Мечтам свойственно сбываться

      Новости, которые принёс злополучный приём, нужно было ещё переварить. Этому способствовало неожиданное уединение, пусть и весьма относительное. Преподаватель по этикету, который был своеобразным нянем Северуса, вернулся в особняк после новогодних праздников, поэтому большую часть времени я занималась тем, чем хотелось. Ощущения были двоякие. Шарлотта уехала вместе с оказавшимся адвокатом Уолтером, а Гордон погрузился в работу, в подробности которой меня не посвящали. После приёма я получила несколько писем от бывших подруг Эйлин, но было очевидно, что говорить нам не о чем. Уж слишком мало я знала об их жизни, а они — о моей, к тому же ни с кем из прошлой жизни сближаться мне не хотелось. Тем более мне нужно было хорошенько подумать над тем, что уже успело со мной приключиться.       Меня всё ещё беспокоила история загадочной смерти Тобиаса. В тот день, когда я сбежала с сыном ночевать к миссис Адлер, мне и в голову не пришло, почему незваный гость описал его смерть именно так. Поднялся в воздух и упал на штырь — странно, очень странно. И теперь, когда я знала, что тогда ко мне приходил сын Олливандера, в моей голове ничего не сходилось. Почему же магловский полицейский сказал, что у Тобиаса был сердечный приступ? Маги обставили всё именно так? Но кому могла понадобиться его смерть, кроме, разумеется, меня самой? Картинка не складывалась. К тому же похороны организовывал Гордон, а не я, и мне даже не пришлось ехать на опознание, чтобы убедиться, что это именно мой муж. Вопросов в этой задачке было явно больше, чем ответов, и я даже и не знала с чего начать. Палочка, которая оказалась сестрой палочки Тома? Проваленный план Дамблдора? Размышления об этом меня так ни к чему и не привели, кроме решения ни под каким предлогом не вступать в контакт с последним. Откуда мне знать, чем это для меня грозит.       Однако поиск ответов был не единственной вещью, что меня занимала. Стремительно приближался пятый день рождения Северуса, и Гордон закономерно захотел закатить вечеринку не меньше, чем проклятый приём, но одна мысль о подобном мероприятии вызывала у меня состояние близкое к нервному тику. Но мне удалось отстоять детский праздник с минимумом взрослых с его заметному неудовольствию, которое вскоре сменилось настораживающим энтузиазмом. Как мне потом объяснила леди Элизабет, ему не хватало шума в доме и общения вне работы уже много лет. — Представь себя на его месте, Эйлин, — сказала она, делая вид, что сидит в кресле, как и я. — Твой ребенок вырастает и покидает тебя отнюдь не самым лучшим образом, а все твои знакомые и друзья проводят праздники со своими семьями, обрастают внуками и всё меньше говорят о работе, потому что с годами она уходит на второй план. И тебе остаётся лишь проводить одинокие вечера в компании последних приятелей-холостяков за бутылкой бренди или с призраком своей прабабки. Ещё пара лет — и Гордон начал бы вести философские беседы с домовиками. Не спорю, они намного умнее, чем полагают многие так называемые чистокровные, но такое в светском обществе не поймут. — Как будто вы сами не волшебница, — усмехнулась я. — Временами мне кажется, что вы мыслите куда более прогрессивно, чем многие из моих знакомых. — И не такой станешь, проведя почти сто пятьдесят лет с молодежью, которая куда больше заинтересована в болтовне с призраком, чем умудренные старики. К тому же я вовсе не чистокровная, как ты сама прекрасно знаешь, — добавила леди Элизабет. — Но, спешу тебя заверить, моя дорогая, я настоящая маркиза, поэтому у меня есть представление о том, что же такое настоящие честь и благородство, не чета этим изнеженным колдунам!       