Молли навсегда

Из дневника Софи Хансон «Никогда не понимала, зачем люди пишут дневники! Разве что ты будущий Тёмный Властелин и строчишь туда свои жуткие и устрашающие планы. Но тогда, наверное, это уже будет не совсем дневник. Преподавателю истории — вот же неймётся профессору Левински — обязательно надо помучить студентов перед самым выпуском… Так вот, профессор велел нам найти свои дневники и выписать из них хотя бы одну разумную мысль, написанную нами в юном возрасте и оставшуюся актуальной по сей день. Я дневники никогда не вела — считала это пустой тратой времени, но посчитала, что мой возраст ещё достаточно юный и какую-нибудь мудрость я обязательно напишу. Только вот беда, купленный мной зачарованный дневник требует разной информации не меньше, чем на десять страниц, чтобы стать реальным личным дневником. Так что буду сюда записывать всё подряд, чтобы набрать драккловы десять страниц. Вот той же Агнешке Мнишек хорошо, у неё хоть письма опекуну сохранились — чем не дневники? Перепишет, в крайнем случае, пару-тройку писем. Мои соседки по комнате, близняшки Снежана и Иванка, несмотря на то, что сироты, заядлые путешественницы — благотворительные организации сирот опекают и выбивают им всякие блага и дотации. Так что у близняшек есть путевые заметки из разных уголков мира, тоже легко переделают в дневники. Мой единственный и неповторимый друг Анжелика — или надо писать «подруга»? — вела дневник на втором курсе. Недолго и нерегулярно, но там точно больше десяти страниц — мы проверили. Жаль, что ничего мудрого она там не записала, так что подруженька вносит новые записи, как и мы все. А мне и писать толком некому было, кроме кузины Мэрит, единственной, кто (кроме Анжелики) меня понимает. Только с письмами и тут не получалось. У нас с Мэрит парные блокноты, а там через два часа после прочтения все записи обнуляются — стираются то есть, и восстановлению не подлежат. Что я полностью одобряю, потому что не считаю продуктивным пережёвывать заново сопли, слёзы и прочую дребедень и рвать себе душу, перечитывая после. Но, Мерлин трижды величайший! Нам всем очень надо получить зачёт у Левински, потому я среди ночи решила завести-таки себе дневник. Надеюсь, первый и единственный в моей жизни. Просто, по слухам, Левински научился точно определять, откуда студенты Дурмстранга черпают свои ответы для эссе и прочих заданий. И если я возьму изречение с потолка или из труда маститого философа, то он тут же это узнает. И он как-то точно знает, у кого нет личного дневника, и снижает на балл оценку. Это Агнешке её подруга Люси Сабо рассказала, озадачив нас всех. А чтобы великая мысль была точно из дневника, причём своего собственного и зачарованного должным образом, надо эту мысль сначала в нём написать. Девчонки давно уже дрыхнут — я живу с близняшками, как уже писала, хорошими девчонками, но пребывающими частенько на своей волне. Я бы предпочла делить спальню с Анжеликой, но кто нам позволит, когда учимся на разных факультетах. Анжи неплохой стихийник, наследственный дар, стабильный. Она маг воды, а по силе — способна осушить небольшой прудик, ладно — большую лужу, или её же наполнить водой за один раз без восполнения. Но потенциал хороший, годам к двадцати (по уверению её наставника) сможет и прудик осушить или наполнить водой. Мне бы такие таланты! Я же жалкий универсал, когда все разделы магии одинаково доступны, но звёзд с неба не хватаешь ни в одном направлении. Зато везде нахватался по верхам, низам и серединкам. Вроде как открыты все пути, а что выбрать — хоть убейся, непонятно. Парням легко говорить — выскочи, Софи, замуж, и выбирать не придётся. А если нет его на горизонте — моего гипотетического мужа? Вокруг одни юнцы и придурки, если брать наших студентов. А профессора, что помоложе, несколько потасканы и не отвечают моему чувству прекрасного. Кроме того, я и сама не принцесса и не красавица, так что даже юнцы и придурки не приглашали меня ни разу на свидания. Что ничуть меня не расстраивает, но выводы делаю. Скоро я, как Анжи, начну отрицать институт Брака, забью на замужество и окунусь в науку. Кстати — неплохая тема для дневника. Кем я хочу стать, чем заниматься? Ладно, припомним лекции по проф-ориентированию времён четвёртого курса. Основной вопрос первой темы: к чему лежит душа? Отвечаю искренне, раз уж читать это никто не будет. А не как тогда, на опросе, правда даже не помню, что я там ответила. Итак, душа моя лежит к трём вещам: к полётам на метле (ненавижу квиддич, так что не смешивать), к совершенному оружию (просто обожаю, когда оно сверх функционально, убивать никого не планирую и в массы оружие продвигать не собираюсь, но сотворить что-нибудь эдакое своими руками — очень тянет). А ещё я неравнодушна к кожаным шмоткам (я не шопоголик и плевала на магловский Гринпис, мне просто нравится одежда и аксессуары из кожи разных тварюшек, но закупать такие вещи тоннами я не собираюсь — банально мечтаю их создавать собственными руками). Я бы честно пошла подмастерьем к наставнику по выделке кожи — говорят, жутко вонючее производство. Но мне бы только чуть-чуть подучиться, чтобы для себя и максимум для подруг что-то интересное создавать. Только в Дурмстранге таких наставников не водится (что вы, что вы, это же презренные ремесленники!). Те же волшебные посохи и палочки никто вас в школе делать не научит, только заготовки к ним. Какая уж тут кожа?! Но я не теряю надежды. Ещё я бы пошла подмастерьем к мастеру-оружейнику, буквально на пару-тройку месяцев. И они-таки есть в Дурмстранге. Но вы бы видели сумму взноса просто на первые десять лекций. Про практические занятия вообще умолчу — мне не накопить. А всё потому, что это факультативы, не обязательные для посещения, а потому платные. Квота есть у моих соседок-близняшек, но оружие им неинтересно. В прошлом году я разорилась и на одной лекции по оружейному делу побывала. Всё, что оттуда вынесла — что занятие магическим оружием не для бездарей, обучение тяжёлое, требующее внимательности и усидчивости, и этому делу надо посвятить всего себя и всю свою жизнь. А главное — необходимо иметь предрасположенность, что выявляли совершенно дурацким тестом с нелепыми вопросами и глупыми ответами. Получила семь баллов из ста, а ведь предрасположенность у меня есть точно. В общем — разочаровали. Не прошедшим тест предложили ещё побывать в кузне и успокоиться, выбрав себе более подходящее занятие. В кузне я побывала — одно бесплатное посещение. Мне понравилось, но одного занятия мне оказалось дико мало. Платные же занятия в кузне стоили не меньше, чем теоретические лекции. Я приуныла, не скрою. Даже Анжелика, моя подруга, наперсница и советчик в одном лице, усмотрела наличие у меня шила в заднице, так что терпеливой меня не назвать. Она же пыталась мне вдолбить, что всю жизнь заниматься оружием убеждённому пацифисту — глупо и недальновидно. И что тесты (особенно магические) пишутся не просто так, а раз я не прошла, то чего-то во мне не хватает для хорошего оружейника. Так что на вторую лекцию я даже копить не стала, так же как и на занятия в кузне. Но я лишь отложила этот вопрос на неопределённое время, а не зарыла в землю. Что касается третьего моего увлечения — полётов на метле — я бы с удовольствием открыла летучую почту или поступила бы в фирму по перевозке грузов. Но я пока не выяснила, существуют ли такие фирмы. Или совы с воронами и домовиками заняли всю нишу и перенести могут что угодно? Нет, это вряд ли, мы же проходили грузоподъёмность совиной и вороньей почты — что-то около двух килограмм, и габариты там сильно ограничены. Понятно, что некоторые вещи можно уменьшить и облегчить им вес, но далеко не всё — продукты, зелья и книги, к примеру, не терпят уменьшения, портятся от этого необратимо. И хорошую вещь, как ту же метлу, со сложными магическими плетениями — только дурак будет уменьшать. Кошель с пространственными чарами тоже никто сове не доверит — птиц и убить могут, а вещи с чарами расширения внутреннего пространства — штучные и дико дорогие. У меня такой рюкзак с расширением и облегчением веса — с первого курса, кожаный, красивый, компактный — подарок от Мэрит на одиннадцатилетие. Так я его берегу, как зеницу ока — ещё лет тридцать прослужит, а то и дочери или сыну передам. А те же домовики есть далеко не в каждом доме. В славянских странах есть ещё домовые, тоже не в каждой семье и не в каждом доме, и домовые отродясь не занимались почтовыми пересылками. Есть ещё стандартные почтовые отделения, но там пользуются теми же совами и каминами. А мне бы частную небольшую фирму — найти или создать. И летать с грузом туда-сюда, и заработок, и удовольствие. Таким образом, у меня есть три увлечения, а какое выбрать окончательно, я так и не могу решить. Анжелика предлагает бросить жребий, но я не хочу полагаться на случай. Мэрит рекомендует найти себе четвёртое увлечение. Хороший совет, но трудноисполнимый. Давно бы нашла, если б могла. Агнешка Мнишек предложила найти мужа, сама она сразу после выпуска выскочит замуж за своего англичанина — «лапочку» Джейми, с которым уже несколько раз целовалась. Но это же не свиная вырезка, которую надо разыскать на рынке. Где этих мужей ищут — для меня загадка. Я бы в Англию рванула — там Мэрит, там новые люди, может и нашла бы либо наставника по одному из двух своих увлечений с кабальным контрактом, либо частную почтовую фирму, либо мужа. Вот такой я прагматик, и ничего тут особенного не вижу. По мне, лучше честно признаться себе, чего хочешь от жизни, даже если это банальное замужество — конечно, я не против эфемерной влюблённости, но большого значения иррациональным чувствам не придаю. Нашёлся бы человек хороший, недостатки которого я смогу терпеть и который стерпит мои недостатки, а остальное приложится. Пожалуй, для первой записи в дневнике этого довольно. У меня есть ещё четыре дня, так что найду, чего мудрого ещё написать, и накропаю-таки десять драккловых страниц. Планы на ночь простые — прочитать новую главу романа Люси Сабо (спасибо Агнешке — раздобыла) и выспаться. Консультацию у профессора Чернева лучше не пропускать, а она в шесть утра. Ах да, моя Анжелика говорила, что в личном дневнике следует представиться в первой записи. Мол, принято так, и всё тут. Без этого, как бы дневник не совсем дневник. Хотя никто, кроме меня, его читать не сможет. Парадокс! Ладно, мне не сложно. Зовут меня Софи Хансон, восемнадцать лет уже два месяца как. Выпускница Дурмстранга на потоке универсалов. Что ещё. Вес бараний (по мнению Анжелики, она из России), то есть пятьдесят два килограмма. Рост средний — сто шестьдесят четыре сантиметра. Волосы никакие, ладно, светло-каштановые с проблесками рыжины — так их назвала как-то моя абсолютно рыжая подруга. Мои волосы проблемные — вьются мелким бесом, если не в косе или обрезать. Пыталась их выпрямить с помощью зелий, эффект оказался недолгим, а мучения по выпрямлению слишком утомительные. Так что смирилась и отращивала косу последние пять лет. Глаза… моя беда, из-за чего мужчину мне очаровать будет очень сложно — правый глаз ярко-синий, левый — тёмно-коричневый, почти чёрный — когда злюсь (так говорят). Сама давно не видела, зеркала я не люблю, бесят. В совершенстве выучила заклинание, чтобы не отражаться в зеркалах. А потом на барахолке в магической деревне приобрела довольно дешёвый кулончик, и в заклинании отпала нужда. С кулончиком зеркала показывают что угодно — разные фантазии, а не мои разные глаза, из-за которых в семье я что-то вроде парии. Ещё у меня бледная кожа, почти как у вампира, пока зима, только летом появляется бледный загар, если применю в первые дни на солнышке специальное косметическое зелье. Если без зелья — пойду пятнами, как леопард или гиена. Поэтому шляпки с широкими полями во время прогулок под ярким солнцем и длинные рукава — мой приговор. То зелье слишком дорогое и не всегда мне по карману. О, ещё о постыдном — есть у меня татуировка на правом бедре, чуть ниже тазобедренного сустава… ладно, на попе с переходом на правое бедро — то есть совсем неприличная. Как раз пятнистый и очень реалистичный леопард, и не спрашивайте, почему именно леопард — захотелось. Мастера, которому отвалила целых пять галеонов, я нашла случайно в Трущобах возле местной магической деревни. Собственно, в Трущобы вообще ходить не рекомендуется, нас специально не раз об этом предупреждали. Мол, живут там одни отщепенцы и жуткие дикие тёмные маги и ведьмы. Я как-то ходила туда однажды на третьем курсе с приятелем старшекурсником и ничего страшного там не обнаружила. Но меня, как самую умную, на том же третьем курсе понесло уже одну, захотелось острых ощущений. Как раз начались каникулы, которые я вынуждена проводить в школе. Да ещё получила из дома предупреждение, что родители чем-то заболели заразным, и сами рекомендовали остаться в школе на каникулы. А Мэрит отписала, что ничего серьёзного у родителей нет. Я никогда домой не стремилась, но почему-то сильно обозлилась на жизнь вообще и на семью свою — в частности. А ещё мой приятель-старшекурсник укатил в свою Англию навсегда. Что не прибавляло мне хорошего настроения. Вот и оказалась на задворках деревеньки. Я лишь заикнулась там, что ищу мастера по магическим татуировкам, как меня запихнули едва ли не насильно в тот подозрительный подвальчик, с тёмными жутковатыми помещениями. На вопрос мастера, что мне надобно, я, заикаясь, озвучила просьбу изобразить на мне леопарда с какой-нибудь руной, чтобы укрепить мышцы ног. Мастер на миг презрительно сощурился — мол, девочки — такие девочки. (Хотя этот мог думать «бабы»). А потом я мгновенно оказалась на грязноватом столе лицом вниз, прикованная по рукам и ногам. С попы содрали штаны, и я всерьёз попрощалась со своей девственностью. А мастер равнодушно заявил, что так и быть, вложит мне в татуировку магическую силу для ног со специальными рунами. Буду быстро бегать, если заплачу пять галеонов. Согласилась, хотя это были почти все мои деньги, а я рассчитывала на сумму в десять раз меньше. Но понимала, что вряд ли выберусь оттуда живой и невредимой, если откажусь платить. Меня дико беспокоил факт обнажёнки, но очень быстро об этом забыла. Сам процесс наложения татуировки оказался настолько болезненным, что думать ещё о чём-то другом стало невозможно. Я изжевала кусок кожи, грубо вставленный мне в зубы, в клочья. А молчала, потому что от боли и страха просто лишилась голоса без всякого заклинания. Знать бы заранее, что для завершения магической составляющей для сильных ног ещё какие-то закорючки надо набить на обеих пятках, отказалась бы сразу, наплевав на все свои страхи и желания. Слабую и плохо видящую из-за слёз, меня всё же отпустили из злачного места, отобрав золотые, которые копила два последних года со стипендии и подработки в скобяной лавке на летних каникулах. Почти неделю потом я не то что не бегала, а ходила исключительно на носочках и не могла сидеть на попе ровно. Мне ещё и душ принимать запретили, а для заживления ран снабдили жутко вонючей мазью. Хорошо, что начались каникулы, и я могла отсидеться – отлежаться в своей комнате в одиночестве. Ко мне тогда чуть не приклеилась кличка «балерина», потому что обед мне посещать приходилось, чтобы не сдохнуть с голодухи. А на каникулах я осталась в компании нескольких мальчишек. Но хук левой, поставленный мне хорошим приятелем (почти другом) старшекурсником, свалившим в Англию несколько дней назад, свёл этот ужас на нет — больше не дразнили. Правда, есть и плюс — теперь я могу убежать даже от мантикоры. Могу ударом ноги пробить дубовую дверь, могу пройти сколько угодно километров без устали или забраться на высокую гору, если есть удобная тропинка или лестница. Не пробовала ничего из этого и не собираюсь играть в догонялки с хищниками, но в теории всё это могу. И тем не менее бегаю каждое утро вокруг поля на хорошей скорости, приятель старшекурсник приучил, временно исполнявший обязанности моего наставника по боёвке — могла бы его обогнать с такой татуировкой, даже жаль стало, что не сделала её раньше. О татушке знают только Анжелика и наш колдомедик. Анжи в восторге, колдомедик в ужасе. Подруга в знак солидарности сделала себе на плече птичку, но у другого заслуженного мастера в обычном светлом салоне за один галеон — птичка жглась, когда рядом с Анжеликой появлялся человек с «нехорошими намерениями по отношению к ней» — так объяснил ей маг. Из-за этого подруженька избегает наших парней, уж не знаю, что на уме у этих дураков, когда они приглашают мою красотку на свидания. Но птичка жжётся. Колдомедик же меня долго мучала разными проверочными чарами и мрачно просветила, что свести мою картинку невозможно никакими средствами, потому что магия там какая-то не такая вложена, проросла в мышцы, и вообще — я могла распрощаться с жизнью, и только чудо, что осталась жива. Я вежливо сделала грустную мордашку, но в душе согласилась с ней. Сама понимала, что едва не подохла по собственной глупости. А нужно ли мне это дурацкое свойство сильных ног — Мерлин его знает. Лучше бы руки мне сделали сильными, я бы оценила. А так — одно расстройство. На этом всё, уже час ночи, а глава от мисс Сабо до сих пор не прочитана. Продолжу завтра. 15 июня 1968 год Вчера забыла поставить дату и узнала неприятное свойство моего магического дневника — предыдущую запись нельзя дополнить, удалить или отредактировать. Магическое копирование на другой носитель — ничего не даёт. Текст дневника не копируется в принципе. Колдофото странички получилось засвеченным. Анжелика попыталась прочесть, я лично ей открыла первую страницу — она не увидела ни одной буковки. Вот это да! Да это реально круто! Могу писать матом, что угодно и как угодно — кроме меня никто это не увидит. Могу поверять дневнику свои тайны, свои стыдные фантазии, настоящее мнение об окружающих. Свои мечты, наконец. Приготовила перо с намерением тут же осуществить задуманное и хоть какую-то тайночку записать. Сижу уже полчаса, но ничего интересного в голову не приходит. Ну нет у меня никаких особых тайн. Я даже не влюблялась ни разу, если не считать временное помешательство на шестом курсе от директора Каркарова. Даже снился пару раз. Но через это многие девчонки проходили — нереально обаятельный тип. К счастью, излечилась я быстро. Получила от него несправедливое замечание на лекции по «Тёмной магии», да что там, даже отповедь, полную жёсткого презрения (вовсе не я передавала любовные записки красавчику Котову) — и всё очарование как отрезало. Ну, если совсем честно, то на третьем курсе я втрескалась в своего английского приятеля, безнадёжно и безответно — за две минуты до расставания, когда поцеловала его в губы... Долгими зимними ночами, страдая от бессонницы из-за боли и зуда в пятках и на попе, где заживали мои тёмно-магические татуировки, я вспоминала, как же он был хорош, мой англичанин, как хорошо с ним даже молчать, а не только вместе летать по вечерам и заниматься на тренировочном поле. К счастью, к концу третьего курса я вполне излечилась от безнадёжной привязанности. Он ни разу не написал, и стало понятно — уже не напишет. И я решительно закрыла ту яркую главу из книги моей беспросветной и скучной жизни. Ладно уж, хватит бередить старые и почти зажившие сердечные раны. Лучше написать свои фантазии, пусть даже эротические. Задумалась крепко, пытаясь осознать, есть ли у меня такие. В итоге из постыдных эротических фантазий вспомнилось лишь одно — как брутальный незнакомец… Ладно, как брутальный маг из славянского аврората, показывая крутой боевой приёмчик, заваливает меня на землю, а потом нагло лапает мою грудь, убеждая расслабиться. Написав, долго хохотала, катаясь по кровати — благо близняшки утопали в библиотеку. Было бы у меня что лапать — не грудь, а одно название. Вот у Анжелики реально красивая фигура и грудь третьего размера, парни на неё так и облизываются. А ещё рыжие волосы и раскосые зелёные глаза! Так, хватит самоедства и зависти! Может, у меня небольшая грудь, но соски красивые и очень чувствительные. Хотела писать дальше, но поняла, что с фантазией у меня всё обстоит печально. В моём представлении брутальный маг, полапав маленькую грудь и не нащупав даже спрятавшихся сосков, разочаровывается и уходит с тренировочного поля, оставив меня валяться на земле, в грязи… Так себе эротика, если честно. Не умею, лучше и не браться. Смешить мне некого — никто не прочитает, но самой за себя стыдно. Как-то слышала такую вещь. Когда парни смотрят на красивую девушку, то уже мысленно её поимели во всех позах. Противно, но я честно ими восхищаюсь, если это правда, конечно. Неужели у них так развита фантазия — это же так круто! На меня они вряд ли так посмотрят, застопорятся на разноцветных глазах, но есть ведь и извращенцы. А на Анжелику явно так и смотрят, недаром её птичка жжётся. Ах да, у меня ведь тоже кое-что было, даже забавно, что забыла про это напрочь. Буквально недели две назад Огнеяр Котов подвалил ко мне с неприличным предложением — потискаться в кладовке для мётел, пока идёт занятие у второкурсников. Мы с ним дежурили по школе. Не знаю, что он во мне углядел такого эротичного, но удивил сильно. Вообще-то мы с ним приятели, хотя он нахал и первый красавец курса. И ни разу до этого на меня как на девушку он не смотрел. А тут вдруг такое. Нет, я, конечно, ему врезала, чтобы не забывался. Но потом полдня ходила под впечатлением. И всё гадала, что же он подразумевал под словом «потискаться». Анжелика хохотала до слёз, а потом заявила: «Всё, что угодно!». У неё опыта чуть больше, один раз она-таки поцеловалась со старшекурсником ещё год назад «по-настоящему». Но её слова тоже не дали никакой конкретики. Но хватит уже о грустном. Надо написать уже что-то важное, мудрое вечное. Понятно ведь уже, что дневники — это не моё. 16 июня 1968 год. Вечер Уф-ф! Я в растерянности, потому что полчаса назад мне написала Мэрит, моя кузина. Она вышла замуж! Вчера! Никому не сообщив! У меня нет слов. Нет, слова-то есть, но больше междометия, которые в предложения не складываются. Оказывается, Мэрит связалась с какими-то боевиками, живущими в ковене. Кажется, я ничего не перепутала. И нет, это не служба безопасности, и не их английский аврорат. И не ковен ведьм, вроде гильдии. У них там есть лорд, своя территория, на которой проживает маленькая армия, если правильно поняла. Причём лорд — стихийник с магией огня. А ещё, существует эта армия вполне легально. И у боевиков там есть семьи, так что это вроде маленького автономного государства. С ума сойти! А ещё там парни один к одному — красавцы и настоящие мужчины. Хочу это увидеть своими глазами! У Мэрит теперь там свой дом и муж из этих самых боевиков. И фамилия её теперь Фишер — надо не перепутать, если захочу послать сову. Конечно, я попросилась в гости, а она обещала спросить у мужа. Жду ответа и потихоньку собираю вещи — две недели пролетят быстро, а во время итоговых испытаний и прощального бала будет не до этого. 