Flashback.
Тридцатое июля. День был просто великолепный: солнце заряжало своими лучиками, небо давало насладиться своей синевой, а погода трепетала приятной свежестью. Этого дня с нетерпеньем ждет каждая девушка. Я не была исключением. — Боже мой, Женька! — воскликнула блондинка и подлетела ко мне. — Ты просто… вау! Усмехнувшись и обнявшись с подругой, я подошла к зеркалу и вновь оглядела себя. Спорить бессмысленно — я, правда, хорошо выглядела. Русые волосы были заплетены в невероятной красоты колосок, кончик которого расположен на правом плече. Легкий макияж сразу давал понять, что у девушки намечается какой-то праздник. В ушах небольшие гвоздики-сережки, на шее — аналогичное колье, а на руке красуется браслет из того же комплекта. Подарок брата к моей свадьбе. Я говорила, что он сумасшедший, да? — Погоди, — проговорила подруга и, быстро подойдя ко мне, поправила подол платья. — Вот теперь — идеально. Я улыбнулась и оценила свой образ с ног до головы. Естественно, каждую невесту выделяет платье, и в моем случае это не стало исключением. Белоснежная ткань, отделанная кружевом, облегала мое тело и примерно с середины бедер плавно расходилась в стороны. Аккуратные бретельки лежали так, что оголяли спину. Соня права — я прекрасна. — Ну что, готовы? — послышался голос сзади, а через несколько мгновений появилась темная голова брата. — Ничего себе… Я… Это… — О-о, ну раз у этого слов не хватает, то чего уж говорить про остальных, — вставила Оленикова и, подойдя к зеркалу, слегка подправила макияж. — Да красивая ты, красивая, — мой брат без сарказма — не мой брат. — Пойдем, надо же невесте подготовиться? — Эй! — возмутилась художница, когда мой атлетичный Глеб не выдержал и просто завалил ее на плечо, совершенно забывая о длине ее розового платья. Та в момент захохотала. — Пусти меня, все! — Боже… — вылетело у меня, когда эта безбашенная парочка, наконец, удалилась. В помещении стало тихо, и я не могла этому не радоваться. Подобрав шлейф платья, я подошла к окну и уставилась на летний пейзаж. Волновалась? Естественно! Хотя я и прекрасно понимала, что выхода уже нет, да и желания делать обратный ход не было. Тиканье часов раздражало. Я перевела голову на будильник — 13:50. Через пять минут за мной зайдет отец. Через семь я буду идти по белоснежной дорожке, усыпанной лепестками роз, а через десять — стану замужней девушкой, в свои неполные восемнадцать. Рано? Может быть. Только это совершенно не важно, когда ты любишь и любима. — Ты как никогда великолепно выглядишь, — услышала я и рефлекторно повернулась. — Ну, еще бы. Ты же никогда не видел меня в свадебном, — усмехнулась я и почувствовала на талии руки друга. Закрыв глаза и зацепившись за шею белобрысого, я вдохнула его запах. Любимый одеколон. Я дарила. — Ты уверена? — спросил голубоглазый и чуть отпрянул. Пришлось разомкнуть руки и выпустить парня из объятия, как бы мне не хотелось обратного. — Свят, мы не раз с тобой это уже обсуждали. Мой тон был резок и довольно груб по отношению к человеку, которого гордо именую «лучшим другом». — Дочь, — голос отца заставил меня вздрогнуть и спас от ненужного разговора со Степашкой, — пора. Мой шумный вздох. Потом переглядка со Святом, глаза которого выражали крайнюю грусть. Пара шагов, я беру отца под руку и начинаю отчетливо слышать, как колотится мое сердце. Дальше все смутно: шум, звучание скрипки, сотни гостей, многих из которых я вижу впервые, арка и милая женщины, улыбающаяся мне и держащая в руках красную папку. Затем моя трясущаяся ладонь чувствует тепло родного человека, но даже это не приводит меня в спокойствие. Речь регистратора брака тянулась адски долго. Я не расслышала ни одного ее слова, ибо чувствовала на себе пристальные взгляды знакомых и незнакомых людей. Едва я попыталась выдохнуть и предпринять попытку взять себя в руки, как новая волна дрожи накрыла меня с головой: — Александр, готовы ли вы взять в свои законные супруги Евгению? — Да, — быстрый ответ, не заставляющий себя ждать. — Евгения, готовы ли вы взять в свои законные мужья Александра? — спросила женщина, когда посторонние возгласы погасли…End of flashback.
