Волки уходят

Он уверенно зашел на привычную трибуну. Толпы его иногда смущали, но к этой он привык, как к родной, даже бумажка с речью только дань уважению. Впрочем, большую часть присутствующих он не уважал, долю оставшихся – уважал не за то, что они тут сидят. Если бы захотел, он мог бы прийти сюда в домашних тапочках с муравьедом на поводке, и они бы только назвали его прогрессивным и креативным. Когда-то он стоял здесь совсем с другим чувством. Когда-то давно, лет семь назад, он чувствовал себя непростительно молодым и глупым среди всех этих и других людей, давно покинувших Совет Волшебников. Смешно. - Доброго дня, дамы и господа. У всех нас был сегодня непростой рабочий день, но мой традиционный доклад, уверен, порадует вас. Буду краток, в конце концов, и меня супруга с сыном дома ждет, - он усмехнулся, и присутствующие сдержанно поддержали смешок. Сто три человека, и почти все лояльны к имеющейся власти. Те, что нелояльны, нужны, чтобы громко лаять, не кусая, и тем самым создавать официальную оппозицию. Другой при нем не будет. Когда-то было иначе. В учебниках эту веху новейшей истории назвали «партийной чехардой» и были чертовски правы. Он помнил кучу самого разного, порой неопрятного и странного народа, собравшуюся здесь исключительно для того, чтобы сказать, как им все надоело, и как они хотят, чтоб было хорошо. Какие-то защитники прав эльфов, сквибов, борцы за легализацию запрещенных зелий… и среди них пара радикально настроенных человек, у которых, к счастью, не хватило ума придумать четкую программу. - Сейчас конец учебного года, так что многие наши вложения становятся видны. Хогвартсский заповедник на днях достроил последний вольер и продолжает закупать редкие виды, кажется, в отчете был жмыр, простите, если ошибся. - По-моему, жмыр был раньше, последним заказали каппу, - вмешался кто-то из зала. - Вполне возможно, мистер Редгрейв, - согласился он с улыбкой. – Я не большой специалист, к тому же, частенько бойкотировал уроки профессора Хагрида. В Корпус Магов-Сирот прибыло трое новых воспитанников из маггловского приюта, все трое довольны. В Мунго закончили оборудование дополнительных палат для оборотней, мистер Люпин постарался на славу в этом году. Вернулась третья партия специалистов, посланных обучаться в неволшебных учебных заведениях; они уже готовят проекты, лучшие из которых лягут на стол к Министру и будут реализованы. Кто бы мог подумать тогда, семь или сколько там лет назад, что именно он будет озвучивать такие вещи. «Лучше называть магглов не-волшебниками», «нужно уважать умение не-волшебников жить без магии», «взять лучшее», «узнать о не-волшебниках больше», «научиться у не-волшебников». Нет, они не нарушали Статут о секретности, но он предполагал, что однажды может случиться и это. Пока мир к такому не готов, конечно. - За прошедший месяц сектор частного бизнеса представил нам новую отрасль, - он вытащил из кармана яркие листовки (изображение на них постоянно менялось), с движением палочки они разлетелись по залу, падая в руки присутствующим. – Карманные иллюзии больших размеров, работают часами. Поиграй с тигром, почувствуй себя бедуином… Возьму себе «лесную поляну» на ночь, - хмыкнул он, - как думаете, коллеги? Хихиканье и шепот подсказали ему, что у этого сектора найдутся почитатели среди тех, кто не может или не хочет творить масштабные и подробные иллюзии сам. Это они теперь такие дружелюбные, а тогда… Он хотел бы забыть те взгляды, которыми его провожали за эту трибуну в первый раз. Кто этот сопляк, недобиток? Как у него хватило наглости прийти сюда? Что он хочет сказать, предложить найти нового тирана? Даже те десятеро, кто пришел с ним, ничем не могли ему помочь. Они были такими же бесправными… Нет, куда более. У него была защита. Это придало ему смелости дойти до конца. - Ну и последнее. Настройка магического телеканала завершена, с понедельника запускаем подготовленный эфир. Несколько шоу, образовательные и новостные передачи… Рекомендую посмотреть. На этом все, как и обещал, приятного всем вечера. Легкие аплодисменты, оживленная возня. Совсем не такая реакция последовала за его первой речью, хотя она была такой же короткой. Тогда было оглушительное молчание, словно уши заложило. Он рассматривал залу, наполненную каменными, недоверчивыми, сочувствующими, сомневающимися и просто удивленными лицами и понимал, что на этот раз постучал в нужную