17 июня 1968 год, полдень Да! Да! Да! Мэрит ждёт меня! Я еду в Англию! Предлагает позвать подруг, я в растерянности, у них там, мол, невест не хватает. Обежала девчонок. Близняшки отказались сразу — они, хоть и сироты, а дотации им благотворители выбили из Министерства. Так что намылились наши красотки в очередное кругосветное путешествие. Я тоже хотела, но там такие цены, что всё желание мигом отбило. Рассказала Анжелике про свадьбу Мэрит и её мужа-боевика. Она сама из России, у неё мачеха и весьма деспотичный отец. Уже и жениха подобрали, ждут из школы. Жених — приятель её отца, невысокий толстячок-юрист с неприятным пронзительным взглядом и обширной лысиной на голове. Анжелика его знает с детства, и он никогда ей не нравился, и птичка на её плече всё время жжётся вблизи этого самого жениха. Теперь Анжи в жутком расстройстве. — Что будет, если сбежишь со мной в Англию? — закинула я удочку. Анжелика поглядела уныло. — И на что жить будем? — спросила она, заплетая свою рыжую косу. В зеркале отражалась настоящая красавица. А меня надёжно защищал кулончик. — Отец наследства лишит сразу, а то и из рода изгонит. Могу родовой магии лишиться, хотя это не точно. Я ужаснулась и совсем было решила промолчать про приглашение Мэрит. Но Анжи вдруг развернулась от зеркала и поглядела с отчаянной надеждой: — Тебя Мэрит к себе позвала? У неё появилось жильё в этом ковене? Пришлось всё выложить: про лорда-огневика, маленькую армию, патриархальное общество, настоящих парней и нехватку невест. Ну и про приглашение Мэрит, конечно. — Сбежим сразу после прощального бала! — решительно заявила Анжелика. — Утром за мной приедут, тогда уже ничего не получится. Если, конечно, ты сможешь раздобыть международный портключ на два лица. Умела она приземлять вот так — возвращая в неприглядную реальность. Анжелика вообще жёсткая реалистка, почти лишённая сантиментов. Достали мы все свои сбережения, пересчитали. Набралось почти двадцать девять галеонов на двоих. И смешная горстка русских рублей и немецких марок. Не поленилась, сбегала к Котову, он у нас много чего знает, так как его отец в Министерстве не последняя шишка. Котов поглядел на меня придирчиво и спросил, кто второй со мной отправляется. Не призналась. Ладно, соврала, что Иванка — одна из близняшек. С ними связываться опасаются. Скучным голосом озвучил мне цену — от сорока до пятидесяти галеонов на нос, а ещё документы нужны от принимающей стороны, что нас действительно там ждут. А ещё документ из нашего Министерства — на право покинуть страну. Анжелика расстроилась, но я так просто сдаваться не собиралась. У нас ведь Агнешка есть! Которая на все каникулы в Англию катается. Хотя, конечно, её опекун богатый, может себе позволить. 19 июня 1968 год. Вечер Вчера хотела только узнать, какими путями Агнешка добирается к опекуну. Но Мнишек не устроило моё «Надо», выпытала всё про английский ковен и русского жениха Анжелики, и только после этого обещала дать ответ в течение суток. Скажу сразу, что перенервничали мы жутко, ожидая этот ответ. Даже очередной экзамен сдали на автомате, почти не соображая, что делаем. Вечером Агнешка сама пришла ко мне в комнату и навесила заглушек над моей кроватью. Могла не стараться, близняшкам пофиг на всех, когда чертят свой маршрут на огромной карте мира, лёжа на полу. — Значит, так, — Агнешка мне весело подмигнула. Хорошая она всё-таки девчонка и не трепло. — Выше нос и отставить панику. Долохов — мой опекун — согласился забрать вас вместе со мной, как раз вечером после бала. Вам необходимо занести заранее свои вещи и походную одежду в кабинет профессора Чернева. Старайтесь на балу выглядеть восторженно и мило, потанцуйте, пофлиртуйте, но ровно в восемь вечера должны быть в кабинете профессора. Там переодеваемся и уходим. Если опоздаете… — Карета превратится в тыкву! — восторженно ответила я. — Сколько мы должны? — Долохов оскорбится, если предложите ему денег, — хихикнула Агнешка. — Лучше похвалите его домового — вам придётся одну ночь провести в особняке опекуна. Этого будет достаточно. Утром переместитесь камином, куда вам нужно. — Долохов знает, куда мы направляемся и почему? — решила уточнить я, чтобы понимать, как себя вести. — Знает всё, — спокойно подтвердила Агнешка. — Как иначе я смогла бы объяснить ваше бегство из школы? Извини, но это слишком серьёзное дело, а у нас договор — ничего важного не скрывать. Когда могу, стараюсь придерживаться. Уверяю, дальше него никуда не пойдёт. Опекун умеет хранить тайны. А кроме того, у него приятельские отношения с Каркаровым, так что, в случае чего, Антонин с директором договорится. — Он не удивился? — понимала, что она во всём права, что рассказала всё человеку, готовому нам помочь. — Насчёт Анжелики засомневался, — призналась Агнешка. — Но, когда узнал имя её жениха, так оскалился, что я немного испугалась. Зато сразу согласился вас переправить. Говорит: «Этот козёл твою подружку не получит». Ну и про ковен Ноттов заявил, что нормальные там парни, вас не обидят. А что у тебя там сестра — и вовсе решило всё дело. Короче, он и приказал быть к восьми в кабинете Чернева — они давние друзья, а у Чернева есть возможность использовать портключи прямо в кабинете. Рассказала Агнешке про Котова, у которого я спрашивала про международный портключ. Она заверила, что это не страшно, ведь я не рассказала ему, куда именно собираюсь отправиться. 20 июня 1968 год. Утро Анжелика, узнав, как всё хорошо складывается, воспряла духом. Сообщила, что отец прислал ей очередное письмо. Оказывается, из школы её собирался забрать жених — в восемь утра двадцать девятого июня, наутро после вечернего бала. Предписывалось быть готовой к этому времени и не дурить. Глаза Анжелики светились, словно получила мешок золота в наследство. Наша тайна её не тяготила, она легко отвечала на вопросы одноклассников, что папенька нашёл ей жениха, и её всё устраивает. Меня вовсе никто не допрашивал, разноцветные глаза иногда дают свои преимущества. Только Огнеяр как-то подсел за обедом и таки осведомился, нужен ли мне всё ещё международный портключ, и на что я готова, чтобы получить скидку в пятьдесят процентов. Поглядела на Котова с печалью. — Иванка уезжает с сестрой в кругосветное путешествие, — ответила грустно чистую правду, решив не цепляться к его «на что я готова». — Так что наш вояж больше не актуален. — Софи! — заглянул в мои разные глаза красавчик. — Скоро мы расстанемся со школой и, может быть, никогда не встретимся. — Да уж, — согласилась с очевидным фактом, подцепляя куриную ножку с общего блюда. Все мысли были о завтрашней защите на Заклинаниях. — Прогуляешься со мной вечером в оранжерею? — назвал он место, куда многие по вечерам бегают на свидания. Я едва не подавилась куриным мясом и поспешила запить клюквенным морсом. А этот змей уже обнял меня за талию, чуть придвигая к себе по скамейке. — Твои глазки сводят меня с ума, — зашептал он на ухо. Сдавила пальцами и ногтями загребущую лапищу, заставив его отдёрнуть руку. — Ай, психованная! — прошипел Огнеяр. — Никуда я с тобой не пойду, — озвучила спокойно, краем синего глаза замечая, как он платочком стирает с руки кровь. Отодвинулась на скамейке подальше. — Многое теряешь, — процедил Котов сквозь зубы. — Кто ещё на тебя, болезную, позарится? Так и проживёшь всю жизнь старой девой. Голая и неприятная правда в его словах была, но меня таким не проймёшь, сама знала, что далеко не мечта красивых мужчин. — Не разоряйся, — посоветовала тихонько — не хватало ещё скандалить у всех на глазах. — Ты ведь позарился, может ещё какого извращенца встречу. — Прости, Софи, — перешёл поганец на приятельский тон. — Сам не знаю, что на меня нашло. Прости, ну пожалуйста. Бес попутал. — Бывает, — пожала плечами. — Передай мне те сырники. Про себя сделала заметку: сократить до минимума наше общение до самого выпуска. Вдруг ещё раз бес его попутает. И уж точно не буду обедать в одно с ним время. И ужинать, и завтракать. Он любит прийти рано, а мне не сложно припоздниться. Ссориться с Огнеяром открыто мне не хотелось, было у нас в прошлом много хорошего. Он — один из немногих, кто спокойно со мной общался и не шарахался. Про глаза мои только сегодня что-то сказал, надо отдать ему должное. А до этого вообще личного не касался. 23 июня 1968 год. День Сегодня, когда я с экзамена по Заклинаниям выходила, чувствуя громадное облегчение — сдала, Котов поджидал меня у двери с букетиком фиалок. — Чтобы загладить вину, — Огнеяр улыбался в тридцать два зуба под взглядами насмешливо скалящихся одноклассников. — Мир, Софи? — Какая прелесть! — забрала я букетик. Цветы не виноваты, что их где-то раздобыл мой уже бывший приятель. Я два дня его успешно избегала, вот и подловил возле кабинета. — Извини, спешу на консультацию. Спасибо за цветы. Хорошо, что следом выскочила Анжелика, и Огнеяр за нами не пошёл. Да и группа их тоже ждала вызова на экзамен, к моему счастью. — Наш Казанова на тебя запал, — хихикнула подруга, косясь на цветочки. — Я и раньше подозревала, но всё было как-то невнятно. А теперь он явно пошёл на приступ твоей соблазнительной тушки! — Фигушки ему, а не моя тушка, — покачала я головой. — Меня в ковене Мэрит ожидает, а ещё какой-нибудь брутальный парень, разочаровавшийся в любви. Ему нужна невеста, а мне — не подлый жених. Вот и договоримся как-нибудь мирно. — Звучит тоскливо, — прокомментировала подруга. — А если он будет не брутальный или не разочаровавшийся? — Они все брутальные, — усмехнулась я. — Мэрит заверила, что они каждое утро зверски тренируются. Торсы — просто загляденье, и всё такое. Анжелика мечтательно прищурилась, знаю её, уже решила покорить кого-то тренированного. Ох, заранее чую, как она вскружит головы суровым парням. Одно утешало, что невесты там сильно нужны, а Мэрит такими вещами шутить не станет. Анжелика твёрдо решила себя обезопасить от папашиного жениха и собралась выйти замуж за боевика Ноттов в самые рекордные сроки. — Выберу самого симпатичного, — заявила она. — От которого сердце ёкнет. И всё, предложу руку и сердце. — Разве это не мужская обязанность, — попыталась её вразумить. — Я — исключение, — пожала плечами подруженька. — Мне можно. 25 июня 1968 год. Вечер — Давай договоримся, — вдруг вскинулась Анжелика сегодня вечером от учебников. Мы занимались в библиотеке в отдельном кабинетике на два лица — очень удобно, стеклянная дверь отрезает все звуки. Мой приятель-старшекурсник, помнится, говорил, что в Хогвартсе нет ничего подобного, и библиотека там гораздо меньше. — Если в кого-то влюбимся, сразу скажем друг другу. Чтобы не получилось неправильно. — Ладно, — покладисто согласилась я. — Договорились! Пусть скажет мне, кого там выберет первая. Я-то вообще не из тех, кто влюбляется. Давно выработала иммунитет. Предпочтительно, конечно, чтобы кто-то сам меня выбрал, но в крайнем случае просто поживу немного у Мэрит, пока определюсь с дальнейшими планами на жизнь. Время течёт медленно, экзамены потихоньку сдаются, вот и последний остался, а я уже вся там, на свободе, в ковене, рядом с Мэрит. Наконец обниму её крепко, кузина всегда была ко мне добра, в отличие от родных братьев и родителей. Вечерами я летала на метле, пока была возможность. Своей метлы у меня нет, пользуюсь школьными. Не знаю, что должно случиться, чтобы я попросила денег у родителей. Никогда ничего не просила и не буду. Сама когда-нибудь накоплю на метлу. Заработаю, пока не решила как, но найду что-то приемлемое. Школьные мётлы меня вполне устраивали, старшим можно даже выбирать то, что получше — особенно вечером, когда нет тренировок. Когда-нибудь куплю самую лучшую, а так Мэрит обещала в ковене одалживать свою — им с мужем на свадьбу две метлы подарили. Я ещё в первый день договорилась с Мэрит о месте нашей встречи. Близняшки как-то побывали по благотворительной программе в Ирландском магическом квартале. И так восторженно рассказывали, сколько там всего интересного и как всё недорого, что я решила сама туда наведаться. А тут и случай представился — в ковен так просто не попадёшь, его местонахождение засекречено, и Мэрит сама предложила встретиться на нейтральной территории, откуда нас и заберут. Анжелика тоже радуется Ирландскому кварталу — хочет накупить себе зелёных юбок. Близняшки такие привезли из своего путешествия. Мои желания скромнее и круче. Поспрашивать про частные службы доставки, заглянуть в лавку артефакторов и что-нибудь попробовать вкусное из местных блюд или напитков. 27 июня 1968 год. День Ура, все экзамены позади. Нам только что выдали дипломы. Завтра уже бал, а в восемь вечера… Эх, боюсь сглазить, хоть это и глупо. Сегодня нам ещё подъёмные выплатили с утра — по двенадцать галеонов на нос! Честно, не ожидала. Теперь ощущаю себя почти богатой, учитывая, что свои тринадцать галеонов не тратила больше, сэкономив на международном портключе. Наши однокурсники собираются вечером устроить попойку. Даже меня позвали, в надежде, что приведу Анжелику. Подруга в таких мероприятиях никогда не участвует и мне не советует. Каюсь, однажды под новый год побывала на пьянке однокурсников — из чистого любопытства. Выпила совсем немного, а в голову ударило знатно. Потом проснулась в своей кровати с головной болью и ничего не помнила. Близняшки просветили, что увели меня с праздника сразу, напоили зельем и уложили в кровать. Была благодарна им до звёздочек в глазах. Даже сшила им по паре перчаток из овечьей кожи — это я научилась у одной старшекурсницы ещё на третьем курсе — надо было подарок на Рождество сделать для приятеля-англичанина, с которым приходилось навсегда прощаться. Сшила я те перчатки, вручила, и, кажется, Пол — так звали мою первую любовь — остался доволен. В ответ он подарил мне кулон из клыка какой-то твари на витом шнурке, ношу его до сих пор под одеждой, никогда не снимая. Единственная моя дань сентиментальной романтике. К сожалению, больше ничего дельного изобразить из кожи не могу. Но перчатками обеспечила всех подружек и даже Котова на пятом курсе — тогда мы как раз начали нормально общаться. В общем, посланцу — Рихтеру Уве, мелкому светловолосому однокурснику, которого вечно посылали с разными поручениями — я ответила, что обязательно буду на тайной вечеринке, но сама твёрдо решила не ходить. Но мне точно было не нужно, чтобы меня принялись уговаривать. Сейчас пойду к Анжелике, пора забросить наши вещи в кабинет профессора Чернева. Самое время, когда все старшие будут на пьянке. Младших забрали из школы неделю назад. 28 июня 1968 год. Полдень День «Х» настал! Мне передалось волнение Анжелики, даже раздобыла для нас два флакона успокоительного зелья. Анжи выпила залпом целый флакон — не успела остановить, и теперь ей море по колено. Собирается на бал совершенно равнодушно. Оставила её на попечение соседок, полячки и немки, девочки обещали присмотреть. Я пока не рискую пить зелье. Мне очень нужен сегодня здравый ум и чёткость мышления. Вчера мы успешно сдали вещи профессору Черневу, тот даже не спросил, что и зачем, а просто отлевитировал наши вещи в свой большой чёрный шкаф и продолжил читать свою книгу. Агнешка Мнишек при встрече за завтраком загадочно мне улыбнулась и одними губами произнесла: «В восемь!». Как будто мы могли это забыть! Но я только кивнула благодарно, понимая, скольким мы ей обязаны. Половина однокурсников за завтраком отсутствовала. Отсыпались после пьянки, бедолаги. Поговаривали, что кое-кто даже загремел в лазарет, но к балу их поставят на ноги. 28 июня 1968 год. Четыре часа вечера Платья готовы, мы с Анжеликой шили их сами. Выкройки остались с Рождественских нарядов, нам они по случаю перепали от одной доброй девушки из стажёров у профессора Генца, маститого зельевара. Ткани и фурнитуру пришлось заказать по каталогу, но это всё равно вышло намного дешевле, чем готовое платье. Фасоны выбрали самые простые, как и на Рождество. И не прогадали, платья сидели на обеих замечательно, у меня синее с серебряными вставками, у Анжелики зелёное, с белыми вставками. Даже близняшки, знатоки моды, оценили наши наряды высоко. Драгоценностей нет ни у неё, ни у меня, но нитка жемчуга у Анжелики нашлась, а я достала наружу свой кулон с клыком мантикоры — близняшки его сегодня опознали, наши знатоки всяких тварей. Причёски нам сделали они же и заверили меня, что клык мантикоры отлично подходит к моему наряду, мол самое то для опасной ведьмы и моего характера лично. До бала ещё почти час, а мы уже готовы. Пишу дневник, чтобы успокоить нервы. Анжелика спокойно читает какой-то роман. Близняшки не возражали против её присутствия в нашей комнате. Мэрит мне написала, что все договорённости в силе и в ковене нас с Анжеликой уже ждут. Встречу в Ирландском магическом квартале назначили на завтра, в три часа пополудни. Слабо представляю, как это будет выглядеть — наше прибытие в английский ковен боевиков. Но стараюсь не думать, хотя нервы шалят. То и дело хочу глотнуть успокоительное зелье, но пока держусь. Всё, ура, близняшки зовут нас в бальный зал. Вещей моих в комнате не осталось, но шкафчик закрыт и этого не видно. Растерянно оглядываю напоследок место, где прожила семь славных лет. Расставаться немного грустно, но тем шире я улыбаюсь. Мэрит как-то сказала мне, что, когда любую печаль встречаешь с улыбкой, жизнь обязательно улыбнётся тебе в ответ. Спорное утверждение, но мне оно придаёт сил. Когда внешность твоя не очень, приходится брать улыбкой и обаянием. 