Голос сорвался. Я не помнила, что успела рассказать Рамму, потому что мои мысли смешались с воспоминаниями. Сильнее вжавшись в пиджак собеседника, я сильно зажмурилась и резко распахнула глаза, пытаясь выкинуть все это из головы. Эти думы ужасны. Они меня убивают. Буквально пожирают изнутри, и я ничего, понимаете, ничего не могу с этим сделать. Музыка внизу стала еще громче, но я не обратила на это внимания. Я чувствовала присутствие Раммзеса и его ровное, спокойное дыхание. Парень молчал, видимо ожидая продолжения. Только вот у меня застрял ком в горле. — И ты согласилась, — дополнил длинный и, проведя рукой по светлым волосам, сделал шаг по направлению ко мне. Не хотелось даже язвить на тему: «Как ты догадался?». Истошный выдох, буквально вырвавшийся из меня, ответил на все вопросы. Вмиг в мыслях воспроизвелся образ мужа, и я, не выдержав, закрыла лицо ладонями, наплевав на макияж и внешний вид. Думать об этом человеке не хотелось абсолютно, но воспоминания, связанные с ним, невозможно просто так выбросить. — Ему было почти тридцать, — вновь начала я, убрав руки от лица и присев на мраморный пол. — Мне — почти восемнадцать. Я вслух усмехнулась тому, на что раньше не обращала никакого внимания. Была влюблена, была одурманена и не замечала очевидные вещи. И как я могла подумать, что такому взрослому мужчине окажется нужна малолетка? Странно, но ржавый не задал мне самого ожидаемого вопроса, который задает каждый, как только узнает мой возраст. Рамм просто присел рядом, а я пододвинулась к нему ближе. — Спросишь, почему я сейчас здесь, а не с мужем? — при произношении слова «муж» по телу прошла стая мурашек, и я не смогла не поежиться. Собеседник снова не ответил. Он перевел на меня взгляд, но нашим глазам не суждено было встретиться — я продолжала наблюдать за пейзажем засыпающего города. Мое состояние нельзя было назвать спокойным, но впервые я открыла душу, по сути, незнакомому человеку и при этом не плакала. Удивительно, что человеком, которому я так вдруг решила рассказать самую сокровенную часть моей жизни, стал тот, над которым я привыкла насмехаться. Внизу вдруг стало тихо. Несколько секунд полнейшей тишины я собиралась с мыслями, но этого не получилось. А все потому, что сзади послышались шаги, а я даже не шелохнулась. Я продолжала ощущать тепло рыжего, который так часто становился моим душевным собеседником. — Ребята! — послышался резвый голос позади меня. — Ой, упс… Почему сейчас? Ну, чего им внизу не сиделось и не бухалось, как прежде? Что их понесло наверх искать нас? — Чего ты встал? — Темыч, валим, — проговорил обладатель первого баритона. — Не будем мешать парочке. «Парочке», — эхом отозвалось сознание, и я невольно содрогнулась. Нет, понятно дело, что Киоссе просто маленький балабол, не задумывающийся над своими словами. Но сам факт — он уже несколько раз застает нас с Раммом вот в такой странной обстановке, и это не учитывая нашу беседу под ивой. Чую я, скоро поползут слухи а-ля: «Популярный певец завел роман с участницей второго сезона шоу Константина Меладзе». Ну и пусть. Но у нас нет романа. Наши отношения вообще весьма и весьма странные: Влад мне не друг, не враг, не любовник, не парень… Он — никто? Только после того, как рыжий начал словесную перепалку со школьником, я развернула корпус и… замерла. Я не обратила внимания на обращение Никитоса, и теперь понимаю, что это очень плохо. Рядом с высоким, худым шатеном стоял мужественной фигуры парень, пронизывающий меня взглядом. Только не о ревности. Нет-нет-нет. — Ой, все. — Сдался? — усмехнулся Рамм, встал на ноги и уже по привычке подал мне руку, при этом не бросая на меня взгляда. Перестань на него смотреть. Селиверстова! Как бы давая себе мысленную пощечину, я быстро перевела взор на белоснежный кафель, потом посмотрела на протянутую конечность певца, и, любезно воспользовавшись такой невероятной помощью, поднялась. — Иди ты, — ответил подросток, тряхнул волосами и улыбнулся. — Погнали, Темыч. — Послал меня, а пойдешь сам. Парни продолжали наслаждаться игрой слов, а мне было настолько противно и неприятно, что вешаться хотелось от этого состояния. Я сильнее вжалась в пиджак длинного и старалась игнорировать жгучий взгляд