Навечно преданный

      Говорят, что к хорошему человек привыкает быстро.       Вокруг Его Величества Джона Ватсона Шотландского всегда было достаточно много хорошего — и людей, и событий — но когда в жизни короля появился феномен по имени Шерлок, всё связанное с ним хорошее совершенно неожиданно и неотвратимо скоропостижно стало не просто привычным, а жизненно необходимым.       Несколько последних дней, когда Преданный неотступно следовал за Хозяином, при всей внешней броскости оставаясь практически незаметным и при этом всегда готовым оказать любую, самую непредсказуемую услугу, шотландский монарх чувствовал себя, словно закованным в удобную и невесомую, но непробиваемо крепкую броню. То абсолютное, безоговорочное доверие, которое он испытывал к каждому слову, каждому жесту, каждому едва заметному кивку Шерлока, наполняло всё его существо ранее неведомым спокойствием и уверенностью. У Джона было полное ощущение, что у него вдруг появилась ещё одна пара рук — ловких и умелых, ушей — внимательных и улавливающих тончайшие звуки, глаз — подмечающих мельчайшие детали и способных проникнуть в любые тайны, а главное — в его распоряжении оказался блестящий ум с почти неограниченными познаниями в самых различных областях, способный эти самые познания применять на практике, превращая сложнейшие, на первый взгляд, задачи в простые и довольно легко разрешимые.       Так, например, отосланный в канцелярию за королевской почтой, новый секретарь вернулся не только с ворохом писем, но и с явно читаемым на лице неудовольствием, и, не дожидаясь вопросов Его Величества, но удивительным образом сохраняя при этом подобающе учтивый тон, с порога заявил, что дела в учреждённом недавно отделении «связи с населением» идут из рук вон плохо, и что даже самая хорошая идея ценна своим воплощением, а иначе теряет всякий смысл и не только не приносит никакой пользы, но и вредит шотландскому монарху, выставляя его в глазах подданных раздающим пустые обещания правителем.       Надо сказать, что около года назад, желая быть в курсе нужд вверенного ему судьбой и Господом народа, но не имея возможности, подобно легендарному Гару́н аль-Раши́ду, тратить своё время на посещение всяких, аналогичных караван-сараям, простонародных заведений, Его Величество повелел создать в канцелярии особый отдел, который бы обеспечивал правителю взаимосвязь с подданными низших сословий. В каждом городке, где имелась управа, было приказано принимать у простого люда письма с просьбами, жалобами, а то и предложениями, предоставляя всем нуждающимся бесплатную бумагу, чернила и, при необходимости, услуги местного писаря. Раз в неделю собранные послания доставлялись во дворец, где и рассматривались учреждённым отделом. Несколько случайным образом отобранных писем попадали лично к королю и удостаивались его высочайших резолюций, часть корреспонденции доставалась чиновнечьей совести канцелярских служащих, основная же масса посланий из-за огромного их количества так и оставалась нераспечатанной и через некоторое время сжигалась в кухонной печи, с надеждой на то, что сизый дымок доставит человеческие чаяния на небеса, где они будут рассмотрены уже ангельской канцелярией. Понимая всё несовершенство созданного механизма, Джон успокаивал себя тем, что это всё-таки лучше, чем ничего: даже по нескольким дошедшим до него просьбам или жалобам Его Величество мог судить о настоящих нуждах своего народа, а не полагаться исключительно на приглаженные доклады министров и советников.       