28 июня 1968 год. Четыре часа сорок восемь минут Дневник засунула в карман платья, не оставлять же в комнате, куда я больше не вернусь. Зато сейчас, пока все собираются, могу ещё немного написать в нём. Зал украшен восхитительно, всё сверкает и переливается. Я не любитель балов, но всё же впечатлена. На сцене уже готовятся к выступлению музыканты. Я не очень разбираюсь в современных группах, но «Светлячки» у всех на устах. Отметила только, что парни и девушки на сцене все блондины. К Анжелике уже подходили как минимум четверо однокурсников с просьбой подарить танец, подруга равнодушно всем отказала. Я очень надеюсь, что действие зелья вот-вот закончится. Ко мне подвалил Котов, почему-то не оставивший попыток добиться от меня внимания. Красив, поганец, как с картинки модного итальянского журнала. Костюмы с белыми рубашками вообще здорово смотрятся на всех наших мальчиках. Огнеяр попросил с ним станцевать первый вальс. Отказывать не стала, потому что знала, что вряд ли кто меня вообще пригласит из одноклассников. Разве что преподаватели. А Котов танцевать умеет, в Рождество убедилась. Через пару минут уже всё начнётся. Сначала, конечно, речь директора Каркарова. Потом расскажут, какие мы все молодцы, и вручат пару-тройку премий выдающимся студентам. Ну, а потом будут танцы и шведский стол с лёгкими закусками. 28 июня 1968 год. Шесть часов вечера Ух, передышка. На этот длинный танец меня никто не пригласил, чему я безумно рада. Успела уже пять раз потанцевать, и хоть не устала — руны на ногах действуют безотказно, но сделала вид, что надо отдохнуть. Меня дважды приглашал Котов, один раз профессор Грин, один раз — Чернев, и один раз дружок Котова — Роман Поляков. Одноклассники вели себя пока безукоризненно, хотя глаза их уже слишком ярко блестели. Наверное, кто-то пронёс алкоголь, хотя это и запрещено. Профессора улыбались ласково, ко мне они всегда были несколько снисходительны, уж не знаю отчего. Лучшей ученицей я никогда не была. Чуть выше среднего уровня, и только. Заметила, что профессор Чернев ушёл сразу после танца с Агнешкой, которая сегодня была нарасхват. Красавица, что уж. Котов, кстати, во время второго танца попросил меня о третьем, который будет в половине девятого — мы все получили расписание танцев на табличках, куда вписывали партнёров. С трепетом согласилась, внося его имя в своё расписание и истово надеясь, что в половине девятого меня уже не будет в стране. Огнеяр обрадовался моему согласию и с таинственным видом сообщил, что меня ждёт сюрприз. Заподозрила какую-то гадость от бывшего приятеля, но вслух заверила, что жду не дождусь. Я очень не любила сюрпризы, как-то в моей жизни они всегда были неприятными. Анжелика танцевала исключительно с преподавателями, отказывая одноклассникам с безразличным видом, но хотя бы танцевала. Её безмятежный вид меня немного пугал. В сотый раз корила себя, что решила дать ей успокоительное зелье во флаконе, а не на ложечке, чётко отмерив одну дозу, как полагалось по инструкции школьного целителя. Осталось два часа, а я не нахожу себе места. Кажется, что время остановилось на месте. Ко мне направляется директор Каркаров, так что записи заканчиваю. К счастью, следующий танец опять вальс. 28 июня 1968 год. Семь часов сорок пять минут Решила покинуть бал чуть пораньше, сообщив близняшкам, что идём с Анжеликой припудрить носик. Те помахали нам рукой, что поняли. Музыка грохотала басами. В коридорах было удивительно тихо. Анжелика шла рядом, мурлыкая какую-то мелодию. Еле перехватила её у очередного кавалера из профессоров. До кабинета Чернева добрались без приключений. Хотя Анжелику пришлось пару раз хорошенько встряхнуть. К сожалению, не помогло. Платье она снимала медленно, с бессмысленным взором. А уж походную одежду мне пришлось надевать на неё самой. Сама я переоделась в считаные секунды в той комнатушке, что предоставил нам профессор. Я почти справилась, когда в наше убежище ворвалась Агнешка. — Молодцы! — обрадовалась она нам. — А что с Анжеликой? — Флакон успокоительного утром, — призналась я сразу. — Не уследила. — А! — Агнешка тут же расслабилась и вытащила из кармана конфетку. Сама развернула и сунула её в рот моей горемычной подруге. — Жуй! — велела строго. Анжелика принялась послушно жевать, а потом вдруг широко раскрыла глаза и с изумлением огляделась. — Спасибо! — выдохнула она, тотчас наколдовав призрачные часы. — Уже! Мерлин великий, что со мной было, ничего не понимаю. Софи?! — Пять доз успокоительного, — напомнила ей. Я выдохнула. Уже представляла, как опозоримся перед Долоховым. Агнешка мне подмигнула. Кажется, она сама переодеваться не собиралась. Меня снова охватила дрожь, а Анжелика убежала в уборную. Только что к нам опять заглянула Агнешка и велела выходить в кабинет. Прощай, Дурмстранг! 28 июня 1968 год. Десять часов вечера Мы в Англии! В чудесном доме, с самым чудесным домовым Ерофеичем. По правде говоря, такого приятного общества мы точно не ожидали. Антонин Долохов оказался знойным красавцем, похожим на цыгана. Настоящее искушение для женщин любого возраста. А как сверкают его чёрные глаза! Какие манеры изысканные и в то же время непринуждённые! Какая завлекательная и хулиганская улыбка! А какая бездна мужского обаяния! И при этом так прост в общении, что мы сразу почувствовали себя хорошо в его обществе. Да-да, я не влюбилась, но оценила. Перемещения мы почти не заметили, оказавшись в просторной прихожей. Тут же появился Ерофеич, которому нас представили. Он нам с ходу поднёс по стаканчику холодного кваса и румяный каравай, словно мы в России, а не в Англии. Почти сразу нас пригласили к столу, где нас представили хозяйке дома, Оливии. Очень интересная женщина с располагающей улыбкой и простыми манерами. Глядя на неё, сразу понимаешь, почему такой красавец, как Долохов, выбрал в супруги именно её. Вообще это семейство настолько захватывало разговорами, смехом, ненавязчивым юмором и бешеным обаянием, что мы забыли о всякой неловкости, смеялись вместе с Агнешкой и с удовольствием пробовали все блюда от Оливии и Ерофеича, которые в этот вечер устроили соревнования, а мы должны были пробовать и оценивать. И хоть я брала по маленькому кусочку от каждого творения — спасибо Агнешке, подсказала — но наелась так, что из-за стола выходила, еле дыша. И главное — такой вкуснятины я в жизни не пробовала. В один голос мы вынесли вердикт, что понравилось всё. Оливия со смехом объявила ничью, и надо было видеть, как они с домовым хлопнули ладошками друг друга. Кажется, ни один из шеф-поваров не расстроился. — Дорогие гостьи, — поднял кубок за нас Антонин, когда мы собрались уже покинуть стол. — Вы пришлись по вкусу Ерофеичу и Оливии, так что предлагаю вам некую альтернативу. Если в ковене Ноттов вам будет некомфортно, возвращайтесь к нам, и я свожу вас на экскурсию в другой ковен, где тоже есть несколько симпатичных боевиков, пока не нашедших свои вторые половинки. Можно будет выбрать из четверых. А можно не выбирать. И просто остаться жить в ковене у Лестрейнджей. Лорд Ричард Лестрейндж моложе лорда Теодора Нотта — не столь суров и категоричен. — Есть ещё ковен? — удивилась я. Меня и ноттовский удивил, а тут в Англии их, оказывается, много. — А сколько всего ковенов в Англии? — Всего два, — сверкнул чёрными глазами Долохов. — В ковене Ричарда ничуть не хуже, можете мне поверить. Даже более цивилизованно всё. Не скажу, что ноттовские парни совсем дикари, но что-то дикарское в них определённо есть. — Не пугайтесь, мои дорогие, — вмешалась Оливия, поглядев прямо на меня. — Всё не так страшно, как может показаться. Но мой муж абсолютно прав, Софи. Одно дело, когда вам идти некуда, как остаться у Ноттов. И другое, когда есть варианты не хуже. Это придаст вам уверенности в себе и не позволит сделать поспешный и неправильный выбор. Поверьте, Анжелике, а особенно вам, Софи, будут рады в любом из ковенов. Так что не вздумайте трястись и вестись на шантаж Теодора Нотта. Я не очень поняла про шантаж, но склонна была поверить Оливии. Альтернатива действительно давала нам какое-то чувство свободы выбора. Хотя я по-прежнему надеялась остаться жить поближе к моей Мэрит. Нам выделили по отдельной комнате, хотя мы здесь задержимся всего на несколько часов. Рано утром Оливия заберёт нас в своё кафе, накормит бесплатным завтраком от своего шеф-повара, а потом лично проводит в Ирландский магический квартал и покажет несколько самых лучших лавок. Пообедать мы тоже решили в каком-нибудь кафе, ведь до трёх часов дня будет предостаточно времени, а появляться в гостях голодными, возможно неправильно. Кто знает, будут ли там нормально кормить, Мэрит мне про это ничего не рассказала. Да и с Долоховыми мы такой аспект не обсудили. Вот в доме Антонина и Оливии точно никого бы голодными не оставили. Но Долохов наполовину русский. А кто знает этих английских боевиков. От Ерофеича нам пришлось принять в дар меховые безрукавки, которые грели, как печка. Агнешка шепнула, что отказываться нельзя, обидится, и нам оставалось только поблагодарить доброго домового. Безрукавки были прекрасны, вышитые красивым орнаментом, замшевые снаружи и меховые внутри. А главное, пришлись нам обеим впору, словно на нас специально и сшили. В такой не замёрзнешь в самый лютый мороз, и можно надеть поверх любой одежды. Я только пожалела, что у меня не было такой в Дурмстранге — очень бы пригодилась в холодное время, особенно при полётах на метле или на долгих совместных лекциях в больших холодных аудиториях зимой. Сейчас мне опять волнительно, но уже не так, как в школе. Я с надеждой смотрю в будущее и вроде бы вполне готова увидеть жизнь ковена Ноттов изнутри. Мне неясно, почему Оливия сказала, что мне уж точно будут рады в любом ковене. Я не обольщаюсь, Анжелика куда красивее меня. Но полагаю, что так меня решили приободрить. Даже Ерофеич, увидев мои глаза, всплеснул руками. — Счастливая будешь, — сделал удивительный вывод. — Повезёт же какому-то охламону! Я только и могла рассмеяться. Впервые мне пророчили по глазам счастье. Обычно всё же предрекали состариться без любви, как это со злости заявил Котов. Буду ложиться спать, потому что глаза слипаются. А завтра вставать очень рано. Мне выдали тёплую и красивую ночнушку, застеленная свежим бельём постель на кровати королевских размеров — так и манит прилечь. Хоть наискосок ложись, хоть поперёк. Завтра предстоит непростой день. 29 июня 1968 год. Без четверти три часа дня Сидим с Анжеликой за столиком уличного кафе, где у нас назначена встреча с кузиной. Сегодня ветрено, холодный выдался денёк в конце июня, небо заволокло тучами, но на душе у меня светло и тепло. Да и безрукавки Ерофеича пригодились. Оливия всё нам здесь показала, после чего вручила по три галеона «на мороженое». — Именно столько за вас заплатит Нотт твоей кузине, — заявила она, смешливо мне улыбнувшись. — Он каждому платит три галеона за девушку, приведённую в ковен. Считайте, что я купила вас первой. Ни мне, ни Теодору Нотту вы ничего за это не должны. Смело пишите мне письма, если будут вопросы, даже самые глупые. Особенно самые глупые. Но я от души вам желаю устроиться хоть у Ноттов, хоть где-то ещё. Главное — слушайте сердце и ни о чём не жалейте. Такое напутствие скорее растревожило меня, чем успокоило, но Анжелика лучилась довольной улыбкой. Ей было более привычно обожание и хорошее отношение окружающих. Мне же такая душевность семьи Долохова была в новинку. И хоть никакого подвоха я не видела — Антонину и Оливии не было никакой выгоды нам понравиться и говорить приятные вещи — именно они стали для нас благодетелями, а не наоборот — но от такого отношения захотелось заплакать, хотя я с детства плакать не могла. Мама ко мне никогда не питала привязанности, не обнимала, не читала на ночь сказки. Даже в мою комнату она никогда не заходила. Куда более тепло мама общалась с Мэрит. А уж в моих братьях души не чаяла. А всему виной мои разные глаза. Однажды я услышала, как мама говорит отцу, как её пугают мои глаза — до дрожи. И она не понимает, за что их Мордред покарал, послав такую странную дочь. И что особенно ей становится дурно, когда видит в моих глазах слёзы. Я не услышала, что ответил отец, которого я вообще мало видела, он много работал в архиве Славянского Министерства Магии, уходя с утра и возвращаясь поздно вечером, когда все уже спали. Я убежала тогда к себе и проплакала всю ночь. А наутро пообещала себе, что больше никогда не заплачу, и никто никогда не увидит больше слёз в моих страшных глазах. Тогда же я разбила зеркало в своей ванной комнате. Почему так сработало детское обещание, я уж не знаю, но я действительно не могла больше плакать в сознательном состоянии. Хотя бывало, что утром я просыпалась с влагой на глазах, а подушка была мокрой от слёз. Но я никогда не помнила, что мне снилось и почему я плакала во сне. В конце концов, у меня были книги, много-много книг в отцовской библиотеке. А в каникулы приезжала Мэрит, которая никогда не скупилась на ласку и объятие для меня, называя своим личным маленьким счастьем. Мэрит научила меня детским играм, читала мне книги, покупала маленькие сувениры, когда у неё появлялись деньги. Полагаю, она тратила на меня свою стипендию в Дурмстранге — её выплачивали всем студентам, у кого не было отрицательных оценок. А Мэрит была лучшей ученицей. Мать не одобряла нежностей, не раз пеняя Мэрит, что она меня разбалует. Но кузину это не останавливало. И когда мне снились кошмары, она пускала меня к себе в кровать и крепко обнимала, прося поплакать хоть немножко, ведь это полезно, чтобы горе ушло. Но я не могла. И тогда Мэрит сказала, что раз я не могу плакать, тогда должна научиться так улыбаться, словно у меня всё лучше всех. Слёзы — сказала она — оружие слабых женщин. Улыбка — оружие сильных. А быть безоружной — совсем не так здорово. И зачем всё это вспомнила? Давно ведь пережила и отстрадала. Но семья Долоховых всё это вдруг всколыхнула, заставила посмотреть иначе на само определение «семья» — где может быть вот так, по-настоящему тепло и хорошо. Где отогревается душа, где забываешь все свои страхи и сомнения. Хотела бы я, чтобы в моей будущей семье было так же? Безусловно! Могла ли рассчитывать на такое? Едва ли. Но побороться стоит. Я уже заметила Мэрит, которая спешит к нам с каким-то высоким красавцем. Если это её муж, то я поверю, что в ковене Ноттов она нашла своё счастье — достаточно увидеть, как парень сжимает её руку и поглядывает на Мэрит с ласковым обожанием. И как с опаской косятся на него прохожие. Похоже, боевики тут — несомненная сила. 29 июня 1968 год. Вечер За последнее время я так привыкла описывать в дневнике всякую ерунду, что не могу удержаться и сейчас. Это помогает осознать всё происходящее более глубоко. Осмыслить свои действия и чувства, лучше понять окружающих… Ладно, кого я обманываю?! Мне просто нравится записывать происходящее в моей прежде такой скучной жизни, когда всё вокруг внезапно переменилось. Нравится писать откровенно, не приукрашивая и не принижая. Словно делюсь своей жизнью с кем-то, кто понимает меня на сто процентов – пусть этот кто-то — я сама. Итак, встреча с Мэрит состоялась. Ну как состоялась — я молча бросилась ей на шею, а кузина стиснула меня так, что воздух из груди выбило. И если я улыбалась во все свои тридцать два, то на глазах у миссис Фишер появились слёзы. — Буду плакать за нас двоих, — шмыгнула она носом, совсем как в моём детстве. — Привет, Софи, ну наконец-то я могу тебя потискать! Я отобрала у её мужа платок и сама вытерла её слёзы, а потом спохватилась, смутилась и извинилась, сунув платочек засмеявшейся Мэрит. — Ничего, — ответил мне Винсент Фишер с ленивой усмешкой. — Я очень рад, что есть человек, который любит мою Мэрит так сильно. — Вы есть хотите? — не очень вежливо спросила я, продолжая широко улыбаться, чтобы скрыть ещё большее смущение. — Мы с Анжеликой успели подкрепиться, но готовы ещё немного посидеть в этом кафе. — Я совсем не голодна, — покачала головой Мэрит и обернулась к моей подруге. — Здравствуй, Анжелика, я узнала тебя по описанию. Надо же, Софи совсем не преувеличила твоё очарование. — Мне тоже очень приятно, — пробормотала моя бойкая подруга сдавленным голосом. Кажется, ей тоже было не по себе от присутствия боевика Винсента. — Софи, обними снова Мэрит, — скомандовал ноттовский боевик. — А вы, Анжелика, держитесь за руку моей жены. Через пять секунд я активирую портключ. Я успела досчитать до трёх, когда мир закружился. — Ух ты! — выразила наше общее мнение Анжи, когда мы оказались у высокой ограды перед огромным двором, заполненным людьми. Справа от нас высилась настоящая ледяная горка — это в середине лета! Впереди и чуть правее мы увидели высокую башню, на зубцах которой стоял кто-то, как мне показалось. Рассматривать остальное было неловко — вокруг нас оказалось столько народу, сколько я никак не ожидала. Здесь, на широком дворе находились и взрослые, и подростки — просто глаза разбегались. На нас никто, кажется, и внимания не обратил, все были чем-то заняты. Меня привлекло сразу необычное действо — мальчишки лет десяти расстилали во дворе огромное полотно бурого цвета. Вроде бы на ковёр не похоже. А для чего — непонятно, но метров тридцать в длину и метров пять в ширину оно имело. Моё недоумение поспешил развеять мистер Фишер. — Охотники возвращаются, — сказал он, притягивая к себе Мэрит, которую я уже отпустила. Он, не стесняясь, крепко обнимал её за талию, прижав к себе спиной. Сразу стало видно, что он выше неё на полголовы. Кузина мне подмигнула и закатила глаза, но ей явно нравились собственнические замашки супруга. — Сейчас здесь будет раздел добычи. Не очень аппетитное зрелище. Если смотреть не хотите, вас проведут в комнаты вон в той башне. К нам вдруг подбежала девочка лет десяти в очень похожей на наши безрукавке, но без меха. Свою я сразу сняла и убрала в рюкзак, ветер стих или здесь его не было вовсе, а солнышко вышло из-за туч. — Здравствуй, Софи! — улыбнулась мне симпатичная девочка, как давно знакомому человеку. — Я Шани — Джоанна Честершир. А вы Анжелика, да? Здравствуйте. Вас проводить в башню? Ваши комнаты уже готовы. Мне почему-то польстило, что ко мне относятся как-то по-свойски, что Винс, что малышка Шани. Вот к Анжелике оба обращались более почтительно, но едва ли подруга это замечала. — Я бы хотела посмотреть, если можно, — сказала Анжелика, тоже стаскивая с себя безрукавку. — Если кто-то отнесёт в комнаты наши вещи. Винсент тут же свистнул, и к нам подбежал черноволосый подросток. Мне мой рюкзачок с расширением и облегчением веса ничуть не мешал, но я решила последовать примеру подруги и сняла его с плеч. — Леди, это Джесси Морн, — представил нам кудрявого мальчишку Фишер. — Джесси, это наши гостьи. Сестра Мэрит, Софи, и леди Анжелика Варн. Возьми у них вещи и отнеси в их комнаты. Похоже, всем уже было известно, где находятся наши комнаты. Джесси нам лукаво улыбнулся, взял сумки и пакеты у Анжелики, а мой рюкзак забрала Шани. Убежали они очень быстро. Да и то понятно, через высокие ворота начали перелетать охотники, как я поняла. Некоторые летели на крылатых гиппогрифах, которых я раньше видела только на картинках. Другие — на мётлах. Мы, можно сказать, из первых рядов могли наблюдать неаппетитное, но завораживающее зрелище. На полотно охотники вываливали мёртвых животных вперемешку с уже разделанной окровавленной добычей. Гиппогрифов сразу куда-то увели, и я не смогла разглядеть их вблизи. Поразило то, что добычу начали разделывать сразу, не сходя с места. И не только охотники, но и те, кто их встречал. Они надевали большие перчатки и ловко орудовали огромными ножами. Мальчишки подставляли маленькие мешки, куда охотники кидали им готовые куски мяса, мальцы убегали с полными мешками в сторону невысокого, но длинного дома, а потом возвращались обратно уже с пустыми. С помощью магии отделяли только шкуры, остальное всё делали вручную. Я невольно оценивала эти шкуры, гадая, куда они их девают. И если умеют обрабатывать, как попросить себе небольшой кусочек, уже готовый для шитья. — Лорд Теодор Нотт, — тронул меня за рукав Винсент, качнув головой вправо. Поглядела и увидела сурового мужчину на настоящем троне в окружении верных вассалов в виде полудюжины таких же суровых мужчин. Все они, как и мы, наблюдали за кровавым действом. Но если мы смотрели заворожённо, то боевики — со скучающим видом. Внезапно лорд поглядел прямо на меня, и я еле поборола желание втянуть голову в плечи. Вместо этого — правильно — я широко ему улыбнулась, что было точно совершенно неуместно. Ведь нас ещё даже не представили. Моя улыбка имела печальные последствия. Лорд первым отвернулся и что-то сказал стоящему рядом с ним мужчине. Тот кивнул и направился к нам. — Магнус Нотт, — представил нам его Винс, успевший выпустить кузину из объятий. — Это Софи Хансон и Анжелика Варн, сэр. — Приятно видеть вас в добром здравии, леди, — обаятельно улыбнулся нам синеглазый блондин. — Мисс Хансон, мисс Варн, приятно