Iter genuinum/Via vera

Авель Найтлорд - 21.12.2088. В старинных катакомбах Ватикана всегда было сыро и холодно. Ничто не нарушало глубокой тишины, кроме капель воды, срывашихся с потолка, глухим эхом отбивавших дробь на древних, каменных плитах, которыми были вымощены тёмные корридоры. Только тихие, плавные, но стемительные шаги нарушали здешний покой. Вскоре, вывернув из-за поворота, показался и сам обладатель гибкой походки. К неприметным, кое-где уже проржавевшим, железным дверям решительно направлялся странный мужчина в чёрных одеждах. Его казалось бы седые волосы отливали серебром, в свете тусклых аварийных ламп. Он замер у двери, и, стянув перчатку с алым крестом, приложил ладонь к индификационной панели. Старые створки с шипением разомкнулись и священник шагнул внутрь, дрожащими руками натянув перчатку обратно. Как только двери за ним закрылись, в просторной зале, в которую он вошёл, зажегся свет, выхвативший из мрака спасательную капсулу Арка, стоявшую на постаменте посреди комнаты. Авель подошёл к ней, усевшись на одну из ступеней своеобразного зиккурата, сложив руки на капсуле и положив на них голову. Он с огромной тоской глядел на девушку, лежащую внутри саркофага. Казалось, она спит, сложив тонкие, исписанные ниточками хны ладони на груди. Её смуглое личико умиротворённо покоилось в обрамлении прекрасных, как лепестки багровых роз, волос, всегда отдающих теплом солнца. Её глаза, были закрыты, а тёмно-синие губы были изогнуты в лёгкой улыбке. Её белоснежное сари делало её ещё больше похожей на святую. Ночная Святая. Лилит Саль... Авель всегда винил себя в её смерти. Она столько раз просила его одуматься, а он не слушал её. Почему, все, кто ему дорог умирали? Он жаждал найти ответ на этот вопрос, словно мафусаил, одержимый Жаждой. Он знал, что таким чудовищам, как он, нет пощады и он должен ответить за свои грехи. Но почему другие должны расплачиваться за него жизнями? Авель вновь не смог сдержать слёз, содрогаясь от беззвучных рыданий. Лучше бы он вообще не появлялся на свет... *** Авель Найтлорд сделал первый вдох сам, без помощи всякой аппаратуры, 21 декабря 2088 года, в научно-исследовательской лаборатории Лондона, и тут же зашёлся плачем. Кто-то из учёных облегчённо вздохнул - наконец-то подопытный выжил! И он был совершенно здоров и полон сил. С физической стороны, этот малыш был идеален по всем параметрам. Но как говорится: не без ложки дёгтя... Характер ребёнка оставлял желать лучшего. Если сначала всё списывалось на возраст ребёнка, то после, когда он подрос и узнал о своём предназначении, его агрессия к людям не поддавалась объяснению. Поговаривали, что он психически нездоров, и его нужно "утилизировать", а на его место вырастить нового испытуемого. Но уже после объединения генмодификантов, когда вопрос встал боком, за него вступилась Лилит Саль, взяв на себя всю ответственность. Авель тогда ничего этого не знал. Потому, что он сбежал. В город. Он тогда долго бродил по улицам, восхищаясь всему подряд, пока не потерялся. Тогда испуганного и заплаканного мальчишку нашёл Каин. Он тоже сбежал, чтобы найти и вернуть, пока их не хватились. Лилит ведь только поручилась за него, а этот мальчишка решил сбежать не подумав о других. К счастью, всё обошлось. Авель так и не узнал, что пообещала тогда Лилит. Она часто вступалась за него, защищала от всех и вся, даже спасла ему жизнь, найдя его посреди багровой пустыни, выброшенного, обессилевшего, уже потерявшего надежду на спасение. А он? Он как и всегда ограничился сухим "спасибо", считая, что этого вполне достаточно. Он стремился показать себя взрослым, но Лилит знала, что в душе он всё ещё ребёнок. Наивный, запутавшийся в себе ребёнок. Он верил всему, что говорил его брат. Он убил миллионы невинных, даже не зная, за что он лишал их жизни. Она пыталась переубедить его, но он не слушал её, безоглядно доверяя тому, кто называл себя его старшим братом. Она простила его. Ведь он ребёнок. Она стала Чёрной Святой, началась война с Кровавой Троицей, переговоры... Он вызвал Лилит на переговоры 21 декабря,в его день рождения, отправив их с Сес "повеселиться, праздник же" в Тунис. Они не сразу заподозрили неладное. И опоздали... Глядя на оторванную голову Лилит в руках брата, он вдруг понял, как ошибался. И теперь, когда её тело лежало здесь, он раз за разом всё больше винил себя в том, что произошло. Он снова и снова, проливал слёзы у её "гроба", всё больше походя на того заплаканного малыша, что испуганно прижимался к нашедшему его брату. Он жил в настоящем, постоянно оглядываясь в прошлое. Он стал неуклюжим священником, любящим сладкое, он дурачился, и улыбался, оставаясь самим собой. Вечно ребёнок. Вечно скорбящий...