Волки уходят

Как приятно и гадко иметь такую дрянь Мне страшно думать, кто хуже: ты или я 7 раса - Ты или я

«Если бы дед дожил до этого момента, он отказался бы жить в Малфой мэноре. Впрочем, именно из-за своих взглядов он и не дожил. Соратники Волдеморта жили поразительно мало». Мысль привычной усмешкой поселилась на губах Драко, переступившего порог собственного дома. С некоторых пор он всякий раз воспроизводил ее, оказавшись в собственной гостиной. Главная гостиная, называвшаяся теперь парадной, всегда была расширенной версией герба рода: роскошь, древность, магия, магглоненавистничество, воплотившиеся в изысканных закругленных линиях викторианского стиля, опасных артефактах в каждом углу и портрете главы рода в золоченой раме на самом видном месте. Драко помнил сухое тепло этой гостиной, ковер, в котором утопали ноги… Чтобы доказать, что его точка зрения и предлагаемая им программа - не фикция, не ширма, ему пришлось впустить на территорию древнего негостеприимного мэнора длинные носы репортеров и журналистов. И - естественно! - создать видимость современности. Камин остался - демонтировать его было слишком трудно даже с помощью магии, - но портреты, артефакты и антикварная мебель вместе с персидским ковром перекочевали кто куда. Их место заняли до тошноты простые предметы обихода (на диване и креслах эльфы несколько часов создавали потертости, чтобы возникла иллюзию частого использования), столик был завален маггловскими изданиями разного толка (вот их-то Драко действительно читал), добавили книжную полку с маггловскими авторами (с этими он и раньше был знаком). Да и репортеров Драко встречал демократично: в футболке, мягких штанах и слиперах. Поначалу пускать приходилось часто. И значительно дальше, чем в парадную гостиную. Еще несколько комнат приобрели другой вид, конюшню демонтировали несколько лет назад, когда последний оставшийся ее обитатель умер от старости. Репортеры задавали неудобные вопросы и статьи писали поначалу недоверчивые, но постепенно ему удалось убедить их. Потому что так было нужно для их же блага. Сложно было сказать, пошли ли перемены на пользу древнему мэнору. С точки зрения благополучия хозяина - да, с точки зрения самого Драко - это было неуловимо неправильно, с точки зрения его жены Астории - это была катастрофа. Астория никогда не заходила в парадную гостиную без надобности. Фактически, она ее ненавидела. И, если честно, она ненавидела все маггловское, минималистичное и чересчур современное: этот стиль в интерьере, его речи, политику Министерства, идеологию Министерства, новую британскую магическую элиту… и свой брак с Малфоем. Это было двоякое чувство, которое Драко всегда видел в ее глазах: ненависть, выросшая на обломках бессильной обиды, и больное обожание, ностальгическая страсть из прошлого. Но сейчас он сорвался с работы не к ней. Асторию он нашел в малой гостиной, она читала книгу. Он готов был поспорить, что это был «роман о старых временах» или «книга в духе нашего славного прошлого». - Где Скорпи? - выдавил он в попытке отдышаться; звякнули зелья, добытые Милли. Астория с недоумением покосилась на увесистый мешочек, моргнула. - Спит, - ответила она, поднимаясь. - А что? Драко задохнулся, но уже не от бега, а от злости. - Тогда зачем ты меня вызвала? - прорычал он, уже зная ответ. Чертова сука. В который раз! - Я что, не имею права повидать собственного мужа? - она с вызовом задрала прелестный маленький подбородок. Драко уже несколько месяцев мечтал ударить ее по этому надменному личику, на котором золотыми буквами написано: «Ты ничего мне не сделаешь». - Что, опять двадцать пять? Ты сорвала мне деловой обед, чтобы показать, что можешь это сделать, и тебе ничего за это не будет? Снова твои идиотские прихоти? - прошипел он, едва сдерживаясь. Он не мог ее ударить и не мог наказать - она не побрезговала бы любым скандалом в прессе. Он не мог не приходить, порой прийти действительно было нужно. Разве мог у них, ненавидящих друг друга до колик, родиться нормальный ребенок? Не говоря уже о том, что она - нестабильная истеричка, а он - бывший наркоман, прошедший реабилитацию? Скорпиус родился с целым букетом заболеваний: от всевозможных аллергий до порока сердца. - Нет, я хотела тебя увидеть, - проговорила она как могла саркастично и дернула полным мягким плечиком, соблазнительно выглядывающим из лифа шикарного платья. Она была красива, нежна, соблазнительна - этого он не мог отрицать. И ядовита точно в той же мере. Заприметив его взгляд, она облизнула губы, и в ее глазах загорелось то, второе, что удерживало ее рядом с Малфоем надежнее внешних обстоятельств. - Тогда может быть, не будем зря тратить твой визит домой? - Астория эффектно повела плечом, и лиф платья сполз ниже, оголив красивую белую грудь. - Ты ведешь себя как шлюха, - процедил он, но взгляд отвести не смог. Она мгновенно изменилась в лице, отвесила ему звонкую пощечину и поддернула лиф обратно: - Я твоя законная жена! - Ты сумасшедшая истеричка, у которой мечты не сошлись с реальностью! - проорал он, багровея от злости. - А у тебя нет ни чести, ни совести, ты забыл все, чему учил тебя отец! - взвизгнула она. - Где твоя любовь ко мне? Где