познакомиться. Вас не затруднит проследовать за мной, чтобы я мог представить вас отцу? Конечно, мы не могли отказать, даже если бы хотели. Лорд Теодор Нотт распространял вокруг себя такую ауру силы, какой я ни разу не встречала на своём жизненном пути. От нереального ощущения этой пригибающей к земле магии у меня волосы не встали дыбом только потому, что были заплетены в крепкую косу. Но улыбаться я не перестала — погибать, так с музыкой. — Что вас так радует, Софи? — заговорил лорд, и сразу стало как будто легче. — Можете с нами поделиться? — Всё, сэр! — постаралась ответить бодро. — Я две недели фантазировала, как попаду в ваш ковен, но реальность превзошла все мои ожидания. — А вы, Анжелика? — спросил Теодор Нотт мою подругу. — Вы совсем не улыбаетесь, в отличие от Софи. Вам неприятно смотреть, как разделывают добычу? Анжи негромко хмыкнула и пожала плечами. — Мне интересно, сэр, — возразила она. — Но я не привыкла улыбаться, как Софи, по поводу и без. Я не в упрёк, Софи для меня больше, чем сестра, но такое у неё свойство — чем страшнее, тем шире будет её улыбка. Спасибо, что разрешили нам посетить ваш ковен. Я была благодарна Анжи, что так спокойно и обстоятельно охарактеризовала мою ненормальность. Даже суровые боевики за спиной лорда нам заулыбались. — Очень интересно, — поглядел на меня уже добродушней страшный лорд. — Но я должен сразу предупредить вас, прекрасные леди, что на правах гостий вы можете прожить в ковене не более двух недель. Таковы правила. Если захотите задержаться, то вам придётся выбрать себе жениха среди моих вассалов за это время. Либо по истечении срока в две недели вы можете остаться здесь навсегда, принеся клятву верности, но тогда мужа я буду вправе выбрать вам сам. Вот так вот — прямо в лоб и при всех, не знала, что и думать, как реагировать. Зато моя Анжи не смогла промолчать. — Спасибо, что предупредили, сэр, — сказала она спокойно. — Я благодарна, что эти две недели мы можем пожить у вас. Не уверена, что так быстро мы сможем найти себе женихов, но нас уже пригласили пожить в ковене Лестрейнджей, если здесь что-то не сложится. Надо было видеть изумлённые лица боевиков, глядящих теперь только на Анжелику. Лишь лорд Нотт остался невозмутим, даже улыбнулся моей подруге. — Это замечательно, леди Варн. Не буду мешать наблюдать дальше за интересным вам зрелищем. Мы поспешили поклониться и отойти от трона Теодора Нотта и вернуться к Винсу и Мэрит. — Мне надо выпить, — шепнула мне побледневшая Анжи. — У тебя успокоительного не осталось? — Нет! — тут же открестилась я. Хотя сама была не против сделать глоток-другой из своего флакона. Только он остался в моём рюкзаке, который унесли в комнату в башне. — Анжелика, я у ваших ног, — еле слышно пробормотал Винсент, кусая губы. — Вы сильно рисковали, отвечая так лорду-дракону. — Я бы не стала рисковать, — почти прошептала Анжи. — Но надо было спасать Софи, пока она не схлопотала какое-нибудь проклятие за своё неуместное веселье. Я оценила её поступок, похожий на полное безрассудство. — Безумству храбрых поём мы песню, — пробормотала по-русски. — Она назвала меня невменяемой, — тут же перевела Анжелика для Винса. — Именно такой я себя сейчас и чувствую. Фу-у-ух. Воды мне, что ли, дайте. Я не осмелюсь сейчас достать палочку. Винсент хохотнул и наколдовал ей стаканчик с водой. Анжелика осушила его за пару глотков. Мэрит и мне такой же наколдовала. Отпивая воду маленькими глоточками, я вернулась взглядом к разделке туш, и поняла, что мы всё пропустили — горы мяса уже исчезли, а несколько боевиков из палочек отмывали окровавленное полотно. К моему облегчению, лорд-дракон тоже успел удалиться вместе с креслом-троном и всей своей свитой. Оставшиеся боевики на нас косились с непонятным выражением на лицах. Но я в принципе опасалась их разглядывать. Анжелика, допившая второй стаканчик воды, кивнула на боевиков. — И что они смотрят? — спросила подружка недоумённо. — У нас всего две недели, а с нами ещё никто даже не познакомился. — Желание леди — закон, — хмыкнул Винс и зычно свистнул. А потом заорал: — Парни! Леди желают знакомиться. Будьте добры, подойдите поближе. Боевики застыли, а потом оставили своё занятие и потопали к нам. Не знаю, почему я не развернулась и не сбежала. То есть знаю — это Анжи вцепилась в мою руку мёртвой хваткой, приветливо улыбаясь подходившим парням. Меня даже в жар бросило, когда поняла, что они выстроились в очередь. — Квинтус Флинт, — назвался первый боевик с несколько устрашающей физиономией. — Увы, помолвлен, и на вас не могу претендовать, милые леди. Софи, Анжелика, я восхищён! Я даже немного расслабилась. Похоже, нам не придётся гадать, кто из них холост и годится нам в женихи. — Маркус Бойл, — добродушно представился следующий. — Женат. Анжелика, Софи, рад знакомству. Нам оставалось только кивать, с чем я могла сейчас справиться. Запоминать каждого не получалось, а повторение «женат, женат, женат, женат», наводило на мысль, что мы с Анжеликой опоздали, и всех нормальных боевиков успели уже разобрать. — Пол Блетчли, — услышала я очередное имя, и моё сердце пропустило удар, а потом заколотилось как бешеное. Я в полном шоке столкнулась с внимательным взглядом знакомых тёмно-карих глаз, аж мурашки ощутила на спине и широко ему улыбнулась. — Не женат и не помолвлен. Рад встрече, Софи… Уж не знаю, что на меня нашло, но, кажется, я взвизгнула, после чего повисла у Пола на шее. Если бы я умела плакать, то сейчас бы точно разревелась. Мой английский приятель-старшекурсник оказался боевиком в ковене Ноттов! Кому скажи! У меня даже голова закружилась, но Пол крепко удерживал меня за талию, едва улыбаясь такой знакомой и родной улыбкой. Правда, он сразу меня отпустил, едва я попыталась отстраниться, чтобы получше его рассмотреть. Всё ещё не могла поверить, что мы вот так вот просто повстречались спустя пять лет. Воистину, мир тесен! Чуть повернула к себе его лицо, обхватив ладошками, чтобы увидеть, насколько он изменился. И поняла, что всё такой же, но, пожалуй, здорово так заматерел. Передо мной был мужчина, а не юноша-старшекурсник. И это почему-то сильно меня взволновало. Мужчина мог и не захотеть дружить с весьма юной особой. — Пол, — решилась я спросить, преодолев дурацкую робость перед этим знакомым незнакомцем. — Ты что, боевик? Живёшь здесь, в ковене? — Верно, — ответил он, весело мне улыбнувшись. — Здравствуй, Софи! — Привет, — улыбнулась я в ответ, недоверчиво качая головой — безумная всё-таки встреча. — С ума сойти, Пол! Ой, я прослушала, ты тоже женат? Осознала внезапно, что он может быть уже чьим-то мужем, и поспешила спрятать руки за спину и отступить ещё на полшага. — Нет, не женат, — качнул он головой, продолжая смотреть мне в глаза. — И я безумно рад тебя видеть! А как я была рада — не передать словами. Только в очередной раз осознала, что мы здесь не одни. Что нас все слушают и молчание вокруг повисло какое-то нехорошее. — Я тоже рада, — ответила тихо. Хорошо, он немного наклонился ко мне. — Совершенно не ожидала. Он согласно кивнул, развернулся и сразу отошёл, оставив у меня в душе чувство потери. — О! — только и сказала Анжелика. А Винс за нашими спинами как-то подозрительно кашлянул. Чую, устроят мне ещё допрос по поводу неожиданного знакомства с их боевиком. Мы с Анжи проводили взглядом неженатого Пола Блетчли, моего бывшего давнего приятеля, которого когда-то по глупости я попросила меня забыть. Мне сразу стало казаться, что он был просто вежлив со мной, потому что Пол спокойно вернулся к очистке полотна, потеряв ко мне интерес — не смотрел в мою сторону больше, словно наша встреча ничего особенного для него не значила. — Крейг Кут, — представился следующий крепыш, вырывая меня из крайней растерянности и упаднических мыслей. Этот боевик, не такой матёрый, как Пол, с ярко-синими глазами и жёстким чёрным ёжиком на голове был по-настоящему красив, даже ямочки на щеках появились, когда улыбнулся. — Не женат и не помолвлен. Добро пожаловать в ковен, леди! — Рады знакомству, — ответила Анжелика за нас обеих. Наверное, чувствовала, как мне сейчас тошно и как не хочется больше ни с кем знакомиться. — Макс Эшби, — дивным баритоном представился ещё один, высокий и худощавый парень, тоже очень коротко стриженный. — Не женат и не помолвлен. Рад знакомству, Анжелика… Софи. Остался последний, и звали его Юджин Уркхарт, оказался помолвлен, и я даже обрадовалась. Хватит с нас и троих неженатых. Но Уркхарт меня заинтересовал другим. Я заметила у него в руках мешок, явно с расширением, видела, как именно в него запихивали все шкуры. — А что вы делаете со шкурами, мистер Уркхарт? — отважилась я на вопрос, решительно отодвигая в мыслях тему Пола Блетчли — не стану навязываться бывшему приятелю. — Шью из них одежду и сапоги, — с интересом поглядел на меня боевик. — Хотите, сошью вам сапожки, Софи? — Соглашайся, сестрёнка, — толкнула меня в спину Мэрит. — Это полный эксклюзив. — Это было бы здорово, мистер Уркхарт! — я восхитилась, явно пребывая ещё на адреналине от неожиданной встречи — вот не зря я сюрпризы не люблю. Теперь думай, что там Пол себе про меня надумал, когда я бросилась к нему с объятиями. И разговор с лордом-драконом сказывался. Не будь всего этого ужаса, от которого срочно надо было отстраниться, я бы не решилась вести такие переговоры с Юджином сходу. Меня вообще тянуло закатить полноценную истерику, но пока я держалась. Уркхарту же сильно хотелось сказать прямо: «Научите меня!» Но я постаралась быть более вежливой. — А можно посмотреть, как вы шьёте? Или можно кусочек кожи? Я вам перчатки взамен сошью. — Софи? — поднял брови Уркхарт, поглядев как будто с уважением. — Вы умеете шить из кожи? — Немного, — широко улыбнулась я, потому что вопрос меня смутил. — То есть только перчатки одной модели. Но когда-нибудь научусь шить всё! — Готов поспособствовать, — улыбнулся он почти ласково. — Приходите ко мне в мастерскую завтра, скажем, после обеда. Я пришлю за вами кого-нибудь из волчат. — Э? — растерялась я. — У вас тут оборотни живут? Услышала негромкий смех парней, которые далеко, оказывается, не ушли. И бурое полотно уже успело исчезнуть. Только вот Пола среди них не наблюдалось. Неужели ему стало неловко, что я на его крепкой шее успела бесстыдно повисеть на глазах у всех? Позорище! — Это мы так воспитанников называем, — вздохнул Уркхарт. — Вон там Загон, где ребята проживают. Если захотите, познакомитесь с ними позднее. Я припомнила, что Мэрит что-то писала про детей, спасённых из лагеря маньяка. И с интересом покосилась на «Загон» — что-то вроде высокого сарая на сваях со скошенной крышей. — Вы только слишком не обнадёживайте Софи, — вмешалась Анжи. — Она по кожаным вещицам с ума сходит, а у нас тут всего две недели. Научите её лучше чему-то конкретному. Вдруг она не найдёт себе жениха. Уркхарт усмехнулся как-то очень весело и кивнул Анжелике. — Я вас понял, — сказал он очень вежливо. — А может быть, вы уже кого-то себе приглядели, леди Анжелика? — Приглядела, — невозмутимо кивнула моя Анжи, задрав носик. — Только я вам пока не стану называть имя. Сначала присмотрюсь поближе. Я покосилась на боевиков, с нескрываемым любопытством таращившихся на подружку. Даже вид делать перестали, что общаются между собой. Мне и самой захотелось спросить: «Кто?» — Хочу прилечь ненадолго, — сообщила подруженька тихо, но в воцарившейся тишине, думаю, услышали все. — Где там наши комнаты? К нам тут же подбежал щуплый мальчишка, которого подтолкнул кто-то из боевиков. Рыжие волосы маленького симпатяги торчали во все стороны. — Я Рэй Стенли, — звонко сообщил он. — Пойдёмте, провожу. Меня поселили на четвёртом этаже башни, а Анжелику — на втором. Не знала, что и думать — почему так далеко друг от друга? Видела, что на каждом этаже по две двери. И почему не в доме Мэрит? Хотя я понимала, что они с Винсом молодожёны, и лучше им не мешать. Шани, которая прибежала нам помочь разобраться, сообщила, что в башне восемь этажей и что многие комнаты свободны. Оказалось, нам отдали именно эти комнаты, потому что при них имелись удобства — личный душ и туалет. В остальных комнатах башни таких удобств пока не было. Когда нас оставили одних, Анжелика сразу поднялась ко мне и поскреблась в дверь. Пройдя внутрь, она бессильно повалилась на мою кровать, а я заняла кресло, стоявшее у небольшого стола. — Начало положено, — объявила подружка бодрым голосом, вопреки расслабленному виду. — Пусть с женихами негусто, но трое — это уже кое-что. Правда, Винсент намекнул, что в главном поместье наберётся ещё человек пять полностью свободных. — Да? — удивилась я. — Это когда? — Когда ты на мистере Блетчли висла, как обезьянка, — фыркнула Анжи. — Я бы и не узнала сама того англичанина, что учился у нас по обмену сто лет назад на старшем курсе. Ты тогда часто пропадала в библиотеке — с ним общалась? — Вроде того, — ответила тоскливо. — Он меня ещё драться учил по утрам. Помнишь, ко мне двое сволочей приставали? — Так это ты их тогда разукрасила, что несчастные в больничку оба попали? Ещё молчали, как партизаны. — Чего уж вспоминать, — вздохнула тяжело. — Давай уже не будем, мне кажется, Пол не слишком рад, что я нагрянула в их ковен как снег на голову. — Хорошо, пока не будем, — согласилась Анжелика. — Но скажи сразу, у тебя есть планы на мистера Блетчли? Или он просто хороший знакомый? — Никаких планов, — растерялась я. — Просто давно не виделись, и вообще… Когда-то мы неплохо общались, но теперь ничего непонятно. — Он стал интересным мужчиной, твой Пол, — согласно покивала подруга, устало вздохнув. Мне стало не по себе от этого разговора. Анжи положила глаз на моего приятеля? Совершенно не понимала, как к этому относиться. — Он не мой, — возразила осторожно. — Он свой собственный. — Мне он понравился, сразу предупреждаю, — хмыкнула Анжелика. — Но, если ты в него влюблена, сразу скажи, попробую переключиться. — Понравился? — эхом повторила я. — Вот так, с первого взгляда? — Почему с первого? — удивилась Анжелика. — Ты видела, как он ножом работал? Это просто магия в чистом виде! И тебя обнять не постеснялся после долгой разлуки. Вот это мужчина, я понимаю. И улыбка у него хорошая. Но, если у вас что-то есть, скажи мне сразу. Я серьёзно, Софи! — Ничего нет, — я ощущала внутренний протест, но не хотела обманывать Анжелику. Всё, что было между мной и Полом, осталось в далёком прошлом. И тем не менее меня покоробило, что она так легко выбрала мистера Блетчли. Когда-то я очень гордилась, что Пол — только мой приятель, но сейчас понимала, что не могу претендовать на его исключительное внимание. — Ты уверена, что тебе понравился именно Пол? — Вполне, — нахмурилась Анжелика. — У меня дух захватило от его мрачного взгляда. А потом оказалось, что он и улыбаться умеет. И это было так неожиданно и круто! Поговорить надо, конечно, пообщаться. Вдруг заговорит со мной — и волшебство рассеется. Так тоже бывает. Ну и… поцеловаться с ним надо, что ли, вдруг мне не понравится. Софи? Ты слушаешь меня? — Слушаю, — поспешно сказала я, чувствуя себя жуткой эгоисткой — ну почему, почему она не выбрала красавчика Крейга? — Желаю тебе удачи. — Зна-аешь, — протянула Анжелика. — Я не удивлюсь, если их лорд-дракон скажет такому вот Полу — женись на мисс Варн, и он женится, ни слова не возразив. На то они и вассалы. Помнишь, лорд говорил, что приказать вассалам может? — Мэрит вышла замуж по любви, — возразила я. — Вот она в Винса влюбилась с первого взгляда. А ещё Мэрит сказала, что здесь, в Северной Цитадели, больше командует Магнус Нотт, и что он добрый. — Исключение лишь подтверждает правило, — отрезала Анжелика. — Мне деваться некуда. Пойду замуж здесь, желательно за Блетчли. Долохов может сколько угодно говорить про Лестрейнджей и как хорошо у них в ковене, но договорённости у него с тем ковеном пока нет. А мне здешний лорд-дракон до мурашек понравился. Вот это лорд, я понимаю. Я ему, конечно, надерзила, думала — заавадит на месте. Но какой адреналин! И как всё организовано, просто песня. И всё так дружно — такую гору мяса разделать за пятнадцать минут — это же чума! А эти их воспитанники, волчата… Я смогу преподавать им что-нибудь вроде заклинаний и рун, или трансфигурацию. Наверняка их учить надо. Со мной учителя с трёх лет занимались, пока папенька не женился на ведьме Маргарет. Анжелика села на кровати и потянулась, а мне всё больше становилось не по себе. Представлять Анжелику с Полом решительно не получалось. Мне казалось, они совершенно друг другу не подходят. Но Анжи всегда была очень упрямой. — Значит, ты твёрдо решила? — мой голос звучал спокойно, хотя внутри всё заледенело. — Да, — снисходительно поглядела подруга. — Я выбрала мистера Блетчли, и было бы здорово, если бы ты присмотрелась к кому-то другому. Ты же понимаешь теперь, что ваше общение с ним лучше не возобновлять? — Понимаю, — откликнулась автоматически. Ничего я уже не понимала. — Пойду к себе, — сообщила подруга. — Шани сказала, что позовёт нас на ужин. Интерес я свой обозначила, и тебе советую сразу определиться. Две недели пролетят быстро. Или ты уже? Помотала головой. Определяться я не собиралась. Я вообще поняла, что не хочу замуж, как бы ни были прекрасны оставшиеся двое боевиков. Анжелика поглядела разочарованно и отправилась к себе отдыхать. У меня же сна ни в одном глазу не было. Выбор Анжелики потряс меня до глубины души. Не хотела себе признаться, но её интерес к Полу Блетчли оказался мне неприятен. Это было так невыносимо — только его повстречать и сразу потерять. Нет, я правда никакой такой романтичной любви к Полу Блетчли давно уже не испытывала, так что ощущала вовсе не ревность. Тут было другое, с чем пока мне трудно было определиться. Решила подняться на башню, раз довелось в ней пожить. И чтобы не вариться в одиночестве в своих противоречивых мыслях. С моей безумной татуировкой топать наверх было одним удовольствием. Ноги у меня вообще никогда не уставали, спасибо тому мастеру-маньяку. И ходить могла бесшумно, почти невесомо. Лучше бы и на руках такое сделали, но я в те Трущобы больше не сунусь. До верха башни я добралась быстро, почти бегом, толкнула дверцу и вышла на крышу. — Не положено здесь находиться посторонним, — мягко сообщил мне парень, стоящий прямо на зубцах. — Даже пять минуточек? — огорчилась я. Припомнила, что боевика зовут Кейси и что он женат, только фамилию подзабыла. — Ладно, — неожиданно согласился Кейси. — Только недолго и никому не рассказывайте. И на зубцы не забирайтесь, опасно. — Хорошо, — я обрадованно подошла ближе к зубцам. В руках парень держал лук со стрелой и натянутой тетивой. — Кейси Причард, если не запомнили, — облегчил он мне задачу. — После раздела добычи вечно каких-то тварей на запах крови притягивает. Меня через минут двадцать Пол сменит, который Блетчли. К нему лучше на крышу не выходить. Рявкнет так, что плакать будете. — Я не плачу, — улыбнулась я парню, надеясь, что он не видел, как я смутилась при имени Пола. Дождаться или сбежать прямо сейчас? Кейси, конечно, не поверил. Похоже, он не был свидетелем нашей встречи, а то бы спросил точно, откуда я с Блетчли знакома. — Его тревожить даже Шани боялась, а она у нас вообще бесстрашная. — Шани — это… — Наш артефактор, потомственный, — с гордостью ответил Кейси. — Она приёмная дочь Марты и Корвина Яксли — местное начальство в Северной Цитадели. И эта башня — Шани в ней хозяйка, потому что все комнаты своими руками восстановила и освободила от разного мусора. — На вид ей не больше одиннадцати, — удивилась я. — Ага, — широко улыбнулся Кейси. — Осенью в Хогвартс поедет. У неё и жених уже есть, Флинт, если помните такого со страшной рожей. Сама его себе выбрала. — Мне она понравилась, — призналась сразу. — Такая решительная и деловая девочка. Теперь понятно, раз у неё столько обязанностей. И жених у неё не страшный, а колоритный. — Софи, — позвал Кейси, поднимая лук. — Что? — я поглядела на пространство перед близким лесом за оградой. Увидела две тени возле деревьев. — Кто там? — Волки, похоже, — ответил Кейси. — Далековато пока. Я что спросить хотел. Не знаешь, кто Анжелике понравился? Я еле удержалась от горькой усмешки. Но Анжелику я понимала, Пол точно выигрывал на фоне двух других парней. — Вы что, ставки делаете? — спросила с любопытством. Мальчишки, они такие, везде одинаковые. — Не скажешь? — приуныл он. — Нет, — помотала головой. Я не знала, как поведёт себя Анжелика с Блетчли завтра или уже за ужином. — Скоро сами