В следующей жизни, когда я стану... кошкой?

      На следующее утро одеться мне снова помогла Мэйлин и сопроводила на завтрак в связи с тем, что дворецкий в это время оказался чем-то занят. Чем конкретно сказано не было, да может это и к лучшему… Итак, таким образом Михаэлиса с утра я не имела «удовольствия» наблюдать, вместо него я могла смотреть на служанку, которая, как я предчувствовала, теперь не раз будет помогать мне и прислуживать на постоянной основе. Почему на постоянной? Так дела, которые было нужно делать дворецкому, кроме него самого никто выполнить не мог. Вот и получается, что ко мне вполне могли приставить в качестве личной гувернантки Мэйлин. Только пока о её статусе и новых обязанностях никто не говорил ни ей, ни мне. В её присутствии были как плюсы, так и минусы. Из плюсов можно было отдельно выделить наблюдение за девушкой.       Итак, по-тихому смотрю я на неё и вижу, как эта серьёзная, собранная особа превращается в неповоротливую слониху в посудной лавке, роняющую и разбивающую рядом с собой всё и вся, при появлении дворецкого в поле зрения круглых линз очков, закрывающих не менее чем пол лица девушки. Сквозь толстые стёкла с трудом можно было различить серьёзные глаза, так как она, как только я обращала на неё свой взор, опускала свой взгляд к полу, поэтому рассмотреть их было достаточно проблематично. Проблематично, но не невозможно. Глаза можно было увидеть тогда, когда она становилась боком и смотрела на Михаэлиса, хотя при этом отчётливо я видела только половину её лица, но и этого мне было вполне достаточно, чтобы разглядеть, на так отчаянно краснеющем лице, полные обожания светло-карие глаза, а точнее один светло-карий глаз, обычно скрытый стёклами очков.        «Несчастная. Как же можно было так сильно любить того, кто по определению любить не может, » — думала я при появлении дворецкого, переводя на него взгляд. Смотря на его такое спокойное лицо с натянутой на бледные губы очаровательной дежурной улыбкой я, внутренне содрогаясь, молилась о том, чтобы не пасть жертвой перед чарами его демонического обаяния, дабы, не ровен час, не стать подобной этой бедной девушке. Упаси меня все святые от её участи. Мысленно перекрестившись (не на глазах же демона этим заниматься, в самом деле), отвожу от него взгляд и возвращаюсь к завтраку, от которого я отвлеклась явлением дворецкого, вошедшего в обеденную.       После завтрака, несмотря на занятость, Михаэлис всё же выкроил для наших с ним занятий время в своём плотном дел расписании. Тоже самое повторялось несколько дней подряд. С утра меня одевала Мэйлин, я завтракала, занималась несколько часов подряд с дворецким, заканчивая как раз к позднему завтраку, после чего занималась своей работой в кабинете Фантомхайва, затем был перерыв на чай и снова работа, которая заканчивалась к обеду, и наконец, после обеда, я уходила к себе в комнату отдыхать. Если работа уже была для меня более-менее привычной и стала превращаться в каждодневную рутину, то вот об уроках так было сказать нельзя.       Каждый день дворецкий исправно выделял для меня час-два, а то и три часа своего времени, чтобы заниматься моим обучением по утрам. Например, сегодня, после часа урока чистописания, он неожиданно перешёл к обучению меня вальсу. Первые пару минут, после объявления о следующем занятии, я пыталась понять, зачем нужно было обучать меня вальсу, если я практически невыездно сижу, как под домашним арестом, в поместье и никакими балами тут и не пахло. Однако, если учитывать то, что на графа с незавидной частотой совершались нападения, с целью если не убийства, то, как минимум, захвата, да и то, что помимо основной (а может и второстепенной, почём мне знать) своей деятельности в роли владельца корпорации, занимающейся производством детских игрушек, он занимался ещё чем-то секретным, была вероятность того, что если не в скором времени, а где-то на горизонте, меня могли использовать на каком-нибудь балу или великосветском приёме для своих, одному графу, да дворецкому, известных целей. И если это было действительно так, то неизвестно чем это всё для меня могло вообще закончиться. Вряд ли как-то хорошо, это уж точно. И если всё было действительно так, как я мрачно себе напридумывала, то вряд ли меня спасёт даже то, что на меня покушается ко мне явно неровно дышит демон.       