***
Мне казалось, что ночь будет или очень тревожной, или очень скучной. Когда люди спят, мне делать нечего. Да и, хотя мы старые друзья, я не знаю о чем говорить с ними, даже когда они не спят. Явно не о прошлом, потому что эта тема болезненна. Для меня, да и для Майи, теперь тоже, наверное. Правда, разница во времени. Для нее это всего-то год назад, для меня — почти все одиннадцать, причем полностью каждый. Да, а ведь странно. Я же был год назад дома, так почему ничего не знал о смерти Майиного мужа? Вот почему? И Сергей не знал, иначе я бы заметил. Неужели она скрывала? И преследование скрывала? И решила позвать на помощь меня лишь сейчас? Почему? Ведь именно сейчас это сложнее всего было сделать: пришлось ехать заграницу! Странно. Впрочем, они учились в Москве, но ведь все равно проще было позвать меня туда, чем самим приехать сюда. — Зоя, — позвал я, заставив девушку оторваться от расчесывания Майи. — А почему вы только сейчас рассказали? Целый год скрывали, хотя, мне кажется, было бы проще… — Не было бы, Эл, — отрезала она. — Майя была не в состоянии позвонить и сказать, а я просто не видела причины. Зачем? Чтобы все переживали, но не могли помочь? Сейчас я верю в твою помощь только потому, что ты отделён от Серёжи. Нет, я не против и ваших отношений, и Серёжи в частности, но все это сильно на тебя влияет. Нет, точнее, влияло. Ты бы не помог. У тебя бы не вышло. Мне хотелось возразить, но я не смог. Вероятно из-за неспособности лгать. Её слова слишком уж близки к истине. Но разве я сейчас не такой же, как тогда? Мне так не кажется, но едва ли я в состоянии знать. — Ну, а недавно мы вернулись в Одессу, там были недолго. И рассказали все, но одному только Гусеву, — между тем рассказывала Зоя. При словах о Гусеве Майя почему-то улыбнулась. — А ты не улыбайся, конечно, ему, он сильный, он мог нас защитить, как мне казалось. И это неважно, что в итоге… Ну ладно, важно, потому что в тот самый раз преследователь заходил в дом, но, мне кажется, он зашел потому, что мы отвлеклись. Выходит, всё-таки, это неважно. И потом, вот не тебе мне что-то говорить, если вспомнить причину, по которой тебя преследуют. — Я ничего не говорила… — мягко заметила Майя. — Просто улыбнулась. Я ведь рада за тебя, потому что, в любом случае, свадьба это хорошо… А ещё вы думали, что причина в другом. — А повод в этом, — не растерялась Зоя. — Всегда есть причина и повод. Причину мы позже узнаем, а вот… — Какая свадьба? — все же вмешался я, потому что девушка все равно о чем-то задумалась. — Обычная, — пожала плечами Кукушкина. — То есть, почти, раз уж мы не дома, так далеко… Он приедет дня через три, кстати. Работа, видишь ли. — То есть, через три дня, — медленно проговорил я, стараясь сохранять спокойствие, потому что все вокруг мне вдруг стало казаться абсолютно ненормальным, — тут будет еще и Макар? С которым, оказывается, у тебя свадьба. Мне уже интересно, может быть, к концу этой милой истории тут все наши соберутся? — Может быть, — безразлично ответила Майя, а Зоя добавила, не скрывая усмешки: — С Гусевым приедет его «подружка невесты», так что, считай, почти все будут в сборе. — Подожди, какая подружка? — растерялся я. Конечно, у нас были знакомые и друзья, но «основная» компания включала всего двоих девчонок. Да, даже, на самом деле, одну — Майку, потому что Зою, изначально, не сильно-то все любили. Это уже позже, когда ребята немного повзрослели, а она сдружилась со Светловой… — Вовка. — Вовка? — совершенно не понимая, каким образом он связан с какой-то там подружкой невесты, переспросил я. Они его так назвали… почему? — И не удивляйся, он вечно с Макаром шляется. И вообще какой-то… Ну вот такой. Странный. Сам поймёшь, когда они приедут. Да, — она резко выпрямилась, — иди, что ли, к нам. Будешь сидеть совсем рядом, так безопаснее. Я подошёл к кровати, а уж точнее, кроватям, сдвинутым и превращенным в одну. Вроде как, чем ближе, тем безопаснее. Ну, в принципе, да, если нападающий не чрезмерно силён. А так ведь быть в жизни не может… — Садись, — попросила Майя, и как только я выполнил её просьбу, прижала меня к себе. — Не думай, я просто не хочу повторений, — пробормотала девушка. Что она сказала это мне, а не Зое, утверждать не берусь. Мне было в любом случае неважно, и о чем тут я мог подумать, я не понимал. — Но, наверное, если он придёт, это не поможет. А Рэсси в коридоре? — Да, разумеется. И не торопись считать какую-то меру бесполезной. Твой преследователь, как ни крути, человек. — Но далеко не обычный, — вмешалась Кукушкина. — С ним реально бороться. Но сложно, Эл, несомненно, сложно.***
