৹৹৹৹ლஜஇஇஇஜლ৹৹৹৹
Игрушечный АТ-АТ, собранный на скорую руку из всякого хлама, поблёскивал на солнце хромированными бортами – в тех местах, где не содралось покрытие. Бен сидел на нагретом солнцем камне и задумчиво вертел в руках любимую игрушку своего детства. Потёртый и помятый кое-где дюрастил хранил тепло рук его отца. Изначально шагоход мог двигаться, как настоящий – он не имел привода, но все положенные сочленения были подвижны. Постепенно у танка сломались по очереди все четыре «ноги», и Люк с Беном починили его тогда, как сумели. Теперь «ноги» АТ-АТ уже не гнулись, зато все детали, даже самые мелкие, были на месте – ребёнком Бен не выпускал драгоценный шагоход из рук и, потеряв ростральную антенну или фрагмент опоры, мог часами ползать в траве или по брусчатому каменному полу, выискивая недостающую деталь, пока не находил. Бен давно вырос, и уже давно главным была для него не игра, а обучение Силе, но стоило ему взять в руки старую отцовскую поделку, как всё его сердце озарялось теплом и светом родительской любви. Бен не мог сказать, был ли Хан хорошим отцом – судьба не дала возможности проверить, а роль отца и покровителя вместе с ролью первого и главного наставника взял на себя дядя магистр Скайуокер. Хорошим семьянином – это вряд ли. Сколько Бен помнил раннее детство и насколько знал из рассказов мамы, отец почти всё время проводил на вылетах, практически не имея возможности заботиться ни о нём, ни о Лее. Ему нужнее были просторы Галактики, а он – им. Но в те редкие моменты, когда семья наконец воссоединялась, Бен чувствовал между родителями такую нежность и любовь, что буквально купался в них – что в полтора года, что в без малого пятнадцать. Дядя Скайуокер был глубже, понятнее и ближе – сказывались неразрывность общения, его родительская любовь, наставничество, откровения Силы. Но с отцом молодого джедая связывала незримая нить – от сердца к сердцу, и эта связь не зависела ни от количества сказанных слов, ни от времени, проведённого вместе. Раньше Бен едва удерживал игрушку в руках, а теперь она помещалась на одной его ладони. Она была по-прежнему дорога ему, но Бен каждый день чувствовал, как меняется он сам, как уходит в прошлое вся его предыдущая жизнь. Каждый прожитый месяц, каждый новый день делали его другим, развивая таланты и раскрывая новые грани, и прошлое – вместе с его игрушками, его тренировочным юнлингским мечом и детскими мечтами о волшебстве Силы – оставалось позади, открывая дорогу будущему, исполненному подвигов и побед, любви и служения Силе. Широкую дорогу, залитую Светом. Лишь цепкий взгляд, с первого дня не по-детски серьёзный, и боевой дух настоящего рыцаря Силы не менялись с годами, лишь запах маминых волос и гордая ухмылка отца оставались запечатлёнными в его сердце – с самого раннего детства и навсегда. Тепло отцовских рук и его любовь были не только в дюрастиле пятьдесят раз поломанного и починенного шагохода – они были теперь в сердце молодого джедая, независимо ни от чего и навсегда. А у него самого были теперь не только наставник и Сила – были друзья и те, кто сам нуждался в любви и покровительстве, с кем он сам мог делиться собственным теплом и любовью. Маленькая темноволосая девочка без малого пяти лет держала в руках игрушечный АТ-АТ и улыбалась от уха до уха. Прижимая его к груди, она искоса смотрела на взрослого двоюродного брата, и он – взъерошенный, с угловатым, вытянутым и кривым лицом, с вечными синяками под глазами и вечно торчащими ушами – казался ей самым красивым на свете. – Это подарил мне мой папа, – улыбаясь, проговорил Бен. – Помнишь дядю Хана и тётю Лею? А твой папа видел такие настоящие и даже воевал с ними! Только те были плохие, а этот – хороший. – Лаша-а-атка! – радостно смелась девочка. – Нет, это имперский шагоход, танк, – поправил Бен. – А откуда ты знаешь, как выглядят лошади? – Папа на датападе показывал! Лаша-а-атка!.. Девочка на миг замерла, а затем сладко закрыла глаза и словно обмякла. Ещё не в силах понять и объяснить это, она почувствовала в сердце теплоту и любовь своего далёкого дяди Хана Соло.৹৹৹৹ლஜஇஇஇஜლ৹৹৹৹
– Смотрите! Смотрите! Это подарил мне мой брат! Она неслась по траве к стоявшей возле Храма группе юнлингов и падаванов, с радостью и гордостью прижимая шагоход к груди. – Твой брат? – скептически проговорил один из учеников, когда она подбежала ближе. – А ты не боишься его – своего брата? Он вечно такой мрачный и жёсткий… Ты не боишься вообще, что когда-нибудь он станет… плохим? Девочка вмиг остановилась, насупилась и, зажав драгоценную игрушку под мышкой, упёрла в бока руки, сжатые в маленькие кулачки. – Мой брат – самый лучший! – не по-детски твёрдо ответила она. – Он самый хороший и самый добрый! Не смей плохо говорить про него! – Она вскинула свободную руку, и в незадачливого падавана прилетел маленький, неуверенный, но вполне ощутимый толчок Силы. – А если ты и дальше будешь говорить про него гадости – лучше скажи это ему в лицо – и он тебе покажет!৹৹৹৹ლஜஇஇஇஜლ৹৹৹৹
