Сказ о македонце

Убьёшь одного - будешь убийцей, убьёшь тысячи - назовут завоевателем, убьёшь всех - станешь Богом. Жан Ростан

Нью-Йорк, 2010 Город отражался в глазах Гефестиона мириадами огоньков. Мужчина стоял у окна на одиннадцатом этаже здания. - Ты вновь пришла, - сказал он прекрасной девушке, не оборачиваясь. - Да, пришла, - она попыталась защитить себя. Сюда она приходила каждую ночь вот уже последний год, чтобы послушать захватывающую историю древнего вампира. Сама она была очень юна, ей и тридцати лет не было. При том она не принадлежала клану Цимисхов. Так почему же он раскрывал ей все свои секреты? Ему было одиноко и скучно, вот почему. А одиночество порой может толкнуть на глупые поступки. Она выглядела лет на двадцать. У девушки были длинные кудрявые волосы и лиловые глаза. Стоило посмотреть на нее хоть раз, чтобы понять, что она принадлежит к клану Тореадор, клану художников и творцов. При жизни она была певицей в опере, пока Сир не увидел ее и не решил сберечь голос девушки для многих поколений. Она не так уж много знала об этом новом мире, но благодаря Гефестиону, узнавала существенно быстрее. - Зачем ты приходишь сюда? – поинтересовался он. - А зачем ты продолжаешь рассказывать мне свою историю? Ты не знаешь меня, не знаешь, что я могу сделать с той информацией, которую ты мне так благодарно даешь, - попыталась кольнуть его она, однако, не решаясь подойти к нему ближе. Гефестион повернулся к ней. Она была уже до жути испугана. - Мне нечего делать, - честно ответил он. - Я могу рассказать моему Сиру о тебе, и ему не понравится, что Цимисх находится на нашей территории, или напишу твою историю и опубликую, - уже промямлила она. Гефестион улыбнулся. - Делай, что хочешь, Зофиэль, - мягко кивнул он. – Но если бы ты и впрямь хотела рассказать своему Сиру обо мне, то уже давно бы это сделала. И если хочешь написать обо мне, то пиши, меня это не волнует. Зофиэль села на тот же диван, на который она садилась каждую ночь. - Так мне продолжать? – Она взволнованно кивнула головой. – Так на чем я остановился в последний раз? - На убийстве Царя Филиппа, - напомнила ему девушка. – Ты рассказывал о людях, которые желали ему смерти. - Хорошая девочка, внимательная, - одобрительно улыбнулся ей Гефестион. – Да, Царь Филипп умер… Даже если Кассандр мне никогда не нравился как человек, я был рад, что его отец был с нами в тот день. Ведь в большей степени благодаря Антипатру Александр и был коронован. Через два дня он собрал войско, подтверждая свой новый статус. Все македонцы могли посетить это мероприятие, непременно взяв с собой только новое оружие. Конечно, я пошел, но вес оружия и защитных доспехов на моем раненном теле был невыносим. Мне не удалось отдохнуть как следует со дня убийства, и во время церемонии я думал, что потеряю сознание. Собрание проходило в амфитеатре в Пелле. Все районы Македонии отправили своих представителей, и в городе нельзя было и протолкнуться. Металл оружия блестел на солнце, все взгляды мужчин были обращены к ложе, где располагались члены династии Аргеадов, Александр, его кузен Мрачный Аминта и полоумный Арридей. Женщины на церемонии присутствовать не могли. Так странно видеть Аминту и Арридея в доспехах, - подумал Гефестион, наблюдая за происходящим из толпы. Жрец принес в жертву быка, а затем сжег его кожу в центре арены. Как только ритуал был завершен, старший из офицеров, человек по имени Дардан, бывший командиром гарнизона Пеллы, поднял руку, прося тишины. - В этот день у нас есть лишь один достойный претендент на македонский трон после того, как предатель Павсаний отнял жизнь у нашего дорогого Царя Филиппа, - начал говорить громко и уверенно Дардан. – Царевич Александр – старший сын нашего падшего Царя, показавший себя на поле боя героем, отважным и храбрым. – Неестественная тишина стояла в амфитеатре. – Нам нужен сильный Царь, потому что мы сильнейшее государство во всем мире! Я спрашиваю