Я хихикнула в свою чашку с чаем. Насколько мне было известно, брат леди Элизабет не оставил наследников, а сын не горел желанием вступать в наследство, но она всё равно гордилась тем, что Принцы уж настоящие аристократы, в отличие от чистокровных волшебников. И признавать, что её потомки сами стали «изнеженными колдунами», призрак не хотела. — И как же так вышло? В то время была не столь сильна идея о чистоте крови? — Вовсе нет. Если взять список священных двадцати восьми, то едва ли хоть одна из этих фамилий будет по-настоящему чистокровной. Маги или нет, но все склонны к вырождению. Маги позже маглов пришли к мысли, что инцест ни к чему хорошему не приведет, вот и возникали всякие Гонты и Маккинли, да и те сгинули… В наше время это решалось просто. Символическая сумма — и у нищей, но чистокровной семьи откуда-то из Германии появлялась симпатичная кузина, которую родители отправили учиться в Хогвартс под другой фамилией. Кажется, так я приобрела одинокую тётушку из Франции, — взгляд леди Элизабет затуманился, хотя было сложно судить по и так полупрозрачной даме. — Но от слухов это, разумеется, не спасало. — На мой взгляд, чистота крови переоценена. Ещё одно нелепое ограничение, которое только расширяет пропасть между самими же волшебниками. — Согласна, а ведь нас и так мало. Однако твоему отцу такое лучше не говорить. Он всячески открещивается от слухов, что его прабабушка была из маглов, не расстраивай его ещё больше.       Мы заговорчески переглянулись и рассмеялись. Меня позабавила сама идея того, что Гордон умеет креститься, как и то, что отец может что-то активно отрицать. Ему вряд ли были равные в том, как плести словесные чары. — Ма-ам! Бабушка Лиззи! — послышался голос Северуса из коридора. — Я вам сейчас такое покажу!       Он залетел в комнату и остановился на середине, тяжело дыша, а затем рухнул на ковер, где и остался лежать в позе морской звезды. Леди Элизабет неодобрительно поджала губы, но ничего не сказала. Я тоже не собиралась делать замечание. Сколько тех лет осталось, пока он может вести себя свободно? Отнимать у него эти крохи у меня не было права. — Я умею делать колесо! — выпал он, а затем уставился в потолок с грустью человека, чьи думы были очень тяжки. — Вот отдохну немного — и всё покажу. Нужно энергию накопить. — Мне кажется, тебе стоит показать этот трюк в более просторном месте, — дипломатично заметила я. — И, разумеется, после чашки чая. — С молоком? — заинтересованно поднял голову сын. — Конечно! И с шоколадным печеньем. Северуса не нужно было долго уговаривать попробовать фирменную выпечку Линки, и через пару минут он уже не вспоминал о том, что собирался стоять на голове. Это было временным решением, но в крошечной Розовой гостиной подобное действо было потенциально разрушительным. — Кого бы ты хотел увидеть у себя на дне рождении? — спросила я, когда с третьим по счёту печеньем было покончено. Северус нахмурился и под внимательным взглядом леди Элизабет вытер пальцы салфеткой вместо того, чтобы их облизать. — Я могу пригласить кого угодно? Прям кого хочу? — переспросил он и задумался, увидев мой кивок. — Шарлотту! Только без Уолтера, он мне не нравится. И бабушку тоже! Другую бабушку, — пояснил он для леди Элизабет. — Бабушка Лиззи и бабушка Лисси… Только она старенькая, сможет ли приехать? — Мы её вместе навестим, — успокоила я Северуса. И правда, с тёткой Тобиаса мы не виделись целую вечность, так что я уже успела забыть, что у сына есть родственники со стороны отца. — Она ничего не знает о магии, поэтому ей будет тяжело здесь находиться. — Точно, она же маггла, — мордашка Северуса на миг стала печальной, а затем он просиял. — То есть у нас будет стр-рашный секрет! Я правда-правда ей ничего не расскажу, мам! — Я верю в Вас, молодой человек, — серьезно кивнула леди призрак. — Может ты хотел бы пригласить кого-то из ребят, с кем ты познакомился на приёме? — Фрэнка! — тут же выпалил он. — И Джонни, Джонатана. И Рэга с Сириусом. И Цисси… Она очень добрая и даже подарила мне шоколадную лягушку! Правда, её съел Пожиратель, но это от меня она убежала. Мы с леди Элизабет переглянулись. Лонгботтомы, к тому же Блэки в полном составе — нельзя же пригласить только одну из сестёр. Нравится ему Нарцисса? Замечательно, хорошо, что не Беллатриса, а то нервных клеток в моём организме не останется к тридцати. Где французские Малфои, там и британские — вот и плюс восемь персон в список. Я было схватилась за голову, пытаясь всё подсчитать, как Гордон