поймёте. — Спорим, это либо Крейг, либо Макс, — не сдавался Кейси. — Пол уж явно занят кое-кем другим. — Тебе виднее, — ответила ровно, стараясь не тосковать. Неужели у него уже кто-то есть? Только Анжелика сможет заставить его передумать. От неё все вокруг с ума сходили ещё в школе. — Лучше скажи мне, ваш Уркхарт реально хороший мастер по коже? — Сапоги зацени, — предложил Причард, притопнув на зубцах каблуками. — Ого, — оценила я только теперь. Даже дыхание перехватило, так захотелось потрогать. — Какие красивые! И он сам такие делает? — Эти-то простые совсем, — с некоторой досадой откликнулся Причард. — Тебе ведь он обещал, сделает куда красивее. Слушай, Софи! Все видели, как ты обняла Пола Блетчли при встрече. Где успели познакомиться? Что у тебя с ним? От такого резкого перехода у меня перехватило дыхание. В груди вдруг стало больно от слов, сказанных Анжеликой: «Я выбрала мистера Блетчли…» — Ничего, — беспечный тон давался с трудом. Но следовало срочно убедить Причарда, который донесёт это до всех остальных, что на мистера Блетчли я не претендую. — Мы познакомились в Дурмстранге, но это было давно и неправда. Даже не друзья, так, приятели, не более того. Он мне даже не нравится как мужчина. Ну ты понимаешь. Так что ничего романтичного у меня с вашим Полом нет и не будет. — И что здесь происходит? — раздался холодный голос за нашими спинами. А я горько пожалела о только что сказанных словах. Ведь Полу они точно не предназначались! У меня даже мурашки на затылке появились. Захотелось аппарировать, не сходя с места и не оборачиваясь. Или отмотать время назад. — Привет, Пол, — Кейси развернулся и спрыгнул с зубцов. — Софи тут просто… — Софи тут не место, — категорично перебил его Пол. И куда делась его доброта при встрече? Самые плохие прогнозы наших отношений начали сбываться раньше, чем я боялась. Развернулась к бывшему приятелю с широкой улыбкой, пусть не думает, что я рассчитывала на что-то. Тем более, по-хорошему мне вообще не следовало теперь с ним общаться. Вставать на пути Анжелики нельзя, она моя единственная подруга. Встретилась с тяжёлым тёмным взглядом и улыбаться перестала. Захотелось закричать со всей силы, потому что жизнь ужасно несправедлива. — Я не шучу, Софи, — холодно сообщил Пол, замерев надо мной — высоченный и здоровенный бывший приятель. — Это важные правила Северной Цитадели, которые нарушать не стоит. По крайней мере голос его чуть смягчился. Но я ещё острее осознала, что передо мной почти незнакомый мужчина, опасный боевик, которого я только что обидела, необдуманно заявив, что даже не друзья. А может, и правильно сказала. Скоро он станет чужим мужем, если Анжелика не разочаруется в нём. А она не разочаруется, Пол может быть очень интересным собеседником, я это помнила прекрасно. Да, он сильно изменился, взгляд стал куда твёрже и жёстче, смотрит, как из ствола винтовки. Поняла, что он меня и выкинуть может с крыши за шкирку, как котёнка. Анжелике, наверное, он позволил бы остаться. — Уже ухожу, — сообщила осторожно, не в силах отвести от него взгляд. Так и хотелось спросить: понравилась ли ему Анжелика? Пусть бы сразу сказал, что да, понравилась. И что дружбе нашей давно пришёл конец. Я бы так не мучилась. — Не буду мешать, мистер Блетчли. Его рука вдруг молниеносно упёрлась в стенку, преграждая мне путь. Восхитилась реакцией. — Подожди, Софи, — вкрадчиво проговорил мужчина. — Ты говорила это серьёзно? Даже не друзья, Софи? И кто же я для тебя, повторить сможешь? — Пол… — я растерялась. Не знала, что теперь отвечать. И Кейси маячил на заднем плане. — А что твоя подруга? — продолжил допрашивать Пол язвительным тоном. — Кого она выбрала? Разозлилась вдруг. От его слов просто в голове помутилось. Он так легко интересовался моей Анжеликой, что мог даже потерпеть меня на крыше башни чуть дольше. — Не скажу! — ответила сердито. — Пропустить не желаешь? У двери кашлянул негромко Причард. Блетчли как-то холодно усмехнулся, но руку не убрал. — Сами узнаем, — покивал он как-то снисходительно. — А тебе кто понравился, Софи? Как мужчина. Молчала, всё больше злясь. Издевается? Что это за разговоры, вообще? — Никто, — прошептала ему в лицо. — Дай пройти. — Хорош, Пол, — неуверенно произнёс Кейси, который всё топтался на крыше и не уходил. — Свалил, Причард! — вдруг рявкнул Пол так яростно, что я невольно зажмурилась и вжала в голову в плечи. — Нам с Софи надо поговорить наедине. — Отпусти девушку, — не впечатлился Кейси, к его чести. — Ты её пугаешь! — Я тебя пугаю, Софи? — лениво осведомился мой бывший приятель. Даже глаза распахнула. А он всё ещё смотрит. — То рада встрече, то не нравлюсь. Ты уж определись. — Уже не рада, — ответила дрогнувшим голосом. — Ну так давай, проваливай, мелкая, — он оттолкнулся от стены и с удивительной ловкостью для его нынешних габаритов оказался в следующий миг на зубцах. Стоял, широко расставив ноги, и уже целился в кого-то из огромного лука. А мне впервые за много лет хотелось плакать. Кейси быстро дошёл до меня, схватил за рукав и потянул к выходу. Благодарно поспешила за ним, а то замерла истуканом. — Софи! — окликнул меня Пол, когда уже была у двери. Обернулась, ожидая, что ещё гадкого он хочет мне сказать. — Что тебе? — поторопила его нетерпеливо. — Глазки у тебя — зашибись! А ведь думала, что тема моих глаз давно меня не трогает. И тогда, он ни разу не говорил про мои глаза. А тут прямо обидно стало ужасно, ведь только что была радостная встреча. Ладно – я первая сказала обидные слова, но не думала, что он подслушает. А он? Ну не нравятся ему мои глаза, но зачем оскорблять? — Моей маме тоже мои глаза не нравились, — меня охватила мелкая противная дрожь. Понимала, что лучше промолчать, но меня уже несло, захотелось, чтобы ему стало стыдно? — Ей становилось дурно, когда видела в моих глазах слёзы. Я подслушала в пять лет — не понимала, почему она не хочет меня видеть. С тех пор я не плачу. Пол всё же повернулся, опуская лук. Но я на него не смотрела. Нельзя мне на него смотреть, и разговаривать с ним мне больше нельзя. Теперь это право Анжелики, я сама отдала ей это право. — Останься, Софи, — негромко попросил Пол. Я широко улыбнулась Кейси, который смотрел на меня испуганно. И поспешила вниз по лестнице, не слыша за собой его шагов. В комнате я упала на кровать и уткнулась носом в подушку. Только слёз всё равно не было. «Патология, — сказал целитель в Дурмстранге. — Что-то психологическое». Что бы он понимал! Достала из рюкзака книжку и отбросила рюкзак в сторону — даже вещи распаковывать не хотелось. И к Уркхарту я не пойду. Анжелика права, только раззадорюсь зря, а потом страдать буду, что такого наставника больше нигде не найти. Лучше напишу Оливии, спрошу, не знает ли она какую-нибудь частную фирму по доставке. Буду летать на метле, свободная и независимая. А грубияна Блетчли пусть забирает себе Анжелика. Я всё-таки уснула над книгой, и Шани пришлось меня долго будить. Вскочила, протирая глаза. — Уже ужин? — Могу сюда принести, — ответила мне Джоанна, сочувственно улыбаясь. — У тебя глаза такие красивые! Я даже немного опешила от такого заявления малышки. Такого мне точно никто не говорил ни разу. А девочка смотрела с восхищением. — Это уродство, — ответила устало и встретила потрясённый взгляд ребёнка. — Да нет же, — Шани тут же улыбнулась и погладила меня по руке. — Это очень красиво, сама погляди в зеркало! — Я не люблю зеркала, — всё же улыбнулась ребёнку и поспешно встала. Следовало переплести косу, чем и поспешила заняться. — Покажешь, куда идти? — К маме Марте, в дом, — сказала Шани, внимательно глядя, как я переплетаю косу. А потом вдруг протянула мне ожерелье из зубов и костей каких-то тварей. Никогда не видела ничего подобного, даже растерялась. Хотя кулон от Пола с клыком мантикоры вспомнился — так и ношу его на шее под одеждой, почти никогда не снимая. Но об этом я думать не буду. — Это тебе, наденешь? Отказывать ребёнку очень не хотелось, она так искренне протягивала мне удивительное изделие. И вдруг я вспомнила, что Кейси про неё говорил — «наш артефактор». — Так ты это сама сделала? — догадалась я. Шани скромно кивнула. А я всё же приняла подарок, над которым девочка, наверное, очень долго трудилась. Надела на шею поверх туники. И шутливо спросила: — Как я тебе? — Как охотница за скальпами, — серьёзно сообщила малышка. И добавила, как будто я не поняла её мысль. — У индейцев такие были, в Америке. Мне Уркхарт книги давал про них прочитать. Теперь про них Мэлл читает, это моя подруга. И тебе это ожерелье очень подходит! — Это лучший подарок в моей жизни, — серьёзно заверила маленького артефактора. — Спасибо большое. Шани кивнула. А мне стало тоскливо: до вчерашнего дня лучшим подарком был клык мантикоры. Но я его Полу не верну, сроднилась. Спросит, скажу, что потеряла, но не верну. Его мне подарили до того, как Анжелика положила глаз на моего бывшего приятеля. — Пойдём? — Шани протянула мне руку. Я уже приободрилась и по крайней мере больше не испытывала злости. Только глухую тоску. А ещё очень хотелось есть. В том кафе я не смогла почти ничего проглотить. Только утром нормально поела у Оливии. За столом в уютном доме Марты я оказалась одна. Оказалось, что все уже поели, а меня не хотели будить. Я даже порадовалась этому факту и с удовольствием отдала должное картошке с мясом, свежему салату и пирожкам с малиной. Марта замешивала тесто для хлеба в огромной кадке, но иногда отходила от разделочного стола и тесто продолжало меситься само. Она поставила передо мной большой кубок с чаем и ласково улыбнулась. — Не обижайся на Пола, — сказала она вдруг и погладила меня по плечу. — Наши мальчики иногда немного грубоваты, но уверена, он не хотел тебя обидеть. — Да я не обижаюсь, — уныло вздохнула. — Это я сама вспылила на ровном месте. Все уже знают? — Да нет, что ты, — покачала головой Марта. — Кейси только мне рассказал и попросил никому не говорить. С Полом и так всё непросто в последнее время. Но хоть Шани с крыши теперь не гонит. — А меня прогнал, — опустила глаза в тарелку. — Пять лет назад, когда Пол приехал в Дурмстранг и учился у нас по обмену, мы вроде бы подружились. Случайно получилось, и всё было здорово, он ни разу мне про мою внешность ничего не говорил. Я вообще считала его лучшим другом и горевала, когда он уехал. А тут увидела его… Извините, что всё это говорю, но мне тоже сейчас непросто. — Правильно, что рассказала, — проворчала Марта. — Пол тут с пяти лет — в Северной цитадели. На моих глазах рос. Хороший он мальчик, только замкнутый, многое в себе держит. Отец его погиб тогда, а матушка выскочила за другого и оставила сына здесь, но обещала забрать. Пол её пять лет ждал, всё сидел возле аппарационной площадки, когда время выдавалось. — Какой ужас, — охнула я. — И она пришла только через пять лет? — Она не пришла, — вздохнула Марта. — Просто потом он больше не подходил к аппарационной площадке. Мы долго молчали, у меня сердце кровью обливалось: очень ярко представилось, как маленький Пол ждёт маму годами. Я бы поплакала над его детством, и ком в горле появился, но глаза оставались сухими. Жизнь закалила Пола Блетчли, он нарастил толстую броню. Он ведь и в Дурмстранге ни с кем не общался, странно, что меня подпустил тогда. А теперь у него будет Анжелика… — Марта, а вы не могли бы сказать Уркхарту, что я не приду к нему заниматься, — насморочным голосом попросила я. — Это ещё почему? — развернулась ко мне добрая женщина, опять оставив тесто. — Уеду я через две недели, — ответила негромко. — Потом тосковать стану, если займусь. Кто ещё возьмётся учить? — Никуда ты не уедешь, — рассердилась вдруг Марта. — Я уже Магнусу всё сказала — виданное ли дело, чтобы сестёр разлучали. Он пообещал с отцом поговорить. — Магнус — это сын лорда Нотта? — припомнила я. — Да ничего, я же понимаю, правила есть правила. Если для каждого исключение делать, порядка не будет. А клятву верности я пока принести не готова. На самом деле, я просто не смогу видеть Пола, которому больше не нужна. Встречать их с Анжеликой каждый день… Нет, об этом думать я точно пока не могла. — А Макс тебе совсем не понравился? — Марта смотрела опять сочувственно. — Макс — замечательный мальчик. А как он поёт под гитару — заслушаешься. К своему стыду, я с трудом могла припомнить, о ком идёт речь. Кажется, Максом звали того высокого худощавого парня. — Мне все понравились, — призналась осторожно. — Но сама я выбирать не стану. И навязывать свою кандидатуру вашему замечательному Максу не хочу. — Ожерелье у тебя красивое, — как-то грустно улыбнулась Марта. — Вот увидят мальчишки, обалдеют. — Шани сделала, — уточнила я, с удовольствием перебирая жутковатые звенья. — Представить не могла, чтобы вот такие страсти так гармонично смотрелись. У неё удивительный дар. Марта только покивала, укутала корыто с тестом полотенцем. — Полетать тут можно? — спросила я негромко. Спать мне точно пока не хотелось. Только и Мэрит навещать уже было поздно. — Может, есть какая-то свободная метла? — Да бери любую и летай, — оживилась Марта. — Они все за домом справа, как выйдешь, под навесом стоят. Никто возражать не станет. Смотри только купол охранный не протарань, он слегка подсвечивается по ночам. — О, у нас над школой так же было, — успокоила добрую женщину. — Я осторожно. Хоть и было уже к полуночи, но во дворе ещё кто-то бродил, не все спали. Я вскинула голову, рассматривая чужие звёзды. Хорошо видны были, да и поблескивание купола разглядела. Мётлы нашла легко — целый рядок стоял в удобных отдельных ячейках под навесом. — Полетать хочешь? — услышала за спиной уже знакомый голос Кейси. — Ага, — улыбнулась парню, подошедшему ближе. — Марта сказала, что можно взять любую. — Тогда сама выбирай, — подмигнул он и зажёг для меня светлячок, чтобы лучше видела. — Посмотрим, как разбираешься. Я прошла вдоль рядка, гладила отполированные рукоятки, осматривала пучки прутьев. Однозначно эти мётлы были во много раз лучше школьных. Да и ухаживали за ними, чувствуется, с любовью. Любую возьму — не прогадаю. Но почему-то решила выпендриться перед Кейси, так что выбрала ту, что сразу больше других приглянулась. — Знаток, — хмыкнул Причард уважительно, когда повернулась к нему с метлой. И вдруг даже рот удивлённо приоткрыл. — Офигеть! Откуда такое ожерелье? — Нравится? — почему-то не хотелось признаваться, что взяла у девочки такой дорогой подарок. Потом лучше верну — оставлю в комнате, когда буду уходить через две недели. — Очень красиво, — задумчиво покивал Кейси, не стал настаивать на ответе, откуда взялось — и правильно. — Ты как, одна полетать хочешь или составить компанию? — Сегодня одна, — ответила честно. — Но потом как-нибудь можем устроить соревнования с тобой, если захочешь. — Тогда удачно полетать, — пожелал мне Причард. И я тут же взмыла на крутой метле под самый купол. Слушался меня транспорт замечательно, управляла легко, никаких тебе заносов в сторону или внезапных воздушных ям. Оценила заодно территорию Северной Цитадели — просто огромная. Даже чуть больше, чем занимала наша школа. Одна тренировочная площадка с полноценной полосой препятствий чего стоила — на таком поле было где развернуться. Могу снова бегать по утрам, всё равно встаю рано, Пол же меня и приучил. Увидела за тренировочным полем строящееся здание, очень похожее на «Загон», где живут «волчата». Уже фундамент готовый на сваях, опорные столбы стоят, пол первого этажа и второго, да и крыша — совсем готовы. Даже лестница на второй этаж уже прилажена и крыльцо есть. Всего-то осталось стены поставить, если я правильно поняла. Пролетела прямо через этот «Загон-номер-два». Подивилась. Вообще тут со строительством хорошо дело поставлено было. Видела два домика, в одном из которых жила теперь Мэрит. Чуть подальше ещё два дома, явно жилых, но видно, что построены не так давно. А ещё три домика в другой стороне, такое чувство, что закончены совсем недавно, и жильцов пока нет. Там у одного крыльцо есть, а у двух ещё нет. С высоты ещё увидела длинный сарай, где предположительно держали гиппогрифов. Побоялась к ним близко подлетать, чтобы не напугать животных. Знала из Маго-зоологии, что эти гордые полуптицы не жалуют чужих людей. Решила узнать завтра же, кто ухаживает за питомцами, и напроситься на экскурсию. Под конец облетела всю Северную цитадель на предельной скорости, с трудом вписываясь в повороты. И это было ух как хорошо! И накричалась вдоволь, предварительно наложив на себя Силенцио — не хотела будить народ, а проораться всё же хотелось. Спускалась на землю, основательно вымотанная и почти счастливая. И надо же было столкнуться возле стойки для мётел с самим Полом Блетчли. Замерла с метлой в руке, как на стену налетела. Ну и потому ещё, что он мешал мне пройти к навесу, чтобы поставить метлу на место. Сердце колотилось где-то в горле, дышать стало трудно. И вроде бы я не из пугливых. — А я-то гадал, кто мою метлу позаимствовал, — негромко сказал бывший друг и почти уже чужой жених. Он протянул ко мне руку с улыбкой, но доверять его улыбкам у меня уже не было причин. Я мысленно ахнула и обругала Кейси — как он мог так меня подставить?! Вложила метлу в руку её хозяина. — Хотя мог бы догадаться, кто выделывает в ночном небе такие виражи. Какое интересное у тебя ожерелье, Софи. Заметив его усмешку, ответила с вызовом: — Мне оно нравится! — Красивое, — не стал спорить Пол. — Я не против, чтобы ты брала мою метлу, Софи. В твоём мастерстве я давно убедился. — Мне это не нужно, — мотнула головой. — Мэрит обещала давать свою метлу. — Софи, — произнёс Пол серьёзно, а я внутри вся ощетинилась. — Прости меня, пожалуйста. Я был груб и неправ. Про твои глаза — я не то имел в виду. Мне всегда нравились твои глаза, я из-за них захотел с тобой общаться, тогда, в твоей школе. А потом уже понял, какая ты. Красивые у тебя глаза, я таких больше не встречал. Честно! Я сглотнула, не знала, как к этому относиться. Имею ли я право выслушивать комплименты теперь, когда его выбрала подруга? Но по крайней мере он извинился. Даже не ожидала. — Ладно, — кивнула примирительно. — И ты извини, что наговорила глупостей. Не бери в голову. Родителей не выбирают. — Согласен, — кивнул он серьёзно. — Помнишь, я обещал тебя покатать на гиппогрифе? — Помню, — невольно улыбнулась я. Думала, он давно об этом забыл. — Сейчас не получится, ночь, — он пожал плечами. — Но показать могу, они ещё не спят. — Я очень хочу их увидеть, — призналась осторожно. Он снова вёл себя как хороший друг, и я не могла понять, надолго ли это. И возможно, это был последний вечер, когда я могла с ним просто пообщаться. Когда он ещё не знает, как его хочет осчастливить Анжи. — Правда покажешь? — Конечно, — он протянул мне метлу обратно. — Лучше долетим, далеко идти. — Давай я возьму другую, — спрятала руки за спину. — У меня их две, бери эту, — настоял боевик, и я сдалась. Хорошая, даже прекрасная метла, на такой летать — одно удовольствие. Летели к загонам не быстро и не высоко. Я просто наслаждалась ещё кусочком счастья от полёта, а Пол Блетчли держался рядом, как пять лет назад, и его присутствие не тяготило, ведь можно было на минуточку поверить, что у нас всё как раньше. И забыть ненадолго, кого Анжелика видит своим мужем. Решила, что это прощание с прошлым. Завтра я стану держаться от него подальше. Гиппогрифы ещё не спали, закурлыкали в стойлах при виде нас. — Подходи осторожно, — руководил Пол почти беззвучно, подведя меня к дальнему стойлу, где стояло бело-серое грациозное животное. Его можно было хорошо рассмотреть при свете луны. — Теперь поклонись, достаточно, ты ему уже понравилась. Можешь протянуть руку и погладить его по шее и по спине. Вот так, да. Не спеши. Я и не ожидала, какие мягкие окажутся перья у этой странной птицы. Гиппогриф ещё и головой потёрся о мой живот. Я тихо рассмеялась и поспешно отступила на пару шагов, а Пол кинул питомцу какое-то угощение. — При свете дня полетаешь на нём, — поглядел на меня Пол, когда садились на мётлы. — Это Шерган, мальчик. Молодой ещё, но умный и спокойный. — Это твой, что ли? — спросила наугад, понимая, что завтра никаких полётов на Шергане у меня не будет. Пусть Анжелику катает. — Воспитывал и приручал я, — подтвердил парень. — Полетели к башне. Я провожу тебя до комнаты, на лестнице сейчас совсем темно. Мётлы сам на место поставлю. Не стала возражать, пусть на лестнице я и сама Люмос зажечь способна, но башня старая, вдруг там привидения водятся. А ещё мне так