***
Ячиру бежала довольно быстро, но не настолько, чтобы Рукия от неё начала отставать. Они двигались не по прямой от поместья до общежития, как было бы короче, а окольными путями, делая довольно большой крюк, пробираясь сквозь небольшие рощи, затем переходя на пустынные забытые проходы и переулки, иногда забираясь на узкие крыши, которыми были увенчаны разделительные стены. Через некоторое время они остановились на безлюдном "Т"-образном перекрёстке. Ячиру осмотрелась, облизнула губы и несколько раз отрывисто и переливчато свистнула, имитируя пение синицы. Не успела она закончить, как над их головами мелькнули две тени. Перед Рукией и Ячиру встали Иккаку и Юмичика, настолько довольные тем, что им сейчас предстояло провернуть, словно они это уже сделали. — Ну что, пойдём забирать нашу Принцессу-милашку, пока её по частям нам не принесли из двенадцатого отряда? — Иккаку как бы невзначай положил руку на пояс с занпакто. — "Милашка"? — Юмичика скептически приподнял бровь, но быстро вернул себе серьёзный вид. — Орихиме невозможно не любить, верно? — сказала Рукия, по-доброму усмехнувшись на словечко, которое было совсем не в стиле Иккаку. — Верно, — задержав ненадолго взгляд на Рукии, Юмичика вернулся к Иккаку и Ячиру, интересуясь деталями их маршрута, которым они будут уводить Орихиме из общежития, в обход странной слежке за ними. Рукия мысленно хмыкнула на то, что увидела сейчас в его глазах. Она, конечно, не могла со стопроцентной уверенностью утверждать, что расценила всё верно, но всё-таки — у неё сложилось впечатление, что во взгляде Юмичики промелькнула предупреждающая искра раздражения на её комментарий, подкреплённый словами Иккаку. Эта искра быстро исчезла и офицер снова стал равнодушным и спокойным, каким только что был, но Рукия всё равно запомнила этот миг, добавив его в общую копилку подобных случаев, когда Юмичика вёл себя не как обычно, если дело касалось Орихиме. "Ещё пара таких реакций и я точно решу, что он видит в ней нечто большее, чем просто давнего друга, нового товарища по оружию или временного протеже". Юмичике не нравилось то, что большинство окружающих находило рыжую девушку милой, красивой или просто хорошей. "А это что-то да значит, хе-хе. Он может сколько угодно прятать свои эмоции, но у меня-то глаз уже намётан, благодаря Ренджи", — про себя подытожила Рукия. — Ну, так что, вперёд? — Да, — пропустив половину переговоров троицы из одиннадцатого, Рукия с ходу кивнула, понимая, что всё равно большая часть информации была не существенна. Друзья сорвались с места, иногда замедляясь, чувствуя рядом какую-либо ауру готеевских солдат и офицеров, которые нет-нет, да проходили мимо, пусть и в такую рань, а иногда ускоряясь, почти переходя в шюнпо. Так или иначе, окольными и не очень путями и ходами вся компания добралась до общежития. — На сколько ты договорился с Хинамори-чан? — спросил Иккаку, расслабленно закинув руки за голову, когда они начали уже не спеша, шагом, сокращать последние десятки метров до здания. — Половина седьмого, — ответил Юмичика, смотря сквозь крону дерева на уровень солнца. — Наверное, она обычно встаёт позже, но пусть привыкает. — Чем раньше, тем лучше? — констатировала Рукия риторическим полувопросом-полуутверждением. Ей было немного неудобно выдёргивать подругу в такую рань, но Юмичика был прав — обычно, офицеры заступали на службу в шесть утра, если у них не было ночного дежурства или работы "на грунте". Единственное, командир пару лет назад сделал послабление для женщин, позволив им заступать на вахту или начинать заниматься другими заботами на час позже. Но позволил, не значит приказал, поэтому большинство капитанов по старинке начинали гонять всех как раньше. — Давайте заберёмся к Ори-чан в окно! — радостно предложила Ячиру, на что незамедлительно получила тройное "Нет!". — У-у, так неинтересно, — тут же надула она губки, но через секунду выдала новое предложение, — тогда через сад? И прямо в столовый зал! Там как раз сейчас все завтракать должны. Наверняка что-нибудь вкусное... — Мы зайдём через центральный вход или подождём Орихиме здесь, — мягко придержала за плечи её Рукия, не давая той закончить предложение. Но, Ячиру совсем не обиделась. Наоборот, она почему-то застыла и повернула голову боком. — Давайте подслушаем. — Ячиру посмотрела на друзей, улыбнувшись. В её глазах сверкали искорки хулиганства и веселья. — Все уже собрались и я слышу Ори-чан! Рукия хотела было отказаться, но, подстёгиваемая любопытством, направилась следом за Ячиру, вместе с Иккаку и Юмичикой. Прямо за углом от центрального входа был разбит небольшой палисадник, который был обязан своим существованием покойной Унохане, а сейчас Исане, которая не позволяла ему зарасти сорняками или засохнуть, вопреки стараниям шаловливой Ячиру и Нему, которая периодически проводила над несчастными деревцами и растениями какие-то свои личные эксперименты, никогда не объясняя, почему вылила на куст пионов убойный концентрат марганцовки или покрасила ствол вишни золотой краской. Окно обеденной залы как раз выходило на этот палисадник. И благодаря обилию всей той растительности, которая была за многие годы взращена на мягкой почве, всё, что происходило там, было хорошо слышно уже в дюжине шагов от раскрытого настежь окна. — А нафига мы прячемся? — всё-таки спросил шёпотом Иккаку, который не привык ныкаться и прятаться, всегда идя в лобовую. Тем не менее, он, как и все, спрятал свою реяцу и пригнулся, подбираясь неслышно по мягкой траве к окну. — Глупый Цуру-рин, это тогда уже не будет подслушиванием, если мы не будем прятаться, — тихо хихикнула Ячиру и пробралась под подоконник. Расстояние от него до земли было небольшим, как раз для того, чтобы она могла спокойно сесть и её яркая розовая макушка не стала бы видна никому изнутри комнаты. Рукие пришлось почти ползком добираться до Ячиру и скрючиться рядом с ней. Мужчины же из-за своего высокого роста остановились на углу. Иккаку присел на корточки, а Юмичика сел на траву, прислонившись боком о стену. Рукия хотела что-то сказать, но сразу же закрыла рот, как его открыла, так как услышала довольно интересный разговор между обитательницами общежития и Орихиме. — Орихиме, как думаешь, каким будет твой занпакто? — донёсся голос Хинамори до компании. Орихиме невнятно попыталась уйти от этой темы, но идею подхватила Кионе и ей пришлось ответить. — Дай мне секундочку подумать, Кионе-чан... Рукия была уверена, что она скажет очевидную вещь — все видели в девушке исключительно целителя и пророчили ей место в четвёртом отряде и сама Орихиме это прекрасно знала. К тому же, она была слишком миролюбивой и терпеть не могла, когда кому-то было плохо и больно, поэтому она во время их совместных тренировок уделяла много внимания свойствам и выдержке своего щита и исцеляющего купола. — Я думаю... — наконец ответила Орихиме, — это будет боевой занпакто. Рукия была готова поклясться, что вместе со своим удивлённым "Ох", она расслышала тихое-претихое "Да ладно?" Иккаку. Она обернулась на мужчин и оказалась права — они оба сидели с лицами, на которых легко читалось удивление. Юмичика кроме этого устремил свой взгляд на окно, показывая ещё и интерес. — Боевое? Орихиме, ты же наша медсестричка номер один! — воскликнула в это время Кионе. — У меня уже есть лечащие способности, которые не зависят