твое внимание? Те же слова, те же жесты, те же упреки… Кажется, все, что у них есть в этом браке. - Все это должно было быть до свадьбы! Ты прекрасно знаешь, почему твои родители не потребовали этого ритуала! Они спихнули тебя мне! - Ты всегда любил только Дафну! - она схватила со стола чашку из-под своего чая и запустила в него, Драко увернулся. - А ты ее ненавидела, думаешь, я не знаю? Так может, твоими молитвами она погибла? - Как ты смеешь? - она замерла истуканом, побледнев в синеву; задел за живое. - Я любила сестру! Это ты ее… Она смотрела на тебя… А ты… Она из-за тебя умерла! Ты не защитил ее! Ты даже не говоришь мне, как это случилось, никто не говорит! Визг перешел в плач, отвратительно жалкий, но искренний. На сей раз она даже не стала театрально падать на пол в ореоле своих юбок и закрывать лицо руками. Если бы все было так, он бы отвернулся и ушел, хлопнув дверью, но так бросить не мог. Рука Драко невольно потянулась к карману мантии, но вместо успокоительного нашла там пустоту. Нет, ему было нельзя, он уже избавился от этой зависимости, он обещал себе. Они с Тори были словно созданы, чтобы отравлять друг другу жизнь и озвучивать самые худшие кошмары друг друга. Она не принимала новый мир и была совершенно одержима идеями вернуть былое величие аристократии, в ее мечтах Малфой мэнор гремел шумными балами и деловыми фуршетами… А он считался самым передовым магом Британии. Он оказался вовсе не тем, чем она его себе представляла. Никто не обязан оправдывать чужие ожидания. И все же она любила его, болезненно, похотливо, получая от близости и радость, и гадливость, и деля их с ним. Ее плач не продлился долго, волна горя быстро сменилась волной ненависти, и она оттолкнула его, энергично прошагав к спальне, спасибо хоть не отвесила еще одну пощечину. С недавних пор она их полюбила. Заходя все дальше и дальше в своей безнаказанности, она, кажется, даже и не думала, что однажды он может сорваться. В конце концов, он не так давно слез с успокоительных и тоже слегка… нестабилен. Особенно когда она переходит все границы. Рука Драко дернулась в путь к заветному карману, который уже больше года был пуст. Глубокий вдох - медленный выдох - повторяй до тех пор, пока не отступит желание делать глупости. - Дорис! - позвал Драко. Пухлая для своего племени эльфиня в смешном чепчике няни заморгала большими глазами и пискнула: - Мастер Скорпиус спит, хозяин Драко! - других отчетов от нее обычно не требовалось. - Приступов больше не было? Эльфиня тряхнула ушами: - Дорис не давала мастеру Скорпиусу фруктового пюре, доктор велел только яблочное и только понемногу, Дорис все запомнила! - Ты поставила заглушку возле кровати? Хочу к нему подняться, - Драко прикинул оставшееся время, снял пиджак и закатал рукава; эльфиня кивнула и открыла рот. - Не волнуйся, я помою руки! Лучше принеси мне чашку кофе прямо в спальню и давай без блюдца и ложечек, мне некогда. Эльфиня неодобрительно шаркнула лапкой, но покорилась. Дорис покорялась во всем, приняла повеление хозяев получать жалование, носить новую одежду и не наказывать себя. Но в вопросах ухода за детьми она была упряма как старый осёл. Скорпиус все еще привыкал спать один в кроватке в собственной комнате. Астория соблюдала традицию как часы: в писаное время отняла его от груди, в писаное же время оставила его в комнате. Драко редко замечал за ней скупые признаки любви к сыну. Это были эпизодические случаи игры или умиления, после чего Астория чмокала Скорпиуса в светлую макушку и отдавала его в распоряжение эльфини. Если он заболевал, она плакала… где-нибудь подальше от его комнаты. Если бы Драко не знал свою жену, он бы подумал, что бедняжка просто не может видеть, как ребенку плохо, что ей жаль его… но он знал, что ей было жаль только себя. «За что мне это? За что наш малыш такой болезненный?» Скорпиусу, как и всему миру, всегда отводилось второе место в планах Тори. А ведь Скорпи был совершенно очарователен в свои несколько месяцев. У мужчин из рода Малфоев была не особенно завидная внешность и гены не из лучших (он был совсем не рад лысеющему лбу и невозможности носить штаны без ремня), но в детстве и в зрелости природа словно возвращала им то, что так безжалостно брала в другие годы. Зрелость доводила их обычную худобу до аристократизма, бледность и повышенную чувствительность к солнцу возвращала поздним старением, и даже неизбежно облысевший лоб смотрелся в эти годы совершенно уместным. А детство… Стоило только посмотреть на Скорпиуса и перестать сопротивляться. Невинный вид, пухлые щеки, голубые глазки… Очаровательно. Малфой одним глотком проглотил принесенный кофе, отставил кружку и присел на край кровати, слыша едва приметный бульк купола заглушки. Когда он смотрел на Скорпиуса, ему казалось, что все совсем не так плохо. Что его брак, его жизнь, да весь его гребаный мир может хоть взорваться, лишь бы этот кроха так же спокойно спал в своей кроватке, а бодрствуя, так же радостно улыбался ему беззубым ртом, так же любил его. А он, Драко Люциус Малфой, выдержит еще один день, еще один месяц и еще один год без успокоительного зелья и… …и без постоянного присутствия в своей жизни Гарри Поттера тоже выдержит.