Сын земли

Глава 10 «Потерянный праздник» Жар. Жар обволакивал меня, словно я стоял у доменной печи. Я боялся, страх поднимался откуда-то из детства, ожоги от которого все еще оставались на моём побитом теле. — Эй, инвалид! — крик вернул меня в реальность. — Чего застыл? — Задумался, — недовольно буркул я. Все этим «Долгам» побыстрее надо. Защитники человечества, мать их… Я аккуратно вытащил из подсумка болт и зашвырнул подальше. За более чем полгода сталкерской практики, я убедился, что танцы Деуса с бутылками воды — не более чем лишние телодвижения поехавшего рейдзи. [1] А болт — штука надежная и никогда не подводящая. Вот и сейчас, пролетев половину аномального «кармана», он отметил все аномалии, стоявшие на моем пути. Детектор это, конечно, хорошо, но на маленьком экранчике не разглядишь путь через поле смерти. И именно здесь на помощь приходит болт. Еще четыре броска, и я, обливаясь потом, начал двигаться по намеченному маршруту. Среагировав на детектор, артефакт вылетел по направлению ко мне. Причудливый огненный шарик толкнул меня в грудь и полетел в аномалию. Я в последний момент схватил его, и мою правую руку объяло пламя. Мне не было больно, пусть я и ощущал жар таким, какой он есть. Моё тело воспринимало это как просто сигнал. И лучше было поспешить убрать руку из сердца аномалии. Иначе через пару секунд начнет плавиться обшивка протеза. Я спрятал свежевыловленный артефакт в один из пустых контейнеров. Кроме этого нового у меня на поясе маялись еще четыре артефакта. Черт, а ведь я единственный, кто рискует своей задницей, заползая в глубочайшую жопу, что бы достать хоть один артефакт. При этом моя доля в группе такая же, как и у Атамана и его ребят. При том, что они просто стоят и делают вид, что охраняют нас. Именно делают вид. Даже от Джин, (не в укол будет сказано), я ощущал большую опеку в этом плане. За время наших действий «в поле» рыжая перевалила около полторы сотни мутантов. А группа Атамана до этой сотни даже не дотягивала. Все вместе. Стоит пересмотреть раздел полученного хабара. Я наконец выполз из аномалии. Стащил шлем и грохнулся прямо на колени. Через секунду рядом со мной оказалась взволнованная Джин. — Ты в порядке? — Вполне, — устало кивнул я. Рыжая попыталась меня обнять, но я её отстранил. — Дай воды. Джин протянула мне бутылку, я одним движением свинтил крышу, поднял бутылку над головой и перевернул. Первые капли испарялись, только касаясь моего тела и одежды. Потом просто нагревались. Пол литра минералки вполне охладили меня после получаса в Жарке.  — Горячий паренек, — звонко засмеялась Джин. Её смех дублировал Плющ. Самый младой и зелёный из группы Атамана. Человек ещё не испорченный Зоной. Я тоже улыбнулся шутке и медленно поднялся. Солнце нещадно пекло, а после жарок не охлаждала даже вылитая на голову вода. Если мы не вернёмся в Бар за три часа — сдохну где-то по дорожке пуская носом кровь. Мой организм всё добавлял мне хлопот. Особенно в тёплые времена года. — Как добыча? — Атаман, потирая руки, приблизился ко мне. — Огненный Шар, — бросил я. — Неплохо, неплохо. Куда теперь? Я взглянул на КПК, отмечая маршрут. Примерно через минуту топтания на месте я чётко показал рукой на запад. — Выходим к Свалке и потом в Бар, на север. — Ты чего это, Кад. Свалить собираешься? — А что я, по-твоему, должен делать? — Сталкер, ты не догоняешь? Нам нужны деньги. Вот чёрт. Очередная перепалка. С Атаманом и его группой, не считая Плюща, мы были в натянутых отношениях, хотя я и признавал, что он надёжнее остальных — Ну, раз нужны деньги, — устало сказал я. — то иди и сам лезь в аномалию. И таскай каштаны из огня. Или сейчас вся ваша орава разворачивается и идёт за мной. Или ваш «Долг» останется без одного из немногих согласившихся сотрудничать сталкеров. Атаман