вас, македонцы, кто же ваш Царь? Сотни голосов слились в один, потоком струящийся через весь город: Александрос, Александрос! Грохот мечей и копий о щиты, рык народа словно хотел долететь до небес. Стая испуганных шумом голубей пролетела у них над головами, и для многих это был хороший знак. - У Царя лишь сменилось имя, - сказал новоиспеченный Царь, когда голоса утихли. – Управление страной будет осуществляться не менее успешно, чем под властью отца… Гефестион хотел бы слышать речь Александра полностью, но с каждой минутой он становился все слабее и слабее… он слышал что-то вроде того, что теперь люди были освобождены от всех повинностей, кроме военной службы, конечно же. Гефестион улыбнулся, когда услышал одобрительные голоса людей. Правильно и разумно было со стороны Александра получить поддержку людей, для него важнее всего было иметь людей, которым он мог бы доверять, в начале своего правления. - Тион, ты очень бледен, - сказал Пердикка. - Я плохо себя чувствую, - ответил Гефестион. - Не беспокойся, все уже почти закончилось. Осталось только в храме Геракла провести ритуал, - успокоил его друг. Новый Царь повел толпу к храму, где имела место проходить ужасная традиция. Жрецы разрезали собаку пополам, чтобы таким образом очистить войско, а затем Царь и его верные подчиненные проходили между кровавыми половинами тела. Не могу в это поверить. Сегодня самый важный день в жизни Александра, а я чувствую себя так, словно по мне пробежалась стая химер, - горько подумал Гефестион. Так-то Филипп в последний раз сделал ему больно. Когда церемония закончилась, Гефестион пошел к тому месту, где стоял Александр, хотел поздравить его, поговорить с ним… Так много хотелось сказать ему. Но когда до него оставалось лишь пара шагов, мимо Гефестиона чинно прошествовала толпа чиновников. Гефестион остановился. Теперь Александр - Царь, все изменилось между ними. Гефестион всегда понимал, что они разные, но теперь пропасть между ними расширилась словно в несколько раз. Счастливые дни, Миеза и Иллирия, закончились, теперь им не бывать наедине так, как им бы этого хотелось. Он Царь, у него есть дела и поважнее. А вскоре ему понадобится Царица и наследник, для Гефестиона места в его сердце не останется вовсе. Он знал, что этот день настанет, но не знал, что он настанет так скоро. Им было по двадцать лет, и Гефестион надеялся, что у них еще будет время любить. Царь Александр, - подумал Гефестион, смакуя это сочетание слов, глядя, как он разговаривает с Антипатром и двумя соматофилаксами, Аристоном и Пифоном, телохранителями Царя, самыми важными людьми царства. Губы юноши изогнулись в грустную улыбку, и он повернулся к выходу из храма Геракла, полубога и предка его Царя. - Тион, у Александра сейчас будет встреча с греческими послами. Не думаю, что мы ему понадобимся, - подошел Пердикка. – Я провожу тебя до дома. - Спасибо, Пердикка, но я не пойду домой, - благодарно улыбнулся Гефестион, ему хотелось побыть наедине. Друг понял, кивнул и пошел искать Леонната. ХХХ На дворе была уже почти полночь, но Гефестион никак не мог заснуть. Эта неделя прошла ужасно для него. Каждый день он ходил во дворец, и каждый день Евмен, теперь уже секретарь Александра, отказывал ему в аудиенции с Царем: «Царь на встрече с послами из Коринфа, Царь на совете со своими генералами, у Царя назначена встреча с царским казначеем, Царь обедает…» И каждый день Гефестион возвращался домой расстроенный и разбитый. Он знал, что это произойдет, но легче от этого не становилось. Он скучал по Александру и ненавидел себя поэтому. Теперь Александр – Царь, естественно, он занят, но… Я всегда думал, что у него найдется время и для меня, - подумал Гефестион. Он не понимал, каково жить без Александра, и если честно, не хотел узнавать. Неужели неправильно желать Александра только для себя? Может, это и эгоистично. Хороший друг бы порадовался за него, а не жалел себя, потому что теперь он одинок. – Но не могу