Сказ о македонце

- Мамочка, прошу, перестань плакать, - мягко попросила Береника, наклонившись к матери. - Мам, все хорошо, ты сейчас его задушишь, - рассмеялся Лисаний, которому недавно уже исполнилось девять лет. Антигона не могла перестать плакать с тех пор, как Никандрос вернулся домой живым и невредимым. Она обняла его, как только он появился на пороге дома вместе с отцом, и была настолько счастлива, что не могла отпустить его. Так они простояли почти полтора часа. Плечо Никандроса было мокрым от слез. - Мама, со мной, правда, все хорошо. У меня всего лишь растяжение лодыжки, и все, - сказал Никандрос, поглаживая ее по спине. Что делать еще, он не знал. - Почему они сказали, что ты мертв? – нахмурилась Береника, скрестив руки на груди. Никандрос глубоко вздохнул. - Это долгая история, - начал он. – Копье пронзило меня, и я упал с коня. Клеопатрос пытался помочь мне, но нас разделили. Что-то, не помню точно что, ударило меня по голове, и я потерял сознание. Как я не попал под копыта коней, когда упал? Не знаю, это чудо. Поэтому-то я и остался живым среди полчищ трупов в течение почти двух дней, а когда мой командир не нашел меня, то подумал верно, что я мертв, - пояснил Никандрос под всхлипы матери. – Отец нашел меня вместе с раненными афинянами через несколько дней. - Видите, госпожа? Это была ошибка. Я же говорила, - широко улыбнулась Кибела. Антигона заторможено кивнула. - А Гефестион? Почему он не вернулся с вами? – спросила Береника. Она была крайне счастлива, все думали, что из-за возвращения Никандроса, поэтому никто и не спрашивал. - Он в Афинах, - ответил ее отец. – Он отправился с Александром вести переговоры. - Они поехали одни? – спросила Береника с особым интересом. - Нет. Антипатр и Альхимах тоже отправились с ними, - сказал Аминтор к разочарованию дочери. - Когда он вернется, папа? – спросил Лисаний. Мальчик был очень похож на своего старшего брата, Гефестиона, те же бронзово-каштановые волосы и серые глаза. - Через месяц или два, не знаю. - Надеюсь, он привезет нам что-нибудь из Афин, - вздохнула Береника. ХХХ Афины были великолепным, древним и своенравным городом. Каждый камень, каждое деревце, каждый уголок был историческим, и, подходя к городу, вся македонская делегация испытывала смешанные чувства восхищения и трепета, ведь Афины были свидетелями многих великих событий, были бессмертным, вечным городом. Они въезжали через Дипилонские ворота, через те же, откуда 152 года тому назад выходили гоплиты на битву с персидским царем Дарием I и куда вернулись с триумфом. Этот город видел рождение великого Перикла, приведшему Афины к великолепию. Этот город сражался против легендарных спартанцев в Пелопонесской войне 93 года тому назад. Это был город Ксенофонта, историка и воина, который путешествовал вместе с десятью тысячами греческих наемников через персидские земли в век Артаксеркса II; Ксенофонта, который написал «Анабасис Кира», книгу, которая еще окажет огромное влияние на Александра, когда он будет покорять Азию. Это город, видевший Сократа, Платона и Аристотеля, город, слышавший их, любящий их и ненавидящий их. Афины впечатляли, и Александр теперь понимал всю его важность, проезжая по его улицам. Какая жалость, что теперь такие мужчины, как Демосфен, настроили афинян против Македонии. Афины могли бы быть потрясающим союзником против персов, теперь обязанность Царевича устроить все так, чтобы ситуация не стала еще хуже. Александр никогда не был здесь ранее, и хотя Гефестион был здесь несколько лет назад, он разглядывал улицы и поражался, как сильно город изменился. В воздухе ощущается запах страха, и даже мимолетный взгляд на толпу, встречавшую их у ворот, говорил Гефестиону, что афиняне были очень