от занпакто, Кионе-чан, — спокойно начала рассуждать Орихиме. — Атака всегда была моим слабым местом, поэтому я всегда старалась тренировать своего Цубаки, как только поняла, что крепче мой щит уже не станет, а купол исцелять быстрее не будет. Стать сильнее и выносливее — вот моя цель сейчас и для её достижения боевой занпакто подойдёт как ничто другое. — Хех, — хрипловато усмехнулся Иккаку, стараясь не шуметь. — А девочка-то говорит как одна из наших. Рукия не позволила своим глазам округлиться до размеров чайного блюдца, но всё равно уставилась сначала на Иккаку, за его слова, а потом на Юмичику, который довольно улыбнулся и кивнул, соглашаясь с другом. Укоренившийся в сознании Рукии за многие годы образ Орихиме как милой и слабой целительницы посмела пошатнуть ещё чуть-чуть и Ячиру, которая задумчиво прошептала: "А это идея...". Рукия про себя взмолилась, чтобы это ей всего лишь послышалось, потому как её устоявшаяся картина мира начала тихо трещать по швам, а шаблон "Орихиме будет в мед отряде" грозился разорваться на мелкие клочки. — Эй-эй, а что насчёт того, как будет выглядеть твой занпакто? Вон, у Ренджи какая пила. Прямо-таки мечта мясника! — продолжила допрос Кионе. Рукия на это замечание нахмурилась. — Хотя нет, скорее дровосека, — поправила себя же Кионе тут же. — Он как раз только и умеет, что рубить всех врагов, словно деревья на своём пути. Аж страх иногда берёт, как вспоминаю его вид! Наверное, уроки в академии про тактику или выжидание в засаде он прогулял. Или проспал. Как увидит врага, так и несётся вперёд... А вот тут Рукия уже тихо-тихо зарычала, сомкнув губы добела, чтобы её нечаянно никто не услышал. Мнение о младшей Котецу у неё несколько упало. "Конечно, она не хотела как-то оскорбить моего Ренджи и скорее всего просто говорила, что думала, беззлобно..." — успокаивала она себя мысленно. Правда, успокоению нисколько не способствовали Юмичика с Иккаку, которые почти беззвучно прыснули, всё-таки услышав её рычание. "Ну я им и треснула бы сейчас!" — Я... Я обожаю больших кошек! — с немного странным воодушевлением призналась Орихиме, отчего у Рукии возникло ощущение, что девушка что-то скрывает. — Тигр, лев... Или рысь какая-нибудь — вот это здорово было бы. — Ну, с твоим характером, Орихиме, у тебя точно будет что-нибудь милое! Не то, что у Абарая. Страшно даже смотреть на его меч! — Кионе даже не подозревала, что опускала свой рейтинг в глазах Рукии своими собственными словами всё ниже и ниже... — У Ренджи-куна бойкий характер, — мягко заговорила Орихиме, защищая друга и его меч, — и сильный дух. Вот его меч и становится таким при высвобождении. Можно сказать, он "показывает свои зубы". С другой стороны, Ренджи-кун по своей природе верный защитник. Вы разве забыли, что у него меч с двойной сущностью? Одна для атаки, другая — щит. Рукия мысленно посылала слова благодарности Орихиме, за то, что отстаивала достоинство и вменяемость Ренджи. — Да ну! У этого красного татуированного ананаса характер скорее буйный и взрывной, — фыркнула Кионе. — Как у быка, увидевшего красную тряпку. Пфф, тогда он, верно, в зеркало на себя мало смотрит, чтобы лишний раз не раздражать взгляд собственным ярким цветом. "Кионе, ещё три пункта вниз!" — ах, если бы только Рукия могла сейчас это в лицо сказать ей! — Ну-ну, Кионе, не надо так, — заговорила примирительно Хинамори. — Орихиме-сан права. Ренджи-кун всегда был защитником, особенно когда дело касалось нас с Рукией. Мы же вместе учились в Академии, я-то помню... "Ну хоть ещё кто-то! Спасибо, Хинамори", — мысленно поблагодарила и её Рукия. — Кхм, эм... — впервые за всё время, сколько компания пряталась под окном, подала голос Исане. — Орихиме-сан, а вам какой отряд больше нравится? Рукия не заметила как затаила дыхание. Судя по тому, как стало тихо вокруг, все девушки в зале перестали есть и тоже стали ожидать ответа. Она бросила быстрый взгляд через плечо. Иккаку и Юмичика, будто сговорившись, напряжённо всматривались в окно, в которое всё равно ничего не могли увидеть. Оба хмурили брови, казалось, почти не дышали. Теперь было видно не вооружённым взглядом, что им ответ Орихиме был важен. Не успела она начать удивляться такой их реакции, как её подруга начала отвечать. Внимание тут же переключилось обратно на окно. — Отряд? Ну-у… — мялась Орихиме, явно не желая говорить прямо. — Ой, да ладно тебе Исане! — тут компания под окном услышала глухой хлопок, за которым последовало тихое "Ох!" Исане — судя по всему, Кионе ударила в свойственной ей манере сестру по спине, плохо рассчитав силу. — Начальство всё решит, — продолжила она так же весело, — а если Орихиме-чан не понравится, она всегда может подать рапорт о переводе в другой отряд. — Да, — Орихиме, кажется, давалась эта часть разговора не очень легко. О причинах этого Рукия могла только догадываться. — Я как-то о таком ещё не задумывалась, но звучит идея о переходе неплохо. Если конечно что-то будет не так, — поспешно добавила она в конце, явно желая закрыть эту тему. — Угу! Вот именно! — Кионе ей не дала этого сделать, продолжив болтать, как ни в чём не бывало. — И не волнуйся, из одиннадцатого отряда никого к тебе не подпустят. Мы тебя от этих пещерных мужланов защитим! Рукия мгновенно обернулась на товарищей из упомянутого отряда. Иккаку и Юмичика сидели с довольно мрачными лицами. Тема разговора их явно не радовала. — Кионе-чан, не будь так категорична, — пожурила её Орихиме, за что Рукия почувствовала маленькую искорку гордости и радости — она ценила в подруге то, что та никогда не судила окружающих по внешности и первому впечатлению. — В одиннадцатый отряд же не маньяков-насильников набирают. Там вполне нормальные мужчины и Ячи… — Вот-вот! Маньяки! Именно! — перебила её Кионе на полуслове, чем-то щёлкнув при этом. Ячиру в этот момент сжала руки в кулачки, со злостью буравя взглядом подоконник, но не решаясь заглянуть внутрь, раскрывая своё укрытие. — Кхм! — кашлянул кто-то. — Боюсь, Иноуэ-доно, третий офицер Котецу права. Этих дикарей хлебом не корми, дай разрубить кого-нибудь. Ячиру грозно зашипела, но, помня о том, что они тайком подслушивают, сделала это тихо. Голос был Рукие вроде знаком, но она не могла вспомнить ни имени, ни лица той, которой он принадлежал. Эта шинигами была точно не из её отряда и скорее всего новенькая. — У-у-у, как же я ненавижу эту голубоглазую жердь! — Рукия, кажется, впервые видела малышку-лейтенанта такой раздражённой. Она надула недовольно губы и насупилась, как никогда прежде. Рукия с непониманием оглянулась на Юмичику и Иккаку — Это новенькая из шестого, — пояснил Юмичика. — Бегает втихаря за капитаном Кучики, подсматривает за ним издалека, словно какая-то фанатка, да только он на неё ноль внимания. — Я её тоже видел, когда с Абараем не так давно разговаривал, — добавил тихо Иккаку, лицо которого становилось всё мрачнее. — Смотрит на всех свысока, будто ей все обязаны. — А рост делает её совсем невыносимой! — подытожила Ячиру. — А ещё... — Истину глаголешь, Ханна, — послышался ещё один новый голос, из-за чего Ячиру мгновенно умолкла, не закончив свою гневную тираду, и продолжила слушать. — Мало того, что один другого страшнее, так уж рядом с их капитаном вообще ужас пробирает, что боязно не то, чтобы рядом стоять, а даже находиться где-то неподалёку. — Мне даже страшно рядом с ними