я так жить. Может, я и в правду хуже всех в этом мире. В обед он гулял вдоль реки, обдумывая все, что бурлило в его голове. Никто ни о чем не спрашивал его. Все знали, что ему нужно время. Слишком многое произошло в последние дни. Вот уже несколько часов он вертелся в постели, когда вдруг услышал, как кто-то зовет его из-за двери. - Войдите. – Он ожидал увидеть свою мать, но вместо этого в комнату зашел Никандрос с лампой в руках. - Ты не спишь? Гефестион сел на кровати. - Да, не могу заснуть. – Брат поставил лампу на маленькую тумбу рядом и присел рядом с брюнетом. - Понимаю. Вот это неделька была, да? - Да, неделька, - прошептал Гефестион. - Что беспокоит тебя? - Все, - вздохнул он. – Моя близость с Царем… в смысле, с Филиппом, его убийство, коронация Александра… - Гефестион заправил волосы за уши. - Почему ты согласился быть с Филиппом? – спросил Никандрос. На этот вопрос он пытался найти ответ вот уже несколько дней. Слабое пламя лампы танцевало на ветру, освещая лицо брата. Гефестион вздохнул. - Он согласился назвать Александра своим наследником, если я буду его любовником, - ответил он, не углубляясь в детали. Никандрос удивленно свистнул. - А ты не перестанешь меня удивлять, братишка! Так почему же ты ранен был? - Он видел, как мы с Александром занимались любовью в коридоре, в ночь перед его убийством, - совсем тихо сказал Гефестион. – Он был очень пьян и зол, так что… попытался изнасиловать меня. Но теперь-то я сильнее, и ему пришлось позвать свою стражу. Только с помощью пятерых воинов ему удалось подчинить меня, - ответил он почти гордо. – А потом изнасиловал меня у них на глазах. - О. – Брат даже и не знал, что сказать. Он был зол и невероятно впечатлен. Гефестион теперь уже точно вырос, в этот раз он не плакал, да он даже не злился особо. В нем словно росла тихая ярость, и знать, что человек, причинивший ему столько боли, теперь мертв было усладой для его сердца. – Думаешь, Павсаний работал на кого-то? – сменил тему разговора Никандрос. - Да, определенно. - Люди поговаривают, будто Царица Олимпиада стоит за убийством. - Это возможно. В конце концов, она ненавидела Филиппа. - Я слышал, что тело Павсания было похоронено за пределами Эг, - сказал Никандрос. – И Царица положила цветы на его могилу. - Знаешь, Ник, я поверю всему, что о ней говорят. Она сумасшедшая. - Ты хоть раз с ней разговаривал? - Нет, но знаю, что меня она ненавидит. - Будь осторожен, она опасна. – Гефестион кивнул, и они замолчали. - Может, мне следует жениться, - наконец сказал Гефестион, удивив брата. - Зачем? - Мне уже двадцать лет. - И? Мне двадцать пять, я холост и счастлив, - внимательно посмотрел на него Никандрос. – Ты уверен, что говоришь это не из-за Александра? Поймал. - Может быть. Он Царь теперь, Ник, все изменилось, и я… Я не знаю, что мне делать без него, - поднял глаза юноша. – Мне нужно что-то, чтобы занять себя и не думать весь день о нем. - Тион, он не умер! - Нет, но сейчас он самый влиятельный человек во всем мире. Думаешь, у него есть время на меня? - У Филиппа было на тебя время, - поддразнил Никандрос. – И не надо на меня так смотреть. Он будет очень занят первое время, потому что он молод, все для него очень ново, и ему потребуется твоя помощь. Ты не можешь оставить его тогда, когда нужен ему больше всего. К тому же, у нас теперь новый статус – ты теперь любовник Царя, а я так родственник самого Царя. - Ты дурак. - Как приятно слышать все то же от тебя, брат. Снова кто-то позвал его за дверью. - Войдите. - Тион, прости, что беспокою тебя так поздно, - извинилась Кибела, стоя со свечой в руках. Одетая в белую тунику в белом доме она казалась привидением. – Царь здесь. На какую-то секунду Гефестион уже хотел задать вопрос - что за Царь? Александр здесь! Юноша сорвался с места и побежал ко входу. Все было как в прошлый раз, когда он собирал вещи в Миезу; но стоило Гефеситону спуститься туда, он не увидел тринадцатилетнего