напряжены. Слова, достаточно лишь одного слова, чтобы поднялся бунт. Те афиняне, которые знали македонский, проводили гостей, а те по дороге видели множество женщин, желающих получить пепел родных людей. Гефестион не мог перестать думать о своей матери. Один из македонских офицеров, сопровождавший их, поручил, чтобы урны с прахом были розданы, пока Александр и Антипатр говорят с Демадом. Гефестион был рядом с Царевичем, напряженно разглядывая толпу, сформировавшуюся вокруг них. Он был готов защитить Александра даже ценой своей жизни, а, будучи здесь, его чувства обострились в несколько раз. Демад отвел их в агору, чтобы послушать речи консулов. Это был долгий день, Демад настоял на том, чтобы Царевич остался в его доме, и подготовил роскошный пир в его честь. - Ксандре, Афины совсем не похожи на Пеллу, здесь пиры отличаются от тех, к которым ты привык, - почти шепотом говорил Гефестион, пока они шли к дому Демада. – Афинянам нравится думать, будто они сами цивилизованные люди в мире, потому очень консервативны и зациклены на манерах. Не пей много и пожалуйста, контролируй себя. - Да, мамочка, - сказал Александр, удивленно моргнув. – Честно, Тион, я клянусь, что могу есть с закрытым ртом и знаю, как пользоваться ложкой. Гефестион покраснел от стыда и смущения. - Ксандре, я не имел в виду то… Царевич улыбнулся. - Знаю, ты волнуешься, но не стоит. Ты совсем не оскорбил меня. – Александр не был зол, и Гефестион выдохнул с облегчением. – Я ценю то, что ты хочешь помочь мне, и ты прав в том, что мне не стоит много пить, обещаю не делать этого. Они отужинали в доме Демада, и Александр внимательно приглядывался к другим гостям, на то, как они едят, что за чем. Гефестион был прав. Афиняне были очень строги, а он совсем не хотел выглядеть в их глазах как варвар, которого им так красочно описывает Демосфен. Ближе к полуночи царевич увидел, как Гефестион крадется к двери, поэтому прервал разговор извинениями и побежал за филэ. - Тион! – Гефестион остановился в середине сада и повернулся. Сладкий запах орхидей, гиацинтов и крокусов наполнял воздух. Ночь была теплой, а небо безоблачным, луна сияла где-то над морем. – Куда ты? - В дом моей тетушки. - Зачем? – спросил Александр, походя к нему ближе. - Демад сказал, что ты можешь оставаться здесь, но не приглашал меня, - пояснил Гефестион. – Я не хотел прерывать вашего разговора, потому-то и ушел так. Прости, если расстроил тебя. - Я скажу Демаду, что ты остаешься здесь. – Гефестион покачал головой. - Это будет грубо, лучше… Не смотри на меня так, мы еще увидимся завтра, в конце концов, - Гефестион приблизился к нему и легко поцеловал в сжатые губы. – Мы не можем делать то, о чем ты думаешь, в доме Демада. Царевич улыбнулся. - Как будто я один думаю об этом, - Филэ рассмеялся. - Поймал. - Тогда увидимся завтра? – На прощание Гефестион еще раз поцеловал его и скрылся в темноте. Юноша остановился в середине темной улицы и поднял голову к темному небу. Он знал, что впервые оставляет Александра одного решать что-либо. Скоро он станет царем, и Гефестион не сможет быть с ним всегда… хотя даже мысль об этом разбивала ему сердце, но это было так, и он должен был принять тот факт, что они не равны. Но я помогу ему всем, чем только смогу. Помогу, - подумал Гефестион, закрыв глаза. Затем он продолжил свой путь к тетушкиному дому. ХХХ Неделей позже. Гефестион проснулся в доме тетушки. Впервые ночь прошла без кошмаров об ужасах Херонеи, каждый раз, засыпая, он видел лица убитых им людей. Если бы только он мог спать с Александром, ему было бы лучше… Даже сопение под ухом лучше кошмаров. Бронзово-золотые ресницы дрогнули, и юноша открыл глаза. Первые лучи солнца проникали в комнату сквозь тонкие занавески. Он вставал раньше своей