проходить, — подключилась третья шинигами. — Постоянно пялятся на грудь и зад, отпускают пошлые сальные шуточки, когда рядом нет мужчин из других отрядов и так и норовят облапать! Того гляди как схватят, да пустят по кругу. Бррр! — Да кому они вообще нужны! — возмущённо прошипел Иккаку. — Что они о себе возомнили, тоже мне — красотки. — С Орихиме и Рангику никто не сравнится, — согласно кивнул Юмичика, скрестив руки на груди. — Ну и милой Рукией, — он подмигнул ей, слабо ухмыльнувшись, — недаром кое-кто татуированный с ярко-красными волосами глаз с тебя не сводит. — Больно нужны эти гадюки нам! — потрясала кулачками Ячиру, а Рукия успокаивающе притянула её к себе и стала гладить по волосам. Было понятно и видно невооружённым взглядом, что малышка еле сдерживалась, чтобы не вспрыгнуть на подоконник и не учудить что-нибудь "приятное" и "доброе" этой злословной троице, с Кионе во главе. Собственно, именно благодаря Кионе разговор за завтраком перетёк из безобидных тем, вроде обсуждения звериного образа, цвета и вкуса новых образцов гиконганов или последнего номера журнала "Вестник Сейретея", выпускаемого девятым отрядом, в русло мужененавистничества и злобы конкретно к одиннадцатому отряду. Женщины, кроме Орихиме и Хинамори, шли по костям всех офицеров и, конечно же, больше всего доставалось лидирующей четвёрке — капитану, лейтенанту, третьему и пятому офицерам. Пару раз помянули восьмого офицера Арамаки, да так, что услышь он то, что про него говорили, то точно повесился бы от унижения. Кто-то даже опять вспомни недобрым словом Ренджи. Где-то в горле Рукии зародилось низкое рычание, что заметила она не сразу, а только тогда, когда Ячиру приложила пальчик к её губам, без слов намекая об их положении "шпионов". Она-то знала, что её друзья не такие плохие. Знала и Орихиме это, только почему-то до сих пор молчала, отчего Рукие становилось обидно — почему она ничего не говорит? Почему? Недавно же она заступилась за Ренджи. Она не знала, что делать в первую очередь — ей захотелось убраться подальше от окна, чтобы больше не слышать всех этих неприятных слов в адрес товарищей и Ренджи, но вместе с этим ей хотелось вместе с Ячиру впрыгнуть в столовую и кому-нибудь врезать. От души. Кулаком. За Ренджи. За друзей из одиннадцатого отряда ей тоже хотелось что-нибудь сказать этим клячам, но Ренджи был у неё в приоритете. — ...а эта их мелкая лейтенантка? — кажется, это был голос второй женщины, которая заговорила после перехода на тему про выбор Орихиме между отрядами. На слове "мелкая" в сочетании с "лейтенантка" Рукия с Ячиру синхронно и на автомате переключилась со своих грозных мыслей и тихого рычания обратно к тому, что говорили те женщины, пытаясь выловить главное — это они про одну или про вторую говорили? Ответа долго им не пришлось ждать: — Да эта Кусаджинши просто монстр в милой розовой шкурке, — теперь стало понятно, о ком шла речь, и Рукии пришлось ладонью закрыть рот Ячиру, которая от возмущения уже была готова выкрикнуть что-нибудь. — Вся такая розовая, милая и невинная, а с этим монстром бегает, словно находится в парке развлечений. Это ненормально! С ней явно что-то не в порядке. — Ага, я бы на месте лысого ей за некоторые её выходки шею давно бы свернула, — сказала третья, чей голос был самым тонким и не очень уверенным. Словно она просто хотела влиться в разговор. — Если только не хочешь стать свеженьким трупом, — а это предостерегала своих сестёр по оружию та, которая первая заговорила. Та, которую так невзлюбила Ячиру. — Тебя капитан на месте располовинит, если ты хоть пикнешь ей что-то не то. У них какая-то извращённая любовь. Она за ним всюду бегает, дёргает за его космы, а ему хоть бы хны, но если что-то не так, если ей что-то грозит, как он тут же звереет! Рукия чувствовала себя так, словно попала в яму с гадюками и прочими ползучими тварями. А змеи как раз были тем, что она ненавидела больше всего на свете. Ей захотелось прочистить уши и ополоснуться, как минимум. Сходить с баню и как следует помыться — лучше всего. Она обернулась, чтобы посмотреть на Иккаку с Юмичикой, подозревая, что они себя чувствовали похожим образом. На лице Иккаку легко читалась... Обида? "Да нет, это раздражение", — она не могла даже себе представить, что сильнейший после своего капитана Иккаку будет на кого-то за что-то держать обиду. Это было слишком не в его характере. Раздражение превалировало, однако, чёрт подери, он всё-таки выглядел ещё и обиженным! Видимо, его задели за живое, особенно если вспомнить, что его кто-то там назвал "лысым", а на такое он всегда реагировал резче всего. Вкупе со всем остальным Рукия понимала, что офицер ощущал, и сочувствовала ему. Она знала каково это, когда на тебя за спиной ушат другой грязи выливали. "Знаем, помним, проходили. Увы..." Юмичика в свою очередь не выглядел ни на йоту обиженным или злым, зато отвращения было хоть отбавляй. — Эти мерзавки даже нашу Ячиру посмели унизить. Да как они посмели! — он сжал губы в тонкую линию. Рукия обратила внимание, что он опустил эту маленькую формальность, которую на её памяти всегда соблюдал — назвал своего лейтананта просто по имени, не упоминая званий. Благодарная за поддержку Ячиру проползла мимо Рукии под подоконником и затем быстро взобралась, почти что запрыгнув, на колени к офицеру. Тот сию секунду раскрыл объятия для малышки и начал гладить её по голове, бормоча успокаивающие слова. Рукия долго не понимала отношений, которые были в одиннадцатом отряде между капитаном, лейтенантом и этими двумя офицерами. Нет, она конечно знала, что Иккаку и Юмичика давно сдружились ещё в Руконгае, и что они были очень преданны капитану Зараки и лейтенанту Кусаджинши, но только в последнее время она смогла увидеть, как они на самом деле друг к другу относились, если отбросить временами проскакивающий, вынужденный официоз и армейские правила, диктующие жёсткую субординацию между старшими и младшими по званию. И сейчас картина стала окончательно полной: вся их четвёрка — капитан Зараки, Ячиру, Иккаку и Юмичика — они все себя вели, как семья. Без кровного родства, соблюдая на людях почти всегда формальности и не нарушая субординацию, за занавесом трудовых будней в Готее и битв с Пустыми, они являлись друг другу гораздо большим, нежели просто товарищами по оружию, которым посчастливилось встретиться в одном районе Руконгая когда-то. Ячиру для капитана всегда была как дочь. Любимая и единственная, самая дорогая, самая важная. Иккаку и Юмичика были и товарищами, и подчинёнными, но в первую очередь они были его первыми и лучшими друзьями, которые в открытую выражали свою симпатию к нему, и словом, и делом. Сами офицеры были как братья друг другу, а малышку-лейтенанта никогда не отказывались баловать, как бы при этом она ни капиризничала и не донимала их. "Ячиру-чан настолько непосредственная и милая, что ей невозможно отказать!" — так однажды сказала Орихиме Рукие, когда та поинтересовалась у подруги, почему она ей позволила себя отвлекать от тренировок, играя с феями из заколок. В тот день Орихиме почти не тренировалась с Рукией, а только развлекала розоволосую малышку тем, что катала её по воздуху на своём золотистом щите. Да, Ячиру стала даже для Орихиме любимицей, которую было не жалко баловать и радовать, тратя собственное время и силы.***
А в это время по ту сторону окна...
