Сударыня? — Мизори насторожилась. — У тебя завязаны глаза. — Да, госпожа волшебница, но вы же сняли с меня веревки с помощью колдовства. К тому же… — мальчик выдохнул, пытаясь успокоиться, — к тому же Хриплый говорил, что им нужна голова какой-то волшебницы. — Хриплый? — Да, у него был очень странный голос, будто какую хворобу подхватил. — И где же сейчас этот Хриплый? — Не знаю, госпожа, он сказал Писклявому, чтоб тот с ребятами шёл один, и ещё, ещё… — голос сорвался на всхлип. — Ну, давай. Что ещё он сказал? — Сказал, чтобы забрал меня и закопал где-то в этом лесу, — мальчик дрожал, точно холодец во время шторма. — Ну, успокойся. Теперь всё позади, — Мизори не любила детей, но таким вот доходягам отчего-то сочувствовала, — скажи лучше, ты сможешь узнать этого Хриплого, если увидишь? Сможешь описать приметы? Мы могли бы заказать его портрет. Ты ведь хочешь, чтобы этого негодяя поймали? — Боюсь, госпожа, это невозможно, — ободранная рука легла на повязку, стаскивая ткань. На бледном измученном лице чёрными провалами застыли пустые глазницы. За спиной раздался громкий крик Ульфрика. — Я же сказала… — начала было королева. — Живой! Ваше Величество, у нас есть выживший!