поиграл желваками и всё-таки кивнул. Насколько бы упёртым не был этот чугуноголовый, но даже он понимал, что в этой ситуации я прав. Я был похуже большинства сталкеров. Например, из-за проблем со здоровьем я не мог долго находиться на жаре. Давление поднималось, голова начинала болеть, проблемы с сердцем. Но деваться было некуда, я и так засиживался Ростке как можно дольше, пусть и не бездействовал. Всё лето Джин училась тому немногому, что знал я. Стреляла, дралась, училась обходить аномалии, пусть и на подручных средствах вроде столбов и колючей проволоки, но училась, не покладая рук. В таком темпе у нас прошло три месяца, с тех пор как я отказался от предложения Деуса. Помнится, тогда на Дикой Территории развернулся немалый скандал. Если в двух словах: Я послал этого патлатого шпиЁна во все места, которые знал, и настойчиво попросил больше не лезть с его прошлым в моё настоящее. Его прошлые тёрки с концерном не имеют ко мне никакого отношения. С тех пор я окончательно обозвался свободным сталкером и порвал с бывшим напарником все связи. Однако начиналось лето, пора для меня неблагоприятная. Поэтому я и выбрал Росток, как наиболее удобное и безопасное место для нашего с Джин пребывания. Пока я мысленно проворачивал в голове запомнившиеся моменты нашей рутины, мы уже дошли до Свалки. Аномалии я обходил без всяких проблем ещё загодя. И без проблем довёл группу до блокпоста. Солнышко светит, отражаясь в лужах. С блокпоста слышен забористый мат, наперебой с гитарным пением. А у меня начало двоиться в глазах… Чёрт, как же не вовремя. — Опять? — Джин обеспокоено прихватила меня за плечи. Я лишь кивнул, опираясь о бетонный бруствер. Голова раскалывалась, словно мне в уши залили свинца. — Кад? — Атаман тоже выглядел обеспокоенно. Хотя какая мне разница. Лучше бы оставили меня в покое, мне сейчас только это и нужно. Я, опираясь на руки, залез на бруствер и нагло уселся на него. Склонил голову, упёршись лбом в протез. Металл, казалось, немного охлаждал кипящий от мыслей мозг. Я так просидел где-то с минуту. Очнулся я только когда услышал, что мне на комбез что-то капает. Открыв глаза, я понял, что голова почти не болит, а я сижу на куске бетона, пачкая броню кровью, сочащейся из носу. Не самый мужественный поступок в моей жизни. Как в принципе и передвижение по БТР-у в исподнем. Но и для того, и для того у меня была уважительная причина. В случае с БТР-ом — не думаю, что мы бы выжили, реши я тогда как-то по иному. А насчёт того, что я творил сейчас… Мне просто нужен был отдых. Мне и моему организму. Кажется, устал я от Зоны. Стоит подумать об этом на досуге. Я стащил с плеча рюкзак и вытащил бутылку воды. Плеснул на ладонь и принялся вытирать комбез и окровавленную харю. Головная боль проходила. Организм сигнализировал о том, что внутричерепное давление приведено в норму. Такое чувство, словно я старею. Однако, сидеть на этой бетонке и стареть — не вариант. — Милый? — Джин была всё так же взволнована. Я лишь обнял её, шепнув, что я в порядке. Но судя по выражению личика рыжей, я её не убедил. Ожидаемо, конечно. — Давление подскочило. Я в норме, — кивнул я Атаману. — Продолжаем движение. Перед нами был уже относительно спокойный участок, охраняемый бойцами Долга, хотя и не стоило терять бдительности. Аномалии никто не отменял. Да и кого стоит бояться больше: Зоны или тех кто шёл со мной? *** В баре было, как всегда шумно и накурено. Наше возращение было встречено радостными возгласами у некоторых и скромным молчанием у остальных. Я не был излишне известной персоной в сталкерских кругах, но и несколько выделялся среди рядовых и новичков. К счастью — не только из-за внешности. Большинству сталкеров хватало тактичности лишний раз не упоминать о куске металла припаянном к моей