***
Тишина. Я сижу на черном диванчике в кабинете Тимати, держа в руках сверкающе чистый бокал с виски. Наставник сидит рядом и не говорит ни слова. Продолжать сложно, но нужно. Я никого никогда не посвящала в это дело. Даже тот разговор с Раммом был весьма поверхностным в сравнении с тем, что я говорю Тимуру. Возможно, просто не было случая. — И я не слышала о нем ни слова полтора года. Эта тема — некое табу у меня в доме, — я сделала глоток и удивилась отсутствию слез. — А потом внезапно узнала, что он… сопродюсер MBAND. Пошли мурашки. Я очень хорошо помню тот момент, когда, сидя с отцом и братом на кухне, я держала в руках планшет. Это, наверное, одна из ужаснейших «вспышек» этого года. Как выяснилось позже, этот мудак имел совесть шантажировать моего папу моим же спокойствием. И единственное, что осталось сделать старшему родственнику — отдать моему горе-муженьку права на работу с лейблом Velvet Music. Отсюда нереальная неприязнь папы и Глеба в сторону ребят, скандал по поводу сериалити Меладзе и нравоучения об отношениях с Артемом. Сейчас уже все кажется простым и очевидным — все буквально как на ладони. Но тогда выглядело очень естественно. «Хочу к Меладзе» — чистая постановка. Нет, продюсерский центр Воскресенского и Меладзе действительно искал группу, но мое участие там — акция спланированная. Когда мы со Святом выступили на дне Рождении у отцовского друга-депутата, они дружно решили сделать проект поинтереснее. Сначала подкидывали нам нереальные испытания, Бадоев изначально был настроен скептически по той же причине. Ну, а дабы лишить меня всего, как мой папа когда-то его, Воскресенский решил добить меня окончательно — разрушил наш коллектив. И вся эта мутатень, все эти скандалы, прохождения через туры и «бла-бла-бла» — придумка этого обиженного идиота. Все просто. Все настолько просто, что хочется плакать. — Я и подумать не мог, что там все настолько серьезно. Усмехнулась и опустошила бокал. Было мерзко. Вспоминать все это, перерабатывать внутри и изливать кому-то. Понимать, что тебя так круто облапошили на всю страну — как минимум, обидно. Еще обиднее лишь за то, что близкие мне люди всеми реальными и нереальными способами показывали мне абсурдность моей идеи. Но Женя же упертая. Дура. — Что он делает теперь? — я впервые повернула голову в сторону репера. Он вздохнул, нагнулся вперед и поставил локти на колени. Ясненько. Хорошего не жди. — Жень, он требует компенсацию за срывы концертов, — мужчина начал хрустеть костяшками пальцев на руках. Я содрогнулась. — Суммы там даже не с шестью нулями. Вот же сука. К глазам в первый раз за общение с Тимуром начали подходить слезы. Он никогда не оставит меня в покое. И он давит на то, что мне близко, и на тех, кто мне близок. Откуда в его «гнилых» руках вообще взялось столько власти? Встав с насиженного места, я подошла к панорамному окну и сложила руки на груди. Я понимала, куда клонит продюсер, и даже догадывалась, что он мне предложит. И, наверное, это единственно верное решение. Однако внутри висел камень. Не из-за возможности больше никогда не выйти на сцену, не из-за окончания такой короткой сольной карьеры. Из-за мстительности людей, из-за их подлости и лицемерности. Это я должна поливать его грязью и ненавидеть до конца жизни! Это он сделал мне так больно, что я полтора года не подпускала к себе людей. Это он разочаровал меня в жизни и убил веру в чудеса. — Других вариантов нет, насколько я понимаю? Медленно обернувшись, я столкнулась взглядом с черными глазами босса. Пока еще босса. Он неуверенно покачал головой. Все стало понятно. — Ну, если только ты несколько лет будешь работать