Агрессор

У нее не так много вещей, которые приносят радость. И почти все они остались в другом городе. И чуть ли не в другом мире. Рукия кидает тяжелую сумку возле идеально заправленной кровати. В своей старой комнате своего старого дома. Только «своим» это всё больше язык не поворачивается назвать. Она оглядывает небольшое светлое аккуратно убранное помещение, в которой витает слегка затхлый запах пыли и спертого кислого воздуха, и тяжело вздыхает. Об этом месте у нее много воспоминаний. Все-таки она родилась здесь, она росла здесь, и только здесь она могла скрыться. Это был действительно дом, защита, крепость. Но помимо много хорошего, это место несло в себе и много плохого: похороны родителей и дедушки, подавляющие размеры одиночества в стенах, и многие-многие слезы, сдерживаемые до скрежета в зубах днями неимоверно вырвались, как только белая дверь ее спальни с глухим щелчком закрывалась за спиной. Рукия ненавидела эту комнату. — Все в порядке? – учтиво постучав, Бьякуя заглядывает к сестре. Девушка стоит спиной к двери, лицо искажается в немой гримасе, а в глотке тягуче тянет. Рукия как ни в чем не бывало проговаривает: — Да, конечно! Укитаке-доно – ее психолог, запрещает подавлять свои чувства и эмоции, настаивая на том, что она всегда должна говорить прямо и открыто, что ее не устраивает, смущает или беспокоит. Разговор о своей боли и то, что ты с кем-то этим делишься – один из самых сильных копинг-механизмов. Это помогает ее выпустить, а не сдерживать и копить в себе, пока она не взорвется внутри. Но она соврала. Отличный первый шаг в финальной стадии к, как уверяет ее психотерапевт, излечению. Бьякуя кивает и исчезает, а Рукия так и продолжает стоять перед своей кроватью, отстраненно уперевшись взглядом в цветастое старое покрывало. Из распуганных мыслей первым легким шоком возвращения, в голову полезли другие. Кишащие, извивающиеся, скользкие черные черви собственного сознания. Страхи. Она знала, что почти все ее одноклассники учились в Государственном Университете Каракуры, что многие-многие из тех, кто смеялся над ней, подтрунивал и издевался, учатся там. Что, возможно, там учится он. Челюсть болезненно сводит, а под ложечкой начинает сосать от одной мысли о том, что ей придется столкнуться с ним. Снова. Кучики. И руки непроизвольно сжимаются в кулаки, до боли врезаясь ногтями в кожу.

***

— Ты гот? Рукия чуть не подавилась собственной слюной от прозвучавшего в ее адрес вопроса. Подняв в изумлении взгляд, она видит милейшую на вид рыжеволосую девушку. — Прости, не хотела обидеть, – зарумянившись продолжает та. – Просто ты одета во все черное и от тебя исходит какая-то демоническая аура… У Кучики нервно задергалась бровь. Демоническая? Незнакомка же как ни в чем не бывало плюхается на соседний стул, с интересом разглядывая Рукию. — Меня всегда интересовали все эти ультрамодные течения, – воодушевленно пропела та своими пухлыми губками. – Так что не смогла удержаться, чтобы не спросить: какого это? Огромные серые глаза пристально уставились на нее в ожидании ответа. — Я не гот, – сглотнув, проговорила Рукия. Сменяющийся спектр эмоций на очаровательном красивом личике незнакомки плавно перешел в такой яркий пунцовый цвет, что Кучики невольно самой стыдно, что она не гот. — Я… я просто люблю черный цвет, – попыталась исправить ситуацию девушка. Неужели это преступление? — П…прости. Не хотела… — Не страшно, – отмахнулась Кучики и ободряюще улыбнулась. Лицо незнакомки озарилось, и она тут же протянула ей руку для пожатия. — Иноуэ Орихиме! Рада познакомится! И дальше Рукию просто снес поток изливаемой информации от этой странной, но безусловно приятной девушки: на каком курсе