успел меня успокоить новостями. От Блэков вместе с табором детей изъявили желание приехать Орион с Вальбургой, а французские Малфои прислали подарок по почте. Последних скосила драконья оспа после посещения экзотического питомника, но прогнозы были хорошие, так что им грозило пару недель провести в изоляции под надзором колдомедиков. Затем по не слишком здравому размышления я решила отправить приглашение Тому. А что? Это его крестник по магическим законам, не пятая вода на киселе. Правда, о последнем я не рассказывала никому, даже Северусу. Сын на приёме Риддла не видел, и мне пришлось поломать голову над тем, чтобы он ненароком не выдал фальшивое имя странного дяди, который просил его заключить Нерушимый обет. Но Северус только обрадовался тому, что у него есть еще один секрет, и целых два дня ходил насыщенный, будто его посвятили в государственную тайну. Отец же был рад тому, что я следую его совету и присматриваюсь к перспективному полукровке как к потенциальному мужу. Ему было невдомек, что мне эта сторона жизни пока не интересовала — слишком свежи были воспоминания о предательстве жениха и о смерти безразличного мне Тобиаса. Хотя я сама не до конца понимала, почему я даже допускаю подобные разговоры, если знаю, чем всё может закончиться. Хотя, если так подумать, в данных обстоятельствах Том не сможет убить моего сына, так что хоть где-то я смогла подстраховаться. — Это платье недостаточно нарядное, — выразил свою оценку Гордон. На нём по какой-то причине была традиционная мантия, так что контраст с моим нарядом из маггловской жизни был силен. — Зачем наряжаться, если это «всего-навсего детский праздник»? — парировала его же словами я и взялась за любезно подставленный локоть. Разумеется, о порядке и традиционности на пятилетии Северуса не шло и речи: в первые же двадцать минут после встречи Регулус и Сириус подрались, а затем также быстро помирились, после чего уселись по обе стороны от Беллатрисы и всячески её изводили. Девочку куда больше огорчали не двоюродные братья, а сам факт того, что ей определили место за детским столом, но я исправила эту ситуацию, заставив Рега и Сириуса разочарованно застонать. Впрочем, они быстро переключились на Меди, а Северус был слишком поглощён болтовней с Фрэнком, чтобы обращать внимание на что-то иное. Я же сидела как на иголках. Белла оказалась милейшей девочкой в самом расцвете подросткового бунтарства, и я с тоской припомнила своих учеников, которые остались в прошлой жизни. Но беспокоила меня вовсе не она. Малфои вместе с Томом заявились с опозданием и извинениями, от которых даже Аластор подобрел — или так на него действовало присутствие Шарлотты? На этот раз мы с Томом уже не делали вид, будто незнакомы, и говорили уже без особого официоза — хаотичная атмосфера детского праздника тому способствовала. Правда, особой теплоты в нашем общении не было — к неудовольствию Гордона и почему-то Абраксаса. Том же по-мальчишески подмигнул мне, когда моя дуэнья в лице отца отвернулась. Да уж, понять бы еще, что творится в этой голове! — Мы благодарим за приглашение! — напыщенно сказал Люциус по примеру отца и, немного поколебавшись между детским столом и соседством с похожей на дикобраза Беллой, сел между Нарциссой и Северусом. На его колени тут же прыгнул Пожиратель, избравший мальчишку в качестве стула на вечер, и Люциус оказался беспомощен перед обаянием рыжего бандита. — Как же быстро растут дети, — улыбнулся Абраксас, глядя на сына. — Казалось бы, совсем недавно Люциусу тоже исполнилось пять… — Кажется, раньше он был куда меньше ростом, — задумчиво добавил Том, глядя в ту же сторону. — Люциус? — Да нет, Северус, — ответил он и положил свой подарок на стол. — Чужие дети растут куда быстрее собственных, — хмыкнула я. — Со стороны всегда заметнее. — С каких пор он стал мне чужим? — парировал Том с усмешкой. — Если так подумать, то ближе нас с тобой у него никого нет. Абраксас неуловимо изменился в лице, будто пытался произвести сложные расчёты или прикинуть причины иронии друга в таком контексте. Я удержалась от того, чтобы закатить