грудной клетке. А какую-никакую известность я заработал благодаря своим, далеко не выдающимся навыкам. Сталкер Кад был известен как неплохой проводник, искатель, который за хорошие деньги залезет в самую глубокую задницу Зоны и вытащит оттуда все имеющиеся артефакты. Ведь сталкеры — те же наёмники, просто зачастую работают на себя. Среди Долгов меня знали как извечного соперника сержанта Кастета. Этот самый Кастет ещё со времён встречи в Припяти мне не нравился. Хотя он и был полезен. Его вечная любовь к соперничеству со мной часто приносила мне деньги. Его постоянные попытки превзойти меня в стрельбе, силе, а то и в рукопашном бою, (а на такое решались только отчаявшиеся самоубийцы), позволяли не только мне выигрывать у него провиант, деньги и патроны, но и устраивать эдакий тотализатор. Извечная любовь славянского народа к наблюдению за тем как спорят другие. Люди, что сказать. Я прошёлся по бару, поочерёдно пожимая руки знакомым, и кивая тем, о ком знал только понаслышке. Мы с Джин заняли свободный угловой столик, сбросили рюкзаки. Джин чиркнула заказ на бумажке и отнесла бармену. Тот кивнул и скрылся на кухне. — А что это ты там делаешь? — заискивающе начала рыжая, увидев, что я чиркаю карандашом по бумаге. И карандаш, и тетрадь я взял однажды в Припяти. Предметы не фонили, и в свободное от вылазок и тренировок время я просто расслаблялся, что-то рисуя. Ровно как восемь лет назад. Я раньше любил рисовать, даже умел. Потом на это не хватало времени. Ещё позже я потерял руку, и хоть и научился писать левой, но рисовать даже не пытался. А сейчас? Сейчас рутина, обычная сталкерская рутина, иногда разбавляемая привалами и забавными ситуациями на них. А ведь всё это приедается. Со временем привыкаешь к тому, что в любой момент тебя могут убить, к тому, что ты постоянно избегаешь смерти. Или это моя собственная правда, или тина, навеянная хмурым летом. Никогда я не любил лето. — Кааад, — Джин пощёлкала пальцами передо мной, в очередной раз отвлекая от мыслей. Со мной что-то не то. Отключаюсь едва ли не каждые пять минут. — А? Прости. Мысли не дают покоя, — я натянул на лицо весёлую улыбку и попытался спрятать незаконченный рисунок, но Джин уже всё поняла и неуловимым движением вытащила тетрадку у меня из рук. Быстро пролистав изрисованные страницы, она остановилась на последней. И замерла, тихонько начав краснеть. — Я пытался, — пожал плечами я, пряча карандаш в разгрузку. — Красиво, — прошептала она, возвращая тетрадь. Она была развёрнута на последнем рисунке. С грязного, затёртого листа в клеточку на меня смотрела Джин. Пусть ещё и не дорисованная, и чёрно-белая, но Джин. Помнится, раньше я рисовал хуже… — А праздновать мы сегодня не будем? — спросила рыжая, пока я черкал карандашом по бумаге. — Такая ведь дата! Я встрепенулся. Что это мы должны праздновать? Её день рождения? Был. День встречи тоже. Что у нас ещё летом? — С днём рождения, дурачок! — Джин обняла меня, уткнувшись головой в плечо. Даже потёрлась, словно кошка. Точно! Сегодня ведь девятнадцатое? Как я мог забыть. Ровно тридцать три года и семнадцать часов назад меня путем кесаревого сечения вытащили на свет. Точь-в-точь в яблочный спас. Может быть, по этой причине я тогда и выжил. — А у меня для тебя даже подарок есть, — многозначительно заявила Джин, протягивая мне что-то зажатое в кулаке. На её ладони лежал моток наушников и небольшая карта памяти. — Ты на Большой Земле забыл, — с улыбкой сказала она. — Да зачем оно мне? У меня уже есть подарочек, — улыбнулся в ответ я, поглаживая девушку по макушке. — А праздника ещё не было, — она потрясла передо мной трубкой свёрнутых купюр. — Барме-е-ен!!! Следующие полчаса мы по большей части ели. Я наслушался поздравлений от сталкеров. Какой-то пьянчужка даже от всей