Ночь протекала спокойно. Я не слышал совсем ничего странного и, что важнее, сигналов или рыка Рэсси — тоже. Девушки мирно спали, а я от нечего делать оглядывал номер. Неинтересно. Обычные стены, обычный потолок, самые простые двери. Ну, телевизор, конечно, интересный, потому что его нельзя включить, потому что за это нужно было платить отдельно. Но этого маловато для размышлений на всю ночь. Возможно, преследователь ещё не объявился, не приехал. Смешно, что приехать должны Вовка с Макаром… Но уж им такое незачем. На мгновенье я прикрыл глаза, и вдруг почувствовал, как чужая ладонь опустилась мне на плечо. Только выяснять, кто это, я не спешил. Почему-то мне не пришло в голову ни одной здравой мысли. — Эл, — разрезал тишину до боли знакомый голос. Нет, хуже не это. Знакомый голос… знакомое начало фразы, знакомые интонации. А рука почему-то нет. Я отвык… отвык от его касаний. — Это не можешь быть ты, — даже не глядя на него, прошептал я. Он опустился рядом, обнял меня, но ничего не сказал. Я сошёл с ума, да? Да, потому что это не может быть Сергей. Это даже не может быть преследователь, изображающий Сергея. Был бы это человек, Рэсси предупредил бы. — Что ты такое? — Сон, и не больше, — тихо ответил он, склонившись к моему уху. «Сон… разве я могу спать? А если и нет, то какая теперь разница?» Мысли вдруг стали такими смутно-неясными, что я ужасно захотел говорить. Говорить, чтобы не становиться бесформенной массой внутри. — Обними меня сильнее, сон… Но ведь мне спать нельзя, Зоя и Майя… — Я разбужу тебя, когда будет нужно, — действительно сжав меня сильнее, пообещал Серёжа — да, я знал, что это он, пусть и не настоящий, а иллюзионный, придуманный сном. Такой… каким был давно, когда мы знали о «нельзя», но закрывали на него глаза… — А сейчас у нас не так много времени. — На что? Разве ты не можешь просто поговорить со мной? Тебе нужно что-нибудь? — все тише и тише произнося слова, спрашивал я, не желая знать ответов. — Мне ничего, все, что я могу дать, нужно тебе. Зачем говорить? Я знаю все, что ты мне можешь сказать, — он едва ли не мурлыкал, что было совсем странно для Серёжи. Но это ведь иллюзия, она собрала все, что можно. — Вставай, — Серёжа поднялся, и мне, наконец, пришлось открыть глаза. Да. Он. И не исчез. Странная иллюзия, странный сон. — Я хочу тебе предложить: потанцуй со мной. Знаешь, как в песне, — он улыбнулся, и пропел: — Мы танцуем лунный вальс, хотя я не сплю, а ты спишь… — Значит, нам можно? — сдерживая веселье, поинтересовался я. — Можно? — Конечно, это же сон, — легко отозвался Серёжа, хотя я ждал, что он что-то скажет о том, что всегда говорил о «нельзя», но что… Но какая разница? На какое-то время я совершенно забылся, позволив ему кружить себя по тесной комнатке, где мы вечно на что-то натыкались, но это было неважно. Мне было и приятно, и нет, будто я был с чужим. Чужим… но мой сон — ложь, приятная, теплая ложь. Я обманываю себя. Смешно — никогда, никому я не лгал, а теперь лгу себе, самым ужасным и страшным образом. Мне будет больно проснуться, слишком больно. А зачем мне просыпаться, в самом деле? Не может быть, что их не защитят, а профессор… он все равно не выйдет оттуда, из больницы, так зачем? Чего ради? Это не смерть, а так, сон. Сон, но ведь в нем неправда. Это так ощутимо. А в иные моменты и нет. Сергей, но что-то не так с ним самим, даже тело иллюзии уже говорит правду, что оно — не Сережино. Внешне — его, а по чувствам — нет. Странно, и почему нас не различали тогда, раньше, ведь это так сложно не почувствовать… — Ну скажи мне, что, неужели, я подсознательно хочу себя добить? — попросил я, наконец, глядя в глаза Сереже. — Что я?.. Совсем сошел с ума? — Разве я не даю тебе надежду, не заставляю думать, что еще есть шанс, возможность, вероятность? — снова почти пропел он, останавливаясь, и тем не менее даже не переводя дыхание. — Может, наоборот, это помощь себе? — Нет, не может, — я резко отступил от него, правда, в следующую же секунду мне стало так плохо от этого, что я едва не рухнул на пол. Да, точно, это сон, такой слабости в себе я никогда не чувствовал, даже когда узнал, что прощаюсь с Сережей надолго, если не на всю жизнь. — Лучше уйди. Все равно, завтра будет утро, завтра будет преступление и преступник, которого надо поймать, завтра будет девушка, которую нужно найти, профессор, которому нужно помочь и твой, твой безразличный голос в трубке. Избавь меня от таких снов, после них реальность ужаснее, чем есть в самом деле. — Вовсе нет, если ты не будешь так этого бояться, — Сережа снова приблизился, опустил руку мне на пояс, и я замер. Сережа ведь плохого не сделает, даже если он иллюзия. Точнее, настолько плохого, чтобы я не смог это пережить. Но зачем позволять ему, к чему? — Эл, да, я лишь плод воображения, и тем не менее, не вред. Тебе станет легче, просто вспомни, как было, побудь моим, пока это можно. — Ты говоришь «можно», — усмехнулся я, — столько раз говоришь «можно», сколько не сказал бы в реальности. Делай что хочешь, раз это иллюзия. Все равно. Как ни жаль. Ты не он. И он никогда… Неожиданный поцелуй прервал меня, и я не стал противиться, хотя отчего-то мне хотелось этого больше всего. «Оттолкнуть и отойти, и никогда не подпускать! Почему?..» Слабость новой волной накрыла меня. Я уже ничего не мог. Лишь когда он отпустил, я пролепетал: — Но ведь нам нельзя… И в следующий миг все-все перестало существовать вокруг.