Внутри Орихиме от того, что женщины злословили даже о маленькой Ячиру, всё просто клокотало, хоть внешне это никак не проявлялось. Вдруг, когда она собралась было уже встать и просто уйти прочь, оставив это воистину змеиное гнездо, в её голове раздалось гневное рычание. Лев — её лев, из меча, был явно зол. Не меньше, чем Орихиме. Он рычал, гневно спрашивая, почти переходя на крик, почему его хозяйка терпит все эти оскорбления, ведь она лучше этих женщин знает, что её друзья не такие, что они лучше?! Орихиме уклончиво отвечала ему, не желая влезать в конфликт с незнакомыми шинигами. Ей не хотелось тратить время и нервы на тех, кто, скорее всего, не придаст её словам значения, хоть внутри неё самой всё тоже клокотало от сдерживаемого гнева и отвращения к тем, кто с таким упоением и азартом перемывал кости даже Ячиру... На всё это лев зарычал так, словно обезумел: "А! Я понял! Предпочитаешь, молча, глотать оскорбления, ведь они не о тебе говорят? Не думал, что мне такая хозяйка достанется!"***
— Орихиме, чего не ешь? — спросила Хинамори Орихиме. Рукия руками и взглядом дала немой сигнал Иккаку и Юмичике, с Ячиру на коленях, чтобы те прислушались. — Скоро же Юми… Ой! Хинамори осеклась, когда послышался звонкий хруст. Судя по всему, у Орихиме сломались палочки для еды — не без удивления сделала вывод Рукия. Она не ожидала того, что тихоня Орихиме дойдёт до такого. Точнее, что её доведут. Но, как оказалось, это было только начало! То, что произошло дальше, навсегда изменило мнение Рукии об Орихиме и о том, насколько она была мягкой и "всепрощающей". Компания под окном притихла. Сёстры Котецу, а так же все оставшиеся женщины-шинигами тоже умолкли. На несколько долгих мгновений повисла почти звенящая тишина, прерываемая только шумом ветра в листве, да отдалённой трели птиц. — Иноуэ-доно, что-то не так? — громко и высокомерно осведомилась своим холодным голосом женщина, которую Рукия про себя окрестила "долговязая сучка" (что родилось не без помощи Иккаку и Ячиру). В голосе женщины чувствовалось намеренно неприкрытое раздражение. Орихиме, на удивление всей спрятавшейся компании не стала кричать или строго что-то выговаривать женщине. Напротив, она начала мягко-мягко, по-доброму. Настолько по-доброму, что Иккаку сглотнул и потёр шею, шепча настолько тихо, что Рукия поняла сказанное лишь по шевелению его губ: "Твою ж... Она как капитан Унохана". Юмичика, который был ближе к другу, его расслышал и согласно кивнул. — Вы ведь Ханна, верно? — пауза. Видимо, Ханна кивнула. — И вам очень не нравится одиннадцатый отряд, я правильно поняла? — та ответила положительно, хоть и не сразу. — Скажите мне, Ханна, вы слышали когда-нибудь, чтобы хоть один шинигами из отряда капитана Зараки "разрубил", как вы сказали, другого шинигами или даже своего товарища? — Нет, я… — Ханна немного растерялась и попыталась оправдаться, что-то ответить, но Орихиме ей не дала договорить. Не повышая голоса, всё так же вкрадчиво, по-доброму, но потихоньку твёрже и твёрже, она продолжила: — Одиннадцатый отряд считается самым сильным. Да, они не признают кидотипные занпакто, считая это проявлением слабости, и смеются из-за этого над медиками, задача которых не атаковать, а работать в тылу и лечить раненых. Но это не делает их плохими. — На этих словах Рукия посмотрела на Юмичику и Иккаку, которые, не двигаясь, сосредоточенно слушали. Их мрачные лица заметно просветлели. Не знай их Рукия совсем, то подумала бы, что на их лицах отражено благоговение, словно говорила сейчас какая-то пресвятая дева. А Орихиме тем временем продолжала. — Они всегда встречают опасность лицом к лицу, с мечом наготове. Они защищают Общество Душ и мир людей от Пустых, не щадя себя, а не своих товарищей. Бок о бок, вместе. Офицеры, не задумываясь, идут за капитаном, а капитан всегда в авангарде. Это, по-вашему, и есть настоящая дикость? — Н-нет… это… — Ханна окончательно растерялась напору Орихиме, а та перевела своё внимание на вторую. — А вы?… — Я? — стушевалась следом за Ханной вторая — Я Ирма, — она постаралась собраться, но в итоге ответила даже слишком уверенно, слишком фальшиво. — Ирма, вам страшно рядом с капитаном Зараки? — как только прозвучал этот вопрос из уст Орихиме, Ячиру мгновенно развернулась на коленях Юмичики. На лице у неё не было написано никаких прежних эмоций, только спокойствие, и ощущалось ожидание того, что же целительница скажет дальше, ведь речь зашла о Кенпачи. — Да, у него пугающая аура, потому что он невероятно силён. Шесть лет назад, когда квинси напали на Сейретей, Зараки-сан смог в одиночку убить сразу трёх сильных генералов Яхве. И он тогда не получил и царапины, в то время, как все остальные — капитаны, лейтенанты и целые толпы офицеров сражались в полную силу против других штернриттеров. И тогда явный перевес был не на нашей стороне, если вы конечно участвовали в той битве. Да, подобная сила может и, возможно, должна ужасать, но не союзников, а врагов. Лично у меня подобная сила вызывает уважение и восхищение. На последних словах Орихиме Рукия увидела, как Ячиру улыбнулась. Так, как раньше никогда не улыбалась. По крайней мере, на памяти самой Рукии — на лице малышки отражалась радость и полнейшее, чистейшее счастье. Иккаку тоже выглядел гораздо более довольным, нежели был в начале разговора. Отличался от них только Юмичика, который не радовался открыто. Он как-то странно смотрел перед собой, поверх макушки Ячиру и Иккаку. Он выглядел не столько удивлённым, сколько... Рукия не могла точно определить, в который раз уже, что именно было в голове офицера. Он был не удивлён — поражён, казалось, до глубины души тем, что сейчас происходило. Сказать, что слова Орихиме его тронули, значит не сказать ничего. А Орихиме, судя по всему, уже было не остановить. Она продолжала изливать собственное негодование на некую Ирму, которая наверняка уже пожалела, и не раз, что этим утром рот открыла, выговаривая свои гнусные слова про одиннадцатый отряд: — Руководствуясь исключительно вашей логикой, советую опасаться больше Куросаки Ичиго, — в этот момент, довольная её словами Рукия не могла не хмыкнуть, соглашаясь с таким мнением, — который приобрёл в той войне силу, превышающую возможности всех капитанов Готея-13, включая и капитана Зараки. Но Ичиго-то вы не боитесь при этом. А как по мне, так страх перед ним был бы более обоснован. — Позвольте, Иноуэ-доно! — встряла Ханна, кажется, собравшись с мыслями, словно это