MURDERER

Сползаю с кровати снова, чувствуя боль в левой руке от наручников, и скидываю осколки от бутылки на пол. Нахожу из всех самый большой и сажусь в угол кровати, мысленно готовясь к его приходу. Но ждать приходится не долго. Он появляется снова, меньше чем через три минуты. Я знаю, потому, чтобы более-менее успокоиться считала секунду за секундой. В этот раз поверх белой майки надета черная куртка с капюшоном. В его руке черное женское пальто и телефон. Я крепко сжимаю в руке осколок от бутылки и готовлюсь к нападению, но передумываю, так как он подозрительно на меня смотрит, стоя в дверях. Я кладу осколок на кровать, в надежде взять его позже, но он с шумом проваливается в дыру между кроватью и стеной, упав на пол. Джастин прислушивается к звуку, но будто вновь не придает этому особого значения. Он сосредотачивается на невинных вещах или действиях, но пропускает мимо себя действительную угрозу. Насколько все плохо с твоей головой, парень? — На улице будет немного прохладно, поэтому я взял тебе пальто, — с улыбкой произносит он. Меня начинают бесить его перепады настроения и, даже, скорее всего, выбивает из колеи. Я не знаю, в какой момент мне ожидать агрессии, а в какой он будет расслаблен и я смогу нанести удар. Он походит ко мне ближе и накидывает черный плащ поверх не моего, пастельного цвета атласного платья, которое пропитало в себя столько моей крови, сколько смогло. Он тянется рукой к наручникам чтобы расстегнуть их и я решаюсь не делать ничего резкого, пока он не повернется ко мне спиной. Но что я сделаю дальше? Наброшусь на него? Это не принесет мне никакой пользы. Как минимум, я должна оказаться на улице для побега. Он отстегивает наручники от батареи, но кольцо на левой руке от них все еще со мной. Верно, он пристегивает свободным мою вторую руку. Все становится куда сложнее. Берет меня под руку и помогает встать с кровати, а я ловлю себя на мысли, что лучше бы просидела здесь еще сутки, нежели воплощала в реальность его мысли. — Джастин, могу я задать тебе вопрос? — осторожно спрашиваю я, выпрямившись рядом с ним. — Конечно, Алексис. — Где моя одежда? — Тебе не нравится это платье? — хмурится он. Я слышу в его голосе обиду. — Оно красивое, — наивно проговариваю я, разглядывая окровавленные пятна на нем, — но я бы хотела получить свою одежду. — Алексис, если ты хочешь снять его, то просто сделай это, — предлагает он, и я предпочитаю заткнуться в этот момент, пока он не раздел меня сам и не продолжил то, над чем работал около десяти минут назад. Он открывает дверь спальни, и мы оба окунаемся в кромешную тьму. Я следую за ним по пятам, даже не стараясь запомнить дорогу, потому что уверена в том, что это последний раз, когда я иду по нему. Я больше сюда не вернусь. Этот дом больше похож на заброшенный. Мы спускаемся по скрипучей лестнице, которая ведет в гостиную, где находится лишь один диван посреди комнаты. Он накрыт белой простыней с большими желтыми пятнами, будто на ней кто-то уже давно умер. Мы направляемся к двери, и я прихожу в ужас, потому что дом этот находится не в Нью-Хейвене, не за ним, и даже не в пригороде. Этот дом стоит посреди пустого поля, которое окружает густой лес со всех сторон. Что это за место? Ад? Я выискиваю глазами хоть один предмет, которым смогу отключить его хоть на пару минут, но не нахожу ничего, поэтому в приступе паники вырываю руки и окольцевав его шею начинаю душить его наручниками. Он толкает меня к стене, прижав всем своим телом к шероховатой поверхности, которая царапает мою спину. В ноги впивается какое-то железо, и я жалею, что не попросила у него обуви. Еще один удар и попытка отключить его тщетна. Удар о стену слишком сильный и отдается ужасной болью в позвоночнике, отчего я просто ослабленно повисаю на нем. Он откидывает мои руки, и последнее что я вижу это его разорённое лицо и резкий удар по голове чем-то тяжелым. Этот сон длится недолго. Настолько недолго, что я не хочу просыпаться и открывать глаз. Мне страшно делать это. И не зря. Я вижу, как мои ноги тянутся по земле, а затем он усаживает меня на стул. Я пытаюсь поднять голову или сказать хоть что-то, но мой рот завязан. Мне тяжело дышать и с моих глаз льются слезы. На улице пасмурно и начинает темнеть. Дело