учится, что изучает, что предпочитает из меню столовки, как часто устраиваются вечеринки, на которые ей очень хочется попасть, но одной идти страшно. И прочее-прочее, что девчонки обычно друг другу рассказывают. Кучики смущенно на все это улыбнулась. У нее никогда не было подруги. Был друг, в последствии ставший монстром и испортивший ей все школьные годы, так что друзьями в принципе Рукия похвастаться не могла. А сейчас она смутно понимала, как поддержать разговор, но, кажется, Иноуэ это вовсе не смущает. — Перевелась из другого города? – изумилась она. – А это возможно? Для ее брата мало что невозможно. Девушка кивнула, поджав губы. — Какая специальность? — Еще не определилась. Хожу на лекции, прощупываю почву. К концу этого года должна выбрать направление и сдать все необходимые зачеты. — Ого… Рукия стремительно шла по коридору к новой намеченной аудитории, посильнее сжав лямку рюкзака. Эта новая знакомая просто выбила ее из колеи, из-за чего Кучики теперь опаздывает на следующую пару. Но стоит признать, Орихиме ей понравилась. Они даже могли бы подружиться. И день определенно становился для Кучики все приятней. Пока с тихим писком на повороте она не впечаталась в кого-то носом. — Эй! От низкого хрипцового голоса, ее мышцы тут же оцепенели. Она знала этот голос. Она бы узнала его из тысячи голосов. И стоило на секунду потерять внимание, как судьба преподносит такой сюрприз. Во рту резко пересохло. — Смотреть надо! Рукия не решается поднять голову. Она вообще, не в силах сдвинуться с места, чувствуя, как во вновь накрывавшей ее волне прошлого скручиваются внутренности. Костяшки на руках побелели, а в голове стоит галдёж собственного пульса. Я не могу. Не могу. Не могу. Куросаки выжидал. Молча, с легким прищуром глаз, ожидая хоть какой-то реакции. А желательно, извинений. Пока на задворках сознания мелькает знакомый образ из прошлого. И Ичиго делает один большой шаг к ней, сокращая расстояние между ними до минимума. Внутри у нее все ухает вниз. — Ты… И прежде, чем он успевает хоть что-то сделать, она стремглав уносится прочь. К черту эту вашу гребанную терапию! Всю лекцию у нее тряслись руки, и Кучики ни на чем не могла сосредоточиться. Сдавшись сконцентрироваться на излагаемом преподавателем материале, Рукия отстранено уставилась в окно. Все так хорошо начиналось. Первая неделя прошла относительно спокойно: в тихом ажиотаже подготовки к учебному году, изучению территории и усиленному старанию стать невидимкой. И получалось же, черт побери! Рукия даже начала тешить себя надеждой, что может быть эти полгода, на которые ее сюда принудительно отправили, пройдут максимально безболезненно… во всех отношениях. А теперь… она боялась ходить по коридорам. А впереди все те же гребаные полгода учебы. На следующем перерыве, Кучики закрывается в кабинке женского туалета, отстранённо наблюдая за все еще слегка подрагивающими конечностями. Теперь он знает, что я вернулась. И зарывается пальцами в короткие пряди черных волос, смутно понимая, что теперь делать дальше. Сильная, да? Умываясь холодной водой, чтобы хоть как-то привести разбросанные мысли в порядок, Рукия четко решает уйти. Хватит с нее на сегодня учебы. И ей необходимо поговорить с Укитаке о совершенной тупости его системы. — О, Кучики-сан! – Рукия дергается от неожиданно прозвучавшего рядом своего имени. Иноуэ радостно на нее смотрела. – Пойдем в столовую! — Чего? – непонимающе проговорила та. Капли холодной воды стекали по лицу, к шее и дальше в вырез темно-серой футболки. — Столовую, – повторяет Орихиме. – Обед же. Составишь компанию? Она хотела отказаться. Она уже даже вздохнула, чтобы сказать одно простое четкое «нет». Но Иноуэ, как