глаза, только тяжело посмотрела на веселящегося мага. Пусть думает, что хочет, а я девушка, то есть вдова — приличная, хоть сейчас на обложку журнала для домохозяек. Том выдержал мой взгляд с достоинством и на этот раз без ребяческого подмигивания. — Если подумать, то парень на тебя очень похож, Том, — деланно непринуждённо заметил Абраксас. — Одно лицо! Я онемела от неожиданности. Мы с Томом сначала посмотрели на него как на сумасшедшего, а затем в голос захохотали. Северус вместе с другими детьми обернулся на звук, и смех усилился. — Да уж, черноволосые, как половина Великобритании, — выдавила я, отсмеявшись. — А нос? — спросил Том и приосанился. Я захихикала. — В отца! Правда, тот блондином был… Как вы, мистер Малфой. Абраксас выглядел не то обиженным, не то потерянным, но не сказал ничего в ответ на наши не слишком понятные подколки. Отец впервые за вечер смотрел на меня с одобрением. Наверное, представлял, что моё обаяние настолько сильно, что от него теряют дар речи все мужчины. Я же была рождена отцовским разочарованием ещё в прошлой жизни, так что оставалось только держать марку. Абраксас присоединился к Блэкам за столом, и нам не оставалось ничего, кроме как последовать его примеру. Вот только быстро стало очевидно, что общих тем в этом кругу не так уж и много. — Не знаю, что нравится нынешнему подрастающему поколению, так что я выбрал шахматы, — сказал Абраксас, и я с облегчением схватилась за его слова как за спасательную соломинку. — Через пару лет он до них дорастет, — кивнула я. — Заодно и сама научусь играть. — Эйлин, неужели ты не умеешь? — удивился Том. Я смущенно пожала плечами. Ответа на этот вопрос я не помнила. — Кажется, когда-то играла, в прошлой жизни. В последние лет шесть мне точно было не до этого. — Самое главное — стратегия! — с видом знатока выдал Абраксас. Белла фыркнула и скрестила руки на груди. — Считать ходы вместо того, чтобы по-настоящему играть? Так себе развлечение! — Рассуждение, достойное Гриффиндора, Беллатриса, — чопорно сказала Вальбурга и заслужила косой взгляд Исидоры Лонгботтом. Атмосфера накалилась. — Шахматы — высокоинтеллектуальная игра. — Неужели вы опять всё сводите к давней факультетской вражде, миссис Блэк? — холодно поинтересовалась та. — Гриффиндор выпустил немало знаменитых гроссмейстеров, — спокойно улыбнулся Том. — У всех из них есть свои стратегии и любимые партии, но когда-то они занялись игрой всерьез лишь потому, что им это нравилось. Нельзя отделить одно от другого. Вальбурга усмехнулась. — Вам стоит поучиться игре у мистера Риддла, дорогая, — сказала она мне благосклонно. Я ответила улыбкой. Ещё одна сводница нашлась! Или это разновидность иронии от представителей священных двадцати восьми? — Я больше за удовольствие от процесса, и если уж играть с мастерами своего дела… Что ж, я умею проигрывать. И получать удовольствие от проигрыша я тоже умею, иногда даже больше, чем от победы. Я отправила в рот клубнику и улыбнулась Тому. Пора тебе узнать, что в отношениях с женщинами выигрыш — уже поражение. В один прекрасный день, который пришёлся на первую неделю после дня рождения Северуса, мой день начался с горы брошюр прямо у чашки кофе. Я взяла одну из них и уперлась взглядом в улыбающееся лицо ведьмочки в зелёной мантии. Она задорно подмигнула и помахала рукой в ответ на моё недоумение. — Мам, что это? — спросил Северус, вытягивая шею, а затем прочитал: — Больница… Св. Мунго! Кто-то заболел? И кто такой этот Св? Ты когда-то там была, я помню! — Св. — сокращение от «святой», — ответила я и повторила вслед за сыном: — И правда, папа, кто-нибудь болен? — Лично я чувствую себя прекрасно, но дело не в этом. При Мунго есть курсы помощников целителей и аптекарей. Не думаю, что первое тебя заинтересовало, но, возможно, тебе захочется пойти по стопам своей матери. — Бабушка была аптекарем? — заинтересовался Северус.       