не хотелось с ним расставаться, когда он такой, добрый и внимательный и когда у нас с ним последний вечер. Пол проводил меня до двери комнаты, освещая путь. — Спокойной ночи, Софи, — сказал он мне, останавливаясь у двери в комнату. — Пожалуйста, не отталкивай меня. Мы всё можем начать сначала, если захочешь. — Что всё? — спросила, едва дыша. — Здесь нет библиотеки с кабинетами, да и ты, думаю, не сидел бы там по вечерам, если б и была. — Здесь есть тренировочное поле, — усмехнулся он и, протянув руку, убрал с моего лица прядку волос. Как не отшатнулась, не понимаю. От его прикосновения мурашки побежали по затылку, а потом и по всему телу. Раньше он никогда так не делал. — И я тоже люблю полетать вечером — ты приучила. — Можно попробовать, — едва слышно пробормотала в ответ. — Пол… — Да, Софи? — Пол зачем-то шагнул ко мне ближе, а мне неловко было демонстративно отступать. И его это «Софи» — он так произносил моё имя всегда, словно смаковал. И сейчас тоже. — Тебе понравилась Анжелика? — сама не знаю, зачем это спросила, и поспешно добавила: — Ты не думай, я знаю, что у вас тут нехватка невест. — Я не разглядывал, — ответил он, не отрывая от меня взгляда. — Но уверен, что у тебя славная подруга. — А если ваш лорд тебе прикажет на ней жениться? — Наш лорд, — укоризненно поглядел Пол. — Теодор Нотт очень мудро действует, ко всеобщему удовольствию. Он всегда предоставляет выбор. — Ага, — покивала я с горечью. — Свалить через две недели или выбрать себе жениха. — Или принести клятву верности, — продолжил он. Он так мне и не ответил про Анжелику. Пора было прощаться, а потом отойти в сторону. Взгляд Пола стал каким-то пристальным — была у него такая манера — смотреть прямо в глаза, и раньше мне это нравилось. А теперь — даже не знаю, очень странно. — Моя маленькая Софи, — пробормотал он с непонятной иронией. — Как насчёт утренней тренировки? Таращилась на него изумлённо и наверняка выглядела очень глупо. Анжелике это не понравится. Непослушными губами ответила: — Я подумаю. — В пять утра, — заявил он с улыбкой. — Доброй ночи, Софи. Пока писала дневник, поняла, что полночи прошло. Знала, что на тренировку к Полу я не пойду. Анжелика, может, и не узнает, но поступать подло не в моих правилах. Всё, засыпаю. И возможно, это последняя запись в моём дневнике. *** Пол Блетчли Он сразу увидел и узнал Софи, когда спускался на гиппогрифе во двор Северной Цитадели, где волчата уже расстелили полотно, бурое от въевшейся за долгие годы крови разных тварей. Да и как не узнать: Софи почти не изменилась за прошедшие пять лет, сверху она смотрелась всё той же юной стройной девчонкой, только вместо двух смешных косичек, едва достигавших лопаток, теперь у его Софи имелась одна, зато до талии — и сразу захотелось увидеть её волосы распущенными. На Анжелику Пол едва взглянул, не помнил её совершенно, а вот совсем взрослая Софи вызывала жгучий интерес, затмевавший все остальные мысли. Пол её вспомнил ещё две недели назад, когда впервые услышал её имя от Винсента Фишера, и никак не мог поверить такому подарку судьбы. И тогда же решил головоломку — почему фамилия Мэрит показалась такой знакомой. Но мало ли в мире однофамильцев! А тут оказалось, что это именно она, его маленький улыбчивый друг со сводящими с ума необычными красивыми глазами. Это случилось в конце шестого курса в Хоге, его и ещё двух парней перевели в Дурмстранг — обмен студентами очень не нравился директору Дамблдору, но какие-то преференции он с того получил, так что трёх лучших шестикурсников озадачили прямо после экзаменов — едут в Дурмстранг осенью на полгода для обмена опытом. Двое ребят с Гриффиндора и он — единственный из Слизерина. Цели учиться хорошо Пол себе никогда не ставил, просто так выходило, что знания и практика давались ему легко. А как иначе, если Уркхарт на каникулах всю душу вынимает, каждого недоросля экзаменуя жёстко по всем предметам. В Дурмстранге Полу неожиданно понравилось многое, кроме одной вещи, бесившей не только его — им троим выделили одну комнату, велев обживаться. Грифы тут же добежали до коменданта, чтобы отселиться от «змея» всеми правдами и неправдами, но вернулись ни с чем. Молча оттащили свои кровати в один угол, благо помещение позволяло поставить здесь с десяток кроватей, а уже на следующий день обзавелись магической ширмой, не пропускающей звуков, на всю ширину комнаты. Пол лишь ухмылялся на затейников, но мысленно одобрил их действия, потому что и ему соседство с «львятами» тоже категорически не нравилось. Учиться в Дурмстранге оказалось на порядок сложнее — некоторых предметов не было вовсе в лучшей школе Британии, Хогвартсе, а некоторые предметы в Дурмстранге оказались куда глубже как в теории, так и в практике. Но нагнать ничего не стоило, если задаться целью — им троим выделили репетитора, который помогал им освоиться с незнакомыми дисциплинами и подтянуть знакомые в вечернее время. Что показательно, грифы и тут соригинальничали, официально отказавшись посещать «Тёмные Искусства», «Языковедение» и «Искусство магического боя». Чем уж им последнее не угодило, Пол терялся в догадках — вполне себе обычные тренировки, не сложнее, чем в ковене. И весьма полезные лекции. Впрочем, оба «львёнка», хоть и головастые — не зря их выбрали, обойдя даже ребят из Рэйвенкло, отличались посредственной магической силой, будучи выходцами из захудалых родов, хоть и чистокровных. Пол сразу решил, что он «львятам» не нянька, так что забил на их присутствие большой болт и принялся набираться знаний и умений самостоятельно. Учёба в Дурмстранге занимала львиную долю его времени, это и более долгие пары, чем в Хоге, с перерывом на завтрак и обед. И занятия с репетитором, который если и удивился отсутствию грифов, ничем этого не показал и занимался с Полом всерьёз со всей ответственностью. А ведь надо было ещё писать эссе и проверочные домашние работы, для чего Пол посещал местную библиотеку с удобными индивидуальными кабинетами — небольшими нишами со стеклянной дверкой, столом, двумя стульями и уютным освещением. Снаружи чётко рассмотреть, кто в кабинете, было сложно — только силуэты. А вот изнутри зал проглядывался хорошо. Часто эти ниши все были заняты, и тогда Пол оставался заниматься в общем зале, где имелись столы, расставленные с неким подобием островков — не больше пяти-шести столов в разных частях библиотеки. Те тоже не пустовали, но свободное место можно было найти всегда. Эта пигалица как-то раз влетела в его кабинку-нишу, захлопнула за собой дверь и нервно оглянулась. И только потом поглядела на Пола умоляюще удивительными разноцветными глазами: — Можно, я с вами позанимаюсь? — спросила на чистом английском. — Пожалуйста! Все кабинки заняты, а у вас не заперто. Буду тиха как мышь и уйду через час-полтора. — Вы от кого-то прячетесь? — добродушно поинтересовался Пол. Девчонка его заинтересовала — стройняшка с сияющими глазами — синим и карим, обрамлёнными тёмными ресницами как в дорогую оправу. Но больше всего привлекла улыбка, от которой освещалось всё её лицо, а на щеках появлялись очаровательные ямочки. — Падайте, мисс, я не против. — Познакомимся? — не спешила сесть девчонка, прижимая к себе локтем огромный фолиант. — А то мне не велено находиться рядом с незнакомцами. Я знаю, что ваша фамилия Блетчли и вы из Англии — по обмену. Это было в объявлении в главном холле. Но что означает «П» в вашем имени? — Меня зовут Пол, — усмехнулся он. — Отлично! — она протянула ему руку. — Софи Хансон к вашим услугам. Третий курс, поток универсальной магии. Руку её Пол пожал осторожно — хрупкая очень показалась, а потом удивился, что девочка реально не собиралась ему мешать, а не пришла познакомиться с иностранным студентом, например, на спор или с намерением соблазнить. Хотя предпоследнее он исключить не мог. Были такие случаи, подходили, знакомились, отвлекая от занятий глупой болтовнёй или попытками залезть в штаны. Софи его отвлекала совсем по-другому — самим наличием рядом, своими разными глазами, заинтриговавшими его не на шутку, своим усердным освоением материала — убористый почерк очень быстро заполнял листы, а девочка уверенно листала страницы фолианта, прежде чем приняться строчить дальше. Скоро он почти к ней привык — она первая из студентов Дурмстранга нарушила его покой так деликатно, точнее — подсела к нему в библиотеке. Ни ранее, ни позже такого же интересного знакомства у него не случилось, другие студенты не спешили принять его в свой круг, а разные настойчивые девицы вызывали стойкое отторжение. Вот гриффиндорцы обзавелись уже толпой приятелей и подруг, а у него, кроме мисс Хансон, ни одного приятеля так и не появилось. Впрочем, Пол и в Хоге мало с кем общался, ограничиваясь общением с ребятами и девочками из их ковена, когда возникала необходимость. Но ему было важно, что здесь, что там, чтобы к нему просто не лезли, позволяя спокойно учиться. Софи же стала счастливым исключением из всех правил. После часа написания работы Софи тихонько выскользнула из кабинета, аккуратно притворив за собой дверь. И Полу вдруг сразу стало её не хватать — её молчаливого присутствия, тихого сопения, шелеста потрёпанного пера в длинных тонких пальцах. Ему ещё раз хотелось заглянуть в колдовские глаза тринадцатилетнего подростка, увидеть лёгкую солнечную улыбку, ощутить едва заметный аромат лесных ягод. Всё повторилось буквально через три дня. Опять она влетела к нему в нишу, а не вошла. Опять замерла у двери, изучая его разными глазами. Опять легко улыбнулась. — Всё занято, — развела она руками, уронив очередной фолиант. Взмахом руки приманила его на стол и спросила: — Не возражаете? Я буду тиха… — … как мышь, — договорил он за неё. — Не возражаю. Падайте, мисс! И опять она строчила какую-то работу, то и дело кусая кончик пера. Опять выводила ровные летящие строчки. Но на этот раз не стала исчезать бесшумно. Замерла, внимательно глядя на него и его стопку книг. — Что? — спросил он, встречаясь взглядом с загадочными глазами Софи. — Я предложить хотела, — испытующе поглядела девочка. — Как вы относитесь к полётам на метле? Суббота! Вечер, все уже угомонились. Можно выбрать вполне приличную школьную метлу, если нет своей. Могу провести вам экскурсию по Дурмстрангу с высоты птичьего полёта. — Часто кого-то приглашаете? — удивился он. — Никогда, — призналась девчонка с обезоруживающей откровенностью. — Всегда летаю одна. — И часто вы так летаете? Одна? — Минимум три раза в неделю, — невозмутимо ответила Софи. — По вечерам. Но с вами мне нормально, так что если хотите… Ему с ней тоже было нормально, так что он хотел. И они летали над школой почти два часа тем вечером. Софи держалась на метле, словно на ней и родилась, но, стоило ему заикнуться про квиддич, попросила не касаться неприятной ей темы. Полёты на метле по вечерам стали отдельной отдушиной для Пола в далёкой чужой школе. Он вдруг понял, как ему не хватало этого пусть минимального, но дружеского общения. Софи оказалась очень удобным приятелем — тихая, неболтливая, при этом удивительно открытая и улыбчивая. Впрочем, он тешил себя тщеславной уверенностью, что такая открытая она именно с ним. Видел потом часто в столовой за столом универсалов её маленькую напряжённую фигурку — она всегда сидела чуть в стороне от всех, положив рядом открытую книгу. Прошло недели три, когда Софи уже влетала в его кабинку без сомнений, улыбалась легко, приветствуя односложно, и, уже не спрашивая, садилась рядом с очередной книгой или рукописью. Иногда за всё занятие они говорили не больше пары слов, иногда он что-то у неё спрашивал о местных правилах, иногда она задавала вопросы о Хоге. И они оба отвечали друг другу охотно и обстоятельно. Однажды Софи бухнулась рядом с ним на стул в весьма скверном расположении духа, что на его памяти случилось впервые. И всё-таки пересилила себя, оглянулась на него и мимолётно улыбнулась: — Привет. — Здравствуй, — откликнулся он привычно и с облегчением — думал, и сегодня она будет молчать. А ему так нравился её голос — в меру звонкий, в меру мелодичный, с очаровательным акцентом. — Поделишься, кто тебя разозлил? — Да есть разные сволочи, — неохотно призналась Софи, раскрывая свою книгу с цветной закладкой. А потом вскинулась, поднимая на него свой загадочный взгляд. — Ты ведь первый на занятиях по боёвке? Я слышала, как треплются парни! — Вроде того, — согласно кивнул он. — Научи меня бить рожи без магии! — вспыхнули надеждой её разные глаза. — За магические драки большие штрафы, а я сильно экономлю. — Собирай книжки, — предложил он. — Погляжу, чему тебя можно научить. Софи просияла и даже не стала предлагать обождать часок. Живо собралась. На тренировочном поле было пусто по случаю очередного субботнего вечера. Пол реально смотрел на подготовку Софи — никаких талантов в мордобое у неё, конечно, обнаружить не удалось. Но ему иррационально хотелось, чтобы девочка, по всей видимости очень одинокая, могла себя защитить от всяких уродов. Малышка горела энтузиазмом, не плакала, когда падала или получала неизбежные синяки. Вскакивала тут же с крепко сжатыми кулаками, готовая снова и снова наброситься на него, как он велел. Пришлось её слегка охладить. — Через три месяца я уеду в Англию, — сказал ей Пол, когда Софи шла рядом с ним в замок, скрывая усталость от занятия за бодрым шагом. — Если хочешь действительно от меня научиться защищаться и давать сдачу, то придётся заниматься каждый день хотя бы по часу. И лучше бы утром. — И ты готов натаскать меня? — покосилась она испытующе карим глазом. И когда он кивнул, с восторгом выпалила. — Если так, готова встречаться здесь каждое утро хоть в четыре утра. Если за деньги, вынуждена буду отказаться. — Лучше в пять, — поправил он спокойно. — В шесть у меня тренировки с группой, как раз успеем. И нет, денег я с тебя не возьму. — Придётся подавать заявку в деканат, — сообщила ему Софи уныло. — Могут и не позволить. А заметят самовольные тренировки — оштрафуют. Пол удивился такой бюрократии, но на следующий день сходил с Софи в деканат. Оказалось, что действительно — на индивидуальные занятия по боёвке требуется разрешение декана, подпись директора и печать секретаря. А всё объяснялось деньгами — за наставничество платили дополнительные четыре галеона в месяц поверх стипендии. Пол, который впервые здесь столкнулся с самим понятием стипендии, хотел было оказаться от оплаты, но Софи так сильно сдавила его запястье, что он промолчал. Пусть и не сразу, а после сотни каверзных вопросов бумагу с разрешением, подписями и печатями им выдали. Софи лучилась неподдельным счастьем, даже повисела пару секунд у него на шее в порыве радости — и это после того, как их мучили почти час вопросами, не состоят ли они в предосудительной связи и не являются ли любовниками! — Мой Бог, — делилась с ним Софи позже своими эмоциями. — Мне всего тринадцать — они там все с ума посходили? «Пауль, — передразнила она сухопарого старичка-моралиста. — Вы действительно не испытываете к Софи сексуального влечения?» Ну скажи, бред же! У меня даже груди пока нет! Пол смог только тихо рассмеяться в ответ. Если бы сам Уркхарт не занимался с ним летом Окклюменцией, старые профессора пришли бы в ужас, узнав, что он испытывает к этой девочке. И влечение там было самым безобидным пунктом. Другое дело, что воли себе и своим тайным страстям он давать не собирался. Понимал, что ненормально желать этого невинного подростка. И успешно скрывал свои мысли, чувства и мотивы. Софи могла быть абсолютно спокойна рядом с ним. Девочка его удивляла и восхищала своим упорством — в любую погоду она ждала его на тренировочном поле, приходя всегда раньше него и самостоятельно разминаясь — как он её научил. — В конце концов, это нужно именно мне, — поясняла она, становясь в стойку. — Ну давай, бей уже меня в полную силу, я готова и запаслась чудесной расслабляющей мазью в промышленных масштабах! Пол смеялся на эти откровения, приказывая своему телу не реагировать на изгибы тоненькой фигурки и её чудесную пластику. И начинал очередной мучительный для него и невероятно нужный ему самому урок. Вечерами они по-прежнему летали вдвоём, иногда устраивая шуточные соревнования. Как бы он ни устал за день, Пол не мог отказаться от этих совместных полётов. Смотреть, как летает Софи — было отдельным удовольствием. И очередной борьбой с запретными желаниями — поймать стройную вёрткую фигурку в свои объятия и одарить лаской и целомудренным поцелуем. Останавливал её возраст, поразительная невинность и абсолютное доверие к нему этой увлечённой цельной натуры. Удивиться было чему — парочка её одноклассниц как-то весьма бесцеремонно предлагали ему скрасить с ними вечерок, недвусмысленно намекая на полноценный секс. Да и остальные стреляли глазками. Впрочем, не только мелкие, и со старших курсов подкатывали девицы. А ему иногда хотелось сбросить напряжение, раз уж предлагают, но останавливала мысль, что он предаст этим Софи, к которой так незаметно успел привязаться. Так что прозвище «бирюк» он приобрёл вполне за дело, посылая доступных девочек, падких на «брутального иностранца», поискать себе более подходящую компанию. Софи делала успехи, становилась тренированной, жилистой и ещё более пластичной — что творила девчонка на перекладине, показывая чудеса эквилибристики, восхищало Пола, хотя сама Софи не придавала этим умениям особого значения. Она крутилась на железной трубе или канате как белка, на руках и на ногах, легко подтягивалась, делала безумные кувырки, то повисала вдруг на одной руке или ноге, а потом делала кувырок из этого положения и взлетала вверх, замирая и держась за перекладину уже другой рукой и балансируя своими тонкими длинными ножками. Удивительное умение держать равновесие в любом положении! Даже полосу препятствий Софи проходила, практически танцуя. Объясняла это легко — так ей удобно разминаться перед полётами на метле. И после этих наглядных демонстраций он согласился, что в этом что-то есть, ведь в полётах она словно сливалась с любой даже паршивенькой метлой, становясь с ней одним целым манёвренным и стремительным сгустком чистой энергии. Одно расстраивало Софи — девочка сетовала, что у неё не такие выносливые ноги, как ей бы хотелось — она всё ещё не могла его догнать в долгих пробежках вокруг поля, когда он бежал в своём ритме на максимально удобной скорости. Он видел, как Софи это расстраивает, и пояснял, что он-то тренировал бег с пяти лет. Девочка только фыркала и предлагала пробежать ещё раз, хоть и падала уже от усталости. Удар левой он успел ей поставить преотлично. Правая рука у девчонки была чуть слабее, а он выявлял в ней и тренировал именно сильные стороны. На себе испробовал, разумеется, силу её удара неоднократно. Приходилось расслабляться, чтобы Софи не повредила свои кулачки о его «каменные» мышцы, как она сама их характеризовала. А ещё помог понять принципы, как уворачиваться от ударов и попыток захвата, тем более что с пластикой у неё и так всё было отлично. И девочка здорово наловчилась выкручиваться ужом из любого захвата, испытывая его на прочность своими гибкими скольжениями по его телу. Но он не променял бы эти мгновения, когда его тело реагировало почти болезненно на её близость, ни на что другое. К сожалению, всё хорошее или плохое имеет свойство заканчиваться. Стремительно приближалось Рождество и отъезд Пола обратно в Англию. Пол испытывал двойственные чувства — сожаление от расставания и своего рода облегчение — запретная страсть к ребёнку не могла его радовать. Софи тоже предвидела расставание, занимаясь с ещё большей и какой-то отчаянной решимостью. Двадцать четвёртого декабря она ворвалась в его библиотечный кабинет как обычно. Плюхнулась на сиденье и положила прямо на его работу замшевый мешочек. — С наступающим! — проговорила сурово. — Примерь, пожалуйста, это моя первая попытка. Пол удивился подарку, осторожно развязал мешочек и вытащил большие чёрные кожаные перчатки с белым мехом внутри. Поразило качество — такие не зазорно надеть на выход в город — и то, что перчатки пришлись ему как раз впору. Мягкие и удобные. Такие бы и Юджин Уркхарт оценил. В ответ Пол вытащил из кармана свой талисман — клык мантикоры на прочном шнурке. — Возьмёшь? — спросил осторожно. — Спасибо, — тут же одарила его ликующей улыбкой Софи и полезла обниматься. Прижалась всем тельцем крепко-крепко, и он малодушно позволил ей это. Труднее всего было осознавать, что ничего ей он не может предложить — не сейчас, в будущем. Кто