тети всегда, ему нравится бегать по утрам до агоры и обратно к дому: агора находилась достаточно далеко от дома, но его это мало волновало, скорее это ему даже нравилось. А к тому времени, когда он возвращался, дома его встречали проснувшаяся тетушка и приготовленный завтрак. Это утро ничем не отличались от прежних; было солнечно, и, когда он вернулся с пробежки, его тетя уже ждала его. Юноша принял ванну, а после сел рядом с тетушкой на софу. - Твоя мать написала нам письмо, - сказала Талия. Его тетя – женщина лет пятидесяти с длинными темными волосами и серыми глазами. Она вдова, но от этого ничуть не горюет. Гефестиону Талия очень напоминает собственную мать, активная, беспокойная женщина, владеющая своим магазинчиком тканей. Она продавала шерсть, лен, шелк и хлопок и была хорошо известна в Афинах, потому как хлопок и шелк были достаточно редкими и дорогими тканями. У Талии есть четыре прекрасных дочери и ни одного сына, все дочери успешно живут уже в собственных семьях. Ей всегда хотелось сына, может поэтому женщина так балует своего племянника. - Что она пишет? – взял кусочек сыра Гефестион. - Твой отец нашел твоего брата, - сказала Талия. – Он был ранен во время битвы и потерял сознание, лежа посреди трупов: поэтому-то его никто и не смог найти. Никандрос сломал ногу и отлеживается сейчас дома. Гефестион улыбнулся. Теперь можно вздохнуть с облегчением, зная, что брат в безопасности. - Прекрасно. Я уже начинал думать о худшем, - сказал юноша. – Мама писала еще что-то? - Дай-ка подумать… Я отдам тебе письмо, если оно нужно… О! Вспомнила, твой кот умер, - сказал Талия, и Гефестион поперхнулся. - Гермес? - Да, она сожалеет об этом. Твоя мать, братья и сестра кремировали Гермеса и похоронили с положенными почестями, - сказала женщина, пытаясь не засмеяться. Она думала, что это чудно, Гермес был всего лишь котом, черт его побери. Но увидев выражение лица Гефестиона, она поняла, что ему грустно и что он полностью поддерживает его погребение. Больше она ничего не могла сказать. - Бедный Гермес, он был хорошим котом, но слишком старым, - Гефестион убрал хлеб в сторону. - Так, так… только не говори, что потерял аппетит? Я знаю, что из меня не такий хороший повар, как из твоей матери, но все же моя еда не так плоха, - улыбнулась Талия. – Что планируешь делать сегодня? - Афиняне слышали, что Александр – хороший бегун, поэтому организовали соревнование, в котором он побежит против олимпийского атлета. - Ох, Зевс! И против кого же побежит твой Царевич? - Против Ксениаса. - Гермес! У него нет и шанса, - рассмеялась Талия. – Этот парень, Ксениас, быстр как ветер. - Александр – потрясающий бегун, - стал защищать своего возлюбленного Гефестион. – Поверь мне, я бегал против него. - Не злись, мой мальчик, я не хочу оскорбить твоего Царевича. Просто говорю, что победить Ксениаса очень сложно, - ответила тетя. Они замолчали, и Талия еще раз поразилась внешности своего племянника. – Всевышние Боги! Ты и правда очень красивый, Гефестион. Если бы я была младше, то уже бы постаралась пробраться в твою постель. – Гефестион поперхнулся едой, и женщина захохотала. – Тебе уже нравится какая-нибудь девушка? - Сейчас нет, - тихо сказал юноша. - Должно быть, за тобой многие бегают. Не завидую я твоему отцу, ему-то тяжело будет выбирать тебе невесту… знаешь что? Мои соседки спрашивали у меня, что же за юноша каждое утро бегает к агоре, - в некоторой степени самодовольно начала тетушка. – Из-за тебя все окрестные девушки встают раньше, чтобы только посмотреть, как ты занимаешься пробежкой. Гефестион ничего не ответил, заправив прядь волос за ухо. Ему не нравилось столь повышенное внимание к себе со стороны окружающих. - Тетя Талия, могу я попросить тебя об одной