Сказ о македонце

Гефестион, Береника и Нетикерти прибыли в дом Аминтора и обнаружили, что старый Деметриос после долгого путешествия по Иллирии и Афинам вернулся домой. И от этого ситуация усугублялась еще больше. Одно дело говорить о чем-то только с родителями, но у Богов изысканное чувство юмора, потому как и Деметриос, и Никандрос из дома уходить не собирались. - Гефестион, может быть рассказать им завтра? – взволнованно спросила Береника, ей не хотелось быть опозоренной сразу на всю семью. - Они все равно рано или поздно узнают об этом. Будет лучше, если они услышат это от тебя, - нахмурившись, посмотрел ей в глаза Гефестион, а сестра лишь грустно кивнула. Он был прав. Через пятнадцать минут вся семья уже комфортно разместилась в саду, глядя на младших детей. - Так что вы хотели рассказать нам? – спросил Аминтор, и ноги Береники задрожали от страха и вины. Гефестион стиснул ее руку. - Эни есть что вам сказать, - начал Гефестион, и шесть пар глаз обратились к юной девице, даже Лисаний и Кибела были здесь. Береника сглотнула комок в горле. - Ну? Не томи, Береника, - сказал Деметриос, когда ни слова не слетело с ее уст. - Я… я хотела сказать вам, что… - На лице матери была написана тревога, и Береника уже хотела бросить эту затею, но затем она вспомнила, что она дочь Аминтора, македонка благородных кровей, она должна быть храброй. Набрала побольше воздуха в легкие и выдохнула: - Я беременна. Вот и все! И совсем не сложно, - облегченно подумала Береника и подняла взгляд, увидев выражения лиц отца и матери. Антигона закрыла лицо руками, Аминтор стиснул челюсти. Никандрос шокировано приоткрыл рот, тогда как Лисаний, недоумевая, смотрел по сторонам. Он не мог понять, что происходит. Деметриос нахмурился. - Кто отец? – неожиданно спокойно спросил Аминтор. - Парис, сын Николая, - мгновенно ответила Береника. - Кто он? – Ему не было знакомо это имя. - Фиванец… он был фиванским пленником. – Теперь Береника начала понимать, почему так боялась говорить об этом. - Ты переспала с фиванским пленником… Как?! Гефестион никогда не видел отца в подобном гневе. - Я-я подкупила стражников… - Ты подкупила стражников и продала себя, словно шлюху, врагу своего отечества?! – Аминтор был зол, подавлен, разочарован, озабочен… и все его чувства словно вырвались из него одновременно. Он резко поднялся и приблизился к дочери. – Как ты могла сделать это с нами? - Мне жаль. – Слезы скопились в уголках глаз девушки. - Ты обесчестила мой дом, Береника, и как твой отец я мог бы убить тебя или продать в рабство, если бы хотел, - Эти слова насторожили всю семью. – Ты опозорила себя самым презренным способом. - Отец, ты слишком суров к ней, - подал голос Гефестион, впервые выступая против отца. – Она совершила ошибку, все совершают ошибки. - Это не просто ошибка, Гефестион! – Аминтор был очень зол, если начал называть детей полными именами. – Кто теперь захочет взять твою сестру в жены? - Мы можем поехать в Фивы и привести этого подонка сюда, - гневно воскликнул Никандрос. – И заставим его сожалеть о том, что он не подох при Херонее. - И что же ты скажешь этому Парису, Никандрос? – спросил Аминтор. – Ты плохо слушал свою сестру? Она подкупила стражников, она пошла за ним. Что мы можем просить от него, если Береника сама продалась ему? Все замолчали. - Ты пойдешь сейчас в свою комнату, я запрещаю тебе покидать этот дом и клянусь, если ты посмеешь сделать это, я убью тебя, - и снова никто не посмел разрушить тишину. Аминтор покинул сад, и Антигона бросилась обнимать рыдающую дочь. Это худшая неделя в моей жизни, - разбито подумал Гефестион. ХХХ В ночь Александр и Леоннат прибыли в дом Аминтора. Первый хотел знать, что произошло, а второму не терпелось отдать котенка, которого он спас с дерева. - Что с тобой, Леон? – спросил Гефестион, когда увидел лицо друга в царапинах. - Ох! Это? Это ничего, я поймал кота, - гордо ответил Леоннат, словно