была последняя... Да что там "словно"? Это на самом деле была её последняя возможность как-то отстоять своё мнение. И это понимали все. — Вас там тоже в тот момент не было, и это чудовище Зараки в итоге оказался при смерти, как все. — Зараки-сан не смог выстоять против не абы кого, Ханна, а против самого короля квинси Яхве, — судя по голосу, Орихиме не улыбалась, её голос стал твёрдый как камень, и в нём не осталось ни намёка на мнимую доброжелательность, которая слишком сквозила в самом начале. — Того самого Яхве, который за считанные минуты убил командира Ямамото. Пришёл самопровозглашённый бог и лишил Готей-13 бессменного, на протяжении целой тысячи лет, лидера. Стоит ли в данном случае ставить поражение капитану Зараки в укор? В столовой комнате настала замогильная тишина, прерываемая только тирадой Орихиме. Никто больше её не перебивал. Ханна и Ирма словно воды в рот набрали, а сама Орихиме перешла к третьей шинигами. Той, которая на месте Иккаку "шею бы свернула" Ячиру. Рукия была готова поклясться, что чувствовала накал ауры вокруг Орихиме, который не сдерживали никакие преграды. Это было просто невозможно, но она явно ощутила странный жар, которым её окатило с ног до головы. Впрочем, может это была непонятная гордость за подругу и чувство восторжествовавшей справедливости за Ренджи и их друзей из одиннадцатого? — А у вас, — Орихиме даже не спросила её имени, — я даже не буду спрашивать, прикасался ли к вам кто-либо из одиннадцатого отряда неподобающим образом. Более того, не спрошу я вас и о том, а были ли вообще реальные случаи изнасилования девушек кем-то из подопечных капитана Зараки. По крайней мере с того времени, когда именно он стал капитаном. Хотя бы за последние лет сто? Не в силах что-либо ответить, женщина молча слушала Орихиме. Рукия снова посмотрела на Иккаку, который шёпотом почти что повторил за Юмичикой: "Да кому они из нашего отряда сдались?" — Вам, видимо, неизвестно, — продолжала Орихиме, — но за подобное капитан собственноручно казнил бы любого из своего отряда! — Рукия выгнула бровь, безмолвно вопрошая об очевидном Юмичику и Иккаку. Она не почувствовала удивления, когда оба офицера утвердительно кивнули. — Прежде чем наговаривать на достойных людей, не лучше ли было хоть что-нибудь про них узнать самим, а не пересказывать чужие и невероятно отвратительные слухи и сплетни, высосанные из пальца? На последних словах послышался резкий звук — Орихиме встала из-за стола, так, что стул чуть не упал, и быстро зашагала прочь из столовой комнаты. — Ну Принцесса, ну даёт! — с восторгом в глазах тихо похвалил её Иккаку, когда они все вместе поспешили обратно к главному выходу, чтобы успеть перехватить Орихиме, если она решила выскочить на улицу. А она скорее всего это и сделает. — Я тебе сколько раз говорил, что она — настоящее сокровище? — довольный-предовольный Юмичика толкнул шутя друга локтём. Ячиру уже спрыгнула с его рук и побежала вперёд. — Мало того, что она сразу к нам отнеслась хорошо, так ещё и это... Рукие раньше всегда казалось странным, что Иккаку с Юмичикой придают довольно большое значение предпочтениям и словам Орихиме по поводу их отряда. Во всяком случае, она не раз за последние годы замечала то, как они даже внешне становились более счастливыми, когда пересекались с девушкой в Сейретее. Но теперь, кажется, всё вставало на свои места и она начала понимать их — на самом деле никто и никогда хорошо не отзывался об отряде Кенпачи, кроме самих офицеров этого отряда. Покойный командир видел в них только боевую мощь, которую было не жалко пустить в расход, не считая самого капитана, лейтенанта и двух сильнейших офицеров. Даже капитан Унохана, которая заложила основы отряда, никогда даже самым простым и коротким словом не давала и малейшего намёка на то, что как-то хорошо относится к кому-то из людей Кенпачи, не считая Ячиру, которой просто невозможно было иногда отказать. Когда компания добралась ко входу, то в них буквально врезалась Орихиме, которая вылетела из общежития, как будто за ней черти гнались. — Ох, прости Юмичика! — тут же выпалила Орихиме. — Я тебя не заметила. Не больно? Ах?!... Юмичика и Иккаку без всяких слов прижали к себе поражённую их действиями Орихиме. — Спасибо... — зашептал Юмичика на ухо Орихиме, но Рукия кроме этого больше ничего не смогла расслышать. В ней взыграло любопытство — отчего та зарумянилась и в глазах появился странный блеск? Что же ей там ещё Юмичика сказал? Но с мыслей её сбила Ячиру, со своей бьющей через край энергией. — Ори-чан, ну ты просто разнесла голубоглазую жердь! Это было так круто! А она такая противная! — Ячиру захотела тоже обнять Орихиме и Юмичика с Иккаку поспешили отпустить её, изрядно раскрасневшуюся от их действий и слов. Орихиме огляделась, пытаясь понять, что происходит. Рукия смотрела на неё с удивлением и немного с гордостью, природу которой она до сих пор не могла точно объяснить. Ячиру уже прыгала вокруг, теребя Орихиме за рукава её коричневой формы, а Юмичика с Иккаку были настолько довольны, что светились, как два начищенных чайника. В их глазах не укрылась и толика юмора. — Орихиме, — Рукия решилась заговорить после повисшей паузы первой, но эмоции так зашкаливали, что она ничего не смогла выдавить из себя более путного, чем просто повторить слова Ячиру, — это было очень… круто! Было видно, как похвала друзей делала приятно Орихиме, но из-за полнейшей непривычки к такому, она залилась маковым цветом от смущения. "Как в былые времена, с полуслова. Только сейчас это более чем заслуженно", — довольно подытожила Рукия. — Эм… И много вы слышали? — Орихиме нерешительно обвела всех взглядом, перекручивая в пальцах завязки чехла для своего занпакто. — Всё, — сказала вся четвёрка в унисон. "Чехол? А-а-а... Ячиру о нём рассказывала. А знаки..." — Рукия не была бы собой, если бы даже на волне радости и гордости за Орихиме не заметила изменений. — Орихиме-чан, нас никто никогда не защищал, — объяснил Иккаку, улыбаясь, как никогда. Рукия, не без удовольствия, лишь подтвердила собственные догадки. — Ни перед кем-либо. И то, как ты это сделала, ну, это было действительно классно! Кто бы мог подумать, что тихоня как ты может задать такого перцу. У меня аж мурашки бегали по спине, пока я тебя слушал. — Не будь дураком! — толкнула его Рукия в шутку. — Орихиме всегда была бойкой. Просто не в её характере нападать первой. И только с виду может показаться, что она не может постоять