Аня, Нюся, Анюта или Я никогда не забуду

POV Артём. «А-а-а-а, моя голова… Бляядь, как будто топор в затылок всадили. Ладно, видимо, надо вставать. Вопрос первый: где я?» Открыв глаза, я сел. В глаза ударил яркий свет, и я зажмурился. Через несколько секунд глаза привыкли к освещению и я понял, что нахожусь дома, в гостиной, на диване. Рядом со мной, на полу спит Владос. В кресле калачиком свернулся Никитос. Тоже спит. В голове стали всплывать события прошлого вечера… «Блин, завалились домой в жопу пьяные. А где Толян?» . Я встал на ноги и огляделся. Ага, вот и Толян – спит на полу в коридоре. Видимо, сил добраться до чего-нибудь мягкого не хватило. Первым делом я пошёл его будить – жалко же, что он, собака какая, на полу под дверью спать. — Толян, — я стал тормошить его. — Толяны-ы-ыч. Просыпайся, бедный родственник. — А-а-а-ай, башка болит, — проревел Цой. — Тёмыч, сколько времени? Где мы вообще? Почему так холодно? — Потому что ты в коридоре на полу, поднимайся, — сказал я, помогая корейцу встать. — Пошли, Никитоса с Рамзесом разбудим и будем восстанавливать вчерашний вечер. — А ты что, не помнишь ничего? — спросил «убитый» Толян, обнимая себя за плечи. Его всегда с похмелья морозило, как и многих, впрочем. — Нет, я помню, только как-то отрывочно, — ответил я, касаясь больной головы. Мы разбудили Влада и Никиту. — И так, вчера мы с вами выступали на дне рождения дочки какого-то олигарха, — начал Рамм, когда мы все расселись на диване и креслах. — Так? — Так, — согласились мы. — Потом общались с этой блондиночкой-именинницей, — продолжал Владос. — Так? — Так, — кивнули мы. — После этого мы собрались уезжать, — сказал Влад. — Так? — Так, — опять согласились мы. — Значит, я помню вечер только до этого момента, — сказал Рамм. — Давайте дальше вы вспоминайте. Почему мы не уехали? — Потому что мы встретили моего старого знакомого Лёху, администратора того клуба, — сказал Толян. — Я же ничего не путаю? — Нет, не путаешь, — сказал Никитос, задумчиво рассматривая гипс на левой руке. — Я помню этого Лёху, — сказал я. — Это он предложил нам выпить. Ведь так? — Да, — ответил Толян. — Мы пили вискарь… — Нет, — сказал Никита. — Мы начали с текиллы. Потом самбука, и только потом вискарь. Это последнее, что я точно запомнил. — Ага… Я помню, нам Лёха предложил потом ещё какой-то новый коктейль, — вспомнил Толик. — И после него нас понесло. Я помню, как танцевал с какой-то девицей на барной стойке… Лине не слова. — Замётано, — сказал я. — Я помню, как мы с Никитосом курили кальян. — Мы курили кальян? — удивлённо переспросил Ник. — Да, ты еще требовал, что бы нам этот самый кальян на вискаре раскуривали, — сказал я. — Ё-моё… — протянул Никитос. — О, я вспомнил! Влад, ты пытался купить у бармена травы. — Я?! — удивился Рамм. — Я?! Хотя, я мог… И он мне продал? — Нет, — сказал я, припоминавший этот эпизод. — А вот какой-то фрик предлагал тебе «таблеточку веселья». — А я? — заинтересовался Влад. — Сказал, что не будешь травиться химией, и тебе подойдёт только свежая, натуральная трава, — сказал Толян. — А вот Никитос против химии ничего не имел. Вы бы видели, как у Никитоса округлились глаза. — Я купил у какого-то фрика колёса? — спросил он. — Я? — Ну не я же, — сказал Влад. — Молчи, ты сам нихрена не помнишь, — огрызнулся Ник. — Хотя, это объясняет, почему меня так пёрло. — Да-да, я помню, как ты пытался сесть за руль какой-то машины, — вспомнил Владос. — Какой машины? — спросил я. — Понятия не имею, — сказал Рамм. — Эту машину видел только сам Никитос. — Пиздец, — сказал Киоссе. — Всё, я больше не пью. — Не зарекайся, — улыбнулся Цой. — Ладно. Как мы приехали домой? — Из дома мы выежали на твой тачке, — сказал я Толяну. Мы синхронно стали и пошли в коридор. Вышли в