души презентовал мне магазин «пятёрки» для моего калаша. Джин попыталась заказать бутылку коньяка, но я вовремя осадил её. Только по чуть-чуть. Чтобы не поругать девушку, пришлось уменьшить её понимание чуть-чуть, ровно в два раза. А после Джин со словами «Pourquoi pas? Célébrez!» Заказала ещё три шампура шашлыка из кабана. Минус шестьсот рублей из их общей копилки. Увы. Хотя всё-таки праздник. Вечер прошёл довольно спокойно. Ели, болтали о чём-то своём. Джин, например, живо описывала, как они будут жить, уйдя из Зоны. Какой домик отбабахают, где именно. Сталкер Кад конечно не верил в никакое «после Зоны». Наверняка, как минимум, он тут загнётся в одной из ходок. Хотя, кто знает. Как ему показала практика, этот патлатый инвалид очень уж везучий сукин сын. Забавляясь раздумьями о себе в третьем лице, я всё-таки закончил рисунок и показал его Джин. Тут же из-под какого-то угла явился явно захмелевший Кастет. Ну, мать его в бога душу. Пусть только попробует испортить праздник… — Н*хуя собі! Наш інвалід ще й малювати навчився. Звісно! Стріляти, пити, й малювати. Все що може. Я царапнул пальцами по столу, забыв, что на протезе нет ногтей. Однако, постарался пропустить это мимо ушей. Кастет был явно пьян. А Джин же почему-то не на шутку вспылила. -Vous faites ce business est impuissant noir et rouge?! — выплюнула она, подходя к долговцу. — Quelle est votre affaire de baise?! lui-même que si mes palefreniers décrites?! Vous avez déjà Jam! Et arrête de me parler dans une langue que je ne comprenais pas! Со стороны сталкеру показалось, что Джин пытается поцеловать пьянчугу. Она схватила его за воротник комбеза и потянула к себе. И всё-таки роста рыжей не хватало. А затем последовал несильный, но ощутимый удар коленом в промежность. Все остальные посетители бара поморщились, даже мне стало немного жалко Кастета. Занавес. После этой сцены в Баре на десяток секунд повисла мёртвая тишина. — Ну, даёт девка! — Послышался задорный голос с другой стороны бара. Подняв глаза, я с улыбкой увидел Смычка, сменившего зелёные волчьи головы Свободы на костюм бродяги вроде меня. Стоит хотя бы приличия ради узнать почему. Однако, далеко не все поддержали инициативу жилистого паренька. То тут, то там послышалось невнятное ворчание. Наконец какой-то низкий и полный субъект со словами: «А не научить ли эту сучку манерам», выполз из-за стола. Его бравый поход окончился там же. Почти без размаха смычок зарядил онному кулаком в переносицу. — С дамами стоит повежливее, — сплюнул он, стирая с кулака кровь. Кажись только этого толпа и ждала. Кто-то сдавленно крикнул «Наших бьют!» и началась грандиозная свара. Джин мигом пропала с поля зрения, и пока я пытался её увидеть мне прилетел ощутимый удар по рёбрам. Зря. Больше половины посетителей Бара знали, что связываться со мной в рукопашном бою не стоит. Руку обидчика я завернул ему же за спину, и со всей дури хряснул его лицом по столу. В этот же момент мне по хребту ударила бутылка. И инстинктивно упал на колено, в последний момент, умудрившись извернуться, и сбить ещё одного пъянчугу с ног. Несильный удар ботинком в солнечное сплетение заставил его временно остаться на том же полу. Кажется с такой плотностью населения, к выходу я целым не доберусь. — А НУ БЫРО УСПОКОИЛИСЬ!!! — голос, и так больше похожий на рык кровососа, был подкрёплён ударом по столу. Когда оказалось, что этого недостаточно, крикун выстрелил в потолок. Все посетители бара, включая меня, мигом пригнулись. За своей стойкой стоял Бармен, сжимающий в руках дробовик. Лишь сейчас я осознал, что часть из нас покрылась штукатуркой. Выстрел в потолок — штука надёжная. Как только рикошетом никого не зацепила? — Это вам не ШТИ какие-нибудь, — продолжал распинаться он. — А ну марш на улицу со своими