он — нищий боевик из ковена Ноттов, который даже невесту не может выбрать по своей воле, если патрон воспротивится. А Софи, как бы ни была одинока — девочка из очень приличной семьи, которую родные вряд ли когда-нибудь отпустят к нему в Англию. — Переписываться не будем, — словно прочла его мысли Софи, надевая через голову его подарок. — Это глупо, мы же не любовная парочка. И живого общения это не заменит. Нам лучше сразу поставить точку. Постарайся там забыть меня как можно скорее. — Конечно, — ответил Пол, хотя хотелось сказать совершенно другое. — Но, если когда-нибудь будешь в Англии, пришли мне сову. Я тебя на гиппогрифе покатаю. Так себе мотивация, но здесь, в школе Дурмстранга, гиппогрифы имелись только в виде колдографий. А Софи уж очень любила летать. — Договорились, — сдавленно ответила девочка без своего всегдашнего энтузиазма, пряча от него свои чудные глазки. — Давай попрощаемся прямо сейчас. Я остаюсь на каникулы в школе и к кораблю не пойду. — Хорошо, — спокойно согласился Пол, хотя внутри поднялась мутная буря из чувств и сожалений. — Думаю, поцелуя будет вполне достаточно. Он хотел пошутить и разрядить тем обстановку, и конечно, он имел в виду невинный поцелуй в щёку. Но Софи вскинула голову и серьёзно уставилась разными глазами, разрывая ему сердце. Потом приблизила своё лицо, схватившись за его плечи, и бережно коснулась губами его губ. Задержалась неподвижно на целое мгновение и резко отстранилась. — Прощай! — выдохнула коротко, посмотрела растерянным взглядом и сразу сбежала, аккуратно прикрыв за собой дверь. Он сто раз порывался написать ей из Хога, да и потом, после выпуска, несмотря на её запрет. Он часто вспоминал Софи, приобретя привычку летать по вечерам. Он понимал, что будущего у них нет. Да и ни разу не ощутил, чтобы Софи к нему отнеслась как-то иначе, чем дружески. Маленькая храбрая девочка даже поцеловала его вполне невинно, а он, дурак, ещё долго не мог прийти в себя, совсем разомлев после её ухода. В итоге Пол запретил себе думать о Софи, жизнь и так была не слишком простой, чтобы ещё сожалеть о несбыточном. Но сообщение Винса о приезде Софи Хансон в ковен разом перевернуло всё с ног на голову. Пол ощущал себя как во сне, постоянно мучаясь, узнает она его или нет. Представляя, как она изменилась, совсем уже взрослая стала. Захочет ли вообще вспомнить их короткую дружбу? Две недели до её приезда тянулись мучительно долго. Софи ему даже снилась — снова! И не всегда в приличных снах. И теперь, когда он её увидел, сердце в груди, кажется, перевернулось, а потом застучало глухо и быстро, даже дышать нормально смог не сразу. Софи была всё такой же — стройной и улыбчивой, только немного вытянулась вверх и округлилась в нужных местах. И ему отчаянно захотелось исследовать все эти изменения руками и языком, чего, разумеется, придётся добиваться долго и трудно, если характер её не изменился. Как встретит? Что скажет? Вопросы стучали в голове молотками, а то и кувалдой. Пол ощущал себя слегка пьяным и порывался то уйти в их с парнями временное жилище, так и не показавшись ей на глаза. То рвануть к ней немедленно — прямо в окровавленных перчатках и с ножом наперевес. Предстать перед ней во всей красе, чтобы встретить — что? Удивление? Узнавание? Радость? Неловкость? И если в Дурмстранге Софи казалась ему бесконечно милой, пусть и будившей в нём запретные желания, то сейчас она стала абсолютным и прекраснейшим искушением. Было страшно и тянуло к ней неимоверно. Когда-то он пробовал рисовать, и получалось неплохо, но почему-то забросил. Теперь бы он с удовольствием нарисовал Софи: на пергаменте, а лучше на холсте, цветными красками. И ей бы даже не пришлось ему позировать, хотя он бы не отказался от такой модели — казалось, образ её отпечатался у него на сетчатке глаза навечно в самых мельчайших деталях. Бездумно разделывая туши тварей — настолько привычное занятие совсем не требовало пристального внимания — Пол то и дело ловил себя на мысли, что жадно вглядывается в знакомые черты её живого лица, любуется её лёгкой улыбкой на нежно-розовых губах и не может насмотреться в дивные лучистые глаза, от взгляда в которые у него всё так же перехватывало дыхание, как пять лет назад. Каждую секунду он ожидал её взгляда и узнавания. Только Софи совсем на него не смотрела, да и другие парни не привлекли её внимания, она увлечённо рассматривала мешок Юджина Уркхарта со шкурами тварей — и провожала взглядом удивительных глаз дурацкие шкуры с таким беззащитным видом, словно ребёнок, увидевший самую желанную игрушку, которую ему отказались купить. Пол подумал про перчатки, которые хранил до сих пор в своём сундуке и надевал крайне редко, по особым случаям. И теперь, осознав вдруг, что Софи действительно сшила их своими руками, даже бросил взгляд на одну из шкур, которую имел полное право забрать себе, потому что лично завалил того зубра. Но благоразумие перевесило — он совершенно не представлял, как дракклов Уркхарт обрабатывает те шкуры, чтобы они стали пригодны для шитья. И что-то подсказывало, что Софи тоже не знает этой науки, и возможно, умеет шить только перчатки, но точно увлечена этим делом, как увлекалась любым своим начинанием — отдаваясь выбранному занятию вся, без остатка. На ней здорово смотрелись коричневые кожаные брючки, обтягивающие длинные стройные ноги. Хорошо ещё попу прикрывала простая серая туника, приталенная и со шнуровкой у горла. Хорошо, потому что Полу и без того было жарко от вида её ножек и от самого её присутствия так близко от него. Пальцами рук, на которых он тоже залип — длинные тонкие подвижные пальчики он так хорошо помнил — Софи теребила лямки маленького рюкзака, пока его не забрала у девушки Джоанна Честершир. А после Софи явно не знала, куда деть руки, то сцепляя их перед собой, то за спиной, то снова пыталась нащупать лямки рюкзака, не находя их. Он представлял, как эти пальцы когда-нибудь коснутся его щеки… Мечтатель! Пол опомнился и оглянулся на Крейга и Макса, прикидывая, кто из них составит ему конкуренцию. И чуть успокоился, обнаружив что оба парня поедают глазами рыженькую красотку Анжелику. И тем не менее, когда их позвали знакомиться, решительно шагнул впереди парней, занимая очередь за Кейси Причардом. — Анжелика — моя, — еле слышно обозначил свой интерес Крейг Кут за его спиной. — Серьёзно? — прошипел Макс Эшби. — А ничего, что выбирать будут девочки? Сначала посмотрим, кого захочет Анжелика. Пол их больше не слушал, всё с ними было ясно с самого начала. Он ревниво глядел, как приветливо улыбается Софи женатым парням. А когда очередь дошла до него, уставился в глаза малышки, напрочь забыв о её подруге. Да он забыл, как дышать, когда Софи ему дружески улыбнулась, а потом вдруг издала взволнованный писк и повисла у него на шее, легко подпрыгнув. Конечно, он тут же её придержал, пьянея от её гибкого тела, прижавшегося так крепко. Жаль, длилось объятие считаные мгновения. Малышка опомнилась и тут же ускользнула. — Пол, — выдохнула Софи. Пришлось наклониться, и она в награду коснулась пальцами его лица, заглядывая в глаза. — Ты что, боевик? Живёшь здесь, в ковене? — Верно, — ответил он с шальной улыбкой, ощущая, как свежий воздух хлынул наконец в лёгкие, ещё больше пьяня и заставляя ощущать себя почти счастливым. — Здравствуй, Софи! — Привет, — она всё ещё явно не верила своим глазам. — С ума сойти, Пол! Ой, я прослушала, ты тоже женат? И ни капли сомнений, просто дружеский интерес. Но руки она опустила, нервно сжимая и разжимая кулачки. — Нет, не женат, — легко повторил он, ощущая досаду, что Софи так быстро опомнилась и сразу вся отстранилась. — И я безумно рад тебя видеть! Софи одарила его своей самой широкой улыбкой, что могло означать что угодно. Судя по панике в глазах, в ней плескалась отнюдь не радость. — Я тоже рада, — ответила тихо. — Совершенно не ожидала. Он кивнул и отошёл, стараясь прийти в себя. Не стал оглядываться, не стал смотреть больше. Дело сделано, она его узнала, и хватит пока, а то он не выдержит такого счастья. На него косились буквально все, но Полу было всё равно. Единственная, чей взгляд его сейчас волновал — это Софи. Главное, не торопить события, не напугать, дать ей снова к нему привыкнуть постепенно. *** Позже он сам не свой явился на пост, чтобы сменить Причарда даже раньше срока. Жалел, что вместо того, чтобы найти Софи, пообщаться с ней, вынужден будет до полуночи стоять на башне. И страшно обрадовался, увидев её рядом с Кейси, решил попросить остаться с ним, наплевав на все правила. А потом ошарашенно выслушал, что он ей даже не друг и как мужчина не привлекает. В голове просто перемкнуло от обиды и чего-то ещё. — Что здесь происходит? — получилось не спокойно, а грубо. Её удивлённый взгляд полоснул по нервам. Он толком не помнил, что говорил, спохватился только, что едва не прижал её к зубцам, чтобы сорвать поцелуй с подрагивающих розовых губ, чтобы поняла, от чего так легко отказывается. Беспокойство в голосе Причарда почти привело его в чувство. Досадовал, что, вероятно, испугал Софи, захотел исправить положение, сказав про её глаза. Не исправил, а всё испортил окончательно. Зато узнал, какой стервой была её мать. Невольно перед глазами возникла картинка, как отец, брызжа слюной, орёт на мать, «вырастившую сопляка и труса». Пятилетний Пол стоит посреди комнаты, не понимая, в чём провинился. Ему страшно и холодно, потому что отец содрал с него рубашку, узнав, что Пол опять заболел. «Этот хилятик не может быть моим сыном! — рычит Эрнест Блетчли. — Убери его с моих глаз, отправь в Северную цитадель, раз сама не справляешься!» В цитадели была добрая Марта Яксли, тёплая кровать за печкой — на ней спит сейчас малыш Мэтт — вкусные зелья и весёлый рык молодого Магнуса Нотта, велевшего парням на тренировке не калечить самого юного цитадельского «парня». И никто не ругал пятилетнего Пола, слишком хилого для сына боевика, когда по вечерам он молча плакал, вспоминая, как рыдала мама, собирая его вещи. Тогда он пообещал себе, что вырастет большим и сильным, как Магнус Нотт, и отец заберёт его обратно домой. Отец погиб несколько недель спустя, той же осенью, в пьяной драке возле борделя в Лютном, совсем как Маркус Флинт. Или они были там вместе? Магнус Нотт сообщил это Полу в башне, заставив сначала глотнуть очень неприятного зелья. «Держись, малец, — сказал сын лорда, сочувственно морщась. — Поживи здесь ещё немного». Назавтра его отправили чистить загоны гиппогрифов, работы было так много, что об отце даже подумать не удавалось. Молодой Стеф Макензи гонял его без передышки, не давая опомниться и хотя бы передохнуть. А мама… Мама через два месяца после гибели отца нашла себе мистера Палмера, «воспитанного и благородного джентльмена, сынок», торговца из Годриковой Впадины. Мама тоже была из «благородных», она явилась в Северную цитадель в красивом платье и со сложной причёской. Такой красивой он её и запомнил. Мама попросила Пола пожить в цитадели «ещё немного, сынок» — совсем как Магнус Нотт. Пол не знал, сколько это — «ещё немного», но спросить не смог, слова застряли в горле, не желая выходить наружу. Мама выглядела счастливой, обняла его и расцеловала в обе щеки, привычно погладив по спине, а потом ушла — активировала портключ, не отрывая от него ласкового, но какого-то виноватого взгляда. Сейчас он понимал, что мать была счастлива уйти из ковена, где всегда чувствовала себя неуютно. С тех пор Пол её больше не видел. Когда ему исполнилось десять лет, Марта как-то сообщила ему мягко, что у него родилась сестрёнка, но Пол сделал вид, что не услышал — убежал на тренировку, куда позвал его Ингис Морн. Пол больше ничего не хотел знать про мать и её новую семью. В тот день он перестал её ждать. И тем не менее, услышать от Софи жалобу на её мать, короткую и отчаянную, было больно. Больно за эту искреннюю девочку, не заслужившую подобного отношения. Его мать, по крайней мере, любила его, пока он жил дома — когда-то давно, в другой жизни, но любила. А эта девочка была лишена даже иллюзии материнской любви. И за что — за эти колдовские, нереально красивые глаза? Понятно стало, почему она поняла его неправильно. И как теперь доказать, что ему её глаза действительно нравятся? Софи не осталась, ушла, хотя он попросил. Пол много думал, почему именно к ней он ощущал столько всего, что душу переполняло и переворачивало от противоречивых мыслей. Он хотел эту повзрослевшую Софи до звёздочек в глазах, до боли, до отчаянного крика, притаившегося в груди. А ей он, как оказалось, даже не нравился. От одной мысли о её стройных ножках тяжелело в паху, а от взгляда разных глаз перехватывало дыхание. А он её не привлекал как мужчина. «Даже не друг!» — стучало в мозгу. Но Полу всё равно хотелось защищать, беречь, баловать и… однажды увидеть Софи счастливой. С Дианой Ланкастер, хрупкой и утончённой леди, слишком напоминающей ему собственную мать, всё было иначе. Пол не ощущал чего-то подобного, просто хотел на ней жениться, полагая, что после свадьбы всё у них сладится так или иначе. Его корёжило, потому что Диана его откровенно боялась. Мама тоже боялась его отца. А отец жутко её ревновал. История повторялась, как рок. Пол теперь понимал, что мать отца, возможно, никогда не любила. Мама старалась не попадаться ему на глаза лишний раз, неоднократно оставалась ночевать рядом с Полом, на диванчике возле детской кровати. Неудивительно, что отца это раздражало и злило. Полу хотелось семью — дочку Дианы он бы удочерил как полагается, а потом надеялся получить от неё ещё и сыновей. Он полагал, у них могли бы родиться красивые дети, и этого было достаточно. Когда Диана выбрала другого — своего «мистера Палмера», Пола отпустило почти сразу. Это было сродни выпадению из морока, тёмного и всколыхнувшего в душе самые низменные чувства. Совсем иное Пол ощущал к Софи, при взгляде на которую ещё пять лет назад душу щемило от пронзительной нежности. Теперь, когда она повзрослела, его чувства к ней перестали быть запретными. Но оказалось, простого созерцания ему теперь безумно мало. Софи видела в нём в лучшем случае давнего приятеля, а не любимого мужчину. И как её завоевать, как сделать, чтобы она тоже его захотела, у него не было ни одной идеи, никакого плана. Да и опыта ухаживания за понравившейся девушкой он так и не приобрёл. Когда-то он радовался, что в итоге пошёл в отца — стал здоровым и сильным боевиком, способным бестрепетно выйти на гризли лишь с ножом и рогатиной. Или добыть труп мантикоры в одиночку. Полу ничего не досталось от хрупкой утончённой и пугливой мамы. Северная цитадель выковала из тщедушного ребёнка воина со стальными мышцами и широкими плечами. Теперь он сожалел, что его вид может отпугнуть Софи, хотя это он зря — Софи никогда не была трусихой, это маленький и отчаянный борец, цельная натура, не признающая притворства и лжи. — Ну ты и придурок, — заявил Причард, когда Софи сбежала. — Кто же так девчонок кадрит?! — А у тебя, смотрю, опыт огромный, — язвительно заметил Пол. На душе было тоскливо. — Есть какой-то, — не стал выделываться Кейси. — Но не в том суть. Софи особенная, хорошая девчонка. И не кокетка какая-то, настоящая она, понимаешь? — Ты мне помочь, что ли, хочешь? — безрадостно хохотнул Пол, ощутив вдруг сродни уважения к весельчаку Причарду, говорившему сейчас очень серьёзно. Более того, Пол, оказывается, был полностью согласен с его мнением о Софи. — Я ей не нравлюсь как мужчина. Ты же слышал. — Чушь! — хмыкнул Кейси. — Мало ли, что она сказала, защищаясь. Между вами уже искрит. Так что шанс у тебя есть определённо. Только не запорол бы. — Вали уже, дракклов советчик, — благодушно посоветовал Пол, поднимая лук. Волки решили, наконец, подойти ближе к воротам цитадели. А он уже думал, как будет вымаливать прощение у Софи. Цветы? Или более материальный подарок? Он не помнил, любит ли Софи цветы — они никогда не говорили на подобные темы. Хорошо, пришла Шани, и не стало нужды ломать голову, что подарить любимой девушке. Джоанна увеличила сама своё креслице и протянула ему готовое ожерелье, сделанное, наконец, по его заказу. Зубы и когти тварей смотрелись как экзотические бусины, расположившись хаотично на первый взгляд, но в целом очень гармонично. Он лучше бы не придумал, как сочетать жутковатые звенья. А ведь каждое подверглось тонкой обработке. На утолщениях тут и там можно было рассмотреть крошечные руны. — Защитные? — поинтересовался он. — Ага, — подтвердила Шани. — Там есть руна щита от огненной стихии, щит возникнет при возгорании, если Магнус Нотт не шутил. А ты знаешь, что он никогда бы не стал шутить с огнём. А ещё две руны тепла, твоя девушка не будет мёрзнуть даже от сильного ледяного ветра, когда на ней ожерелье. Для морозов не подойдёт, конечно, но на метле летать даже при сильном ветре сможет смело. — Здорово! — оценил Пол. Подержав ожерелье в руках, он осторожно перебрал каждое звено, а потом, опомнившись, вручил Джоанне четыре галеона, как договаривались, и принялся снова перебирать звенья пальцами. Горько было сознавать, что Софи наверняка откажется принимать от него подарок теперь, после его неосторожного комплимента. — Ты могла бы… — он мучительно подбирал слова. — Что? — поглядела на него Шани невинными глазками. — Отдать ожерелье девушке? Могу. Но вряд ли Анжелике оно понравится, прости. — Боюсь, не возьмёт, — тут же передумал он. — Не Анжелика. Софи. — Ух ты! — поглядела малышка с восторгом. — Софи добрая, она возьмёт, не захочет меня обижать. И ей оно может понравиться. Давай, я попробую. — Спасибо, — выдохнул Пол и протянул её ожерелье обратно. — Оно прекрасно. Только не говори, что от меня. Шани ему солнечно улыбнулась. — Тогда побегу, Флинт не велел мне ходить на пост башни ни к кому, кроме него. Пол хохотнул, приходя в хорошее настроение. — Я ему не скажу. Шани глянула заговорщически, вздохнула и всё же сползла со своего креслица. — Пойду лучше, не хочу его сегодня сердить. — Беги, — согласился Пол. Сменившись в полночь, он не пошёл сразу в новый дом, где они разместились недавно, временно, пока не достроят второй «Загон». Захотелось проверить, что за летун рассекает в ночи под защитным куполом цитадели. Мастерство маленькой фигурки завораживало, и он уже давно догадался, кто выделывает наверху пируэты на весьма манёвренной метле. И сразу понял, чью метлу позаимствовала девчонка, стоило заглянуть под навес. Сама взяла или подсказал кто? Пол решительно собирался её дождаться. Первое, что он заметил в полумраке — своё ожерелье на её шее, очень гармонично дополняющее облик Софи. Её пшеничная коса растрепалась в полёте, и ему до зуда в пальцах хотелось заправить за маленькое ушко непослушную прядь, упавшую на лоб и бледную щёку, или вовсе распустить косу и зарыться в её волосы пальцами. Глаза её возбуждённо блестели, а влажные губы словно просили поцелуя. Софи сама убрала прядку за ухо и уставилась на него как-то обречённо. Извинения выслушала настороженно, а вот предложение поглядеть на гиппогрифов приняла с восторженной улыбкой. Кажется, его грубость на крыше башни была забыта. Она замечательно вела себя с гиппогрифом, поэтому руководил он минимально. Теорию Софи знала отлично, что его нисколько не удивило. Помнил, как она серьёзно относилась к учёбе. Он проводил её до комнаты и даже пригласил на тренировку, соблазняя прежними отношениями — тогда им было здорово вместе. Совсем не то, что он бы от неё хотел сейчас, но надо было с чего-то начинать завоевание маленькой боевой крепости. Только утром он напрасно её прождал на тренировочном поле. Софи не пришла в назначенное время. Бездарно прождав её час, наматывая круги вокруг поля, он отправился на тренировку с парнями. Схлестнулся с Флинтом в поединке — вот уж достойный противник, хоть и младше на пять лет. Весь в папашу, говорили, что Маркус Флинт был отменным бойцом. На завтрак Пол шёл в приподнятом настроении, Софи много перенервничала и могла просто проспать. Волчата уже позавтракали, так что Марта ждала только их. Пол надеялся, что увидит за столом Софи, но из гостий застал только Анжелику, которая аккуратно расправлялась с тарелкой каши. Макс и Крейг оживились, придурки, церемонно здороваясь с рыжей красоткой, а Пол потерял аппетит. — Софи ещё спит, — ответила кому-то Анжелика, заставив его вскинуть голову. Гостья почему-то смотрела именно на него. — Жалко было её будить, наверняка читала полночи. Мистер Блетчли, мне сказали, что вы можете показать мне гиппогрифов. От такого