поймал самого льва, и юноши услышали тихое «мяу» из-под плаща. - Кота? - Ага, я слышал, что ваш кот умер, а твоя сестра очень грустна в последнее время, поэтому я подумал, может новый кот поднимет ей настроение, - Голос Леонната снизился до шепота к концу предложения, а щеки слегка потемнели от румянца. - Ты думаешь, она грустит из-за кота? – удивленно поднял брови Гефестион. - Да, я ошибся? - Нет-нет-нет, - солгал Гефестион. – Почему бы тебе не отдать ей его? - Мне? – запаниковал Леоннат. Он собирался отдать кота Гефестиону, а потом уж Гефестион отдаст его сестре. - Тебе. В конце концов, ты же принес его ей, так? - Но… - Она в своей комнате. - В своей комнате? – Леоннат покраснел еще сильнее. - Последняя дверь в коридоре, удачи, - подтолкнул его Гефестион, и друг пошел к ней словно на деревянных ногах, покачиваясь и запинаясь. - Что ты затеял? – спросил Александр, когда Леоннат уже был далеко. - Хочу поднять Эни настроение. - Что с ней произошло? - Ох, ты никогда не поверишь, пойдем ко мне. ХХХ Леоннат постучал в дверь Береники, чувствуя, как сердце вырывается из груди. Плохая идея была прийти в этот дом. Он начал думать о том, не сбежать ли бы отсюда, когда Нетикерти открыла дверь. - Я-я… пришел проведать Беренику, - сказал Леоннат, чувствуя себя идиотом. - Кто там? – послышался голос Береники, которая торопливо стерла слезы с щек. - Это один из друзей мастера Гефестиона, - ответила египтянка. Береника поднялась с кровати и увидела Леонната. Было очевидно, что она плакала, ее глаза покраснели от слез и чуть припухли. Должно быть, она еще грустит о коте, - подумал юноша. - Леоннат? – Так странно, она видела его много раз, но они никогда не разговаривали. - Хайре, Береника! У м-меня есть кое-что для тебя, - сказал Леоннат, изо всех сил стараясь не удрать. Ему легче было воевать со Священным отрядом, чем разговаривать с ней. - Нети, оставь нас, - попросила девушка. - Но… не думаю, что мастер Аминтор разрешил бы… - Нети, неужели мое положение может быть еще хуже? – Рабыня не сказала ни слова и удалилась. Если раньше Леоннат просто нервничал, то теперь он задыхался от страха. Он был наедине с Береникой в ее комнате. Святая Афродита! Береника села в кресло и предложила своему гостю сделать то же самое. - Что привело тебя сюда? – спросила она, и Леоннату пришлось несколько раз прочистить горло прежде, чем ответить. - Я слышал о смерти вашего кота… и очень сожалею о твоей потере, - быстро добавил он. – Я заметил, что ты часто грустишь в последнее время, поэтому решил принести тебе котенка, - Он вынул его из-под плаща, неуклюже держа в дрожащих руках. Рыжий котенок с разноцветными глазами (с одним – голубым, другим – карим) посмотрел на Беренику. - Ты… ты думал, я грущу из-за Гермеса? - Да. – Девушка разрыдалась, а Леоннат вновь запаниковал. Он присел на колени рядом с ней, опустив котенка на пол. – Мне жаль… Я дурак. Я думал, может тебе понравится новый кот и… - Ты очень милый, - смущенно перебила его Береника. – И ты весь оцарапался… Неизвестно, что нашло на нее, но она рассказала Леоннату все. Рассказала и о Парисе, о его сладком голосе, о том, как он не обращал на нее внимание, когда приехал его отец, о своей беременности и о словах, которые сказал сегодня ее отец. Сказать, что Леоннат был в шоке, было бы очень просто. Ему казалось, что он спит и все это лишь сон. - Папа прав, - плакала она. – Я позорище. Кто теперь возьмет меня в жены? - Знаешь, я совсем не разбираюсь в таких вещах, - задумчиво сказал Леоннат, чуть наклонив голову, все еще стоя на коленях подле нее. – И скорее всего, я идиот, но я бы с удовольствием женился на тебе. Береника посмотрела на него своими огромными блестящими глазами и впервые за эти дни широко улыбнулась, а Леоннат почувствовал, будто летит на небеса. ХХХ - Ох Зевс! Ну вы и влипли, - сказал Александр после того, как услышал то, что произошло сегодня. – и что теперь? - Не