даром. Почему-то, я усмехнулась. Знаете, как удивительна жизнь. Новые и новые сюрпризы, новые и новые задачи, новые и новые препятсвия. Когда же они закончатся то уже? Когда я буду сидеть где-нибудь на берегу моря, почитывать глупый любовный роман и потягивать жутко сладкий молочный коктейль? Когда уже придет конец всем проблемам, умеющим скатываться на мою дурную голову разом? Дайте мне сил, кто-нибудь. — Утро вечера мудренее, — подытожил Тим и встал с кресла. — Тебя подбросить? Отрицательно покачав головой, я вышла из кабинета вслед за наставником. Он не стал переспрашивать и уговаривать меня: прекрасно понимал, что мне нужно побыть в одиночестве. Мы весьма быстро попрощались, а при финальном объятии Тимур Ильдарович тихо шепнул мне на ухо банальную фразу о том, что все образуется. Будто бы в этом кто-то сомневается. Черная иномарка певца скрылась с парковки, а я стояла на месте и жалась в куртку. Было холодно, но я почему-то даже не собиралась заказывать такси. Я лишь обернулась и подняла голову наверх. Москва Сити. Одно из самых красивых мест столицы, где работать/жить хочет едва ли не большая половина населения. А я стою тут и имею право находиться без особых ограничений. Казалось бы, чем не повод для гордости? Но в моей душе даже и намека на это сильное чувство не было. Единственное, чего мне жутко хотелось, — отсюда сбежать. Но ноги будто бы не слушались. Я стояла на месте, смотрела на светящиеся башни и не могла понять, что делать дальше. Тупик. Мыслей в голове было настолько много, что я не могла сфокусироваться на чем-то одном. Предположительный разрыв контракта с Black Star, только-только выкарабкивающаяся София и зверски странные отношения с Раммом. Да и с MBAND тоже. И со Степановым еще. Знаете, вот вроде все точки уже давно поставлены, мы уже черт знает сколько времени не общаемся, а я до сих пор не понимаю: неужели мой лучший друг променял меня на дешевую популярность? Нет, я знаю цели Свята на жизнь, очень хорошо помню наши с ним тысячные разговоры на тему творчества. Однако блондин всегда казался мне человеком слова, справедливым, честолюбивым и… мужественным. Неужто за двенадцать лет дружбы я не узнала о нем ничего? Ни-че-го? — Я так понимаю, все плохо? Вздрогнув, я быстро оторвала взгляд от высотных зданий и скоропостижно обернулась. — Какого черта ты не в кровати? — немного отходя от шока, я тут же перешла в нападение. Ну, конечно же, чтобы Владислав Рамм хотя бы раз в жизни сделал так, как ему говорят — вымысел. Я сложила руки на груди и выжидающе пилила каланчу глазами, придумывая самую грозную расправу. Парень был бледный и объективно уставший. Но при этом стоял передо мной на ногах и делал вид, что прекрасно себя чувствует. Ради меня? — Рамм, ты хоть понимаешь, чем это чревато? А если ты… — Все со мной нормально, — бывший брюнет сделал шаг мне навстречу и как-то по-хозяйски взял мою руку. — Воскресенский? Меня передернуло. Я эгоистично забыла про проблемы молодого человека и тут же вновь погрузилась в тоску. Мой взгляд тут же соскользнул с лица Влада, ибо подкатывающиеся слезы весомо чувствовались. Хотелось разрыдаться, а с другой стороны — выплеснуть ярость. Я жаждала мести и одновременно просто хотела спокойствия. Эта полярность чувств, о которой уже говорилось ранее, меня просто когда-нибудь убьет. Меня начинало трясти: ни то от злости, ни то жалости к самой себе. А Рамм это очень четко ощущал. Через две секунды я уже находилась в теплых объятиях длинного. Уткнувшись носом в его грудь, я не смогла сдержать эмоции и пустила нюни. Да, я портила дорогую футболку парня и даже не пыталась успокоиться, ибо