за себя или других. Ты пробовал когда-нибудь раньше биться с ней против её щита четырёх звеньев? — Нет, а что в нём такого? — Пф! В последний раз, когда мы тренировались пару месяцев назад, она меня моим же собственным кидо чуть не поджарила! Иккаку начал спорить с Рукией, выясняя что-то про старые силы Орихиме, напополам с этим успевая хвалить их и ещё слова Орихиме. Ячиру прыгала между ними и подначивала каждого. Но это никого не раздражало. Рукия впервые за очень долгое время почувствовала, что разделила с товарищами и Орихиме нечто большее, чем служебный долг или дружеские перепалки. Она теперь понимала, что такого Орихиме находила в общении с офицерами из одиннадцатого отряда. Она и так была в хороших отношениях с Ячиру, да и Ренджи поначалу был с Кенпачи, но сейчас... Это было что-то, что походило на вечера дома у Ичиго, когда все собирались вместе и что-то обсуждали, передразнивались, ссорились и тут же мирились, делились эмоциями, переживаниями, поддерживали друг друга. "Как семья..." Рукия для себя решила — если Орихиме получит возможность пойти к капитану Зараки, она её поддержит и как только сможет, поспособствует этому. Было бы только желание, как говорится. А то, что Орихиме была бы совсем не против, стало только что понятно. Всем, кто сейчас слышал девушку, сидя тихо под окном. — Это… ребята, — отвлекла всех от пустых разговоров Орихиме, — а чего вы тут все делаете? Хинамори мне сказала, что только Юмичика должен был прийти, — вернула всех к реальности Орихиме. — Я обещал, что просто за тобой зайду, не говоря ни слова о том, что сделаю это один, — поправил Юмичика. — Рукия сбежала от очередного пижона, — начал объяснять Иккаку, — который спит и видит своё имя рядом с кланом Кучики... — Не напоминай, — Рукия скривилась. — Юмичика, — продолжил Иккаку, — водил тебя по Готею гораздо дольше запланированного и показал всё, что только можно было и нельзя, а мне и лейтенанту стало скучно. Мы все встретились тут неподалёку и решили вместе пойти к тебе. — И что мы будем делать? — немного растерянно спросила у Юмичики Орихиме. — Не хочешь начать тренировки на день раньше, Орихиме? — Заодно по ходу продумаем, как лучше их спланировать, — поддержала Рукия. — Ну, и спасём тебя от капитана Куротсучи, помощнички которого скоро будут здесь. Кто-то пронюхал о твоих заколках, ну, — она ткнула себя в тыльную сторону ладони, — ты поняла. Так что пойдём обходными путями прямиком на полигон одиннадцатого отряда. Там тебя никто не тронет. — Звучит здорово, — лучезарно заулыбалась Орихиме, которая уже была вынуждена взять на руки неугомонную Ячиру. И друзья быстро удалились от здания общежития. В этот момент с ближайшего дерева вспорхнула маленькая птичка и полетела в сторону указанного полигона. Под солнечными лучами её сине-зелёные крылышки красиво переливались, контрастируя с белой грудкой. Стремительно обгоняя четырёх шинигами и одну почти-шинигами, она радостно зачирикала.***
Рукия, Иккаку, Юмичика, Ячиру и Орихиме пошли на полигон, располагавшийся непосредственно на территории одиннадцатого отряда. Иккаку заранее запугал всех рядовых и остальных офицеров, чтобы нос свой не совали на главный полигон, так что никто не боялся, что Орихиме могли прервать. От странной слежки они шли третьими тропами, но конце концов всё равно быстро добрались до нужного места. Тренировали Орихиме Рукия с Иккаку по очереди — сначала Иккаку брал синаи и отрабатывал основы боя, затем Орихиме немного восстанавливала им обоим силы, с помощью своих модифицированных из заколок в тату способностей, после чего она откладывала синай и её начинала учить Рукия основам магии шинигами и первым, самым базовым заклинаниям двух путей кидо — бакудо и хадо. Когда сил совсем не оставалось, Орихиме их обеих подлечивала и за дело снова брался Иккаку. Юмичика же бегал за едой и водой, снабжая всем необходимым тренирующихся. Первая тренировка подходила к концу, без инцидентов, к счастью для всех. Только Иккаку иногда вспоминал внеплановый тренинг, что случился у них с Орихиме накануне, ещё с капитаном, Ячиру болела за неё без остановки, охраняя её меч, Юмичика всё никак не мог нарадоваться её утреннему "подвигу", а Рукия отметила, что целительные способности как-то изменились. Это немного смутило Орихиме. Она поделилась с ней и остальными, что чувствует, что её силы не изменились, они просто пропали, а эти цветы на руках — нечто совершенно иное. Но что именно, она не может сказать или объяснить. Просто чувствует всё по-другому. — Поживём — увидим, — просто и понятно высказался Иккаку. Когда все окончательно вымотались, Юмичика предложил ополоснуться девушкам в бане отряда, на что они ответили дружным "Конечно!", даже не задумываясь. Юмичика проводил Рукию и Орихиме до дверей бани. Как только девушки зашли внутрь, офицера кто-то окликнул. Тихо выругавшись, он убежал, чтобы отвадить ненужного свидетеля от бани, да так и пропал на какое-то время. — Кажется Юмичика занят. Так что, пусть и холодной водой, но давай всё же ополоснёмся по-быстрому, — предложила Рукия. — Ум! Согласна, — улыбнулась Орихиме, завязывая по-новой волосы в высокий пучок на голове, чтобы их не сильно мочить. Холодной водой было не очень приятно мыться, но зато это подстёгивало девушек делать всё быстрее. Хотя, Рукия всё равно не удержалась от вопроса, который мучил её уже какое-то время. — Орихиме... — позвала Рукия её. — Да, Рукия? Тебе спинку намылить? — Орихиме с готовностью потянулась к мылу. — Нет-нет! С этим всё нормально! — поспешила отказаться Рукия. Девушки мылись стоя спиной друг к другу, чтобы не смущаться лишний раз. В итоге это всё-таки произошло — Рукия обернулась и, увидев пышные формы Орихиме невольно потянулась руками к собственной груди, прикрывая её. — Кхм, — она поспешно обратно отвернулась и стряхнула накатившее смущение, — я хотела кое-что спросить. — Спрашивай, Рукия, — с ходу согласилась Орихиме, не успев заметить её реакцию, продолжив беззаботно намыливаться, напевая тихонько себе под нос какую-то весёлую песенку. — Орихиме, скажи... — после всего того хорошего, что случилось за день, у Рукии впервые встрял поперёк горла противный ком, не дающий сглотнуть — она сто раз успела себе дать мысленно пинка за то, что хотела спросить. Сто раз она успела сказать себе, что так нельзя, что времени прошло слишком мало и что нельзя бередить не зажившие раны, но... — ты как умерла? Только честно? В бане повисла тишина. Только