знаю. Эни в комнате, отец запретил ей покидать дом, - сказал Гефестион, лежа рядом с Царевичем, глядя в потолок, скрестив руки за головой. – Мама была с ней весь вечер. Она очень волнуется, а дедушка говорил с отцом, не знаю о чем, но он вроде успокоился. Ник злится, но не на нее. Он хочет убить Париса и уговаривает меня поехать с ним в Фивы. - Думаешь, так будет правильно? – Эгоистично, но Александр совсем не хотел, чтобы его эромен покидал Пеллу. У него у самого было столько проблем, и царевич хотел, чтобы он был рядом. Кроме того, он и сам считал, что эта идея не лучшая из того, что предлагал Никандрос. – Тион, не злись. Ты ведь знаешь, что я люблю твою сестру как своих собственных, но все же поддерживаю вашего отца. Что вы с Ником скажете этому Парису? Все же это Эни бегала за ним, а не он за ней. - Да, но он знал, что она беременна, и все же покинул Пеллу, не обращая на нее внимания. Я не могу принять этого и согласен с Никандросом, нам следует что-то делать… - вздохнул Гефестион. – Но ты прав, мы не можем ехать сейчас… Я не могу оставить тебя, когда царь женится в следующем месяце. Александр поцеловал его в плечо. - Не беспокойся. Обещаю тебе, я подумаю, чем смогу помочь Эни, - сказал царевич. - Спасибо. Кто-то постучал в дверь. - Входите. - Тион, я уезжаю, - запыхавшись, ворвался в комнату Леоннат. Гефестион и Александр сели на кровати. - Что-то с Эни? – обеспокоился Гефестион. - Нет, не совсем, но мне нужно идти. Я должен написать отцу, - ответил Леоннат. - Своему отцу? - Да, объясню позже. И он уехал. Они не слышали о нем несколько дней ни словечка, а затем внезапно отец Леонната, Антей, вместе с сыном появился на пороге у дома Аминтора. Ему пришлось приехать из Пеллы в Линкестиду в рекордно короткое время после шокирующего письма, которое он получил. - Аминтор, я глубоко сожалею о поведении своего сына по отношению к твоей дочери, - сказал Антей удивленному Аминтору. Антей – высокий мускулистый мужчина с короткой бородкой и суровым лицом. Его волосы были темны, а глаза имели светло-зеленый оттенок. Антей был двоюродным братом царицы Эвридики, матери нынешнего царя Филиппа, и членом династии Линкестидов. Леоннат был его единственным сыном, а Боги, вновь проявив свое чувство юмора, подарили ему шестерых дочерей. Он говорил так, будто он зол всегда и хотел казаться строже, чем на самом деле являлся. - О поведении твоего сына? – Аминтор посмотрел на Леонната, сидящего рядом с отцом. - Он сказал мне, что обрюхатил твою дочь. – Стоило ли говорить, что большего откровения Аминтор в своей жизни еще не слыхивал. ХХХ - Что сделал Леон!? – воскликнул Гефестион в царских садах. Береника прибежала во дворец так быстро, как только могла, чтобы рассказать брату новости. - Его отец должен быть в ярости, - скрестив руки на груди, сказал Александр, стоя рядом с небольшой лавочкой, на которой сидели Гефестион с Береникой. – Леоннат – единственный сын своего отца и к тому же принадлежит в династии Линкестидов. Антей, наверно, хочет… Гефестион хмыкнул, и царевич увидел собственную ошибку. - Что? Думаешь, я не знаю, что он хотел большего, чем я? – фыркнула Береника. – Я не такая уж глупая. Я говорила Леоннату, что мне не нужна его жалость, но он сказал, что любит меня, но если бы его отец знал всю правду, то ни за что бы не согласился на свадьбу. - А что сказал папа? – спросил Гефестион, довольный, что проблема решилась. - Папа говорил с Леоннатом наедине и сказал, что не может позволить себе лгать Антею, - сказала Береника. – Папа настаивал на том, чтобы рассказать ему всю правду, но Леоннат уговорил его не делать этого, и он согласился. – Она сияла от счастья. – Антей все не может поверить, что его сын обрюхатил меня, поэтому настаивает на том, чтобы оплатить свадьбу, но папа отказал, конечно. - И когда вы поженитесь? – спросил Александр, который еще немного находился в прострации, но был счастлив за обоих. - А вот это