понимала, что это бесполезно. Все, копившееся во мне на протяжении последнего времени, выходило посредством слез и истерик. Это болезненно, разрушительно, но я не могла по-другому. Это слабость. — В этом сила, — будто бы читая мои мысли, произнес молодой человек, чем перекрыл мое и без того слабое дыхание. — Сила в том, чтобы проходить через эту мерзость снова и снова. Легче не стало, гора все еще находилась на моих плечах, но в одночасье я почувствовала бешеную поддержку. Мне внезапно показалось, что все, происходящее в моей жизни сейчас, всего лишь один из ее этапов. Да, сложный. Да, нервный и немыслимо исчерпывающий. И пусть я скажу шаблонно, но «то, что нас не убивает, делает нас сильнее». Рамм прав. В этом сила. Вот мы и стояли в обнимку посреди огромнейшей пустой парковочной площадки перед одним из зданий Москва Сити. Я сцепила руки у Влада за спиной, он заботливо гладил меня по спине. Жадно вдыхая его аромат — запах сигарет и дорогого парфюма — я чувствовала в этом что-то родное. Это сложно объяснить, а может и вовсе невозможно, но многие люди меня сейчас поймут. Ощущение, когда ты не понимаешь, что испытываешь к человеку, но точно отдаешь себе отчет в невероятном комфорте. Меня тянуло к длинному на протяжении черт знает какого времени, но я упорно делала безразличный вид и бежала в противоположную сторону. А вдруг, чтобы стать счастливой, нужно просто открыть глаза? Это я и сделала. Я оторвалась от парня и взглянула на него совершенно по-иному. Он грубый, хамоватый, иногда излишне злой и эмоциональный. Он может быть безответственным, безумно ревнивым, совершающим детские поступки и до ужаса упрямым. Он скептичен, бестактен, а порою просто невыносим. Но именно Владу я рассказала про свой брак. Именно Влад отчаянно пытался наладить со мной контакт, когда я сменила телефон и уехала из города. Именно с Владом связаны самые странные моменты в моей жизни. Господи, сколько времени мне потребовалось на то, чтобы «открыть глаза»! — Ты чего? Карие глаза напротив выражали непонимание, находясь при этом в полной уверенности в себе. Его светлые волосы раздувались ветром, а уголки губ чуть расходились в улыбке. Я медленно расплылась. Я покачала головой и медленно потянулась к Рамму. Даю сотку, он ни черта не понял, но происходящее ему однозначно понравилось. Через усмешку, проявившуюся сквозь наш поцелуй, это было несложно понять.***
Проснулась я от нежного прикосновения к моему позвоночнику. Некто аккуратно вел прохладными пальцами от самого копчика до затылка и обратно. Кожа покрывалась мурашками, а я мягко улыбнулась. Рука парня плавно перебралась на плечо, затем на ключицу, а следом я почувствовала легкий поцелуй в щеку. — Эй, я вижу, что ты уже не спишь, — настроение у Влада, очевидно, было хорошим. — Я сплю, — глупо выговорила я, хватая его за руку и прижимая ее к себе. Молодой человек приземлился рядом со мной. Обнаженной спиной я почувствовала, что он в одежде. Одним движением Рамм развернул меня к себе лицом, и мне пришлось распахнуть глаза. Резкий белый свет буквально ударил в меня, и я зажмурилась. Парень усмехнулся, за что получил от меня в бок. — Вставай. Влад навис надо мной, а я смотрела в его шоколадные глаза и не верила в происходящее. Будто бы передо мной не Рамм, я не в его кровати, а за окном не сверкает солнце. Начало декабря, а на улице просто чудеснейшая погода. Примерно такая же у меня на душе. — Не хочу, — я высунула язык и покачала головой. Мне слишком хорошо. Не хочу это портить. — Давай вставай! — полу-блондин ущипнул меня за бедро и быстро встал с кровати. — Завтрак остыл. — Ого! — заняв вертикальная положение, я округлила