Шерлоку же такое положение дел, как выяснилось, представилось совершенно неприемлемым. На сердито-заинтересованное королевское: «Ну-ка, ну-ка, поподробней!» — он аккуратно сложил принесённую им корреспонденцию на стол и, выудив из неё несколько распечатанных писем, принялся терпеливо пояснять:       — Вот, взгляните хотя бы на эту челобитную, — подал он Его Величеству слегка засаленный лист грубой бумаги. — Горшечник из Кулросса утверждает, что несправедливо осуждён за убийство жены, которую он… — Преданный зачитал жалобу, — «не убивал, Господом клянусь! Вон и соседа спросите, он свидетель, часто в гости захаживал, видел как мы ладно живём и ни разу не ссорились! Он человек прямой и вообще бывший солдат, врать не станет! А я-то как её обожал, ни слова поперёк не говорил!» — Шерлок, скривившись, протянул писульку Джону. — Это написано два месяца назад. Тело жены найдено не было, как и наиболее ценные из её вещей, которые, по утверждению судьи, предприимчивый муж пропил в ближайшем трактире, чему, кстати, никаких подтверждений нет. Я поинтересовался, взяли ли показания у соседа, но оказалось, что тот уехал из города чуть ли не сразу после исчезновения женщины, поэтому дело закрыли, а предполагаемого убийцу отправили по этапу без всяких особых разбирательств. А ваш чиновник, тоже, кстати, не обременяя себя излишними расследованиями, да и не будучи особо компетентным в подобных делах, просто отписался, что решение принято правильно и пересмотру не подлежит. На мой вопрос — зачем вообще давать ответ на давно просроченное письмо, он ответил, что так положено. И в этом заключается обещанная Вами монаршая справедливость? — Шерлок подвёл глаза к потолку. — Ведь, во-первых, у Вас невиновный человек осуждён на рудники — вероятнее всего, жена несчастного сбежала с тем самым соседом-солдатом, предпочтя его слабохарактерному мужу, а во-вторых — так вообще дела решаться не должны! Медленно, непродуктивно и с большой вероятностью ошибки. Кроме того, подобная система приводит к тому, что к Вам, к самой высокой инстанции, заметьте, попадают письма совершенно малоценные и бессодержательные. — Преданный процитировал ещё одно послание, передразнивая предполагаемый голос отправителя: — «Мой сосед Мордэкей украл у меня ягнёнка и съел его с семьёй на свои именины,» — и уставился в упор на своего короля: — Разве подобное достойно королевского внимания и вмешательства?       Скрестив руки на груди и вытянув губы, Его Величество в свою очередь выжидательно вперился взглядом в секретаря, возмущение которого ясно читалось по искрящимся праведным гневом глазам, краем сознания отмечая, что с каждым днём Преданный проявляет всё больше эмоций. Было ли это «подстройкой» под невысказанное, но прекрасно уловленное пожелание Хозяина, или о себе давала знать базовая личность Шерлока, пробуждаясь в ответ на воздействие личности Джона и его постоянной близости, — судить было сложно, да и рано. Но такие вот эмоциональные вспышки Преданного отзывались в душе шотландского короля тихой радостью даже тогда, когда манера их проявления вызывала некоторое раздражение своей излишней прямотой.       — Я так понимаю, у тебя уже есть идеи насчёт того, как эту систему усовершенствовать? — сардонически усмехнулся Его Величество.       — Это довольно просто, сир, — с готовностью кивнул секретарь. — Для начала нужно облегчить сортировку — те, кто принимает письма на местах, могут сразу же помечать их в зависимости от содержания. Например, используя для этого простейшие печати в виде геометрических фигур: треугольник для жалоб, квадрат для просьб и круг для предложений. Тогда всю корреспонденцию можно будет сортировать, не читая, что весьма упростит процесс. Далее, вместо полуграмотных писарей на работу с письмами необходимо посадить специалистов: на жалобы — правоведов, на предложения — тех, кто занимается наукой и инженерным делом, а на просьбы — людей, увлечённых благотворительностью, вот, хоть миссис Хадсон, например. Она женщина добрая и достаточно образованная, хотя и не склонная к расточительству, что являет собой лучшее сочетание для подобного рода деятельности. К тому же, её неисчерпаемый энтузиазм найдёт, наконец, должное применение. Думаю, ей же можно будет поручить подобрать и остальных исполнительниц — светские дамы прекрасно справляются с вопросами благотворительности и им даже не потребуется за это платить.       — Допустим, — согласился Джон, совершенно отчётливо представляя себе, с каким азартом миссис Хадсон воспримет подобное предложение, и удивляясь простоте и очевидности решения. — А где взять таких же заинтересованных учёных и правоведов?       Естественно, на этот вопрос ответ у Шерлока тоже имелся.       — Мне говорили, что Вы ввели государственную стипендию для одарённых детей из низших сословий, позволяющую им получать образование в довольно престижных заведениях. Конечно, это очень благородно с Вашей стороны, но было бы справедливо, если бы после окончания учёбы стипендиаты отрабатывали некоторое время на благо своего Отечества и короля, одновременно получая хорошую практику вместе с соответствующей оплатой. А Вы могли бы лично убедиться в их квалификации и в том, что казённые средства потрачены не зря. Чтобы обеспечить эффективную работу «народного отдела» нужно не так много специалистов. Если прикажете, я мог бы подготовить точный план организации процесса и подобрать подходящие кандидатуры.       — Что же, звучит неплохо, — одобрительно хмыкнул Его Величество. — Странно, что подобное никому не пришло в голову раньше…       — Вы все проблемы пытаетесь решить самостоятельно, — приняв последние слова Хозяина за вопрос, негромко заметил Преданный. — И Ваши приближённые к этому привыкли. Они не хотят проявлять инициативу и брать на себя ответственность — вполне характерное для человека поведение. У Вас явная проблема с доверием, мой король, даже к тем, кого Вы любите и считаете своими друзьями.       — Я доверяю друзьям! — тряхнул головой Джон, смутно припоминая, что от кого-то он уже слышал подобное заявление.       — Но не настолько, чтобы делиться с ними ответственностью. Ноша, которую Вы пытаетесь нести самостоятельно, слишком велика для одного, даже для такого сильного человека, как Вы, Ваше Величество, — с мягким сочувствием возразил Шерлок.       Глаза Преданного и короля на секунду встретились, и Джона в который раз охватило приятное тепло, как в детстве, когда отец приходил к нему в спальню и обнимал перед сном, желая доброй ночи и счастливых сновидений.       — Готовь план, — кивнул король и с улыбкой добавил. — Будем учиться делиться ответственностью!..       Удивительно, но чем больше времени Его Величество проводил рядом со своим новым секретарём, тем лучше ему удавалось справляться с сильными и такими пугающими поначалу чувствами. Почти животная, дикая по накалу рефлексия первых дней, сотканная из чередующихся вспышек ревности и нехарактерного Джону влечения, не сразу, но практически сошла на нет. Должно быть, постоянный контакт приводил Связь в наиболее устойчивую и удовлетворяющую обоих форму — общение, особенно в те моменты, когда мужчины оставались наедине, становилось всё более дружеским и непринуждённым, что было возможно только между очень близкими людьми. И Джон, освобождённый от насильственного эмоционального безумия, но покорённый многочисленными достоинствами своего протеже, захваченный восхитительной интимностью приятно уравновешивающихся отношений, всё меньше и меньше беспокоился, к чему это может их привести и что подумают об этом остальные.       Никогда и ни с кем Джону ещё не было так комфортно: ни с обожающей его сестрой, ни с бесконечно заботливой кормилицей, ни даже с готовым в любую минуту пожертвовать за него собственной жизнью Грегом. Это, а ещё безграничное восхищение, которое король не мог сдерживать и часто выплёскивал на Шерлока даже при посторонних, получая неизменный отклик в виде удивлённо-благодарных едва уловимых взглядов, всё больше и больше сближало Хозяина и Преданного, превращая привязанность в едва ли не обоюдную зависимость. Но подобное больше не страшило Его Величество: учитывая множество накопившихся совершенно объективных причин для симпатии к бесконечно одарённому парню, Джон начал воспринимать глубину захвативших его чувств как нечто само собой разумеющееся и даже потихоньку по вечерам благодарил небеса за посланный ему в виде удивительного друга подарок.       