На его щеке был след от клубничного джема, а вид у него был чрезвычайно довольный. Он, в отличие от меня, был ранней пташкой и успел проглотить завтрак за одну секунду, а теперь «степенно» пил чай со взрослыми. Я дала ему салфетку, и он с забавной гримасой попытался вытереть чистую щеку. Я хихикнула. — Когда мы только познакомились, — подтвердил Гордон и, не выдержав, помог Северусу разобраться с пятном. — К тому же весьма талантливым. У неё всё выходило легко, и ей даже удавалось усовершенствовать некоторые рецепты. Она не гналась за патентами и успехом, хотя могла бы… И её талант достался по наследству твоей маме. Правда, Элли? — Очень в малой степени, — сковано улыбнулась я, припомнив свои жалкие потуги приготовить какое-нибудь зелье. У меня выходило вполне сносно, если верить учебнику, но даже убираться я любила больше. И почему все ингредиенты для зелий такие мерзкие? — Это преуменьшение, — усмехнулся Гордон в ответ без задней мысли и одобрительно сжал мою ладонь. — У тебя всегда было Превосходно по зельям. — А какие ещё остались варианты?..       Конечно, я понимала, что и так прошу многого, но заниматься чем-то настолько неприятным не хотелось. За то время, что я провела в так называемом семейном гнезде, я больше отдыхала после предшествующих волнений и переселения в новое тело, но теперь у меня было достаточно времени и желания, чтобы изучать мир, в котором жила. К счастью, выбирать было из чего. Под брошюрой Мунго оказалась листовка из Аврората, которую забраковал уже Гордон, с чем я решила согласиться. Да и чем там занимались, кроме поимки преступников? В стопку сомнительных вариантов пошли вакансии продавца сладостей, подмастерья аптекаря и библиотекаря в Хогвартсе. И забракованные варианты с руки Гордона множились до тех пор, пока Северус не протянул мне листовку с ярким заголовком. — Ма, смотри! Министерство магии! — выпалил он. — Там папа Люци работает! — Папа Люци? Люциуса? — заинтересовался Гордон. Я припомнила, что Эйлин едва не вышла замуж за Абраксаса, и выдавила кривую улыбку. — Какое странное сокращение имени. — Ага, его, — энергично кивнул сын, довольный, что именно его брошюра заинтересовала дедушку. — Он очень ва-ажный, и папа у него такой же. И блондин, как… Как… Мой папа?       Его лицо стало из весёлого недоуменным, а потом и вовсе скривилось, как будто он съел дольку лимона. Я подхватила его на руки, не обращая внимания на тихую панику Гордона, и усадила его на колени. Северус всхлипнул и вцепился пальцами в мои ладони. — Да, как папа, — шепнула я, обнимая его крепче. Он был напряжённым, как струна, и слегка покачивался из стороны в сторону, как будто игрушечный. — Я сделаю чай, — сказал Гордон и быстро ретировался, позабыв, что в таком случае можно позвать домовика. Ну и ладно! — Тот д-дядя сказал… Его нет б-больше… Он же… В-вернется, мам? — сказал Северус сквозь слёзы. — Нет, солнышко, папа не вернётся. — Я х-хочу видеть папу! — Он не может прийти. Не бойся, папа в месте, где ему хорошо. — Ему, наверно, одиноко, — грустно прошептал Северус, обмякнув в моих руках. — Он не один. За ним приглядывает бабушка Катерина, моя мама, помнишь? И теперь он с небес смотрит на нас. И знаешь чего он хочет, солнышко? — Северус мотнул головой. — Видеть нас счастливыми. — Но… Я скучаю, — вздохнул сын и положил мне голову на грудь.       В моем горле стоял ком, и я поняла, что тоже плачу, хотя этого самого Тобиаса так и не успела толком узнать. Да и не хотела, не пыталась, да что там, после похорон постаралась забыть о его существовании, как будто его никогда и не было. Но он оставался отцом моего Северуса. — Я тоже, солнышко.       Он заерзал и уткнулся носом мне в блузку. Та сразу намокла, но мне было безразлично. Я понятия не имела, как утешать. Да, у меня были ученики, которые приходили ко мне за объятиями, советом или ласковым словом, но это всё равно было не то. Они не были моим ребёнком, который столкнулся с горем. — Я всегда буду рядом, — прошептала я ему в макушку. — Я люблю тебя больше всех на целом свете. — И я тебя, ма, — ответил Северус, прижавшись щекой к моему плечу. — Больше дедушки, бабушки Лиззи… Линки и Пожирателя. Больше всех-всех! — Больше всех-всех, — повторила я. И в моей голове звучал почти забытый голос, который я не слышала с детства. Мамин.