услуге? - Конечно! Что тебе нужно? - Подстриги мне волосы. – Тетя посмотрела на него так, будто он говорит чепуху. – Они слишком длинные. - Но у тебя очень красивые волосы, сынок, - сказала Талия, пытаясь переубедить его. – Было бы неприятностью остричь их. Ты выглядишь так прелестно сейчас. - Тетя, прошу тебя. Мои волосы почти такие же длинные, как и у моей сестры, - пожаловался Гефестион, и женщина вздохнула. - Ладно, но чуть-чуть. Я все еще думаю, что ты об этом потом пожалеешь. И Талия и в самом деле подстригла совсем чуть-чуть, не желая портить идеальную картинку. Позже Гефестион уже прогуливался с Александром к тому месту, где должны были проходить бега. - Я не был в Афинах с тех пор, как мне исполнилось десять. Отец часто брал меня с собой в походы, и Афины мы посещали достаточно часто. - Гефестион, есть кое-что, о чем бы я хотел тебя спросить: откуда твоя семья родом? – поинтересовался Царевич. - Слышал, что говорил Кассандр? – Александр кивнул. – Ну, это достаточно длинная история. Ты уверен, что хочешь ее услышать? - Это ведь история твоей семьи. Конечно хочу. – Гефестион улыбнулся. Он часто улыбнулся, когда был наедине с ним. - Моего прадедушку звали Никандрос. Он родился и вырос здесь в Афинах, и когда ему исполнилось 22 года, он отправился в Македонию вместе со своей женой и моим дедушкой, которому на тот момент исполнился 1 год, - начал рассказывать Гефестион. – Мой прадедушка был художником и служил царю Архелаю I. Когда царь основал Пеллу и принялся обустраивать царский дворец, он нанимал множество художников и архитекторов, и мой прадедушка увидел в этом для себя шанс проявить свой талант. Он влюбился в Македонию и решил остаться здесь. Позже уже мой дедушка женился на македонке из благородного рода и стал гражданином Македонии. Моя тетя Талия была рождена в Македонии, но потом решила выйти замуж за афинянина и вернулась жить сюда с юных лет. Мои отец и дядя родились в Пелле, также как и я, и мои братья, и сестра. И все же не знаю, почему Кассандр и Филота продолжают называть меня афинянином. - Как интересно, - выдохнул Александр. – А какой тебе город нравится больше? Афины или Пелла? - Хмм.. коварный вопрос… когда я был младше, мне больше нравились Афины, но теперь, я думаю, мне больше нравится Пелла, - ответил Гефестион. - Что же заставило тебя передумать? - Раньше я думал, что меня ничто не связывает с македонцами. Теперь же понимаю, что не имею ничего общего с афинянами, но я сам македонец, и мои друзья и ты – македонцы, поэтому я посмотрел на Пеллу другими глазами – как на место, где есть люди, которых я люблю, - сказал Гефестион. – Поэтому мне больше нравится Пелла. Александр улыбнулся. Они прибыли на огромный стадион, где уже собралась толпа людей, жаждущих увидеть бега. Демад, крупный мужчина, известный своим хорошим аппетитом, прошел к юношам с широкой улыбкой на лице. - Хочешь поставить на что-нибудь? – спросил Царевич низким голосом. - Нет, спасибо. Последний раз я выглядел дураком, поставив против тебя, - игриво возразил Гефестион. - Тогда поставь на меня в этот раз. - Мой царевич, - воскликнул Демад. – Готов бежать против Ксениаса? - Всегда готов, Демад, - уверенно ответил Александр, заставив мужчину рассмеяться. - Рад это слышать. - Будь осторожен, я слышал, что Ксениас – очень умелый бегун, - прошептал Гефестион. - Не беспокойся, я не проиграю. В конце концов, ты-то на моей стороне, - чмокнул в щеку его Александр. – Ты мой талисман на удачу, с тобой я не проиграю. Гефестион не сводил с него глаз. Что-то в словах возлюбленного насторожило его. Царевич говорил так, словно был оракулом, был абсолютно уверен в том, что говорит. Ксениас был молодым мужчиной с потрясающим телосложением. Он не был красавцем, но