***
Примерно час спустя я сидела за кухонным столом и с огромнейшим аппетитом жевала свой завтрак. В отличие от братца, который поглощал яичницу с беконом, я скромно питалась овощами и свежевыжатым соком. Да, мой рацион был весьма скромен, но на это есть свои причины: скоро соревнования, а это значит, что нужно держать себя в самой лучшей форме. Кстати, братцу бы это тоже не помешало. — Слушай, родной, а ты чего еще дома? — я скривила правую бровь, поднося ко рту чашку с зеленым чаем. На удивление, после принятия контрастного душа мое настроение весомо скакнуло вверх. Брови Глеба взлетели вверх, когда он, наконец, оторвался от своего «умопомрачительного» завтрака и посмотрел на настенные часы. — Все, я убежал, — на ходу делая глоток апельсинового сока, парень бросил мимолетный взгляд на меня, взял тренировочную сумку и скрылся из моего поля зрения. — Эй, а посуда? — в пустоту крикнула я и тут же услышала хлопок входной двери. Ну, прекрасно. Вот так всегда. Глеб убегает на свои дурацкие тренировки, а мне достается уборка, мойка и стирка — и это при том, что я тоже учусь. Уф, такова, кажется, наша женская сущность. Только я намылила губку для мытья посуды, как послышался слегка приглушенный от включенного крана и работающего радио звонок в дверь. — Блин, — бросив снаряд и вытирая руки, я мигом бросилась к двери. Я даже не успела и рта раскрыть, чтобы начать свою шарманку а-ля: «Ну и что ты забыл на этот раз?», как увидела знакомую мужскую фигуру, которая держала телефон возле уха и с возмущенным видом повторяла: — А я не хочу ничего слышать, — кивая мне в знак приветствия, мужчина прошел внутрь квартиры и посмотрел в зеркало, не забыв поправить галстук. –Раз обещал, так и делай. Вот, где хочешь там и доставай мне эти билеты, понял? Закрыв дверь и подойдя к отцу, я закатила глаза. И так всю жизнь, сколько я себя помню. Каждый день переговоры по телефону, вечная загруженность на работе и редкое появление дома, что, наверное, и поспособствовало разрушению семьи. Мама с папой разошлись, когда мне было четырнадцать. Безусловно, для девочки-подростка остаться без матери, которая предпочла уехать на Запад с другим мужчиной, было огромным ударом. По-моему, даже сейчас, пять лет спустя, я не могу смириться с тем, что, когда все девочки делились с матерями своими проблемами, я лишь ревела в подушку, понимая, что выговориться некому. — Я больше не могу говорить, — промолвил отец и с силой нажал на сенсорный экран. — Доброе утро, малышка. Хмыкнув, я натянула на лицо кривоватую улыбку. Стоит уже привыкнуть к таким действиям родителя, но, так как встречаемся мы нечасто, мое отношение к этому оставалось предвзятым. — Привет, па, — слегка удрученно ответила я, наблюдая за тем, как родственник что-то печатает в телефоне. — Кофе будешь? Я прошла на кухню, где все еще текла вода и орало радио. — Че-ерт, — произнесла я, когда увидела, что еще чуть-чуть и вода выльется из «берегов» раковины. Быстро закрыв кран, я спокойно выдохнула. Пришла бы я на несколько секунд позже, и все — работы на весь день. — Нет, спасибо, — ответил отец, все еще ковыряясь в недрах смартфона. Что? Ах да, кофе. Кстати, не очень люблю этот напиток. Пришлось его употреблять, когда совмещать работу и учебу стало слишком тяжело, и по ночам, вместо спокойного сна, я писала рефераты и курсовые. Наверное, только он и спасает меня вот уже третий год. — Так, дочь, — откладывая, наконец-таки, айфон в сторону, начал папа и посмотрел на меня. — К тебе есть просьба на миллион. — Евро? — попыталась пошутить я, но, столкнувшись с удивленным взглядом отца, лишь сжала губы в тонкую полоску, слегка смущаясь. — Слушаю. Поднеся чашку с уже давным-давно остывшим напитком к губам, я продолжала изучать родственника взглядом. В свои пятьдесят он выглядел просто потрясающе: темные