и самое забавное. Антей с папой хотят скромную церемонию, и если бы это было возможно, то обвенчали бы нас этим вечером, - сказала девушка. – Но мама и Леоннатова мама, Иокаста, возмутились. Видишь ли, я мамина единственная дочка, а Леоннат – единственный сын Иокасты, поэтому они планируют размахнуться как следует. – Береника аж подпрыгнула на месте от воодушевления. Она все еще не могла поверить своей удаче. - Эни, я рад за тебя, но мне нужно кое о чем спросить тебя, - сказал Гефестион неожиданно серьезно. – Что ты думаешь о Леоне? Знаю, Леоннату ты нравишься, но… - Ты знал? И почему не сказал мне? - Это было бы неправильно, и ты меняешь тему. – Сестра чуть помолчала, прежде чем ответить. - Ну, я плохо знаю его, но он мне нравится. Он очень милый, - улыбнулась Береника. – Когда он сказал, что хотел бы жениться на мне, я думала, что он просто был вежлив, той ночью он принес мне Александру… - Кого? – рассеянно спросил царевич. - Александру. Мою новую кошку, - ответила девушка. - Почему ты назвала кошку Александра? – возмутился Александр. - Потому что у нее твои глаза: - один – голубой, другой – карий. – Гефестион рассмеялся, не обращая внимания на удивленное лицо возлюбленного. - Хорошо, что ты вернулась к нам, Эни, - улыбнулся брат. Дни проходили, и к счастью все проблемы Береники разрешились. Антигона готовила ее к семейной жизни и настойчиво учила готовить. Ни одна дочь в мире не должна прийти в новую семью необученной готовить. Иокаста прибыла в Пеллу и принялась готовиться к свадьбе. В Беренику она влюбилась с первого взгляда, и единственное, что не нравилось Беренике в свекрови, так это то, что Иокаста была женщиной шумной и болтливой. Было забавно смотреть на нее с Антеем: они были совершенно противоположны друг другу. Теперь единственным, что еще беспокоило Гефестиона, осталась женитьба Царя на Клеопатре. Через несколько недель день долгожданной свадьбы настал. На свадебном пиру Пердикка, Леоннат, Птолемей, Гарпал, Неарх и Коин сидели рядом, и все хотели знать лишь одну вещь. - Ты спал с Тионовой сестрой и не сказал нам, сукин ты сын, - воскликнул Пердикка, пытаясь выглядеть оскорбленным, но едва сдерживая смех. Вся Пелла уже знала, что Леоннат женится на беременной дочери Аминтора. - А мы-то думали, ты невинный девственник, - хмыкнул Птолемей, и все захлебнулись смехом. – Сестра Гефестиона, значит… Хороший же у тебя вкус. Леоннат покраснел, он знал, что этот разговор будет, но все же сейчас был смущен гораздо больше, чем себе представлял. - И когда свадьба? – спросил Коин, отпив вина из кубка. - В следующем месяце. Мать не хочет, чтобы я женился в один месяц с царем, - сказал Леоннат. – По ее словам, она не хочет затмить царскую свадьбу. Боюсь, она планирует свадьбу не мне, а великому царю. Столько тратится. Она думает нанять группу индийских акробатов. Индийских акробатов, черт их подери! - И, говоря о царской семье, где Александр? – спросил Птолемей, оглядывая зал. - Он придет? – Леоннат не думал, что Александр появится. Это было бы глубоким оскорблением для его матери. - Он должен. Ведь он наследный царевич, и если ты еще не заметил, это место полно делегатов с других греческих городов, - сказал Неарх. - Правду говорят о спартанцах, будто когда наш царь написал им письмо о том, кем ему нужно приехать к ним – другом или врагом, они ответили ни тем, ни другим? – спросил Пердикка. - Это так, - кивнул Птолемей, отправляя очередной кусок прожаренного мяса в рот. - И почему мы еще не у их ворот, требуя почтенного отношения к себе? – воскликнул Гарпал. - Ты правда хочешь воевать против спартанцев? – спросил Неарх. – К тому же, они далеко от Македонии, поэтому нечего забивать голову этим. - Александр и Гефестион пришли! – воскликнул Пердикка, и вся компания обернулась ко входу. Александр не хотел приходить на свадьбу, но должен был. Он ведь еще наследник своего отца. Вместе с Гефестионом он пришел