толпа поддерживала его, зная о его победах на Олимпийских играх. Гефестиону стоило одного взгляда на тело, чтобы определить, что он атлет. Бега начались; что бы то ни было, а Царевич, хоть и не был профессиональным атлетом, бежал словно Гермес; Гефестион чувствовал как его собственный пульс ускорился, его возлюбленный ведь может выиграть этот забег… но затем что-то произошло. Александр заметил, что Ксениас чуть притормаживает. Царевич остановился, и все увидели, какой силы гнев охватил его. Он никогда не чувствовал себя настолько униженным, и организаторам пришлось потратить много нервов, чтобы успокоить его. А Гефестион лишь ухмыльнулся. Вот это мой Александр. ХХХ - Царь с Александром приняли афинских граждан, и те были чрезвычайно довольны теплым приемом Царя, - сказал Гефестион своей семье, как только вернулся, спустя почти два месяца после того памятного забега. – Мы с Александром ходили в Академию, и Александр попросил Ксенократа, главу академии, привлечь его к составлению законов. Антигона устанавливала кресла в саду. Сегодня был прекрасный день, и она была счастлива, что вся семья вновь воссоединилась. Все казались радостными, кроме Береники, которая была необычайно молчалива. - Словом, вы хорошо провели время, - заключила его мать. - Да, все было великолепно, и тетя Талия была очень добра ко мне, - сказал Гефестион. - Нам следует отправить ей что-нибудь в знак благодарности, - повернулась Антигона к супругу, взяв его за руку, и Аминтор кивнул. - Так что нового в Пелле? – спросил Гефестион. - Мрачный Аминта женился, - ухмыльнулся Никандрос. Его нога уже полностью восстановилась. - Шутишь! На ком? – воскликнул Гефестион. - На Кинане, старшей дочке Царя, но Эни знает эту историю лучше, чем я, да, Эни? – Но Береника не отозвалась. – Береника! – крикнул Никандрос, и девушка подпрыгнула на месте. – Хватит летать в облаках. - Не кричи на меня! Зачем постоянно нужно кричать?! – Нижняя губы девушки предательски задрожала, и она заплакала, шокировав всю семью. Она никогда не плакала раньше из-за таких мелочей; в семье она была одной из самых сильных морально и самой независимой. - Царевна, не плачь. Ник не хотел грубить тебе, - попыталась успокоить ее Антигона, но Береника встала и побежала в свою комнату. - Что с ней? – удивился Гефестион, глядя, как убегает сестра. Аминтор вздохнул. - Мы сами не знаем. Она ведет себя очень странно в последнее время, - сказал глава семьи. – Сначала, когда Никандрос вернулся, она была очень счастлива и была такой еще два месяца, но две недели назад она стала плакать из-за ничего постоянно. - И вы не знаете почему? – Аминтор покачал головой, но когда Гефестион посмотрел на мать, он сразу же понял: она либо знает, либо догадывается о том, что произошло. - Думаю, ты хочешь узнать о новостях из дворца, - поменял тему отец. – Царь теперь официально является гегемоном Греции. – Он отставил кружку с чаем в сторону. – Царь создал Коринфский союз с собой в качестве лидера. - Теперь-то у него есть все, что он хотел, - сказал Никандрос. – Он планирует захват Персии, собирает свои силы и начинает нанимать новых рекрутов. Лавки работают день и ночь, выковывая новые мечи и копья. - Кажется, будто мы уже готовы идти против великого царя Артаксеркса Оха. - Артаксеркс Ох больше не Великий царь, Тион, - перебил сына отец. - Что случилось? - Великий визирь, евнух по имени Багоас, убил его и посадил на трон младшего сына Артаксеркса – Арса, но тот был всего лишь марионеткой в умелых руках Багоаса, - пояснил Аминтор. – Если царь планирует идти против Персии, то сейчас самое для этого подходящее время. - И когда мы выдвигаемся? – воодушевленно спросил Гефестион. Никандрос и Аминтор обменялись взглядами. Что-то не