волосы, подстриженные чуть ли не по последней моде, гладко выбритое лицо, без особо выделяющихся морщин, подкаченное тело, которое не свойственно мужчинам в возрасте 40+. Вдобавок ко всему, отменное чувство стиля отца потрясающе дополняло все вышеперечисленное. — Жень, у моего хорошего знакомого скоро юбилей, и ему нужен живой вокал, — прямо, без каких-либо сомнений или стеснений произнес папа, ни на секунду не переводя с меня взгляда. «У моего хорошего знакомого». Пф, я вас умоляю. Это все равно, что сказать: «У человека, на юбилей к которому нельзя не ходить». Мой отец, будучи владельцем сети ресторанов, а по совместительству одним из спонсоров какой-то там музыкальной группы, считался довольно-таки высокой шишкой, что говорило о его значимости на всех этих «светских» вечеринках. — И в чем проблема? — я поставила на стол кружку с холодным чаем, который просто невозможно было пить. — Сейчас много всяких вокалистов, выступающих на мероприятиях такого рода. Я прекрасно поняла, к чему клонит мой отец, но мне так хотелось, чтобы он помучился с объяснениями. Было нетрудно догадаться, чего он требует от солиста одной из лучших неофициальных групп Москвы. А вот почему выбор отца и его «хорошего знакомого», у которого ручаюсь, денег навалом, пал именно на не приметную группу с участником в моем лице, было непонятным. — Не корчь дурочку, — прервал мои внутренние рассуждения папа и саркастически улыбнулся. — Я хочу, чтобы ты с твоим ансамблем выступили у него на празднике. Ансамблем. Ну, невозможно объяснить человеку «старой закалки», что мы — не ансамбль, а группа, играющая музыку разных стилей. Мысленно я ударила себя ладошкой по лбу. — Мы? — демонстративно переспросила я, хотя все прекрасно поняла и расслышала. Вот, это, наверное, типично женская привычка — переспросить еще раз, даже если и так все ясно. Заметив утвердительный кивок отца, я поднялась с насиженного места. — Когда планируется сие торжество? — Пятнадцатого, — без запинки вымолвил папа, внимательно наблюдая за мной. С минуту наигранно походив по кухне, дабы показать свои размышления на тот счет, заняты мы пятнадцатого июня или нет, я остановилась и с улыбкой сказала: — Обрадуй своего друга, — я сделала акцент на последнем слове. — У него на юбилее будет выступать самая лучшая группа в этом городе. Да, да, скромности у меня хоть отбавляй. Я самодовольно улыбалась, а отец, усмехнувшись, взял мобильное устройство в руки и, сделав пару нежных касаний по гладкому экрану, приложил его к уху. — Алло, Виктор? Селиверстов беспокоит, — заученно поприветствовал некоего Виктора папа. - Да, в общем, нашел я тебе живую музыку. Да, да… Конечно… Доберутся, не переживай. Все, да. Счастливо. Родитель отключил звонок и посмотрел на меня хитрым, улыбающимся взглядом. — Поздравляю с первым ответственным мероприятием, Евгения Дмитриевна. — Па-ап, — простонала я, умоляюще глядя на мужчину. Он не верит, что у нас уже бывали «ответственные» концерты. Хоть ты тресни. Он считает все клубы, кафе, недорогие ресторанчики и даже площадки города, на которых нам приходилось выступать пару-тройку раз, полной ерундой. Папа, в принципе, особо никогда не одобрял то, чем я занимаюсь, хотя и признавал, что у меня отличный голос и неплохая игра на ударных. И на том спасибо. — Эй, а ты в институт не опаздываешь? — лукаво спросил отец, переведя взгляд от меня к наручным часам. Удивленно посмотрев на него, я подняла взгляд на кухонные часы. Елочки зеленые, я уже не просто опаздываю, а основательно пропускаю лекцию по философии. Мигом оказавшись возле зеркала в прихожей, я распустила волосы и, постаравшись аккуратно, но быстро накрасить губы, бросила мимолетный взгляд на себя. Напротив я видела среднего роста шатенку с прямыми, длинными волосами, одетую в чисто белую блузу и черную юбку с завышенной талией. — Хватит любоваться, пошли, — покачав головой, сказал отец и открыл входную дверь. Я лишь усмехнулась, вставила ноги в туфли и, оказавшись на двенадцатисантиметровых каблуках, последовала за наставником.***