Царевича, разглядывавшего картины, а мужчину, бывшего Царем. Он открыл рот и хотел было воскликнуть: «Ксандре», но вспомнил. Теперь он уже не «Ксандре». Нужно это будет запомнить. Царь улыбнулся, увидев друга. - Сэр, - сказал Гефестион, когда Александр подошел ближе, и одно это слово стерло улыбку с лица мужчины. Они застыли на входе в дом в тишине. - Я чем-то обидел тебя, Гефестион? – Этот вопрос удивил его. - Нет, конечно нет. Почему ты спрашиваешь? - Ты не приходил во дворец со дня моей коронации. – Александр не был зол, он казался запутавшимся в том, что происходит. Гефестион посмотрел на него так, словно на том был надет розовый хитон. Хотелось спросить: «С ума сошел? Разве твой секретарь не говорил тебе? Это я должен спрашивать тебя об обидах? Знаешь ли ты сколько раз я приходил к тебе?»… но вслух сказал только: - Вина? – Ему нужно еще немного времени подумать. Гефестион отвел его в маленькую комнатку. Слуга уже зажег свечи и две масляные лампы и быстренько вышел. Царь сел на софу, не сводя глаз с друга, пока Гефестион разливал неразбавленное вино. - Ты не ответил на мой вопрос, - стоял на своем Александр, когда Гефестион подал ему кубок. Гефестион сел напротив. - Я ходил во дворец каждый день, чтобы увидеть тебя, - сказал он после долгого молчания. – Но твой… мне говорили, что ты занят. – Гефестион отпил вина из своего кубка. - Я не знал, - искренне воскликнул Александр. – Тион, у меня и в правду не было ни свободной минуты, но Главку я сказал, чтобы меня информировали, если ты придешь. А у Евмена были другие мысли на этот счет, - подумал Гефестион. Секретарь ему совсем не нравился. - Я думал, ты злишься, - сказал Александр, отпивая вина. - Почему? Ты ведь стал Царем. - Ты не очень-то рад этому, я погляжу. - Я рад. - Прекрасно. Тишина. Александр убрал кубок в сторону. - Ты пришел один? – спросил Гефестион. - Да, с Перитасом. - Тебе не следует так делать больше, ты ведь теперь Царь. - А тебе определенно нравится напоминать мне об этом, - отметил Александр. - Я сопровожу тебя во дворец, уже поздно. – Гефестион поднялся с места, но Царь оставил его, ухватив за руку. - Я не буду возвращаться туда сегодня, - возразил он. – Я сказал Птолемею, что проведу ночь здесь. - Птолемею? - Он вернулся сегодня утром вместе с Неархом и Гарпалом. Эригий и Лаомедон вернутся через два дня, - ответил Царь, смотря на друга снизу вверх. – Я так много хочу рассказать тебе. Что же я делаю? Я несправедлив к нему, ведь это не его вина. Это Евмен виноват во всем, но… если я дам ему остаться, а затем он уйдет вновь, мне опять будет плохо, - подумал Гефестион. Он тряхнул головой, словно пытаясь выкинуть из головы все глупые мысли, и улыбнулся. - Пойдем, поговорим в моей комнате, - Александр улыбнулся, и Гефестион понял, насколько ошибался в нем. Он все еще был его Ксандре. - Я приказал казнить двух сыновей Эропа, - сказал Александр, когда они уже лежали на кровати. – Ты знал их? - Разве они не друзья Аминты? – попытался вспомнить их Гефестион. Царь кивнул. - Именно, были друзьями. - Что же они сделали такого, чем заслужили бы смерть? Помимо дружбы с Аминтой. – Александр взял руки Гефестиона в свои собственные и погладил ладони своими длинными пальцами. - Они попытались усадить на трон Аминту, - ответил Царь, и друг посмотрел на него широко раскрытыми от удивления глазами. – Не знаю, что мне делать с ним, Тион. Он не ведет какие-либо заговоры против меня. Ты ведь знаешь его, он больше в ритуалах погрязнет, чем в политике. Но он сын Царя, женатый на моей сестре. Другие могут увидеть в нем наследника престола. - Ты прав, к тому же царство еще разделено, - сказал Гефестион, убирая светлые волосы с лица Александра, чтобы лучше видеть его. – Парменион и Аттал – лидеры очень сильной фракции внутри царства. О них нужно позаботиться в первую очередь, потому что они могут вступить в союз с твоими врагами, а этого нам совсем не нужно. Помни, у них как минимум десять тысяч людей