довольно поздно; тот тоже не горел желанием приходить сюда. Ему не хотелось видеть Филиппа, но и оставлять своего товарища наедине ему не позволяла совесть. Гефестион направился прямиком к друзьям, а царевич сел рядом с отцом. - Не больно ты и торопился, - сказал Филипп, глядя на сына. Его щеки уже были красны от вина. – Что задержало тебя? - У меня были дела. - Дела важнее того, чтобы посетить мою свадьбу?! – взревел царь. Александр не ответил. Филипп оглядел зал и увидел Гефестиона на одной кушетке с товарищами. Царь выругался. Гефестион был прекрасным. Он заставлял его одним только своим видом желать продать свою душу дьяволу ради одного поцелуя. Почему только он думает об этом мальчишке, когда под боком у него столь прелестная жена? Клеопатра юна и красива, и вовсе не похожа на Олимпиаду: светловолосая, зеленоглазая, белокожая и покорная, словно овечка. Она была мечтой любого мужчины… А Гефестион оставался самим собой, и Филипп не мог отвести от него глаз. - Тион, мы уж думали, ты не придешь?! – похлопал его по плечу Пердикка. - Мне пришлось прийти, я не мог оставить Александра, - Гефестион откинул волосы со лба. Его одолевало чувство, что сегодняшний вечер добром не кончится. - Где Филота? – спросил Гарпал. - Рядом с мрачным Аминтой, - сказал Пердикка, и все рассмеялись. Им нравилось издеваться над мрачным Аминтой. - Кто такой Аттал? – спросил Гефестион. - Мужчина по левую руку царя, - ответил Леоннат. Гефестион никогда не видел его ранее, но это не помешало ему тут же насторожиться. Тот был слишком таинственным. - Мне он не нравится. - Он никому не нравится, - добавил Птолемей. – Слышал, что Аттал слишком серьезно относится к своему положению; пытается руководить всеми так, будто это его собственный дворец, и это не все. Жены Филиппа выступили против него, с Олимпиадой во главе. - Шутишь! Даже Филинна? – воскликнул Гефестион. Филинна была матерью Арридэя и до смерти боялась Олимпиады, обвиняя ее в тупости собственного сына. - Даже Филинна и наивная Никесиполида, мать Фессы, - сказал Птолемей. – Теперь ты понимаешь, какой он скрытный. Он добился невозможно, объединив Филинну с Олимпиадой. - Стоп, но Клеопатра – не дочь Аттала, - сказал Леоннат. – Разве она не его племянница? - Это так, но девочка – сирота, а Аттал – ее законный опекун, - пояснил Птолемей. – Он ей как отец. Они замолчали, и голос Александра донесся до них… - Когда моя мать снова выйдет замуж, я приглашу тебя на ее свадьбу, - сказал царевич, и хуже этого он не мог ничего сказать. Царь разъярился. Нет, Александр, прошу, контролируй себя, - взмолился Гефестион, смотря на друга. Лицо Филиппа начало багроветь. Уже поздно, а гости уже изрядно напились вина. Вино же всегда было причиной всех скандалов. Гефестион выругался. Он не был вооружен, а чувство неизбежности превращало его в паникера. Затем поднялся Аттал и поднял кубок. - Македонцы! Попросим Богов благословить этот союз нашего любимого Царя и его прекрасной жены, Клеопатры, ребенок которых станет законным наследником великого царства, - громко произнес Аттал. Друзья Александра поднялись с мест. Что только что сказал этот старик? - Ты что же, называешь меня незаконным сыном?! – поднялся на ноги наследный Царевич и швырнул кубок в лицо Аттала. Царь обнажил свой меч, желая атаковать сына, а не Аттала, который оскорбил его кровь, и свалился на пол, запутавшись в полах туники. - Вот, почтенные гости, — сказал Александр с ледяным презрением, — человек, который хотел совершить поход из Европы в Азию, а сам не может перейти с ложа на ложе. После этого мы с Александром покинули зал. А на следующее утро он с матерью покинул Пеллу, я и некоторые из наших друзей сопровождали их до Эпира, где Олимпиада осталась со своим братом. После этого мы с Александром отправились в Иллирию в добровольную ссылку, вдвоем посреди огромного мира, почти на год… И этот год был одним из самых счастливых в моей жизни…