И хотя Преданный, несмотря на проскальзывающие время от времени эмоциональные вспышки, никоим образом не выходил за рамки приличествующего воспитаннику Школы поведения, в котором главным лейтмотивом оставались безоговорочная покорность и безропотное послушание, Его Величество мог поклясться — привязанность Шерлока к нему тоже проистекала не только из обезличенной, рассчитанной на любого Хозяина Связи, но и из личной, возможно, ещё неосознанной симпатии. И Джон всеми силами пытался эту симпатию развить, вытащить на свет божий, справедливо полагая, что вслед за нею потянется, прорастёт и то, что так долго и жестоко угнеталось и загонялось в самые глубокие уголки всё ещё человеческой — и он свято в это верил — души его подопечного.       «Какая же фантастическая бабочка должна будет вылупиться из этого кокона?» — Джон даже замирал от предвкушения и тут же сам смеялся над своей чрезмерной очарованностью.       А Шерлок всё продолжал удивлять и поражать своего господина, повергая Его Величество во всё большую очарованность, с которой Джон справлялся только с помощью поистине королевской сдержанности и лёгкой, но всегда выручающей иронии.       — А есть что-то, чего ты не умеешь или не знаешь? — спросил он как-то Шерлока, перед этим без малейшей запинки переведшего ему послание португальского короля, за лёгкой усмешкой скрывая граничащее с благоговением изумление.       — Человеческие познания и навыки постоянно пополняются, Ваше Величество, поэтому обучение — процесс практически бесконечный, — уклончиво ответил ему секретарь. — Но можно утверждать, что Преданные-универсалы не только владеют почти всей имеющейся в наличии информацией в различных областях деятельности, но и способны постоянно развиваться, приобретая новые способности, необходимые для наилучшего служения Хозяину.       — А что из этого разнообразия больше всего интересует тебя самого? — неожиданно поинтересовался Джон и пояснил, уловив во взгляде Преданного уже привычную в таких случаях растерянность. — Если бы я приказал тебе заняться тем, что тебе самому нравится — что бы это было?       Шерлок замер на мгновение, послушно прислушиваясь к себе.       — Читать людей, — не совсем понятно ответил он, — и ещё музыка.       — Музыка? — Джон подумал, что ему ещё не раз придётся удивится сюрпризам, скрытым в этом удивительном существе. — Это значит слушать или исполнять?       — И сочинять, мой господин, — и снова тень улыбки едва коснулась строгих губ. — Это помогает думать.       — Значит, ты владеешь каким-то инструментом?       — Струнными значительно лучше, чем остальными, — последовал исчерпывающий, а главное — совершенно серьёзный ответ.       — Вот как? И какой же инструмент наиболее предпочтителен? — не унимался король.       На этот раз Шерлок даже не задумывался:       — Скрипка, Ваше Величество. Её звучание подобно человеческому голосу и способно выразить любое, самое тонкое чувство. В этом ей нет равных.       «Значит, скрипка? — отметил про себя Джон и мысленно улыбнулся. — Интересно, а что будет, если твои чувства обретут голос, Шерлок?» Но вслух Его Величество спросил совсем другое:       — А что значит — читать людей?       — Это называется дедукцией, — Шерлок подошёл к распахнутому окну и, выглянув во двор, через несколько секунд затараторил: — У стражника на входе в боковые коридоры — бессонница, возможно, из-за недавно перенесённой личной утраты. Ещё он любит собак, не женат, и, скорей всего, не будет, так как предпочитает мужчин, давно не имел сексуального контакта, но мастурбацию считает для себя неприемлемой, отлично владеет кинжалом и шпагой, правша, сегодня с утра успел побывать в конюшнях, но верхом не выезжал, неаккуратен во время еды, навыками чтения и письма владеет отвратительно…       Джон недоуменно вскинув бровь, перебил:       — Вы близко знакомы?       — Вижу пер… нет, второй раз в жизни. Первый — в тренировочном зале. Стоял в группе зевак у левой стены, в бой не вступал, интерес проявлял умеренный.       — Но… Как?!       Преданный охотно пояснил:       — Слегка заторможен в реакциях (кстати, это минус для Вашей безопасности, государь!), провожает взглядом каждого привлекательного мужчину с выражением, явно отличным от суровой бдительности. В петлице чёрная ленточка — знак траура, скорей всего по кому-то из родных женского пола, отношение к женщине более сентиментальное — сестра? Мать? Вряд ли он стал бы заморачиваться подобным в отношении объекта-мужчины, несмотря на привязанность или ориентацию, не тот тип… Недавно писал, очень неопрятно, все пальцы в чернилах — навыки оставляют желать лучшего, но к писарю не обращался — либо неудачный любовный опыт с одним из них и нежелание видеть, либо послание очень личное. По выражению лёгкой туповатости на физиономии делаю вывод, что с чтением дела обстоят не лучше, чем с письмом. Шпага слева, кинжал справа — правша. Оружие очень высокого качества, ухоженное, но без лишних украшений. Держится уверенно — достойных противников ему здесь немного, что, видимо, проверено неоднократно. У подошвы сапог — конский навоз, перчатки и камзол слева в волосках конской шерсти, прилипшей на остатки пролитой на себя похлебки, которую он неудачно пытался отчистить. С утра был дождь, но сапоги выше щиколоток чистые, плащ сухой. Вывод — в конюшнях был, скорей всего, проверял своего коня, но не выезжал, дежурство началось рано.       — Остатки похлебки? Волоски? Ты серьёзно? — король недоверчиво прищурил глаз. Шерлок чуть заметно вздёрнул подбородок:       — У меня хорошее зрение, государь.       Джон, уже сдаваясь, весело постучал пальцами по подлокотнику, но всё же решил попридираться:       — А что с собаками? Насчёт того, что любит?       — Да вокруг него и сейчас три пса расположилось. Такая любовь взаимна, государь.       Его Величество восторженно прищёлкнул языком.       — Потрясающе… И ведь всё на поверхности! И что, так с любым? А, да, повара я помню… — Джон укоризненно посмотрел на Шерлока. — Он до сих пор не помирился с женой, между прочим. Я был бы тебе очень признателен, Шерлок, если бы ты больше так неожиданно не вываливал правду на моих людей! — и, поморщившись, добавил: — Его овсянка после случившегося — ужасна…       — Я уже обещал, — Шерлок вернулся к столу с выражением на лице безукоснительной готовности служить своему королю во всём. — И, если прикажете, приму меры по улучшению качества Вашей овсянки.        — Нет уж! — сердито взмахнул руками король. — Каждый должен заниматься своим делом!       Он расслаблено откинулся на спинку кресла и счёл необходимым вернуться к интересующей его теме:       — А что, и меня так же легко читать?       Шерлок бросил на короля секундный взгляд и, чуть замешкавшись, произнёс:       — Вы сегодня встали раньше обычного, много думали, отказались от завтрака, — уверены, что помощь с овсянкой точно будет лишней? — и это уже вторая… Нет, третья чашка кофе, которую Вы пьёте, — в голосе Преданного прозвучала обеспокоенная укоризна. — Нельзя употреблять так много кофе, это вредно, государь.       — Хм… Наверное, круги под глазами? Морщины? Урчание в животе? — Джон ошарашенно покачал головой. — Ладно, ты вообще-то не можешь меня не чувствовать… Но кофе? Как?       — У Вас хорошо подсохшее пятнышко от напитка на кружеве манжета. Платье свежее, значит, неприятность произошла сегодня утром. И да, я Вас чувствую. После одной-двух чашек кофе Вы не настолько возбуждены, и Ваши движения более плавны.       — А почему не четыре? — полюбопытствовал Джон.       — При Вашей манере медленно его потягивать — времени бы не хватило, — весело сверкнул глазами секретарь.       И Джон, не выдержав, расхохотался.