в Геллеспонте. На сегодняшний день я не думаю, что стоит делать что-то с твоим кузеном. Будет плохо, если ты начнешь свое правление с истребления собственной династии. Люди подумают, что ты мог убить и собственного отца. Будь я на твоем месте, я бы написал Пармениону, он мудрее Аттала, и убедил его перейти на мою сторону, отметив также, что он проиграет, если начнет революцию. Если выиграешь, Парменион отдаст тебе голову Аттала на блюдечке… почему ты так на меня смотришь? - Потому что я и не знал, каким холодным и расчетливым ты можешь быть. – Гефестион ярко покраснел, и Александр приблизился, чтобы поцеловать его. – Мне нравится это, Гефестион, ты хорошо плетешь заговоры. – Он обвил его грудь руками, прижимая ближе к себе. - Мне нравится политика, - попытался защититься друг. - Мне нужно твое мнение вот еще в чем, - изменил тему Царь, оперев свой лоб о лоб Гефестиона. – Греческие города готовы поднять восстание… - Дай-ка подумать, Демосфен смутил умы афинян тем, что ты мальчишка, что не нужно бояться тебя. – Александр рассмеялся. - Теперь ты предсказываешь будущее? - Мне не нужно быть провидцем. Я знаю, как мыслит Демосфен, - ответил Гефестион, обводя пальцем контуры челюсти Александра. – Что еще произошло? - Фивы бунтуют, они даже убрали македонский гарнизон в городе. Племена во Фракии тоже выходят из-под контроля, - ответил Александр. – Кажется, будто настали времена нашей юности, когда у моего отца были проблемы в Греции и на северных границах. Теперь Филипп снова «отец», - отметил Гефестион, задумавшись. - Я отправлю Гекатея с письмом к Пармениону, - сказал Царь, спуская руку к пояснице брюнета. – Ты прав, необходимо для начала покончить с Атталом. - Что думаешь делать с Грецией и Фракией? - Антипатр сказал, что мне следует изолировать греческие районы и установить союз с варварами. - И что случилось, когда ты отказался это делать? – Александр вновь засмеялся. - Как ты узнал об этом? - Я тебя слишком хорошо знаю, - сказал Гефестион, улыбаясь. – Ты не очень-то любишь дипломатию. - Вот поэтому я тебя и люблю. – Царь нежно поцеловал его. – О Боги, как же я соскучился по тебе. – И как Гефестион только мог подумать, что Александр не захочет видеть его вновь? - Так что произошло? - Я сказал, что намерен разрешить эту ситуацию путем дерзким и храбрым, - ответил Царь. – Поэтому через три дня мы отправляем в Фессалию, потом в Фивы, а затем и в Афины. Что думаешь? - Хороший план, немного рискованный. Но ты будешь командовать нами, я уверен, что все пройдет хорошо, - одобрительно кивнул Гефестион, думая о предстоящем приключении. Александр поцеловал его. Ох, как же он скучал по этим поцелуям, и теперь, в объятиях Гефестиона, он чувствовал, как вся тяжесть новых обязанностей спадает с его плеч. - Тион. - Хм? - Не называй меня больше «сэр», - прошептал Александр уже в самые губы. - Ты уверен? Хочешь, чтобы я называл тебя «милый» перед твоими людьми? - Тион! Ты знаешь, что я имею в виду. – Гефестион опять поцеловал его. - Конечно, знаю. – Тишина. – Ксандре? Я хотел спросить у тебя кое-что, но… - Спрашивай. С каких это пор требуется разрешение на это? – удивился блондин. – Тион, тот факт, что теперь я Царь, ничего не меняет между нами. Ты все еще моя вторая половинка, я люблю тебя. Что ты хочешь знать? - Ты замешан в убийстве Филиппа? – Александр замолчал на долгое время. - Ты думаешь, я способен убить собственного отца? – Лицо Царя было пустым, и по нему нельзя было определить, зол ли он или расстроен вопросом. - Нет, в смысле, я не знаю. – Гефестион запнулся. – Я знаю, что когда ты злишься, то способен на многое, а ты был очень зол в последние дни. - Хороший ответ, - сказал Александр. – Я думал об этом, хотел убить его, чтобы спасти тебя, но не решился. - Я верю тебе и должен признаться в кое-чем, - почти прошептал Гефестион. – Я тоже думал о том, чтобы убить Филиппа. - Многие хотели видеть его мертвым. - У тебя есть какие-то мысли по поводу