так. – Что? - Тебе следует сказать ему. Он узнает об этом так или иначе, - прошептала Антигона. - Узнаю о чем? - Царь снова женится, - хмуро посмотрел на сына Аминтор. - На ком? На гречанке? – Так было бы правильно. Филипп всегда брал женщин в жены после каждой военной кампании. - Нет, Гефестион. На македонке из благородного рода, племяннице человека по имени Аттал, Клеопатре, - пояснил отец. На македонке из благородного рода? Дело плохо. Мать Александра из Эпира. - Зачем? - Я не знаю, - покачал головой Аминтор. – Но Александру следует быть очень осторожным. Я слышал много волнующих слухов в городе. Говорят, будто Александр не сын Царя, и он планирует лишить его мать титула Царицы за неверность. Гефестион тут же поднялся. Он не мог поверить в то, что слышал. Филипп не может сделать этого. Да и как он может думать, будто Александр не его сын? Ладно, ему не нравилась Олимпиада, она и правда сумасшедшая, но неверная ли? Олимпиада была частью культа Диониса, а это, к сожалению, говорило о многом. Культ Диониса представлял из себя смешение удовольствий разврата и выпивки с ритуальными подношениями. Гефестион слышал множество жутких историй о культе и именно поэтому не очень-то любил Царицу, но был уверен в том, что Александр – сын Царя. Ему не нравилось думать об этом, но чем старше становился Александр, тем сильнее он походил на отца, но, к счастью для них обоих, красота его матери затмевала грубость отцовских черт на лице златовласого юноши. Это ужасно! Если Царь женится на македонке, и та родит ему сына, он может сместить Александра и объявить новорожденного законным наследником, - с ужасом подумал Гефестион, беспокоясь за возлюбленного. Сероглазый юноша отправился тут же во дворец. День клонился к вечеру, но его это не сильно волновало, даже если бы шторм появился на полях. Он прошел прямо к покоям Царевича. Никто не остановил его, зная что он эромен Александра и его самый близкий друг. Он уже поднял руку, чтобы постучать, как дверь открылась, являя миру Царевича. - Тион! – Гефестион не успел ничего сказать, Александр крепко обнял его. – Слава Богам ты здесь. Я как раз собирался ехать к тебе. - Я слышал все от отца. Царь женится, так? - Да… иди, иди за мной. Нам нужно поговорить. Им нравится разговаривать, лежа на кровати рядом. Гефестион зарылся пальцами в светлые волосы, слушая, как Александр говорит ему то же, что и отец. Царевич был в ярости и однако имел на это право! Гефестион сам был вне себя, но они не могли ничего поделать, и эта беспомощность злила их еще больше. - Мама зла, - процедил Александр, вена на лбу вздулась. – Она уничтожила почти всю мебель в своих покоях, когда услышала слухи о своей неверности. Как Царь мог обвинить Мою мать в чем-то подобном, когда сам…? - Когда сам что? – Александр не ответил. – Скажи же, Ксандре, я не буду обижаться, если ты скажешь, как он мог обвинять твою мать, когда сам изнасиловал меня? Это ты хотел сказать? Царевич кивнул. - Это его месть. Он зол, что ты выбрал меня и что благодаря мне мы выиграли битву при Херонее. Гефестион поцеловал его в щеку. - Он говорил тебе о том, что сомневается, ты ли его сын или нет? – Царевич удивленно повернулся к филэ. - Нет. - Тогда может не все еще потеряно. В смысле, это ведь всего лишь вслух, - попытался утихомирить возлюбленного Гефестион. – Мы просто переволновались. - Переволновались? Он женится на македонке, и вся Пелла сомневается в верности моей матери и в моем положении. Как это можно назвать «переволновались»? – Александр раздраженно сел. - Ксандре, - Гефестион тоже сел, скрестив ноги. – Я имею в виду то, что пока ничего не произошло, мы должны решить эту проблему и можем это сделать. Подожди, когда он женится, а потом уж будем смотреть, что дальше