подъезд, вызвали лифт, спустились, вышли на улицу. Толянов мерин стоял на цветочной клумбе. На лобовухе была приклеена наклейка «стоп-хам». Переднего бампера не было. — Твою мать… Как так? Пиздец полный… Где блядь бампер? Почему фара разбита на хер? Бляяядь, — «причитал» Цой, глядя на пострадавшего любимца. — Так, а кто был за рулём? Я вчера точно не мог машину вести, я же был пьяный. — Да мы все пьяные были, — сказал я. — А кое-кто ещё и обдолбавшийся. — Я за рулём был, — подал голос Рамзес. — У меня в телефоне фотка есть, где я за рулём твоей тачки, дата вчерашняя стоит. Рамм показал телефон. Да, он, да, за рулём, да, тачка Толяна. На фоне – Красная площадь. — Красная площадь? — спросил Толя. — Как нас туда занесло? Не по пути же… — Да хер его знает, — сказал Рамм. — Где мы твой бампер оставили, я не помню. — Ладно, потом разберёмся, — сказал Толя. — Приехали домой. Дальше что? — Я помню, как мы доставали тебя из машины и несли в подъезд, — сказал я. — Так что, мы пришли домой и легли спать? — спросил Никита. — Ещё что-то было. И тут меня осенило. — Блядь, пацаны, я вспомнил! Мы вчера собирались уехать из клуба пораньше, потому что нас ждали девчонки дома! Они ужин царский закатили, а мы… нажрались, как свиньи… — Точняк… Мы когда в клуб собирались, они нас ещё на кухню не пускали, что бы мы не угадали, что они готовят! — вспомнил Цой. — Неудобная ситуация получилась… — сказал Никитос. — Они нас ждали, а мы… — Они наверняка обиделись, — сказал Рамзес. — Пошли, извиняться будем. — Да, мы конкретно накосячили, — согласился я и побрёл в подъезд. Пацаны пошли за мной. — Я так понимаю, они ещё спят, — сказал Толян, глядя на циферблат наручных часов. — Только восемь утра. — Тогда мы ещё успеваем сходить за цветами, — сказал Рамзес. — Погнали в ближайший цветочный. — Погнали, — согласился я. Пошли пешком. Ближайший цветочный был в пяти минутах ходьбы. Прохожие косились на нас. Да, выглядели мы не очень. Особенно Никитос – с поломанной рукой, фингалом под глазом и порядком потрепанный. — Купить бы ей ещё её любимые, — сказал задумчивый Рамм. — Так купи, — сказал Никитос. — Если бы я ещё знал, какие она цветы любит, — сказал Рамзес. — Я тоже не знаю, какие Лина любит, — сказал Толик. — Я знаю, что Нюська любит белые розы, — сказал я. — А вот Даша… Тоже не знаю. — И что будем делать? — спросил Толян. — Попросим консультантов нам что-нибудь состряпать, — сказал Рамм. В магазине к нам обратилась консультантка: — Здравствуйте, я могу вам чем-нибудь помочь? — Здравствуйте, — сказал Никитос. — Вы можете сделать букет из ста одной белой розы? — Придётся подождать минут двадцать, — сказала консультантка. — Будет завоз, и мы соберём букет хоть из двухсот одной. Подождёте? — Хорошо, — согласился Никитос. — А сто одну алую розу найдёте? — спросил я. — Найдём, — сказала девушка. — Алые уже доставили. — Упакуйте, пожалуйста, — попросил я. — Хорошо, а вашим друзьям тоже по сто одной розе нужно? — Да, — хором сказали Толян и Рамзес. — И какие именно розы вам нужны? — спросила девушка. — Розовые, — сказал Влад. — Универсальный девчачий цвет, я думаю. — Полчаса подождёте? — спросила консультантка. — Вы достаточно рано пришли, мы только начали получать товар. — Подожду, — сказал Влад. — А вам какой букет? — спросила девушка у Цоя. — А какие вообще бывают розы? — спросил Толик. — Алые, белые, розовые, жёлтые, редко встречаются чёрные, можно поискать по магазинам полосатые… — Всё не то… А синие бывают? — спросил Толян. — Искуственно выращенные только, — ответила консультантка.  — А у вас они есть? — спросил Цой. — Нет, к сожалению, — сказала девушка. — А зачем вам именно синие? —Любимый цвет любимой девушки, — сказал Толик. — Знаете, я могу попробовать найти синие, — сказала Настя. Именно так звали консультантку, я прочитал на бейдже. — Только это будет стоить гораздо дороже, чем другие букеты. — Ищите, — сказал Цой. — Ради неё я готов потратить и половину зарплаты. — Хорошо, — сказала Настя. — Тогда четыре букета будут готовы через час. — Отлично, — сказал я. — Пацаны, пойдёмте выпьем где-нибудь кофе. — Пойдём. *Час спустя* Забрав букеты, мы пошли домой. Толяну всё-таки нашли синие розы, я нёс охапку алых, Влад шёл, закинув букет розовых цветов на плечо, а Никитос старался унести охапку белых роз одной правой рукой, потому что левая у него болела. — Все придумали, что будут говорить? — спросил Рамзес, когда мы уже заходили в свой подъезд. — Почти, — сказал Никитос. — Я заготовил речь. — Не ты один, — сказал я. Я тоже приготовил длинный монолог, в котором осознавал, что вёл себя по-свински и извинялся. Войдя в квартиру, мы сразу пошли на второй этаж – к спальням. Я вошел в свою спальню, надеясь найти Дашу спящей на кровати. Но нет. В комнате никого не было. Я вышел в коридор. Никитос и Влад тоже. — Что, ваших тоже нет? — спросил Владос. Мы с Никитосом синхронно кивнули. — В ванных пусто, — сказал Цой, появляясь из-за двери в душ. — Ну и где они? — спросил Влад. — Может, обиделись и ушли? — предположил Никита. — Что, босиком ушли? — спросил я. — Вся их обувь в коридоре стоит. — Значит, они где-то в квартире, — сказал Толян. — Может, они на кухне закрылись? — спросил Никита. — Дверь туда закрыта была. — Пошли, посмотрим, — сказал я и пошел к лестнице. Обе двери на кухню оказалась заперты. Что дверь из гостиной, что из коридора. — Ну, если заперто, значит, они точно там, — решил Влад и постучал. — Девочки, откройте. Пожалуйста. Давайте поговорим. В ответ – тишина. — Девчонки, — позвал Толя. — Девочки, мы осознали, как вас обидели. — Откройте, дайте нам нормально извиниться, — сказал я. — Давайте, девочки, мы понимаем, что накосячили, — сказал Никита. — Хотим по-нормальному извиниться. Откройте. — Девчата, мы очень виноваты, — сказал Толян. — Вы нас ждали, а ещё до этого весь день готовили… Он жестами нам показывал, что у него слова заканчиваются, и мы в случае чего должны были продолжить его речь. И вот повисла пауза. — Мы понимаем, что очень вас обидели, — сказал Никита. — Мы опоздали к ужину, вернулись пьяные… — Не отвечали на звонки, — вставил Влад. — А ещё, напились так, что на вас внимания не обратили, — сказал я, вспомнивший, что девчонки встречали нас коридоре. — Нас сейчас гложет совесть, — продолжал я. — Мы перед вами очень виноваты, — сказал Толян, пальцами тыкая в нас, а потом складывая из рук сердечко. — Мы вас очень любим! — хором сказали мы. — Простите нас. Но за дверью всё также была тишина. — Девочки, ну это уже даже не серьёзно, — сказал Влад. — Четыре взрослых человека разговаривают через дверь с четырьмя другими взрослыми людьми. Откройте. — Мы, правда, хотим нормально с вами поговорить, — сказал Толик. — Открывайте, — сказал я. — Девочки, это глупо. Сейчас мы тоже психовать начнём и дверь эту вынесем с одного удара. — Точно, выбить же можно, — сказал Цой, прицеливаясь для удара с ноги. — Психи, — сказал кто-то за нашими спинами. Мы обернулись. За нами стояли девчонки. Все четыре штуки. Стояли, скрестив руки на груди и с непроницаемыми лицами. Я посмотрел на Дашу. Она смотрела на меня в упор, почти не моргала, и кажется, всё ещё меня не простила. Взглянув на Нюсю, я понял, что её сейчас больше интересует Никитос. Она смотрела на парня, видимо очень злая, но… глаза красные, и кажется, вот-вот хлынут слёзы. Толян молча поднял с пола букет с подошел к Лине. Мы последовали его примеру. Даша, увидев букет, чуть смягчилась – это было видно по её потеплевшим зелёным глазам. — Прости меня, — прошептал я. — Я был не прав. Я