глаза и в момент проснулась. — Он точно съедобен? Парень громкой цокнул и, кинув в меня своей футболкой, выдал: — Ты каждый раз это говоришь. Он повернулся ко мне спиной, включил чайник и открыл дверцу холодильника. Я же, перебирая складки полученной вещи, задумалась. «Каждый раз». Звучит так странно. С последних событий прошло каких-то три недели, а столько всего уже изменилось. Я с Владом. Или он со мной. Или теперь мы вместе. Называйте как нравится, но этот факт феноменален и необъясним. Мне сложно осознать его, но я уже третий раз просыпаюсь в уютной студии Рамма и ловлю себя на мысли, что мне хорошо о всего происходящего. Надеюсь, подвохов больше не будет. — Если ты сейчас же не встанешь, твой брат прихлопнет нас обоих! — Что? — я вздрогнула и посмотрела на часы. — Че-е-ерт! Быстро натянув черную футболку парня, я взлетела с кровати. В чем подвох. Мой чуткий и понимающий, но безумно странный братец заявил, что «тусовка без Олейниковой — не тусовка», поэтому мы все дружно ждали момент выписки Сонечки. Это случилось два дня назад. После относительно длительного курса восстановления подругу отпустили на волю, чему, конечно же, рады были все. Она очень быстро шла на поправку, заставила бедного Цоя притаранить ей в больницу холст и вопреки запретам начала творить. Просто без комментариев. Короче говоря, день «икс» выпал на сегодня. Приглашенных гостей целая тьма. Среди них мы с Владом, Олейникова с Цоей и целая куча хоккеистов. Соня с Толиком. Кореец практически не отходил от Софии все три недели, чем вызвал у меня еще большее уважение. Кису в больничной палате художницы я тоже замечала довольно часто, а вот его величество Пиндюра посещал ее редко. Мы пересеклись с ним лишь единожды, но диалога не получилось — парень, заметив дылду рядом со мной, просто кивнул в знак приветствия и вышел. Было неприятно. Несмотря на тот трогательный момент в больнице, ребята не общались. Совсем. Мы очень часто видели Цоя у Сони, когда приезжали туда с Раммом, но они лишь перекидывались парой банальных фраз. Я не знаю толком, что произошло перед его уходом, ибо Влад категорически не хочет поднимать эту тему, но обида, видимо, там есть. Со временем пройдет все. Я уверена. — Спасибо, все было очень вкусно, — едва ли не проворковала я, поставив тарелку в раковину. Только я хотела включить воду, как почувствовала крепкие руки на талии и дыхание в затылок. Я рефлекторно расслабилась, едва ли не повисая в объятиях парня, и наклонила голову, давая ему простор для творчества. Его пальцы уже исследовали мой живот, но меня внезапно осенила мысль: — Влад… — с первого раза озвучить ее мне не удалось. — Влад, мы точно тогда опоздаем. — Ничего страшного, — не слишком заинтересовался блондин, целуя меня за ухом. — Влад, Глеб реально нас убьет. А сил сопротивляться оставалось все меньше и меньше. Эй, обожаемый миллионами, ты чего со мной творишь? — Никто нас не убьет, — спокойно вымолвил собеседник, не собираясь отступать. Он просто не видел моего брата в ярости. У нас одна кровь, поэтому я точно знаю, что ожидать от этого припадочного. — Рамм, прекрати! — усмехаясь, взмолилась я, когда начала понимать, что сдерживать себя уже не получается. — Какая же ты зануда, — парень закатил глаза и сделал шаг назад. Просто. Без усилий. — Ну, шуруй тогда в ванную — застрянешь же часа на два. Влад сложил руки на груди и ждал, когда я освобожу пространство. Я не сдержала улыбки, поцеловала недовольного молодого человека в щеку и отправилась приводить себя в порядок. Я бы даже сказала — полетела.***