делать… дай закончить. Будь осторожен, не давай ему повода убедить всех в том, о чем уже говорят. Александр лег обратно, положив голову на ноги Гефестиона. - Что бы я без тебя делал? – прошептал он. – Останься сегодня со мной. - Сегодня и навсегда. – Гефестион звучно чмокнул его в щеку, заставив Александра рассмеяться. Затем брюнет принялся щекотать возлюбленного, желая снова услышать смех юноши, и вскоре они уже сражались за первенство, и первым был Гефестион. - Сдавайся, Александр, - сказал филэ, щекоча его в живот. Царевич был красный как рак, а живот уже болел от хохота. - Все… не могу… больше, - едва смог сказать Александр. Гефестион отпустил его и положил собственную голову на его грудь, слыша бешеное сердцебиение Царевича. - Я тебя люблю. – И эти три слова заставили Царевича почувствовать себя гораздо лучше. ХХХ На следующее утро Александр проснулся один на холодном полу своих покоев. Сначала он задался вопросом, почему же он на полу, пока не вспомнил, что ложился спать с Гефестионом. Ну и где же он? Юноша встал и потер спину… Точно! Теперь он вспомнил, что его возлюбленный привык тренироваться с утра. Александр заметил еще в лагере, а потом и в Афинах, что Гефестион строго выполняет режим собственного деда, надеясь стать лучшим мечником Греции. Царевич зевнул. Лучше ему одеться и найти Гефестиона. Гефестион нашелся в саду. Он пришел сюда час назад. На его глазах была повязка, в сильных руках – два меча. Александр сначала хотел окликнуть его, но, увидев напряженные плечи юноши, решил промолчать. Гефестион бросил мечи в дерево, держась на одном месте. Царевич захлопал ладоши, и юноша снял повязку с глаз. - Потрясающе. Как ты это сделал? – подошел к нему Александр. Филэ стер пот с лица тыльной стороной ладони. - Думаю, просто сконцентрировался как следует. - Ты должен научить меня сражаться также. - Ты хочешь, чтобы я тренировал тебя? – приподнял брови Гефестион. - Почему бы и нет? Гефестион ухмыльнулся, высокомерно и надменно, заставив Царевича невольно зардеться. - Пусть будет по-твоему, но, должен предупредить, я строгий учитель. - Тогда я, должно быть, должен хорошо вести себя, да? – То, как соблазнительно сказал Александр фразу «хорошо вести себя», заставило Гефестиона рассмеяться. - Гефестион! – задыхаясь, подбежал к ним один из пажей. – Гефестион, твоя сестра у главного входа. Она просит увидеть тебя. - Моя сестра? - Чего нужно Эни? – спросил Александр, но Гефестион лишь покачал головой. – Она что-нибудь сказала? – спросил он у пажа. - Нет, Александр. - Мне лучше пойти к ней. Когда увидимся? - У озера. Я буду с Пердиккой и Леоннатом, - сказал Александр, отпустив брюнета. Береника сильно нервничала, переходя с места на место, не находя в себе сил стоять и не двигаться. Верная Нетикерти была рядом. Девушка была очень бледна и озабочена чем-то, что сразу насторожило Гефестиона. Его сестра всегда была жизнерадостной. Должно быть, произошло что-то ужасное, раз на ней лица нет. - Эни, что случилось? Что-то не так дома? – обеспокоенно спросил Гефестион. Береника повернулась к нему. - Нет, я просто хотела поговорить с тобой; вот и все, - сказала девушка. - Пойдем, поговорим в саду, - Гефестион отвел сестру к красивому фонтану, где тишину нарушал лишь плеск льющейся воды. Береника села рядом с братом, прижав ладони к худым коленкам. Гефестион взял ее руки в свои собственные и мягко сжал, улыбнувшись. - Все хорошо, ты можешь рассказать мне все, что хочешь. Что случилось? - Я беременна. Гефестиону понадобилось время, чтобы осознать, что же сказала сестра. - Прости, Эни, что?! - Я беременна, - повторила Береника. – Ох, Гефестион! Я не знаю, что делать. Мама определенно догадывается об этом, но мне не хватает смелости признаться ей в этом. Папа