Артема, только делать это было все сложнее и сложнее. — Пойдемте вниз. Вас там потеряли все. Киса махнул рукой и покинул курилку. За ним почти следом ушел и мой личной геморрой. Господи, Пиндюра, ну, какого фига ты свалился на мою голову?! Шумно выдохнув, я опустила глаза вниз и провела рукой по распущенным волосам. После такого разговора настроение и не может быть хорошим, но мне было настолько тоскливо, что я готова была сделать все, лишь бы не спускаться вниз. — Идешь? — спросил Влад с долькой усмешки в глазах, стоя рядом с дверью. И вот с этим человеком я разговаривала пять минут назад? Этому человеку изливала душу? С ним беседовала на тему самого болезненного жизненного опыта? Боже, Женя, ты полнейшая идиотка. Как хорошо, что нас прервали, и не выпалила ему дальнейшую историю. — Да, сейчас, — слегка улыбнулась я, глазами говоря, что хочу остаться одна. Я не знаю, как ржавый это делает, но он без вопросов вышел за пределы помещения, и, не обернувшись, спустился вниз по лестнице. Вновь повернувшись к окну, за которым Москва уже полностью надела темное одеяние, я оперлась руками на небольшой подоконник. Мыслей целое изобилие, но теперь даже делиться этим ни с кем не хочется. Я чувствовала позади себя репортера с камерой, и меня это уже не заботило. Я знала, что завтра вся страна узнает о том, что до этого знали всего единицы. Но я ничего не могла сделать. Я ждала лишь одного — завтрашние объявления результатов и финиш этого проекта.***
— Жень, успокойся ради Бога, — проговорил Толян, пока я сидела на белом диванчике за кулисами и нервно теребила мокрый от волнений платок. — Легко тебе говорить, — всего лишь выдала я и снова подняла глаза на экран плазмы. Сердце бешено колотится, а все от того, что буквально через каких-то семь минут мне выходить на сцену вместе со всеми участниками проекта: «Хочу к Меладзе — 2». А через двадцать минут будут оглашены результаты голосования, и одна из групп в кротчайшее время станет популярной и очень успешной. А вторая? А судьба второй будет решаться далеко после проекта. — Считанные минуты отделяют нас от известия о том, кто же станет культовой группой, — проговорила Вера Брежнева, стоя на сцене в ослепительном наряде. — Последние подготовки, последние репетиции, последние корректировки, — умеючи сказал Верник в микрофон. — Давай посмотрим на последний день на проекте, который ребята провели вместе в потрясающем пентхаусе. Уже такая привычная красная заставка, большая буква «М» посередине, и приятный голос, начинающий свое повествование. Я приложила пальцы на переносицу, стараясь не умереть от волнения. Я прекрасно знала, что сейчас произнесет этот мужчина, и ужасно не хотела этого. Раньше нужно было думать! — Ты чего? — обеспокоенно спросила мой Игорь, с которым я в последний раз сегодня спою на этой сцене. Я лишь отрицательно покачала головой и несмело перевела взгляд на экран. Наше вчерашнее веселье, наставники, Свят и… мы с Раммом, сидящие на балконе. Господи, как же странно я выгляжу в его пиджаке. — Оказалось, наши юные участники уже успели получить жесткие удары от судьбы, — начал тот же голос, а на экране все еще красовались наши спины. — Так, Евгения Селиверстова в разговоре со своим наставником призналась, что была замужем. Игорь, стоящий рядом со мной, рыжая, находившаяся возле Веры Брежневой, Толик, держащий в руках бутылку с водой, Киса, таращийся в сотовый, одновременно посмотрели на меня. Держись, дружище, и не вздумай взглянуть хотя бы одному из них в глаза. — Я ничего не могу сказать по этому поводу, — появилась белобрысая голова Степанова в коробке. — Это запретная тема для разговоров. Ощущать взгляды буквально со всех сторон кулис было просто невозможно. Где нормы этики и воспитанности? Надеюсь, мои щеки не покрыл румянец, ибо внутри все просто бушевало от негодования и собственной глупости. Где был мой мозг, когда я решила поговорить об ужасах собственной жизни с длинным? Хм… наверное, где-то в странах веселья и жгучего виски. Дура. Просто — ду-ра. Все мы, включая Свята и его команду и нас с ребятами, выстроились у лестницы. Каждый продолжал пялиться на меня, а я пыталась собраться и успокоится. Пару мгновений, и все — всему этому придет