Волки уходят

Сьюзан опасливо сжала в руке сумочку. Место, в котором она оказалась, почти пугало: крошечный островок, на несколько десятков футов удаленный от суши. Вокруг надсадно орали чайки, трава под ногами замочила ноги, хотя дождя и не было – сюда долетали брызги особенно удачливых волн. Захотелось аппарировать обратно и вернуться в привычную, полную людей атмосферу Министерства, толпу, в которой легко спрятать собственное одиночество и почти поверить, что его нет. Здесь были только океан, скалистый остров, жуткий ветер да она сама. Сьюзан почувствовала себя не просто одинокой, но голой… до костей. Словно этот ветер сдергивал с нее не только легкую летнюю мантию, но и все те панцири, за которыми она пряталась и пряталась… Она поспешно вытерла набежавшие слезы. Что-то в последнее время эта слезливость совсем ее замучила, появляется ни с того, ни с сего, мешает ее всегдашнему самоконтролю. И вообще, может быть, ей дали неверные координаты для аппарации? Она сверилась с запиской. Нет, все верно. Эта мысль заставила ее собраться с силами и обернуться. У другого края островка ютился домик с мансардой. Вид у него был суровый: побитые песком, водой и ветром камни облицовки местами скрошились почти до стены, деревянные ставни выглядели гнилыми, да и крыша над крохотной мансардой скорее всего протекала. За домом виднелся большой камень, очевидно, защищающий его в штормы. Кому вообще могло прийти в голову построить дом в таком месте? Отлично. Гнилой сарай на краю света, и здесь она собралась решать свои проблемы, которые под силу решить только богу, если он вообще есть. Она глянула на часы. Еще и опоздала: слишком долго раскладывала дневные документы (и не могла бы поклясться, что не тянула время), теперь стоит здесь, решаясь неизвестно на что. Если там сидит какая-нибудь пятисотлетняя ведьма с хрустальным шаром или шарлатанка вроде покойной Трелони, она просто развернется и уйдет. А если какой-нибудь недалекий дедок, мнящий свои маразматические проповеди истиной… тогда еще и сообщит об этом Министру. Пусть посодействует отдыху старичка в Мунго. Тем временем, она открыла истерично всхлипнувшую дверь и оказалась… во вполне жилой теплой комнате. Справа – что-то вроде гостиной с камином в полстены и множеством кресел, пуфов и мягких пледов, лежащих то там, то сям. Слева – крохотная кухонька, на плитке фырчал чайник. Из-за потертой портьеры (она думала, там окно), выглянула улыбающаяся физиономия хозяина. Он выглядел неприлично молодо, самое большее на двадцать восемь. Гладко выбритые скуластые щеки, оттопыренные уши, едва прикрытые прядями волос, домашняя мантия. Смешной, нелепый мальчишка. Что он здесь делает? - Что вы здесь делаете? – строго спросила Сьюзан. Мальчишка улыбнулся еще шире: - Мою посуду. Здесь бывает очень много гостей, а после них остаются чайные чашки и блюдца из-под печенья. Кому-то приходится мыть их. Теперь Сьюзан заметила палочку, которой он водил туда-сюда, жонглируя заклинанием. На плитке зачихало. - Будьте добры, выключите. Да-да, иногда и маггловская техника очень кстати, не кипятить же котелок на костре, как средневековый маг! – рассмеялся хозяин. Сьюзан машинально махнула палочкой и настороженно уставилась на хозяина. Он без труда выдержал ее строгий взгляд, приподнял брови и кивнул на плитку: - Можете налить чай, кажется, заварка осталась. И чашка была, там, в шкафу сверху. Налейте и мне. Вы ведь мисс Сьюзан Боунс? - Да, это я, - проговорила она; одна рука машинально сжала сумочку так, что костяшки пальцев побелели, а вторая с некрасивой резкостью обрисовала требуемые фигуры палочкой. Две чашки стремительно, как хищные птицы, выпрыгнули из шкафчика и опустились на стол