будет в ярости. Я так боюсь, так боюсь, и…и… Я не знаю… Не знаю… Мне не с кем поговорить об этом, - Слезы покатились по девичьим щекам. – И тебя не было рядом… и… - Все хорошо, успокойся, - Гефестион крепко обнял ее, и Береника уткнулась в его шею, громко всхлипывая. Он не знал, что делать. Да и что он мог сделать? Его беспокоила судьба сестры, а сердце заполняла злость на того ублюдка, который посягнул на нее… Он глубоко вздохнул. - Я такая глупая, - плакала Береника. - Нет, ты не глупая, ты потрясающий человек. – Брат поцеловал сестру в темные волосы. А вот теперь вопрос на миллион драхм. – Береника, кто его отец? - Ты разозлишься, - снова всхлипнула девушка. О, прошу, только не Леон, кто угодно кроме Леона, - взмолился Гефестион, зная, как сильно нравится другу его сестра. - Я обещаю не злиться. А я когда-нибудь нарушал обещания? – Береника потрясла головой. - Он был одним из… - Она сделала глубокий вдох. – Одним из фиванских пленников. Его зовут Парис, сын Николая. Что? – Гефестиону хотелось встать и вскрикнуть: Какого хрена?! Ты совсем из ума выжила? Но это было бы ужасно, он же обещал не злиться, поэтому, взяв себя в руки, он сглотнул. - Фиванский пленник… Как ты встретилась с фиванским пленником? - Я-я увидела его в тот день, когда они только прибыли сюда, и попросила Нети последовать за ним, - ответила Береника. – Мне пришлось подкупить охранников. Так я приходила к нему каждый день… приносила еду и… вино. И мы начали разговаривать, а он был таким очаровательным и… - Где он? – угрожающим тоном процедил Гефестион, что не прошло мимо внимания сестры. - Он… покинул Пеллу неделю назад; его отец заплатил то, что просил Царь. - Эни, ты понимаешь, что теперь ты не сможешь выйти замуж? – С каждой фразой ситуация становилась все хуже и хуже. Если бы Парис был македонцем, то он бы уже доехал до его дома и принялся бы требовать, чтобы тот взял ответственность за свои действия… но Фиванец? Юноша уже даже задумался, а не поехать ли в Фивы и приволочь этого ублюдка обратно в Пеллу? - Я знаю, вот почему я глупая, - она снова зарыдала. Гефестион тяжело вздохнул. - Эни, этот фиванец любит тебя? – Наивный вопрос, но он должен был спросить об этом. Может быть Парис действительно влюблен в его сестру, и ситуация бы стала менее плачевной. Отнюдь. Девушка зарыдала еще громче. - Я хотела проведать его когда… когда прибыл его отец, уже заплатив выкуп. Я думала, он представит нас друг другу, - шмыгнула Береника, и Гефестион тут же насторожился. – Но он… он вел себя так, будто мы чужие друг другу. Вот и все. Пора паковать вещи. Он поедет в Фивы ломать кости этому наглецу. - Он знает, что ты беременна? - Конечно! – Гефестион погладил ее по спине. Он был так зол, что с радостью бы убил этого фиванца голыми руками. - Мы должны сказать маме и папе. - Знаю, но… ты мо… ты можешь мне помочь? – Он вновь поцеловал ее в волосы. - Конечно, я не оставлю тебя, слышишь? – Береника молча кивнула. ХХХ - Леоннат, прошу, это глупо, - крикнул Пердикка, глядя, как друг карабкается по дереву, чтобы взять испуганного котенка с ветки. - Зачем он это делает? – недоуменно спросил Александр, стоя рядом. - Думаю, ты слышал что кот Тиона умер. - Да. - Ну, его сестра очень расстроена этим и постоянно плачет. Леоннат думает, что это связано со смертью кота, поэтому решил подарить ей другого. - Я вижу. - Александр! – подбежал паж. – Гефестион попросил меня передать тебе, что он возвращается домой. Царевич нахмурился. - Он сказал почему? - Нет, сказал лишь, что вернется сразу как сможет. Александр задумчиво прикусил губу. Он был уверен, что отъезд Гефестиона был связан с появлением Береники, но все же подождет, когда приедет друг. Ему не нравилось выдумывать ложные обстоятельства.