ближе к вечеру. Я решаюсь поднять голову и не сразу понимаю, что за расплывающийся силуэт напротив меня. Это Том. Он в таком же положении, как и я. — Ох, Алексис, — замечает меня Бибер, и поспешно подойдя ко мне, стягивает повязку со рта. — Теперь ты можешь поприветствовать своего друга. Я молча смотрю на Тома, который что-то пытается сказать мне, дергаясь на стуле. Из его виска идет кровь и правая щека счесана. Жаль, что в тот вечер он не казался таким беззащитным. Наоборот же, довольно уверенным и грубым. — А ты знала, что у Тома уже есть дочь? — интересуется Джастин, и я прихожу в удивление. Он замечает это. — Не знала? — Мы не общаемся, — выпаливаю я. Джастин склоняет голову на бок, с интересом разглядывая мое лицо, а затем переводит взгляд на Тома. — Что же послужило тому? — не отстает Бибер. Я молчу. Я не хочу делиться этим даже с собственной матерью, что уже говорить о тебе. Отвожу взгляд в сторону и вспоминаю выпускной вечер. Том тогда напился. Я предложила отвести его домой, но все пошло не так, как хотелось бы. — Он что…, — начал Джастин, — он трогал тебя? — я слышу, как его веселый голос сменяется чем-то другим, что не сулит ничего хорошего. — Нет, — громко и холодно отрезаю я, но он уверен в своих догадках. Не волнуйся, я тоже в них уверена. — Он прикасался к тебе, — сквозь зубы проговаривает Джастин и оборачивается к Тому. — Теперь у меня еще больше повода перерезать твою глотку. Я округляю глаза. — Джастин, нет! Он этого не стоит! Отпусти его, ты слышишь меня? — кричу я. — Отпустить его? — в недоумении оборачивается тот. — Он пытался изнасиловать тебя, Алексис! Будь я твоим другом, я бы никогда не сделал этого, понимаешь? — Я не виню его! Он был пьян! Отпусти его, пожалуйста, — прошу я. — Как ты смогла простить его? Посмотри на него, — указывает он на него рукой. — Думаешь, ты первая? Что, если у него уже больше десяти таких на счету? — Это чушь! — качаю я головой. — Он не делает этого! — Ты защищаешь его? После того, что он пытался сделать? Кажется, в голове Джастина не укладывается то, что я пытаюсь сохранить ему жизнь. Его не волнует, что это было давно, его волнует то, что он прикасался ко мне. Бибер поднимает с земли нож и подходит к моему бывшему лучшему другу, взяв его за волосы. — Прошу тебя, Джастин, — всхлипываю я. — У него ведь дочь! Ей нужен отец! — Чему он научит её, Алексис? А если он сам к ней… — Нет, послушай… Том тщетно пытается вырваться из его рук, пока я умоляю Бибера не трогать его. Но он не слушает его. Он чокнутый. Он сошел с ума. Я бессильна перед этим всем, но все еще пытаюсь что-то изменить. — Отпусти его, и мы будем вместе, навсегда! — выкрикиваю я. — Но мы и так вместе, Алексис, навсегда, ты ведь обещала, — с обидой проговаривает он, коснувшись лезвием ножа кожи Тома на шее, — и только он мешает нам. — Я даже и не помнила о его существовании, Джастин. Ты слышишь? Только ты и я. Я никогда ни о ком не вспомню! — изо всех сил кричу я, пытаясь хоть что-то донести до него. — Конечно, — кивает он. — Именно так все и будет, Алексис. Без него, — заканчивает он грубым голосом и резко надрезает шею Тома. Я вижу как по губам моего друга стекает кровь, вижу как светлая рубашка окрашивается в бордовый цвет и вижу перед собой глаза маленькой девочки, у которой больше нет отца. — Том! — сиплю я, пытаясь встать со стула, но я привязана к нему. Его глаза смотрят мне прямо в душу. Его глаза в последний раз просят о пощаде, но пощады нет. Он закатывает их и умирает. Джастин поднимает нож к губам и облизывает его. Засовывает к себе в карман и отпустив волосы Тома направляется ко мне, приподняв подбородок. По моим щекам плывут слезы, и я мысленно умоляю Господа, чтобы все это кончилось, но это только начиналось. Он склоняется ко мне ближе и касается окровавленными губами моих губ. Солоноватый вкус чужой крови разрезает мою душу напополам, кромсает её и выкидывает туда же, куда и отправится омертвевшее тело Тома. В канаву. Джастин делает шаг назад и скидывает тело вниз, где его найдут еще не скоро. Он оборачивается ко мне, вытерев руки о темные джинсы и с улыбкой на губах проговаривает: — Запомни этот момент, Алексис, потому что ЭТО, начало нашей новой жизни. Теперь ничто не помешает нашему счастью.