конец. — Хочу к Меладзе! Выступление прошло просто невероятно быстро. Наличие рыжеволосой, как вокалистки, меня знатно подбешивало, ибо я привыкла делить партии на двоих. А тут «на» тебе — третья. Да еще и какая. Мы стояли по обе стороны от ведущих. Тимати и MBAND уже присоединились к нам и заняли свои законные места — Тим встал между Святом и стервой, а парни выстроились так, что я стояла между Толиком и Владом. — Это были все номера на сегодняшний вечер, — проговорил Игорь, заинтригованно улыбнувшись. В зале в момент появились два молодых человека приятной внешности с шикарными букетами цветов — мне и Карине. — Итак, на сцену приглашается креативный продюсер, будущий гуру для одной из команд — Константин Меладзе. Зал взорвался аплодисментами, и в поле моего зрения появился мужчина в голубом пиджаке и серых брюках. Человек, давший возможность стать известной, проверить свои способности, испытать себя. Этот же человек разрушил мою группу, мою команду. Я больше никогда не встану с ними на одну сцену — и это не зависит от исхода этого эфира. — Добрый в-вечер, — поприветствовал присутствующих композитор, встав рядом с Верником. — Это важный шаг не только для р-ребят, которые выиграют сегодня проект. Это точка отсчета совершенно другой жизни и тех, кто, увы, уйдет проигравшим. Я благодарю всех, кто помог нам в воплощении этой задумки, — мужчина немного задумался, а я поежилась. — Что ж, думаю, не стоит томить ребят так долго… — Согласен, — произнес ведущий и взял в руки белоснежный конверт. Ну, вот. Пара секунд, пара мимолетных мгновений, и вся моя жизнь поменяется. Это шоу изменило во мне многое, и я не могу сказать, что эти изменения стали сугубо положительными. Оно научило не сдаваться, научило стремиться к цели, не опускать руки. С другой стороны, столько разочарований и боли я не испытывала нигде и… ладно, испытывала и похуже. Я перевела взгляд на Степанова и столкнулась с ним глазами. Вдруг в памяти встал тот день, когда сам маэстро приходил к нам в кафе с предложением учувствовать в этом шоу. И кто тогда знал, что все обернется так? И неожиданно я подумала о том, что из сотен тысяч желающих, в шоу опали мы — те, кто вообще знать не знал о кастинге. Потом из десяти команд в семерку прошли мы — те, кто даже не надеялся на успех. Затем каким-то невероятным образом мы включались в шестерку везунчиков. Потом, одни из четверки сильнейших. А теперь — получите, распишитесь — финалисты. Только все пошло немного по-другому: на месте этой рыжей выпендрежницы, так сильно импонирующей Степанову, должна быть я! И рядом с Тимати должна стоять я! Я! А не она! Внутри все просто сжалось. Со стороны должно было показаться — это было бы логичным — что мое переживание основывается на долгой интриге. Нет. Я понимала, что любой исход окажется для меня болезненным, но я виновата сама. Волновалась я из-за того, что разрушила все своими руками. Сама согласилась на проект, сама отдала свою группу этой «красотке», сама не отказалась от участия, когда должна была это сделать. Я во всем виновата сама. Чего я теперь ною? Только вот осознание проблемы ее не решает. Да, ошиблась, да, признаю. Но что теперь? Я сама лишила себя будущего. Са-ма. — Итак, — одно слова, а сколько мурашек прошло по моему телу. Я схватила за руку Влада, как когда-то брала Свята, абсолютно наплевав на то, как это будет выглядеть со стороны. Пусть думают, что у нас роман. Пусть считают нас любовниками. Пусть говорят, что это показуха. Мне все равно. Главное, что рядом с ним мне становится хоть немного поспокойнее. — По итогам зрительского голосования победителями второго шоу сериалити… — Игорь снова замолчал. Я не смотрела на него. Я не глядела в зал, не переводила взгляд на Свята или на наставников. Я просто держалась за руки с Раммом, который понимающе сжимал мою ладонь, — с разницей всего четыре процента становятся… — проговорил ведущий, а мне вдруг стало еще хуже. Что за дебильная манера время тянуть? — Святослав Степанов, Карина Коршун, Игорь… Вдруг я перестало чувствовать почву под ногами, а голова предательски закружилась. Я не помню, что произошло дальше, но визг зрительного зала и чьи-то руки на талии — единственное, что мне удалось запечатлеть.