разборками! Его слова красноречиво были подкреплены щелчками предохранителей. Телохранители, Бобик и Жорик, (которых я за глаза звал Винтиком и Шпунтиком), до этого спрятавшиеся в глубине коридора, делали вид, что ответственно выполняют свою работу, тыча в нас автоматами. Вся, до этого разъярённая, толпа покинула бар. Кто-то вёл побитых, то ли супостатами, то ли зелёным змием, товарищей. Я же шёл один, медленно седея от мыслей о Джин. Но мои опасения были напрасны. Рыжая опёршись на стеночку напевала какую-то весёлую песенку. Мой немой вопрос она сразу же развеяла. — Юркнула в коридор в начале замеса, — пожала плечами она. — А что это у тебя? — она ткнула мне пальцем в скулу. Судя, по ощущениям, у меня там была ссадина. И скорее всего синяк под правым глазом. Странно, что только там. Ребро, как ни странно, почти не болело. В отличие от спины. — Вроде украшения. Не шрам, но всё-же. — Дурак. Если каждый твой шрам — украшение, то ты, чёрт побери, шопоголик в плане драгоценностей. — Всё-всё-всё, милая, бывает, — я потрепал её по голове, — Всё закончилось. — Прости, что испортила праздник… — Джин опустила взгляд. — Да у меня такая драка на день рождения второй раз в жизни! Давненько так не праздновал, — захохотал я, обнимая рыжую. — Ну, дурак… Из бара держась за стенку, выполз Кастет. Жалко парня. Бледный он, шатается. Кажись, Джин всё-таки переборщила. Хотя держится он не за возможное место перелома, а за ребро. Что-то тут не чисто…. — Су-ка, ты, Кад… Взяв меня за грудки, он начал медленно сползать, пока в конце концов не завалился на землю, пачкая бетонный плиты кровью. Лишь сейчас все увидели расползающееся лиловое пятно под левой рукой. Я стоял, глядя на залитый кровью комбинезон и собственные руки. Сбитые костяшки пальцев, царапины, это да, но крови как-то слишком много…. Как и на комбезе. В чувство меня привёл ствол АКСУ, приставленный к голове. — Руки за голову, на! — крикнул солдат в чёрно-красном комбезе. Я повиновался, отметив, что за его спиной скользнула фигура в пыльнике, судя по всему позвавшая охрану. Чугуноголовый вытащил из кармана наручники, не много не мало, но в Зоне такая штука наверняка была редкостью. Впервые на моих запястьях защёлкивались стальные «браслеты». Не самое приятное ощущение. Дело шло к вечеру, поэтому нас, подгоняя тычками автоматов меж лопаток, завели в здание, видимо заменявшее Долгу штаб. Впервые я находился на настоящей территории борцов с мутантами. Остальная часть Ростка, в том числе и Бар, не смотря на подотчётность Долгу, были всё же территорией общего режима, а на остальную часть пускали или Долгов или, как оказалось, их заключённых. Нас завели в подвал, в углу которого находилась не очень большая по метражу, клетка, напоминавшая тюремную камеру. Ожидаемо что в эту камеру нас и запихнули. Благо наручники стащили. — Раздевайтесь, — бесстрастно буркнул солдат с АКСУ. За противогазом я не видел его лица. — До исподнего. — А ты не охренел, товарищ? — спросил я, разминая запястья, но каким-то чудом мне хватило мозгов не лезть в драку. Наверняка ствол направлений мне в живот поспособствовал сообразительности. Скрипя зубами, приказ пришлось выполнять. Джин я, как смог, закрыл собой, хотя толку от этого было мало. Спустя пару минут комбезы вернули. Сняли разгрузки, ножны, пустую кобуру. Я лишь сейчас вспомнил, что забыл рюкзак со снарягой в Баре. Слава богу, от моей Зари не стали отпарывать модификации вроде наколенников. Честно говоря, она только на этом и держалась. — Спать будете здесь, полковник примет вас утром. Кстати, я забыл упомянуть, что в данной камере имелся старый, продавленный и рваный, но всё же диван. С Припяти, что ли притащили? — Putain aller, — эхом отозвалась Джин, укладываясь на диван. Однако мужик невозмутимо свалил с поля