Солнце сияло в звенящей вышине громадным ауродиумовым щитом. На неистово-аквамариновом небе бледно пестрели высокие и едва заметные росчерки перистых облаков. Погода была яркая, солнечная, ветреная. Ветер свистел в скалах, прижимая к камням нежные полупрозрачные цветы и волнуя траву, как маленькое зелёное море. Внизу неистовствовали волны, с грохотом и шипением ударяя в прибрежные скалы, и в поднявшейся солёно-водяной взвеси отрывистыми клочками то появлялась, то исчезала радуга. Море кипело пучиной, и рваные клоки пены, расшвыриваемые мощными ударами, белели на иссиня-чёрных волнах и на мокрых камнях, как облака в грозовом небе. Падаван Соло задумчиво брёл по берегу моря, то перепрыгивая с камня на камень, то возвращаясь на протоптанную тропу. Полы туники и табарда хлестали его по ногам, солнце припекало со спины, а ветер трепал отросшие волосы и, взбегая от воды вверх по каменистому берегу, то и дело брызгал в лицо крупными каплями и солёной морской взвесью. Обычно и погода, и восприимчивые к колебаниям Силы галакты резонировали с изменениями энергетического фона Тайфу – их настроение и погода приходили в равновесие и портились одинаково, но сейчас – не в пример яркому солнцу в высоком ясном небе – Бен был мрачен и подавлен. Под стоптанными сапогами скребли и постукивали камни, и молодой джедай шёл, не разбирая дороги – глядя под ноги и лишь иногда поднимая глаза, чтобы осмотреть бушующую полосу прибоя. И причиной на этот раз был не переменчивый голос Силы в сердце – хоть это и было непросто, за столько лет он успел свыкнуться с неподконтрольной и неуправляемой волей Силы. Не провалы в учёбе – Бен был успешен во всём, хотя и не придавал этому никакого значения; он постигал Силу и воинские умения не для того, чтобы быть оцененным. Не отстранённость и непонимание, которые иногда демонстрировали его соученики – Бен рано понял, что друзья и истинно близкие по духу прочувствуют и поймут всё без объяснений, а настроенные скептически или негативно не смягчатся и после сотен объяснений и реверансов. Рано понял и научился воспринимать спокойно. И ценить тех, кто принимал его природу. Это даже не был страх перед будущим – ведь все джедаи Анклава на Тайфу имели представление и о том, в какую непростую эпоху им довелось родиться, и о том, в чём состоит их долг в сложившихся условиях ещё не побеждённой Тьмы. Бен медленно шёл по берегу океана, тяжело ступая по обкатанным древними штормами камням, и думал о своём предназначении. Магистр Скайуокер говорил – и молодой джедай чувствовал это и сам – что каждый рождается для чего-то, у всего и каждого есть в этом мире своё место и своя роль, своя цель. А если кому-то дан особый дар – например, владение Силой – то это прямое указание на его предназначение и на то, что судьба и спросит с него в соответствии с этим даром. По-особенному. Бена не смущала и не пугала судьба джедая – напротив, он был счастлив тому, что Сила открывала ему Свои самые сокровенные тайны, был счастлив, что Она позволяет ему раскрывать свой потенциал бойца и воина духа и служить всей Галактике и Ей. Но он отлично чувствовал, насколько отличался от других джедаев, а это означало, что у Силы на него особые счёты. И Бен не понимал, что всё это означало. Каково было его предназначение? Что Сила хотела от него? Был ли он в состоянии справиться? Что означал голос Силы в его сердце, призывавший вступать в конфликт с принятой идеологией Ордена и изучать Тёмную Сторону наряду со Светлой? Мрачные предчувствия подступали из-за спины, словно тяжёлый, удушливый туман, и Бен не мог понять, были ли это чувства, рождённые его опасениями, или Сила давала ответ на не высказанный вслух вопрос. Остановившись, он долго смотрел в океан: за скальной полосой неистово грохотали волны, прибой вскипал пеной, далёкая полоса горизонта серебрилась на солнце. Солнце слепило глаза, ветер оглушал воем в ушах, трепал волосы и одежду, глаза слезились и было трудно дышать, но настоящая буря разыгрывалась у молодого джедая внутри. Вслушиваясь в Силу пространства и в своё собственное сердце, он потерял чувство времени и не заметил, как откуда-то сзади на остров набежал туман, закрыв солнечный свет. Похолодало и значительно потемнело, и из мутной завесы посыпал мелкий косой дождь. Волны внизу продолжали биться о камни, но теперь в их грохоте звучала не бодрость яркого и солнечного дня, а невнятная, подспудная тревога. Бен поднял лицо к сумрачному небу, и по его щекам стекали капли воды – теперь Сила резонировала с его душой. Он стоял так довольно долго, слушая Силу, – волосы, табард и две туники успели промокнуть насквозь, влага просачивалась сверху в узкие сапоги. Он стоял, не двигаясь, словно заворожённый, и даже на пронизывающем ветру не чувствовал холода. Как велит Сила, так тому и быть. Только бы хватило сил исполнить задуманное Ею, всё правильно понять, не сломаться, выдержать и справиться. Только бы хватило сил… Дождь утих, и в туманной завесе полыхнул слабый отсвет солнца. Лучи не могли пробиться сквозь облака, но в том месте, где туман истончился, солнце окрасило его нежным золотисто-розовым. То ли светом надежды для Галактики, то ли для его собственной судьбы.৹৹৹৹৹৹৹ఋლლஜஜஜஇஇஇஇஇஇஇஜஜஜლლఋ৹৹৹৹৹৹৹
*Ката – последовательность движений и приёмов в боевых искусствах при проведении тренировки или боя с воображаемым противником.