В клубе было дико шумно. Огромная компания хоккеистов — а большинство из них с девушками — отрывались, как в последний раз, в то время, когда мы с Соней тихо отсиживались в стороне. Хоть она и держалась молодцом, заметить ее усталость было несложно. Брат находился где-то внутри этой прыгающей толпы, Толик ушел за напитками и пропал, а Рамм последние полчаса вертелся неясно где. И это не могло меня не напрягать. — Может, ты перестанешь уже дергаться и просто ему позвонишь? — блондинка закатила глаза и сложила руки на груди. Классика. — Еще чего, — машинально ответила я, расстроившись из-за своей никчемной актерской игры. — Он сказал, что это какой-то важный звонок. Не буду отвлекать. — Тридцать пять минут назад. — Что? — я скривила бровь. — Он сказал это тридцать пять минут назад. Мало ли что случилось? Н-да, вот что-что, а сеять панику Олейникова умеет. Не сказать, безусловно, что я места себя не находила от волнений и нетерпения, но сама ситуация получалась странной: куда он делся? — Тебе банановый? — Цой, держащий три стакана с непонятным содержимым, появился из неоткуда. — Да, — Соня расплылась в улыбке, а я не нашла ничего лучше, чем по-тихому смыться. Оставлю парочку вдвоем. Под предлогом звонка Крида, который через пятнадцать минут появится на сцене в качестве моего подарка веселящейся молодежи, я поднялась с места и зашагала в сторону выхода. Я не успела и открыть дверь, как буквально уткнулась в накаченную мужскую грудь. — Привет, — я улыбнулась и поцеловала мужчину в щеку. — Я думала, ты не появишься. — Как же, — отец приобнял меня, направляя в противоположную сторону, — должен же я поздравить единственного сына. Где он, кстати? Моя усмешка. — Где-то там, — я ткнула пальцем в танцующую толпу. Лицо родственника искривилось, а я засмеялась. Пока мы с папой шутили на тему «нашего возраста» и нелюбви к тусовкам, его сиятельство Владислав появился в кругу моей видимости. И судя по тому, что он, подойдя к столику ребят, что-то спросил и крутил головой из стороны в сторону, искал меня. Скажу сразу, что отец в курсе наших начавшихся отношений. Не знаю, какого он об этом мнения, но он осведомлен. Уже неплохо. Музыка прекратилась, и начался дикий недовольный вопль. Через несколько минут на сцене появился мой белобрысый друг, и вопль усилился. Я улыбнулась, понимая, что с бонусом к подарку угодила на сто процентов. Егор начал раскачивать публику, а мы с отцом стояли возле барной стойки, как бы со стороны наблюдая за происходящим. Толик с Соней, обнявшись, сидели к нам спиной и вовсе никого не замечали. Куча парочек танцевала в середине зала под мелодичную «Засыпай, малыш». Влад продолжал искать меня глазами. Раньше, чем сумела среагировать я, слово взял лишь мой отец: — Знаешь, я был не прав. Я перевела удивленный взгляд. Мужчина смотрел в сторону Рамма, держащего в руках телефон и, очевидно, набирающего мой номер. Жаль только, что сотовый остался лежать в клатче. — Он внушает мне доверие, — уголок его губ мягко потянулся вверх, а я полностью выдохнула. Боюсь чего-нибудь накаркать, но, кажется, все медленно, но верно налаживается. Сонечка пришла в себя. Наши отношения с Раммом приобрели какую-то ясность. Мой отец принял тот факт, что один из лидеров группы MBAND — пусть и бывший — мой молодой человек. У брата появилась милая девушка, с которой он сейчас кружится в медленном танце под звуки песни моего друга. Человека, который, несмотря на все мои недостатки, остался рядом и остался другом. Все… хорошо? — Чего ты встала? — строго и громко сказал отец, ставя меня в тупик. — Тебя человек ищет! Иди давай к нему. Улыбнулась. Поцеловала его в щеку и пошла навстречу к полу-блондину, даже опасаясь мысли о каком-то подвохе. А зря.