того, кто стоит за Павсанием? – поинтересовался Гефестион. Александр вздохнул. - Если честно, не имею понятия, - сказал он, чувствуя, как пальцы друга ласково прошлись по его груди. – Я думал… думал, что это дело рук моей матери, но она все отрицает. - Ты веришь ей? - Да. Если бы она по-настоящему сделала это, то признала бы незамедлительно, - ничуть не сомневаясь, ответил Царь. Тогда кто же убил Филиппа? Из всех подозреваемых мы можем убрать троих. Я не убивал его, Александр и Олимпиада тоже невиновны. Тогда кто же это может быть? Через три дня мы уже были готовы к походу. Пехотинцы собрались за городом, и в этот раз я не потерялся и прибыл вовремя, туда, где уже собралась Иле Базилике. Счастью в моей душе не было конца. Теперь, под руководством Александра, я начинал понимать, что моя мечта понемногу превращается в реальность. - Птолемей, ты похудел, - сказал Гефестион. Он был настолько рад всему происходящему, что даже решил отпустить пару слов в сторону Птолемея, которому не так давно исполнился уже 31 год. - В моей ссылке мне было не так уж комфортно, как тебе, Гефестион, - отозвался Птолемей, приглаживая кудрявые рыжие волосы. - Комфортно? Александр починил крышу так, что в первый же дождь нас затопило, - воскликнул брюнет, поднимая хохот у стоящих рядом друзей. - Леоннат! – Женский голос заставил их повернуться в сторону, и они увидели, как к ним направляется Береника вместе с рабыней Нетикерти, нагруженной свитками. - Эни, я же сказал тебе, не нужно бегать. Тем более в таком положении, - покачал головой ее супруг, подходя ближе к девушке. - В положении? – не понял Гефестион, с интересом разглядывая сестру. - Вообще-то это был сюрприз, - укорила мужа Береника, сморщив нос, и добавила, подпрыгнув от удовольствия: – Я беременна! - Ну ты и сукин сын, Леоннат! – воскликнул Пердикка. – Если продолжишь такими темпами рожать детей, будешь вторым Антипатром! - Что? Завидуешь, Пердикка? – нахально спросила Береника, скрестив руки на груди. - Зачем ты пришла сюда? Здесь не место женщинам, - опомнился Леоннат. - Я принесла тебе кое-что, - засуетилась жена, и Нетикерти подала ей один свиток. – Вот, закончила этим утром, - гордо сказала девушка. Леоннат открыл свиток и достал оттуда красиво украшенный плащ. Береника готовила еду не так хорошо, как ее матушка, но вот в шитье ей не было равных. Мужчины вытянули шеи, чтобы посмотреть на ее творение. - Я работала всю ночь: не знала, что Александр пойдет в поход так скоро. - О Медуза! – вновь воскликнул Пердикка. - Это… он потрясающий. У меня нет слов, Эни! – наконец вымолвил Леоннат, не сводя взгляда с узора кантом, вызвав на лице девушки широкую улыбку. – Я буду выглядеть лучше самого Царя. - А что в другом свитке? – влез Пердикка. – И для меня сшила? - Мечтай. Это для Гефестиона. - Для меня? - Да, я и тебе сделала плащ. Ты ведь у нас еще не женатый, а кто-то приглядывать должен. Сомневаюсь, что Александр будет тебе что-то шить, - заговорщически прошептала сестра на ухо брату. Гефестион открыл свиток и достал красивый, но не великолепный плащ, однако поблагодарив Беренику за него. - Довольно разговоров, лентяи! – взвыл рядом с ними Клит. Он все еще был гиппархом Иле Базилике. – Выдвигаемся. - Мне нужно идти, - грустно сказал Леоннат, и Береника ободряюще кивнула ему. - Будь осторожен, котенок, - тихо сказала она, но в этот момент все замолчали, и слова ее прозвенели необычно громко среди мужчин. Поднялся взрыв хохота. Леоннат покраснел так сильно, что, наверное, на его голове можно было бы и яичницу сделать. Как он хотел провалиться под землю! Береника нахмурилась и сказала, повысив голос: - Что? Продолжите смеяться, и все будете ходить с кличками! – Тишина. – Вот так-то лучше! Мы покинули Пеллу тем утром и направились в Фессалию. Наш путь лежал вдоль побережья, через Метон и Пидну. Так мы достигли Темпейской долины, лежащей меж горами Олимпом и Оссой, но пройти там оказалось не так-то просто.