из какого-то сломанного крана мерно капала вода, оглушая слух. Рукия обернулась, забыв на время о смущении. И глаза её раскрылись от ужаса. Орихиме стояла к ней спиной, не шевелясь, обдумывая свой ответ, но вовсе не это шокировало Рукию — во всю спину Орихиме красовались два огромных продольных шрама. Они шли вниз от её правого плеча, немного по диагонали, доходя почти что до ягодиц с левой стороны. Они уже зарубцевались, как бывает с застарелыми шрамами, но не исчезли, являя собой две узкие, длинные и глубокие борозды. Хоть шрамы уже не кровоточили, всё же на бледной коже они казались Рукие ярко-алыми и совсем свежими, отчего у неё внутри всё похолодело. — Отк... — Я ничего не помню, Рукия! — не громко, но резко сказала Орихиме, не дав ей договорить. Она не кричала, но в полной тишине бани её слова были подобны грому. Рукия поняла, что ей нужно время. То, что она ничего не помнит — чистая ложь. Но она слишком хорошо знала, что такое смерть, и слишком хорошо знала Орихиме, чтобы прямо сейчас заткнуться и не допытываться до девушки, которая пережила что-то очень страшное перед своей смертью. — Я слишком хорошо помню, как умер Кайен-доно, как умирали друзья в Руконгае... Как умирали товарищи в последнюю войну. Эти ужасы иногда меня преследуют по ночам, — Рукия отвернулась от лицезрения растерзанной спины Орихиме. Она сглотнула и продолжила, — о таком невозможно говорить легко и непринуждённо. Не обо всём. Что-то можно переварить, пропустить через себя, а что-то навсегда застрянет, как рыбья кость в горле. Вопьётся, что не вытащить. Орихиме молчала. И слушала Рукию. — Ты знаешь, я умею хранить важные тайны. Даже во вред тем, кто просит никому не рассказывать, — она как-то грустно усмехнулась. — Но я не буду тебе больше ничего говорить и спрашивать по этому поводу. Обещаю. Когда почувствуешь, что готова "вспомнить", я тебя выслушаю. — Только лишь? — тихо спросила Орихиме и Рукия услышала в её вопросе страх и отчаяние. "Чёрт, да что же произошло?" — мысленно она выругалась. На Ичиго и его хвалёную ответственность тоже. На его блондинку "ноги от ушей" тоже, вспомнив их давний разговор. — Только выслушаю, клянусь. Если только ты сама не попросишь большего. — Например? — Например, повыдергать все патлы той Дите и избить до баклажанового цвета задницу Ичиго! — со всей серьёзностью пообещала Рукия. Орихиме обернулась. Рукия этого не видела, скорее просто почувствовала и обернулась следом. Их глаза встретились. Орихиме выглядела потрясённой, Рукия же, с тихой мольбой и обещанием своей поддержки во взгляде, выглядела не очень уверенно. — Ну, чего ты?.. — осторожно начала Рукия. На глазах Орихиме заблестели слёзы. Не дав им пролиться, она зачерпнула пригоршней холодную воду из кадки и вымыла лицо. Затем мгновенно оказалась подле Рукии и крепко её обняла. — Спасибо... — тихо шепнула она. — Эй, для этого ведь и нужны лучшие подруги, верно? — Рукия ухмыльнулась в свойственной ей манере и похлопала Орихиме по плечу. — Давай, хватит реветь, иначе это почувствует твой персональный огнедышащий дракон и тогда плохо будет уже не только нашему рыжему придурку, но и мне, за то, что я тебя до слёз посмела довести. — Дракон? — с непониманием уставилась на неё Орихиме. — Арисава. — А-а... У-у-у-у-у-у! — губы Орихиме задрожали. — То-очно-о-о. Тацки-и-и-ча-а-а-ан! — из её глаз хлынули горючие слёзы поистине крокодильего размера. Рукия неловко гладила Орихиме по голове и плечам, что-то тихо говоря, что должно было её успокоить. В конце концов, Орихиме успокоилась. Хоть она время от времени и всхлипывала, но плакать перестала. — Кстати, а ты серьёзно хотела бы боевой меч? — решила поговорить на более безопасную тему Рукия, когда девушки начали домывать недомытое и смывать не смытое с себя. — Ага, ещё как! — Улыбнувшись, Орихиме повернулась к Рукии и одарила её радостной улыбкой, позабыв о всяких слезах. — У меня есть кое-какие... Один секрет, на счёт меча. Точнее на счёт... — она спохватилась, будто сказало не совсем то, что надо было. — В общем, я тебе обязательно расскажу, только не сегодня. Но я действительно не хочу лечащий меч. — Не хочешь к Исане? — ухмыльнулась Рукия. — Скажем так: я сыта по горло тем, как мне все подряд уже много лет как предрекают должность в отряде медиков! Я не против лечить людей, помогать раненым и прочее, но... — Орихиме взглянула в глаза Рукии, с невысказанной жалобой. — "Но" что? Давай, говори, имеешь на это полное право! — Рукия указала в сторону Орихиме куском мыла, словно в нём таилась некая сила правосудия. — Ты раньше никогда не жаловалась, ни на что, поэтому если ты хоть иногда здесь будешь позволять себе такую роскошь, как одна-две жалобы в месяц или даже в день, никто тебя за это не осудит! Орихиме закусила в нерешительности губу, но в конце концов вздохнула и выпалила: — Рукия-чан, ну неужели я настолько простая в глазах окружающих? Неужели мне так неправильно желать себе иной судьбы, нежели оказаться стерильной палате, в халате и со скальпелем или бинтами с перекисью в руках? Рукия несколько секунд переваривала сказанное. Но в итоге, вместо дельного совета или ещё чего, она просто рассмеялась. — Орихиме, ты невероятный человек! Так что, желай оказаться в невероятном отряде. А я тебя поддержу. Больше никаких слов не требовалось Орихиме для полного счастья. Она опрокинула небольшую табуретку, на которой были сложены вещи Рукии, поспешив к ней, и обняла её. В этот момент Рукие показалось, что что-то звякнуло, но она сразу же отвлеклась на более значимые всхлипы, теперь уже радости, Орихиме.***