готов загладить свою вину. Чем угодно. — Я почти простила, — шепнула она мне на ухо и взяла цветы. — Почему «почти»? — тихо спросил я и увидел на её лице ту улыбку, которая украшала её лицо всякий раз, когда собиралась затащить меня в кровать. Я понял её намёк, улыбнулся и подхватил её на руки. Даже успел сделать шаг, когда услышал: — Нет, поставь меня. Я послушно поставил девушку на полы. POV Толя. — Ты простишь меня? — спросил я так, чтобы слышала меня только Лина. — Я знаю, что очень тебя обидел. Если хочешь, обидь меня. Я же знаю, что ты в любом случае поквитаешься со мной. — В следующий раз, — ответила Лина. — В следующий раз поквитаюсь. Ты почти прощен. — Почему «почти»? — спросил я. — Скоро узнаешь. POV Влад. — Марин, прости меня, — сказал я, вручая девушке букет. — Я полный дебил. Нельзя было так… Прости. — И как я могу тебя не простить? — улыбнулась Марина. — Почти простила уже. — И как мне ещё искупить свою вину? — спросил я. — Сейчас узнаешь. POV Никита. — Анюта, родная, прости меня, — сказал я, когда она взяла букет. Она стояла и смотрела мне прямо в глаза. Из её глаз вот-вот покатились бы слёзы. — Прости меня, — повторил я и, поддаваясь какому-то порыву, поцеловал её. Губы горько-солёные. «Она уже плакала» — вдруг понял я. Оторвавшись от неё, вновь посмотрел на любимую. Отвернулась. — Посмотри на меня, — попросил я. И она посмотрела. Своим ярким, живым, смеющимся взглядом, своими солнечными глазами. На губах заиграла улыбка. — Ты меня простила? — спросил я. — Почти. — Почему «Почти»? — Всем интересно, почему их ПОЧТИ простили? — спросила Лина. — Конечно, — сказал Тёма. — Да потому что, мы вчера весь день готовили, — сказала Даша, отпирая дверь кухни. — Потом еще сами готовились, — добавила Марина. — А затем ещё вас ждали и нервничали, — продолжила Аня. Мы все вошли на кухню. Там был накрыт стол. Шикарный. Столько еды, столько всяких вкусностей, что даже глаза разбегались, а голова кружилась от ароматов. — Мы всё это разогрели, — сказала Даша. — Специально для вас мы это готовили, — сказала Анюта, — Специально для вас подогрели, а сейчас всё это съедите. — Абсолютно всё, и за один приём, — сказала Лина.— Тогда вас простят полностью. — Ого, — сказал Толик, глядя на огромную кастрюлю солянки, большущий пирог, громадную жаровню с мясом и картошкой, и гору пирожков. — А вот прямо всё нужно съесть? — спросил Влад. — Всё-всё, — сказала Даша. — До последней крошечки. — За один-единственный приём? — спросил Тёмыч. — За один-единственный, — сказала Марина. — Но этот прием же может быть длинным? — спросил я. Я хоть и люблю покушать, но сожрать столько в один присест – нереально. — Да, у вас целый день впереди, — сказала Анюта, — Только с кухни не выходить. — Можете приступать,— улыбнулась Лина. Мы налили себе по тарелке солянки и сели за стол. *Полтора часа спустя* — Я конечно понимаю, что прощенье нужно заслужить, — говорил Влад, прожевывая кусок пирога с рыбой. — но это уже слишком. Мы целых два часа уже неприрывно жрали. Жевать сил уже не было, еда с трудом в нас помещалась. И если начали мы вполне активно – пол кастрюли солянки на четверых за двадцать минут, то сейчас с трудом пережевывали куски пирога. Да, это всё очень вкусно, просто великолепно, но не в ТАКИХ количествах. Каждый из нас уже съел по три тарелки солянки (естественно, с хлебом), сейчас доедали по третьему (слава Богу, последнему) куску пирога, запивая морсом. — Реально, слишком, — согласился я. — Вот только что нам ещё делать? — Я думаю, — сказал Рамм. — Сейчас придумаю и вам скажу. — Предлагаю мясо с картошкой есть прямо из жаровни, что бы посуду не пачкать, — сказал Толян. — Давай, — согласился Тёмыч. Мы сели чуть тесней, чтобы удобнее было есть. — Ммм, вкуснота какая, — сказал