— У меня ничего не получится. Ни-че-го. Я сидела на лавочке возле университета и только и успевала крутить головой, наблюдая за ходящей из стороны в сторону нервной блондинкой. Девушка несколько раз провела рукой по шелковистым, старательно уложенным кудрям, затем села рядом со мной и закрыла лицо руками. — Сонь, успокойся, — я дотронулась до спины собеседницы, которая нервно дернулась, почувствовав мое прикосновение. — Все будет хорошо. Будто в первый раз, ей-Богу. Подняв на меня свои зеленые глаза, Софья Александрова слегка поджала губы, будто боясь сказать что-нибудь не то. А дело-то, собственно, довольно прозаичное и банальное — экзамен по социологии. Валентин Петрович — зануда первой категорий и «великолепный специалист в своей области» — категорически упирался и не хотел поставить Олейниковой эту заветную «четыре». И, казалось бы, Бог с ней, с этой тройкой, но нет. Прилежной ученице и хорошистке Софии нужна была, как она говорит: «Хотя бы четверка». Вот и приходится третий раз сидеть возле этой аудитории номер «307», чтобы подруга чувствовала себя более или менее спокойно. — Хорошо тебе говорить, тебе-то автомат поставили, — нервно закатывая рукав голубой рубашки, произнесла София и встала. Хах, ну да. Знала бы ты, дорогая моя, чего мне стоил этот автомат. Я лучше бы сама сдавала, чем организовывала этот, черт его бери, институтский КВН. Потратив кучу времени, сил и нервов, мне должны были поставить автомат по всем предметам. И не на одной сессии, а на всю жизнь! — Удачи, — подняв руки в воздух и сделав из них кулачки, я улыбнулась Олейниковой, которая стояла перед дверью в этот злосчастный кабинет, бросила на меня печальный взгляд и, решившись, вошла. М-да-а, тяжела жизнь студента. В особенности того, кто не заявил себя активистом на первом курсе. Хотя, честно сказать, я ужасно жалею о том дне, когда сказала приемной комиссии, что я бывший участник школьного КВН, да еще и плюс ко всему имею свою музыкальную группу. Как думаете, кто вот уже третий год выступает на всех университетских мероприятиях? Бинго! К слову, о музыкальной группе. Я вытащила мобильный телефон из сумки и, найдя нужный контакт, приложила агрегат к уху. — Какие люди! — послышалось из трубки, как только гудки закончились. — Неужели вспомнили о нас, сеньора? Не скрывая улыбки, я закатила глаза. Святослав Степанов — вокалист, соло-гитарист, основатель группы и человек с неописуемым чувством умора, которое, кстати, иногда очень напрягает. — Привет, Степашка, — ничего не говорите. Просто однажды кто-то подарил парню зайчонка, теперь бедный человек мучается прозвищем. Вспоминая то, как он злиться, когда его так называют, я усмехнулась и, услышав недовольный хмык парня, решила продолжить. — Есть тема для концерта. — Хм, внимаю, — я чувствовала, что парень заинтересованно улыбнулся. Повторив его жест, я попыталась вкратце описать ситуацию. Поначалу, вокалист категорически отказывался, мол, это не наш профиль, мы такое не играем. Хм, но я-то знаю, как нужно поговорить с мальчиком, чтобы он был готов для меня на все. Тем более, когда ты знаешь, что он не ровно дышит к твоей подруге. Таким образом, десять минут спустя Степанов сдался. — Тогда вечером репетиция, — нетерпеливо произнес он и тут же продолжил. — И про Соню не забудь. — Будет сделано в лучшем виде, — я усмехнулась и положила трубку. Да уж, Селиверстова, тебе только свахой и работать. В моих мыслях всегда была гениальная идея, чтобы создать из своих лучших друзей безупречную пару. Ну, вы только представьте: хрупкая девушка-художник ростом чуть выше среднего со светлыми, кудрявыми волосами и зелеными, словно