неожиданного перехода с новостей от Софи Пол закашлялся и поглядел настороженно на красотку. Парни рядом сердито насупились. — Вам лучше обратиться к Маркусу Бойлу, — предложил он девице. Красотка безмятежно ему улыбнулась. Бойл глянул на него неодобрительно. — Я могу проводить, — тут же активировался Крейг. Флинт хохотнул, придурок, а гостья слегка поморщилась. — А я вас помню, — снова обратилась к нему Анжелика. — Вы полгода учились в Дурмстранге, когда мы были на третьем курсе. «А я вас нет», — хотелось ему ответить. Но парни бы не поняли его грубости. — Я мало что помню о том времени, — сказал он вместо этого. — Приходилось много учиться. И проводить время с Софи, о чём говорить он не собирался. Анжелика не смутилась, продолжая на него смотреть с интересом. От её внимания было не по себе. Хорошо, что в этот момент все как-то оживились, потому что в столовую зашла Софи, которая тут же растерянно замерла — не ожидала увидеть здесь столько народу? — Проходи, детка, — оживилась Марта, появившись из подсобки. — Мальчики, подвиньтесь. Софи, присаживайся, моя хорошая, каша сегодня особенно удалась. — Спасибо, Марта, — выдохнула Софи благодарно. — Всем доброго утра. Парни нестройно ей ответили, а Пол насторожился, наблюдая, как Софи садится рядом с Анжеликой. Мисс Хансон на него не смотрела, да и на других тоже. Она уставилась в свою тарелку, не торопясь браться за ложку. Не проснулась ещё? Он не знал, что и думать. — Так вы проведёте меня к гиппогрифам, мистер Блетчли? — чуть капризным тоном спросила его Анжелика. И в этот момент Софи подняла на него мятежный взгляд, он не смог понять это выражение её дивных глаз. Сердита на него? Тоже ждёт ответа? Бойл пнул его под столом, и пришлось снова глядеть на рыжую красотку. — Чуть позже смогу, — ответил ей через силу, не понимая этой странной настойчивости. — Ближайшее время у нас всех занято — кое-какие дела. После обеда, если подождёте, устрою вам обеим экскурсию. Яксли велел им достраивать второй Загон. Да там и осталось уже немного — поставить стены, заняться мелкой отделкой. — Мне, — поправила его красотка уверенно. — Софи собирается к мистеру Уркхарту на обучение. Софи усмехнулась и мрачно занялась кашей. Больше она на Пола не смотрела, и он поспешил доесть свою порцию, после чего первым поднялся из-за стола, скомканно поблагодарил Марту и просто сбежал. На улице его догнали парни, тоже направлявшиеся ко второму Загону. Шли в обход, на тренировочном поле занимались волчата. — Тебе мало Софи? — мрачно спросил его Крейг Кут. — Почему Анжелика хочет идти с тобой? — А я знаю? — огрызнулся Пол, ощущая злость и тоску. Не хотелось верить, что приглянулся Анжелике. Не потому ли Софи не хочет на него смотреть? Женская солидарность? — Вот ты и веди её к гиппогрифам. Скажешь, что у меня дела образовались. — Почему это он? — тут же возмутился Макс. — Вместе отведите, — посоветовал Блетчли. — Я лучше в Загоне поработаю сегодня подольше. Отделку там, пару кроватей сделаю. — Из главного поместья парни сейчас придут, с отделкой и кроватями помогут, — оживился Крейг. — Значит, на Анжелику ты не претендуешь? Пол мотнул головой. Хуже нет, чем влюблённая девица, которой нечего ответить. Он только надеялся, что это некий хитрый ход Анжелики, чтобы подзадорить Макса и Крейга. Из главного поместья действительно прибыли парни. Клайв Шелби, Реган Мэдисон, Джеффри Бэддок, Гаррет Бойл (братец Маркуса) и Калеб Берг (кузен Уркхарта). Последний привёл дочурку Мари, которую, к счастью, тут же увели с собой Мэлл Стерн и Шани. Удивило появление Валери в коротком светлом плаще и высоких белых сапожках поверх кожаных брючек. Мисс Нотт вежливо со всеми поздоровалась и предложила подошедшему к парням Уркхарту: — Если хотите, попробую нанести руны комфортного тепла на пол и внутренние стены, — мисс Нотт невозмутимо показала ящичек с кистями и специальной краской. — Хотим? — переспросил Юджин под взглядами оживившихся парней. — Да мы и мечтать о таком не смели. Правда, парни? — Значит, на нашем жилище решила тренироваться? — непочтительно хохотнул Флинт. — Ладно, Вэл, не смотри так. Я помню, что у тебя «выше ожидаемого» по рунам. — Так можно тогда и камин не делать, — оживился Гаррет Бойл. — Мисс Нотт, вы уж и на втором этаже тогда руны нанесите. — Камин всё равно нужен, — возразил кто-то. — Как же без живого огня? Народ зашумел, обсуждая. А мисс Нотт, больше их не слушая, пошла рисовать руны на первый, открытый пока всем ветрам, этаж. Уркхарт рявкнул, что будут и руны, и камин, который планировали изначально. Ещё и в уборной решили попросить дочку лорда нанести руны самоочистки. Шелби посоветовал начинать, а не точить лясы. И работа закипела. Слаженно ставили стены, утепляли их, прорубили пару окон — по одному на этаж. Кто-то занимался дверьми, кто-то внешней отделкой, кто-то внутренней. Мисс Нотт работала аккуратно, хоть и медленно. И самое чудесное — руны заработали сразу, несмотря на скептицизм Флинта. Снаружи было ветрено и промозгло. Счастливчики, оказавшиеся внутри, тут же сбросили куртки и перешучивались, избегая грубых выражений в присутствии леди. Камин собирали младший Шелби и Уркхарт — только на первом этаже, но больше и не нужно, с тёплыми полами и стенами. Когда возле стройки появились гостьи, Пол заметил сразу. Тут же смолкли говорливые боевики снаружи. Послышались их приветствия. Пол, отлаживающий трубу на крыше, сразу нашёл глазами Софи, которая задрала голову, разглядывая почти готовое здание. Она беспечно помахала ему рукой, но прежде убедилась, что Анжелика на неё не смотрит. Полу стало смешно и досадно. Самому хотелось спрятаться от Анжелики, к которой, к счастью, подошёл Гаррет Бойл, спрыгнувший со стены. Старший брат Маркуса Бойла отличался таким же высоким ростом, но плечи, пожалуй, даже шире, чем у младшего. В отличие от светлого «ёжика» Марка, волосы у Гаррета чёрные и длинные, забранные в низкий хвост, а взгляд серых проницательных глаз… Полу и самому иногда было не по себе от взгляда Гаррета — настолько вымораживающий иной раз, что жутко делается. Но Анжелика ничего, смотрела на ближника лорда-дракона с улыбкой, а тот что-то втирал девчонке тихим вкрадчивым голосом, беся Крейга и Макса, застывших на стене. Да и то, у Гаррета преимущество — свой дом в главном поместье. Да и денег, говорят, немало скопил на службе у лорда Нотта, да и наследство ему от родителей досталось. А что с бабами не везло, так это у многих так, при лорде-драконе свободного времени чуть, когда ещё знакомства искать. Флинт как-то намекал, что Гаррет, как и другие ближники лорда, наведывался в дом терпимости время от времени, но это понятно, не монахи они там все. Это Пол брезговал продажной любовью, но своё мнение держал при себе. Было неприятно, что и к Софи проявили интерес — Калеб Берг вышел из Загона и сразу подошёл к мисс Хансон. Работа окончательно встала. Хорошо, из дома вышла Валери Нотт, закончившая с рунами, оценила обстановку одним взглядом и пошла к девушкам. Всего несколько слов дочери лорда — и гостьи мирно и охотно пошли за леди Нотт в сторону главного поместья. Калеб сразу вернулся к работе, а вот Гаррет Бойл ещё какое-то время смотрел вслед Анжелике, постукивая перчатками по ладони второй руки и явно строя планы на рыжую красотку. Полу вдруг захотелось, чтобы у опасного Гаррета всё получилось. Всё равно Крейг и Макс не впечатлили Анжелику, а ему, Полу, очень было нужно, чтобы мисс Варн не строила планов на него самого. Крейг, правда, попытался заявить о своих правах, придурок. — Мистер Бойл, — позвал он. — Мисс Анжелика — наша гостья. Боевик Гаррет лениво повернул к нему голову и чуть сощурился. — Мистер Кут? — спросил он негромко и насмешливо. — Вижу, вы и без меня справляетесь, раз есть время на разговоры. Пожалуй, у меня срочные дела возникли в главном поместье. Счастливо тут всё закончить, парни. Продолжая усмехаться, он активировал портключ и исчез. — Мерзавец! — высказался Кут возмущённо. — Вот же скотина! — поддержал его Макс сокрушённо. — Расслабьтесь, парни, — свесился с боковой стены Флинт. — У старшего Бойла приказ лорда очаровать мисс Варн, если вы облажаетесь. Видимо, Гаррет решил, что уже. — Приказ? — расстроился Кут, в то время как Пол ликовал и радовался прозорливости лорда-дракона. — Да ты видел, как он на неё смотрел? — Нормально смотрел, — Калеб Берг закурил, лукаво глядя на злых парней. — Без обид, парни, но, если уж Гаррет заинтересовался, приказ там или не приказ, шансов у вас даже меньше, чем один на сотню. — А он точно заинтересовался? — с сомнением спросил Макс Эшби. — Ты же его хорошо знаешь. — Знаю, — подтвердил Калеб, выпуская колечки дыма. — Гаррет влип. Без вариантов. — Да ладно! — возмутился Крейг, спускаясь со стены. — Анжелика вернётся в цитадель сегодня же. И никакого Гаррета рядом не будет. — Мне лично Софи понравилась, — пожал плечами Калеб Берг. — Видали, какое у неё ожерелье? Пол чуть с крыши не скатился, вскинувшись. А парни подтвердили, что видали, как же, такое украшение у девушек не часто увидишь. И все цитадельские на него косились, поганцы. — Это ты зря, брат, — Уркхарт тоже вышел из дома и, как всегда, был в курсе происходящего. — Софи не трогай и даже не смотри в её сторону. Марта уже взяла её под опеку и сказала, что девочка будет сама выбирать, если захочет. А если Марта увидит, что кто-то пытается ухлестнуть, мало никому не покажется. — Так и сказала? — не поверил Калеб. — Дословно, — кивнул Уркхарт, отбирая у него сигареты и тоже прикуривая. И покосился на Пола, задрав голову. — Эй, Блетчли, долго там ещё торчать будешь? Слезай и командуй, где там у вас заготовки для кроватей. Мы уже хотим камин протопить. Пол поспешно закончил возиться с трубой, мысленно благодаря языкастого Уркхарта, влез на метлу и неторопливо спустился вниз. Показал парням заготовки, спрятанные под брезентом, и тоже занялся со всеми сборкой кроватей. Флинта с Мэдисоном и Причардом отправили за матрасами и постельными принадлежностями к Яксли. Этого добра в уменьшенном виде на складе Корвина было много. Магнус Нотт ещё для башни сделал оптовую закупку, хватит ещё на пару Загонов, если возникнет нужда. К обеду второй Загон был полностью готов, в тёплых помещениях даже кровати уже все стояли застеленные — вернувшиеся к стройке Шани и Мэлл постарались, учили этой премудрости маленькую Мари Берг. Пока установили шесть кроватей внизу и столько же наверху. Пол сразу перенёс свои вещи и сундук из недостроенного дома на второй этаж нового Загона. Флинт, Эшби и Кут заняли койки на первом этаже, словно понимали, что Полу хочется остаться одному. — Квин! — Пол поймал Флинта, когда все уже на обед потянулись. — Скажи там, что обедать я не приду. Стол себе хочу сделать, место есть, а мне правда нужен. Свеженький выпускник Хогвартса поглядел с прищуром, уже оседлав свою монструозную метлу. — Пришлём кого-нибудь с твоим пайком, — кивнул он спокойно. — Но что-то мне подсказывает, что наши гостьи останутся на обед в главном поместье. Пол кивнул благодарно и пошёл подбирать доски для будущего стола, а желательно — ещё и для кресла. Ну а что, ещё и перегородку сделает в дальнем углу, получится небольшой кабинет — дел на пару-тройку часов. Максимум — к ужину управится. Хоть какое-то место будет своё, личное, где можно ото всех отдохнуть, почитать, порисовать, да что угодно. Обед ему принесла Шани, рассказала последние новости. Гостьи остались на обед в поместье, как и предсказывал Флинт. Но Софи после обеда вернулась, к Уркхарту пошла, а Анжелика ещё осталась погостить у Алисы Шелби. Но Пол не жалел, что не пошёл на обед, успел сделать перегородку с дверью. Кабинет получился замечательный. Он туда и кровать переставил, и вешалку себе сделал отдельную — для мантий и другой одежды, пока в виде гвоздей, но тем не менее. Ещё в дверь вставил хороший запор, а справа от стола прорубил в стене личное окно, вставив туда двойные стёкла. Флинт навестил его, когда уже всё было готово. Зашёл в кабинет, присвистнул от увиденного и указал в пустой угол. — А чего бы тебе балкон не сделать? — Квин даже не скалился, а говорил вполне серьёзно. — Нафига спускаться через первый этаж? С балкона сиганул на метле сразу на башню, красота же? Пол оценил задумку и поглядел на Флинта оценивающе. — Поможешь? Квин всё же оскалился. — Позовём Мэдисона и Причарда? — предложил он. — Две головы хорошо, а четыре лучше. Рэган и Кейси, как ни странно, откликнулись на призыв Флинта с энтузиазмом. Они пошли дальше в своих фантазиях, и от балкона вниз решили ещё лестницу сделать, чтобы и ногами можно было спуститься, а не только на метле. Получился в итоге не балкон, а очень высокое крыльцо и даже с навесом над верхней площадкой и над всей лестницей — чтобы зимой снегом не заметало ступени и не мочило дождём весной и осенью. Теперь у Пола оказалась во владении собственная маленькая квартирка. — Как ты женишься и в свой дом переедешь, — потёр руки Флинт, оглядывая с друзьями получившееся уютное гнёздышко. — Я твою комнату займу, если не возражаешь. — Если так выйдет, не возражаю, — недоверчиво покачал головой Пол. Он расслабленно сидел на скамейке, которую устроили на площадке высокого крыльца. — Но пока не обессудьте, приглашать на новоселье никого не хочу. — Даже Софи? — прищурился Причард, занявший с Флинтом широкий бортик крыльца, пока Мэдисон прибивал полки над столом Пола, чтобы расставить книги, скопившиеся в сундуке за много лет. Пол пожал плечами. — Если только Софи, — кивнул отрешённо. — Захочет ли — ещё вопрос. — Захочет, — подал голос Реган невнятно, держал губами гвозди, которые тут же вынул изо рта и положил на стол. — Попроси помочь с обустройством, девчонки любят помогать и создавать уют. Коврики там, подушечки, потолок разукрасят. — Э-э, — Пол представил в красках нарисованную картину, а эти паршивцы радостно заржали. — Да, кстати, — Причард спрыгнул с бортика и прошёл в комнату к оставшимся доскам. — Надо табуретку ещё, или стул. Куда ты Софи посадишь — не на кровать же? — Как раз на кровать — самое то, — хохотнул Флинт. — Только Кейси прав, от такого предложения мисс Хансон сбежит. — Надо Шона Фишера попросить креслице сделать, как он умеет, — Реган закончил с полкой и расставлял книги, выложенные из сундука на стол. — Маленькое такое, мягкое с полукруглой спинкой. Чтобы девочка села в него и уходить не захотела. — Лучше тогда большое кресло с сиденьем из шкур, — возразил Флинт. — Как у моей невесты в мастерской. Из него реально не хочется вылезать. — И она тебе позволила в него сесть? — с завистью поглядел Кейси, магией разрезая доски для табуретки. — Везунчик, блин! — Не возражала, — самодовольно улыбнулся Флинт. — Реально кресло крутое. — Из шкур! — повторил Пол задумчиво. — Мне надо видеть это кресло! Сам сделаю. — Точно! — Реган принялся помогать Причарду. — Твоя Софи без ума от шкур — все видели. — Слушайте, парни, — у Кейси загорелись глаза. — А давайте реально сделаем такое кресло для Софи. Потрясём Уркхарта, он всем нам не по одной шкуре должен. Флинт размеры все выяснит, да как там всё устроено, раз у него доступ есть. Шона попросим сделать эскиз каркаса, остальное сами. Флинт будет проверять на соответствие. — В деле, — широко улыбнулся Реган. — Пол? Флинт? — Спасибо, парни! — выдохнул Пол. — К Уркхарту за шкурами пойду я, — заявил Кейси. — Только выясним сначала, сколько и каких нужно. — Макет я сам нарисую, — задумчиво произнёс Флинт. — Зачем Шона дёргать? Справлюсь, не бойтесь. Думаю даже, у меня лучше получится, там точно нужен нестандартный подход. Договорились встретиться через час после ужина, начать уже делать, чтобы завтра за вечер закончить. Утро у всех было занято — предстояло в кратчайшие сроки достраивать три дальних дома. Лорд велел завершать уже со строительством, так что там и старшие боевики поучаствуют. Кейси с Флинтом отправились ужинать и добывать материалы для кресла. Реган — навестить жену, поужинать и тоже что-то для будущего шедевра прихватить. Пол остался наводить порядок в становившемся с каждой минутой всё более родным жилище. Вернувшиеся с ужина Кут и Эшби тут же притащились смотреть, что за лестница выросла с дальнего края дома — не поленились ведь обежать новенький Загон вокруг, паршивцы. Пол пустил их только на крыльцо, в комнату, которую уже чисто вымыл, войти не позволил, но заглянуть разрешил. — Ну ни хрена себе! — выдал Крейг. — Если ты отсюда свалишь… — Флинт займёт, — отрезал Пол меланхолично. — Ему здесь дольше всех жить. — А, ну да, — хмыкнул Макс Эшби. — Невеста у него пока мелкая. — А к матери он не хочет переехать? — спросил Крейг. — Цитадельский он, — помотал головой Макс. — Помните, даже когда учился, он у матери максимум полтора дня жил, а потом сюда. И Эми Флинт не возражала. А теперь и вовсе — невеста здесь. Куда же он денется? — Э-хой! — раздалось с воздуха. Парни увидели обсуждаемый объект на метле и поспешили освободить площадку, спустившись на пару ступенек. — Кого обсуждаем? Не меня ли, красавчика? Флинт спрыгнул с метлы и хохотнул, глядя на вытянутые физиономии. — Валите отсюда, у нас с Блетчли дела. Парни просканировали их подозрительными взглядами, но безропотно потопали к себе, на первый этаж. Все они имели право на личные секреты и, если кто-то не хотел задумку раньше времени рассказывать, никто никогда не лез. Шон Фишер всё же прилетел к ним, когда парни сдвинули кровати на втором этаже в общей зоне, чтобы расчистить место для творчества. Оказалось, старшего Фишера сам Флинт и позвал. Проект кресла рисовали угольком на куске пергамента, увеличенного в десять раз. Квин изобразил свой вариант, а Фишер оценивающе его проверял, качая головой. Остальные молчали, ожидая вердикта. В стороне уже лежали деревяшки и шкуры для будущего кресла. — Безумная конструкция, — выдал Шон наконец. — Какой деятель кресло Джоанны создавал? — Кто-то из Ноттов лично, — хмыкнул Флинт. — То ли дед Теодора, то ли кузен его деда. Для невесты делал, но той не понравилось или они раньше разбежались. Мутная история. — Понятно, — Шон отобрал у Флинта уголёк и опустился на колени. — Вот здесь вот так, — говорил он, накладывая свои линии поверх Флинтовских. — Вот это вообще убрать, лишнее. А вот здесь укрепить надо, и здесь тоже, иначе шкуры не лягут нормально. И ножки надо делать толще раза в два, а здесь убрать всё нахрен — утяжелять кресло не надо, оно и так почти неподъёмное будет. И сиденье лучше выточить из цельного куска, сейчас покажу как. Шон остался, руководил процессом, но никто не возражал — по мебели старший Фишер всегда был лучшим. Детали вымеряли по сто раз, шлифовали, покрывали лаком и чарами прочности. Крепили клеем и гвоздями без магии, лишь потом укрепляя специальными чарами каждый узел. Детали собирали до полуночи при свете светляков. Несколько раз перекладывали шкуры заново, ища самую удобную форму и лучший вид — следовало воссоздать продуманную небрежность и в то же время добиться удобства и комфорта. Ровно в два часа ночи монструозное кресло было готово. Парни отступили, разглядывая его критическими взглядами. К сожалению, на кресло в мастерской Шани этот шедевр походил весьма мало, но имел собственное очарование и вызывал желание тут же в него упасть и расслабиться. — Давай, Флинт, — поторопил друга Кейси. — Проверяй. Квин хмыкнул и осторожно опустился в кресло, откинулся на пологую спинку, опустил руки на мохнатые подлокотники и замер, прикрыв глаза. — В нём спать можно! — выдал он, спустя долгие две минуты. — Отлично получилось. Не совсем, как у Шани, но не хуже точно. После в шкурах, покрывавших кресло, посидел каждый. Полу и самому безумно понравилось их изделие. Уже представлял, как будет в нём сидеть и читать, а может и не один. Невольно пригрезилось, как на руках его будет сопеть младенец или сразу двое — постарше и помладше. Кресло заняло своё место в комнате Пола, правда пришлось немного отодвинуть стену-перегородку, отрезав ещё пятнадцать дюймов от общей площади второго этажа. И дверь в общую спальню пришлось убирать — все решили, что полностью изолированная комната куда лучше, хватит внешнего выхода. Пол согласился — отдельно так отдельно, чего уж теперь. Спать парни расходились неохотно. Азарт парней не покидал, каждому явно хотелось сразу сделать что-то ещё, такое же интересное и безумное. Шон аккуратно уменьшил и забрал чертёж себе — явно задумал сделать что-то подобное для своей супруги, Полу было не жалко. Оставалось как-то заманить Софи в свою комнату. ***