дверь. Да, в тот день он ушел ни с чем, но последующие заседания (тогда они проходили куда чаще) показали, что речь его слышал и помнил каждый, даже если пытался выгнать из головы. Все предельно честно и просто. Не все слизеринцы участвовали в войне. Все они хотят жить нормально и готовы строить новый мир вместе с другими волшебниками. Они помнят свои ошибки и учтут их. Они хотят понять магглов, хотят сделать волшебный мир толерантным и прогрессивным. Они не виноваты в том, что делали их семьи. Они хотят быть лучше. В конце концов, их программа была такой неожиданной для слизеринцев, такой четкой и предельно простой, что многие волей-неволей осознавали ее привлекательность. А поддержка Гарри Поттера, на тот момент уже Главного Аврора, сделала остаток дела. Партия «Возрождение», прозванная в народе «зеленой» (за высокий процент выпускников Слизерина) стала ведущей в Совете, а ее спикер – он сам, Драко Люциус Малфой, - второй по влиянию фигурой в государстве. Заместителем Министра по связям с общественностью. Миллисент Крэбб-Буллстроуд встретила его у двери и передала записку, благоухающую духами его жены. Милли работала у него секретарем с тех самых пор, как он впервые здесь появился, ненавидимый, презираемый и непонятый. Старомодный пергамент. Тори так и не захотела жить по новым правилам. - От Астории, только что, - она подала ее Драко, констатируя очевидное, и слегка поджала губы. - Что-то не так, Милли? - мельком заметил он, отрывая фамильную печать (большое одолжение с его стороны, если подумать). Бывшая сокурсница нахмурилась, что не сделало ее и без того некрасивое лицо симпатичнее; тем не менее, она тщательно следила за собой, одежда была дорогой и качественной, а прическа подчеркивала приобретенную на нервной почве послевоенного времени худобу. Милли не обладала большими талантами, но была верна и исполнительна - именно эти качества она когда-то предложила Малфою без ужимок и вихляний. «Я не смогу связаться с гриффером, сам понимаешь. После войны им все пятки лижут, на меня никто и не посмотрит, - вздохнула она тогда, перед историческим заседанием, безжалостно выставляя на свет всю неприглядную правду о себе. - Фиктивный брак с магглом? Мне дурно от этой мысли, и не говори, что тебе - нет. Политику, любому, даже самому неудачливому и дерьмовому, нужен пресс-секретарь, верный, честный, свой. Так как?» Естественно, он был покорен этим заявлением. С тех пор она неизменно была рядом, молчаливо хранила его тайны, в том числе и ту, которую могла видеть в Малфой-мэноре. - Печать рода больше не действительна. - Но не запрещена, - вильнул он. - Но крайне нежелательна. Даже тебе, - она честно нашла его взгляд и снова поджала губы. - Тори? Драко шумно выдохнул и сделал вид, что высматривает кого-то. - Это был компромисс. - Откуп? - Милли! Просто печать, и ты прекрасно знаешь, как обстоят дела. Мне приходится ей уступать, иначе она совсем взбесится. Буллстроуд помолчала, пока он пробегал глазами текст. - Будем надеяться, они не сочтут это знаком. Малфой спешно развернул записку. Астория требовала его домой срочно. Если что-то со Скорпиусом… - Что у нас осталось? Мне нужно домой, - бросил он. - Ужин с главой Департамента адаптации не-магических изобретений, - Милли не требовалось смотреть в блокнот, чтобы вспомнить это; свое дело она делала прекрасно. - Скажи, что я опоздаю, и заскочи в одну из аптек Паркинсонов, возьми то же, что обычно… - Хорошо, - она покрепче подхватила сумочку и отбыла в ближайший камин, как только они вышли из министерского лифта. «Обычный» список уже состоял из семи наименований лекарств и плавно двигался к десяти. Бедняжка Скорпиус, казалось, переболел уже всем, чем можно, не считая своих обычных аллергий на большую часть детских радостей. У Драко было десять или одиннадцать минут до ее возвращения, так что он зашел в туалет и плеснул себе холодной водой в лицо. В зеркале отразилась усталая вытянутая физиономия. Капли стекали по острым скулам на не менее острый подбородок, хренов скелет. Волосы на макушке поредели за несколько лет, что красоты, конечно, не прибавило. Сейчас бы выпить успокоительного зелья и почувствовать, как покой бежит по венам, затуманивая взгляд и вечно мятущийся рассудок. Но нельзя. Он больше не позволит себе сидеть на наркотиках, пусть даже это успокоительное или зелья-стимуляторы. Если бы не они, Скорпиус бы, возможно, родился куда более здоровым.