так резко, что одна жалобно хрустнула. - Не нервничайте вы так, это всего лишь чай! – улыбнулся мальчишка, отер лоб и с помощью Репаро восстановил поломку. – Так-то лучше. Давайте-ка я сам, пока вы не облились кипятком. Он вдруг отложил палочку и подмигнул ей: - Не хочется портить отличный чай магическим вмешательством. Чашки, чайник, заварник, блюдце, маленькие ложки – все быстро мелькало в его ловких руках. Чай пах травами, и она машинально отпила, но сразу же спохватилась и подозрительно принюхалась. Чабрец, лимонник, мята… может быть, немного черного чая. Он следил за ее принюхиваниями с насмешливым видом. - Видите, ничего страшного. Меня зовут Лайонел, а вас – Сьюзан. У вас не все в порядке в жизни, а я могу помочь, - сообщил мальчишка, сев в кресло напротив. - Вы даже не знаете, кто я такая, - огрызнулась она, нервно ерзая. Именно так она огрызнулась психологу, к которому как-то, в особенно отчаянный момент, пришла. Это было так модно и все так уверяли, что после этого «жизнь становится совершенно другой», а в ее мире не поменялось ни единой краски, все те же оттенки серого. Лайонел грустно улыбнулся, вздохнул и кивнул, мол, раз вы так хотите… - Вы Сьюзан Боунс, знаменитая секретарь Министра, известная своей принципиальностью, верностью Гарри Поттеру… а также тем, что живет в не существующем браке с человеком, который проводит дни и ночи на работе и в Мунго. Боунс почувствовала, как лицо наливается кровью от невиданного ранее унижения. Неужели такой ее видит молва? Неужели это так… так очевидно для всех? Она всегда думала, что ее работа защищает от сплетен, что все знают ее как карьеристку… что они с Энтони для всех давно уже в браке, просто очень заняты работой. Она хотела бы сказать «Как вы смеете?» или «Я не опускаюсь до сбора сплетен о себе!» или что-то столь же достойное. Но чертовы слезы, откуда они вообще взялись..?! - Поплачьте, - кивнул Лайонел и вдруг в два шага оказался рядом с ней, присел на корточки возле ее кресла, – здесь многие плачут сначала. Потом всегда легче, а вы давно не плакали… Почувствовав теплую руку у себя на спине, ощутив идущую от нее уверенность и силу, Сьюзан поняла, что уже много-много дней никто не прикасался к ней с такой заботой… Заглянула в глаза, не нашла в них ни усталости, ни сочувствия, только готовность помочь, услышать, побыть рядом. Слова полились из нее рекой. Лайонел слушал, не перебивая, местами крепко сжимая ее руку. Позже она плохо помнила, что именно говорила, сколько раз ревела, а сколько – сжимала в ответ его руки. Теперь она понимала Парвати, ставшую куда менее нервной после визитов сюда. - Вскоре вы познакомитесь с другими людьми, бывающими здесь, Сьюзан, - сказал он, стоя в дверях; было почти одиннадцать вечера. – Не бойтесь, все они такие же, как вы. А когда вы достаточно окрепнете, чтобы принять свою жизнь как есть, я покажу вам, как все изменить. Морской ветер ударил ее в лицо, раздал отрезвляющие пощечины. Сьюзан обернулась, смутно надеясь, что домик вместе с человеком внутри исчезнет и окажется сном. Но мальчишка улыбался ей с порога дома… нет, молодой мужчина с мудрым понимающим взглядом. Даже его оттопыренные уши перестали казаться ей нелепыми. Она встряхнулась и спешно аппарировала. В Лондоне шел дождь, и Сьюзан, было, привычно съежилась под тонкой кофтой, стремясь поскорее добежать до своей квартиры. …но дождь вовсе не был холодным и неприятным. Она вдруг поняла, что может не спешить, что ей безумно – до сжавшегося сердца – хочется гулять: зайти в любое кафе, съесть сладкого и узнать у официантки или официанта, как их зовут и что происходит у них в жизни… Сьюзан рассмеялась, вдохнула полной грудью и пошла куда глаза глядят.