оказалась, может быть просто непреклонна. Девушка вцепилась в ладонь Кучики и вытащила вслед за собой в коридор, с криком о том, что сейчас все разберут и ничего не останется. Поток людей подхватил, поглотив девушек в своем ритме, и потащил в столовую. — Давай я возьму нам еду, а ты займи место, ладно? – Рукия отстранено кивнула, с опаской оглядываясь по сторонам. – Что ты будешь? — Н…на твой вкус. Рухнув на лавку обеденного стола, Кучики обхватывает голову руками, уперевшись локтями в стол. Внутри все кричало «Беги!», пока чувство собственного достоинства с гордостью больно ее не ужалили. Целый год тяжелой работы над собой, Рукия, и при первой же встрече бежишь, как поганый трус. Она глубоко вздохнула, заправив пряди волос за уши и осматривая поток голодных студентов. Может быть ей повезет, и он не будет обедать? Может быть ей повезет, и она больше не столкнется с ним сегодня? Завтра? В течение полугода? А может быть он все-таки изменился? Она слишком быстро сбежала, чтобы заметить возможные изменения. Но встречаться еще раз не хотелось. — Ку-чи-ки Ру-ки-я, – тихо пропел ей кто-то на ухо. – Неужто ты вернулась в Каракуру? Девушка сильнее свела челюсть, упрямо смотря в одну точку и полностью игнорируя вопрос. Она узнала этого парня – один из подонков Куросаки в старшей школе, любящий отвешивать на ее счет сальные комментарии и, наверняка, один из тех, кто распускал о ней весьма неприличные слухи в угоду собственной репутации. Если он здесь, значит где-то рядом и Ичиго. — О-о, не надо делать вид, что меня здесь нет, – наигранно грустно припевает тот, усаживаясь ближе к девушке. – Я так по тебе соскучился за прошедший год… Кучики сводит зубы сильнее, когда его рука ложится ей на плечо. Она пытается стряхнуть ее, но пальцы сильнее вжимаются в кожу. — Ты отстригла свои длинные волосы? – шепчет парень на ухо. — Жаль. Но эта стрижка мне тоже нравится, – он притиснется к ней ближе, дыхание опаляет ее щеку, на что у Кучики судорожно раздуваются ноздри. — Твоя шея прямо в открытом доступе… Когда его шершавые губы касаются ее бьющейся синей венки пульса, ее тело срабатывает инстинктивно. Приобретённые за год навыки, вперемешку с хлынувшим в кровь адреналином срабатывает быстрее, чем она успевает сообразить. И одним резким и точным ударом ломает этому ублюдку нос. — Ах ты сука! – перекрывая хлыщущий поток крови ладонью, вопит тот. — Еще раз прикоснешься ко мне, – яростно шипит она, для устрашения наклонившись к нему ближе, тыкая пальцем в его грудь. – Я затолкаю твои яйца тебе же в брюхо! Чувствуя неожиданное воодушевление и безграничную храбрость из-за опьянения рассудка адреналином, она хватает рюкзак и направляется к выходу, гордо вздернув подбородок вверх. Подальше отсюда, пока ноги вновь не стали ватными, тело не оцепенело, а мысли в голове не превратились в кашу. Шокированные студенты молча наблюдали за ее стремительными и резкими движениями. Но неожиданно оступается у самого выхода, почувствовав чей-то взгляд на своей макушке. Будто кто-то с одного размашистого удара вбил гвоздь. Рукия останавливается и оглядывается. И тут же сталкивается взглядом с Куросаки Ичиго, в присутствии которого весь ее пыл затухает на корню. Он вновь стал рыжим и лишь кончики отросших волос белели ненавистным ей прошлым. В потертых серых джинсах и черной майке, без каких-либо украшений, он вальяжно сидел за одним из обеденных столов, подперев голову рукой. И из-за его пристального слегка прищуренного горящего взгляда и ухмылки на губах, у Кучики побежали мурашки. Такое ощущение, что он смотрел оценивающе, словно на противника перед боем. Точнее, на очередную жертву. Кролика перед удавом. Нет. Он совсем не изменился.