Толян. — Интересно, кто готовил? А главное, зачем так много? — Согласен, очень вкусно, — сказал Тёмыч. Правда получилось как-то тускло. Но мясо реально вкусное было. — Я придумал, — сказал Влад минут через пятнадцать. — Что ты придумал? — вяло спросил я. — Заклинание, которое уменьшит количество еды? — Лучше, — сказал Рамм. — Я придумал гениальный план, который спасёт нас от смерти от взрывов желудков… — Слышь, хватит филонить, — сказал Толян. — Пока ты тут едим, он языком чешет. — Ладно, излагаю. — сказал Рамзес. — Мы зовём Мухтара, и скармливаем ему мясо с картохой, даём еще несколько пирожков и вот, нам останется съесть еще где-то по шесть пирожков… Да, не мало, но иначе собака тоже лопнет. — Влад, мы тебе говорили, что ты гений? — спросил я. — Говорили, когда я в прошлый раз уговорил ментов нас не вязать, у нас тогда еще и денег с собой не было, — сказал Влад. — Мальчики, мы ушли гулять, не скучайте, — сказала Аня, заглянув к нам через дверь, которая вела из коридора. — Да, скучать мы точно не можем, — сказал Тёмыч. — Нюсь, буде гулять, зайдите в аптеку, купите что-нибудь от вздутия. И от колик. И что-нибудь, что при обжорстве пьют. — Хорошо, — сказала Аня, завязывая шнурки на кедах. — Мухтар, ко мне! Она прицепила к ошейнику пса поводок, пока остальные девчонки обувались, и увела нашу надежду на спасение гулять. — Чёёёрт, — Влад чуть не заплакал, когда хлопнула дверь. — Что ж, придётся делать все самим, — сказал Тёмыч. — Жуйте, пацаны, полжаровни осталось. POV Аня. Когда мы вернулись с прогулки (примерно два часа дня), парни уже доедали пирожки и пили чай. — Вкусно? — спросила я, войдя на кухню. — Очень, — сказал Тёма. — Безумно вкусно. Особенно с малиной. — С малиной есть? — спросил Толик. — Мне только с яблоками попадались, а еще со смородиной — А есть ещё с клубникой, — сказал Влад, откусывая пирожок. — О, я с клубникой не пробовал, — сказал Никита. — Дай куснуть. — На, — сказал Влад, протягивая другу руку с пирожком. На кухне появилась Лина. — О, вы уже почти закончили, — сказала она. — Ребят, мы там таблеточки от желудка купили, если что выпьете. — И вот зачем нас было так кормить, что потом самим же покупать нам таблетки? — спросил Толик. — Ну нужно же было хоть как-то вас проучить, — сказала Даша, секунду назад вошедшая. — Да, этот урок мы запомним надолго, — сказал Никита. — И особенно нам это аукнется где-то в спортзале, — сказал Тёма. — Представляете, пацаны, сколько часов нужно там провести, что бы всё это согнать? — Мне ни сколько, — сказал Никита. — Я, в отличии от вас, ем и не толстею. — Я кстати тоже, — сказал Влад. — Тем более, я знаю более интересный способ сжигать калории. — Мы-то его тоже знаем этот способ, — сказал Тёма. — Да вот только для того, что бы сжечь столько этим способом тебе понадобится где-то неделя, без перерывов на сон и обед. Ты разоришься на виагре. Парни прыснули, мы с девчонками чуть улыбнулись. — Ладно, пирожки вы доели, — сказала я, забирая из тарелки последний пирожок. — А теперь угадайте, кто какое блюдо готовил. — Дашка готовила солянку, — сказал Тёма. — Она мне её уже готовила. — Ань, ты пекла пирожки, — сказал Толик. — Тёма говорил, что ты умеешь печь. — Рыбный пирог делала моя Марина, — сказал Влад. — Она позавчера хвасталась, что научилась его готовить. — Лина готовила мясо, — сказал Никита. — Просто потому, что всё остальное готовили суп, пирог и пирожки. — Ладно, угадали, — сказала Лина. — Хоть вкусно получилось? А то мы сами только пирожки пробовали. — Очень вкусно, — сказал Никита, откусывая пирожок. — Офигенно, — сказал Тёма. — Восхитительно, — сказал Влад и отпил чаю из кружки. — Великолепно, — сказал Толик. Заслужив прощение, парни воспаряли духом, и, уподобившись удавам, легли переваривать пищу.