свежая трава по утру, глазами и высокий блондин с весьма неплохой фигурой и безупречным музыкальным слухом. Что может быть лучше? — Я сдала-а-а, — налетела на меня блондинка, едва ли не сбивая с ног. — На пять, представляешь? Я сегодня проставляюсь! — О-о, мать, а за язык тебя никто не тянул, — быстро сообразила я и, обнимая Софию, улыбнулась. Мы захохотали. Белокурая небрежно закинула тетрадку в сумку, убирая при этом непослушную волнистую прядку за ухо, и кивнула мне в сторону выхода из здания. Достав свой сотовый телефон, Сонька, вероятно, набрала номер совей мамы. Пока довольная подруга рассказывала матери о «невероятно тяжелых вопросах в билетах», я размышляла на тему того, как же ей повезло. Жить с родителями, наверное, самое лучшее богатство, которым может владеть человек. Просыпаться от нежного прикосновения мамы, а не от писка раздражающего будильника, болтать с папой за завтраком о разных новостях из ваших жизней, а не слушать заурядного радио, и, наконец, целовать их обоих при уходе из дома. Я бы многое отдала, чтобы снова жить в полноценной семье. Пусть, отец навещал меня каждый два дня, так как работа не позволяла появляться у нас с Глебом дома довольно часто, это не могло заменить полноценного общения с семьей. Как ни крути. Наверняка, я бы так и летала в своих мечтах, но резкий вопль подруги, сопровождаемый мощным топотом и визгом, заставили меня остановиться. — Ты чего? Я повернула голову на возглас подруги и увидела следующую картину: Олейникова встала посреди тратуара, прикрывая рот одной рукой, а второй указывала куда-то в сторону, при этом восторженно раскрыв глаза. О, Боги, ну и какого очередного «красавца» приметила эта блондинка, раз буквально застыла на дороге и абсолютно никак не реагировала на мои вопросы. — Сонь! Что происходит? — дергала я тощую руку подруги, попутно глядя в ту сторону, куда завороженно пялится она. Куча странных девочек стоят в кругу, «облепив» кого-то со всех сторон, и тянут руки. — Кто это? — Ты что-о? — протянула София и посмотрела на меня взглядом а-ля: «Ты что, только родилась?»- Это же Влад из MBAND! — Кто? Из чего? — мгновенно сорвалось с моих губ, но осталось не отвеченным, ибо моя взбалмошная блондинка уже убежала к этому сброду активных фанатов. Провожая девушку удивленным взглядом, я осталась стоять на месте, вспоминая тот факт, почему я не знаю о существовании группы, столь любимой моей подругой. "MBAND"… Название, конечно, ничего так, но это мне ни о чем не говорит. Откуда они взялись вообще, и почему я, заядлый фанат любой музыки, не знаю об их существовании? Тем временем, Соня уже растолкала всех девчонок, от визга которых закладывало уши, чем ближе я подходила к толпе. Только я было хотела позвать подругу и напомнить, что мы опаздываем, как телефон завибрировал. Картинка белого зайки на дисплее говорила о том, что, если я в два счета не заберу художницу и не привезу ее на репетицию, то мне оторвут голову. Нервно сбросив, я решила, что выбора нет — нужно лезть в толпу, чего бы мне этого не стоило. Пробираясь между девочками разных возрастов, я пыталась высмотреть белобрысую головешку Олейниковой. — Эй, ты куда это? — окликнули меня сзади, а так как Евгения Селиверстова человек до жути воспитанный, она обернулась и столкнулась взглядом с рыжей девчушкой, что была ниже меня сантиметров на пятнадцать и младше меня лет эдак на семь. Решив проигнорировать реплику шмокодявки, я развернулась обратно, но, вопреки моим ожиданиям о спокойном поиске подруги, я увидела приближающийся, зататуированный локоть, что не успел затормозить и ударил мне прямо в лоб. — Блин! — успеваю крикнуть я и оказываюсь на земле, слыша громкий вопль сзади находившихся девушек. Странно, что девочки, стоящие вокруг меня большим ореолом, вмиг разошлись, уступая мне место для «размещения».