зрения. Хотя наверняка, как и я, не понял, что сказала рыжая. То ли «спасибо», что вряд ли, то ли что-то обидное, что наверняка. Я же был уверен во втором варианте. — Ну всё-всё-всё, завтра во всём разберёмся, красавица, — пробормотал я, присаживаясь рядом. — Не верю, — уже полусонно пробормотала Джин. — Мне то? Не веришь?! — с деланной обидой воскликнул я. — Ой, да ну тебя… Спи, сталкерюга. *** Кабинет был красивым, насколько это возможно в Зоне. Однако, после бессонной ночи даже изобилие обстановки не радовало глаз. Особенно учитывая, кто сидел во главе сей обстановки. Полковник Петренко. Слышал я о нём, и не сказать что бы много хорошего. Однако не совпадало со слухами то, что и я, и Джин до сих пор оставались живы. По логике событий он бы нас к стенке поставил, не глядя, как в целом и любого другого, кто решился напасть на воина «Долга». Однако, имелся за Полковником ещё один, не ахти какой, слушок. Многие поговаривали, а некоторые даже упорно заявляли, что у полковника нет ног. Вместо них имеются протезы, построенные на базе экзоскелета. Что-то мне подсказывало, что где-то между протезами и Зоной затесались Йокошико, но я быстро убедил себя в том, что это всего лишь паранойя. — Так-так-так… — задумчиво пробормотал полковник. — Галицин Дмитрий Викторович, я не ошибаюсь? — Кад, — коротко поправил я. — Ну, Кад так Кад, — согласился он. — Я всё равно не признаю этих ваших кличек. — Говоришь так, словно в Долге их нет. — Планируем устранить следующей директивой. Не один ты такой умный. Итак, Кад, вопрос первый. Какого чёрта ты здесь делаешь? — Меня всего лишь вытащили из промёрзлой влажной клетки и притащили сюда под дулом автомата. Что не так? — Нахал, — резюмировал Петренко. — Рядовой Плющ, занеси в протокол. А тебе, тугодоходящий, я перефразирую. Какого чёрта ты в Зоне? Зачем связался с Японцами? И почему я ждал этого вопроса?  — Не понравилось быть обрубком. — То есть ради эгоизма? — Не понял. — Ради того, чтобы вернуть себе руку, что тебе сделали бы и так, ты попёрся в самую жопу мира для того, чтобы убивать людей? Так?! — Я даже не знал чем ответить на такой выпад, но Петренко и не требовался ответ. Его волновали лишь вопросы. — Скольких ты убил, а? Десять, двадцать? Или стоит уже вести счёт сотнями? Рыжий Лес, Юпитер, Припять, Дикая Территория. За тобой всегда следуют трупы, обрубок! Я лишь вздохнул, утихомиривая зарождающуюся где-то в груди ярость. Провокация. Это была именно провокация. Ну, уж нет полковник. Soshite, korera wa okasanaide kudasai. — Петренко. Поправь меня, если я не прав. Ты бы не стал городить такую тираду, если бы тебе дали приказ меня расстрелять, ведь так? Теперь настала очередь Полковника скрипеть зубами. — Кто против моей смерти? — я решил рубить с плеча. — Пять вольных, три солдата Долга и ещё пара Мгловцев. — Десяток человек? — я присвистнул. — Неплохо. И каков приговор? — Арена, — просто сказал он. Словно дорогу указал. Хотя, кровавый фарш на Арене дело для Долгов обыденное. Охранник вышел у меня из-за спины, и я заметил, как напряглась сидящая рядом Джин. Я схватил её за руку, дабы рыжая не натворила делов. У нас всё равно нет шансов на побег. Солдат что-то прошептал полковнику, за что тут же получил удар под дых. — Ты охренел, что ли, сукин сын?! Плющ! Два наряда вне очереди ему и отобрать снаряжение. Выполнять! А это, Кад, будет твой первый противник. Сказав это, Полковник смотрел не на меня, а на Джин. Намёк был понятен и я неожиданно для себя благодарно кивнул Петренко. Пусть мы и по разные стороны баррикад, но сейчас он меня выручил. — Первый бой сегодня вечером, — проворчал он, пока нас поднимали с мест. — Первый?! — Их будет три, — сказал чугуноголовый прежде, чем дверь кабинета захлопнулась. Нихрена себе чемпионат мне предстоит.