И как бы ни печальны были мои перспективы в будущем, то сейчас в общем-то всё было пока что неплохо. Да и что, собственно, плохого в том, чтобы научиться танцевать вальс? Когда-то давно, ещё в школе, я учила его для выпускного, только вот это было так давно, что все знания о нём уж выпали из моей памяти. Остались только воспоминания о том, что это было достаточно занятно и очень даже весело. Так что, отбросив ненужные беспокойства в сторону, — чего беспокоиться заранее, — я стала заново учить шаги. И оказалось, что тело помнило гораздо больше, чем я сама, хотя движения и получались несколько замедленно и со стороны возможно казались неуклюжими, но всё же получались. Особенно получалось танцевать вместе с Михаэлисом, что объяснялось более чем просто: с опытным партнёром танцевать не составляло никакого труда. Под его чутким руководством, я умудрилась ни разу не сбиться с шага и не то что не отдавить ему ноги, а даже ни разу на них не наступить. А уж испытываемые во время танца ощущения были просто непередаваемы. Пока мы медленно, чтобы я привыкла, скользили по полу — хотя казалось, что не по, а над, — бального зала, я не могла не наслаждаться танцем: тем, как уверенно вёл Себастьян, не позволяя ошибиться, как крепко держал меня в своих руках, что я невольно ещё больше выпрямляла спину, чувствую его надёжную руку между лопаток. Конечно, при этом я чувствовала себя несколько скованно в своём платье, из-за чего время от времени запиналась о него, но, не смотря на это, я ни разу не упала, надёжно удерживаемая твёрдой рукой. К концу занятия я совершенно вымоталась, чего нельзя было сказать о дворецком, который не то, что не устал, у него даже дыхание не сбилось, в отличии от меня. Он был также собран и спокоен, как и в начале занятия. Даже зависть берёт. Я же тоже демон. По крайней мере моё уж тело это точно. Или тут было дело именно во мне, в моей душе?..        — Неплохо, — в конце занятия оценил мои навыки дворецкий, — Вы уже обучались вальсу ранее?        — Да, но это было давно, да и не всем вариациям* меня обучали. Тогда всё знать было не нужно, — туманно пояснила я причину, не желая всё разъяснять.        — Вам понравилось тогда танцевать?        — Да, — с улыбкой отвечаю, вспоминая.        — А сегодняшнее занятие?        — Конечно, понравилось.       От моего ответа Михаэлис так довольно улыбнулся, что я подумала, что с ответом я явно поспешила.        — Рад, что ваше отношение к этому танцу не изменилось, — тем не менее деликатно ответил он, не беря на свой счёт мой ответ. Хотя это было явно только на словах. На лице же его играла довольная улыбка. Если бы я и хотела, то не смогла бы осадить его, ведь в слух не было сказано, что моё отношение к сегодняшнему занятию танцем во многом было его заслугой. Да и как-то это было… опасно, что ли? Тем более, что при таком небольшом расстоянии между нами убежать от него было невозможно. Хотя и при большом это было тоже нереально, поэтому я решила внять своему чувству самосохранения и промолчать, отзеркалив его улыбку. Хотя от этого он только ещё больше растянул губы в улыбке, а его глаза жутко сверкнули в солнечном свете. Моргнув, я решила отвернуться, от греха подальше, благо в этот самый момент в зал вошла Мэйлин. Мысленно облегчённо выдохнув, я с облегчением отошла от дворецкого, но, как оказалось, недолго мне было радоваться — нас звали на поздний завтрак, и Михаэлис предложил свою персону, чтобы сопроводить до обеденного зала. Отказываться было невежливо. Поэтому благодарно улыбнувшись, я приняла его предложение и положила ладонь на сгиб его локтя, позволив проводить себя, при этом ощущая будто попалась в ловушку. Особенно от улыбки, до сих пор играющей на его губах.       Почему в ловушку? Да потому, что я чувствовала, что всё сильнее вязну в чём-то. В чём-то страшном, но завораживающем. В чём-то, что может поглотить меня полностью… Вопрос был лишь в том, хочу ли я этого? Вариации* — определённый набор танцевальных фигур, исполняемых танцорами во время соревнований и показательных выступлений по собственному выбору.