Закончили мыться девушки в приподнятом настроении, хоть и не болтали они много. Вытеревшись полотенцами и переодевшись, они вышли из бани. На выходе их уже ждал Юмичика. Рукия с Юмичикой и Орихиме дошла до середины пути до общежития. Расставшись на безлюдном "Т"-образном перекрёстке, каждый поспешил в свою сторону — Рукия к себе домой, а Юмичика провёл до конца Орихиме к ней. По дороге Рукия чувствовала, будто кто-то за ней следил. Она остановилась и огляделась. Она стояла посреди пустого переулка, в сгущающихся вечерних сумерках. Она не брала с собой занпакто, но хорошо владела мощными кидо, поэтому, стоило только неприятному холодку побежать по спине, как она сложила руки в печать и начала про себя читать атакующее заклинание. Вдруг, сверху на неё спикировала птица, громко и с надрывом возмущённо что-то крича. — Брысь от меня прочь! — возмутилась в свою очередь Рукия тоже. По звукам Рукия узнала в пернатой свою утреннюю гостью. — Это опять ты! Ну я сейчас тебя... Рукия не успела претворить предполагаемое обещанное, что-то несомненно страшное, в жизнь, как птица улетела, словно её девушка резко перестала интересовать. Но расслабляться было поздно, так как неподалёку послышался шум. Кто-то к ней приближался, при том очень быстро. Рукия недовольно выругалась себе тихо под нос, но в боевую стойку встать не поленилась. Когда кто-то подбежал совсем близко и был готов завернуть за угол, она уже была готова швырнуть переполненный энергией шар шаккахо в противника. — Рукия, стой! — знакомый голос принёс знакомое ощущение от реяцу. — Ёб-твою... Тьфу! Иккаку, напугал! — в сердцах воскликнула Рукия, забыв напрочь про все правила приличия. — И тебе не хворать, мелкая, — усмехнулся своим фирменным оскалом а-ля Кенпачи офицер. — Да не сердись, не сердись! Я пошутил... Пошутил говорю! — он начал уклоняться от маленьких, но сильных кулачков Рукии, которая как всегда остро среагировала на то, что её опять назвали маленькой. — Что ты тут делаешь? — всё ещё недовольная, но всё-таки успокоившаяся Рукия всё-таки смогла разок пнуть товарища по ноге. — Слежу за тобой, охраняю. Мне не понравилось, что сегодня за нами с самого утра кто-то следил. — Иккаку стал говорить тише. — Я конечно при случае спрошу у Нему, в чём дело, но сдаётся мне, тут не капитан Куротсучи носом землю роет. Ренджи меня предупредил, что кто-то странный шастает по безлюдным переулкам, просил следить за тобой по возможности. Рукия насупилась, показывая, как ей эта опека "нужна". Хотя Иккаку не проведёшь — он лишь усмехнулся открывшемуся его взору представлению. — Поблагодаришь своего тигра полосатого, как вернётся с грунта. На днях как раз очередное задание должно закончиться. Рукия что-то буркнула и молча зашагала прочь, в сторону своего дома. Иккаку был прав — она действительно радовалась, что Ренджи заботился о ней, даже не имея возможности быть самому рядом. Она была ему до невозможного благодарна. Мысль, что он уговорил Иккаку, которому обычно всё лишь бы шло лесом, проследить за ней, чтобы убедиться в её безопасности, неимоверно грела сердце. — Всё, пришли. Мне теперь только стену перемахнуть и буду уже на своей территории. Рукия обернулась к Иккаку, который спокойно на неё смотрел, не спеша уходить прочь, но и не собираясь что-то говорить, судя по всему. Он просто ждал, когда она сделает, что сказала. — Спасибо, что согласился за мной присматривать, хоть мне это и не совсем нравится. — Я знаю, что ты сама кому угодно все яй... Кхм! Все конечности можешь отморозить или там кидо каким-нибудь спалить. Ты сильная, — признал Иккаку, — но всё-таки хрен знает, что там и кто решит тебе или Орихиме сделать плохого. Никто не гарантирует честной борьбы, зная, на что вы, мы все способны. Так что, не за что. — А... Юмичика? — не поняла Рукия, нахмурившись. — Он присматривает за Орихиме. Бережёного, как говорится... Хоть мы и думаем, что слежка была не из двенадцатого. Поэтому, не теряй бдительность. — Поняла, — со всей серьёзностью кивнула Рукия. И в следующую секунду исчезла, сокращая расстояние до поместья. Иккаку ещё немного постоял, пока не почувствовал, как реяцу Рукии мирно и спокойно начала затухать вдали. Как только реяцу погасла из-за расстояния и расслабленного состояния девушки, он развернулся и быстрым шагом направился к себе в бараки, в конце концов перейдя на бег.***
Примерно полночь. Бани одиннадцатого отряда...
Высокая, худосочная фигура, укутанная в тёмную накидку, медленно прохаживалась по пустому помещению купальни. Походив туда-сюда и, по всей видимости не найдя ничего интересного, некто вернулся в крытое помешение со скамьями и перевёрнутыми кадками. Втянув воздух носом, некто тихо застонал. — Здесь всё ещё витает её сладкий запах... М? Что это? Незнакомец сделал шаг и услышал, как под ногами что-то звякнуло. Он нагнулся, чтобы найти и затем рассмотреть получше находку. — Это она... Это она! — голос ликовал, хоть и не слишком громко, чтобы не привлечь ненужных свидетелей. — Она приняла его, она принесла его сюда, с собой! Неизвестный, по голосу молодой мужчина, вышел обратно в открытую купальню. Остановившись по середине дворика, в нескольких шагах от бассейна, он пристально осмотрел свою находку. В лунном свете на его руке блеснули опалы и изумруды. — Рукия, о, моя Рукия, — застонал мужчина, прижав руку с драгоценностью к сердцу. — Ты приняла дар, моего хранителя! За спиной мужчины почти прозрачным тёмным туманом заструилось, завертелось нечто, напоминающее огромный живой клубок. Оно слегка уплотнилось и стало увеличиваться в размерах приобретая форму. Через пару мгновений за мужчиной стал на хвост огромный полупрозрачный змей. Хоть он и состоял из проницаемого тумана, но приглядевшись, можно было увидеть на его голове рога. — Шинумачи, успокойс-с-я, — прошипел змей, слышимый только мужчине. — О чём ты? Нингиш? — спросил тот. — Моя прекрасная нимфа приняла твоё покровительство. Она теперь моя! Но только... Почему он тут? Точно! Она его выронила. — Шеш, ты стал одержим ею. Опасайся этих чувств, — змей покачал своей головой. — Одержимость столь сильная, женщиной, никогда ещё мужчину до добра не доводила. Уж поверь мне. — Хватит! — Шинумачи вскинул руку и змей начал рассеиваться. — Я знаю, что я делаю. Всё правильно и верно. Моя избранница будет моей и не спорь с этим. Она — избранная. Она приняла твоё покровительство, а то, что амулет сейчас не покоится на цепочке на её идеальной шее... Это я выясню. В любом случае, я чую что-то странное здесь. Я знаю, что она здесь была не одна. И если кто-то на неё повлиял... Я просто отомщу. — Не давай чувствам тебя ослепить окончательно, шеш, — вздохнул с тоской змей, но всё-таки перестал противиться воле своего подопечного и исчез. Шинумачи некоторое время стоял, смотря на тонкий месяц, незаметно проплывающий по ночному небу. — Моя Рукия, я поговорю с тобой. Ты моя. И на этот раз ты никуда не убежишь. Пробормотав последние слова, мужчина достал из-за пазухи прозрачный пузырёк с такой же прозрачной, как слеза, жидкостью. Подойдя к краю бассейна, он вылил одну каплю в воду. Воду забурлила, окрасилась в светло-синий, затем цвет сменился за тёмно-зелёный, а затем всё прекратилось и вода снова стала прозрачной. После этого, Шинумачи спрятал пузырёк, а вместе с ним и потерянную подвеску в виде рогатого змея и исчез.