❃ ❃ ❃
Драгоценности ярко сверкнули в свете заходящего солнца. Рука потянулась к цепочке, на которой висело обручальное кольцо. Я не имела на него прав, но сердце не позволяло отдать его. Оно было моим! И никакая Далла его не получит! Кольцо принадлежало матери Торина, по наследству оно и перейдёт в нужные руки, а именно его первенцу. Я затянула шнурок на мешочке и скользнула в шатёр, где вовсю кипел спор. Трор и Арий, вскочив со своих мест, кричали друг на друга. У меня сложилось впечатление, что они не прекращали спор с того вечера, когда я была здесь в прошлый раз. — Вам нужно уходить! — кричал Арий. Я искренне удивилась этому. Мой брат всегда был спокоен и никогда не повышал голос, тем более на короля. Впрочем, их социальные положения теперь были равны. Да к тому же, явственно были слышны нотки нежелания иметь дело с гномами. Насколько мне было известно, Арий задумывал отстроить Озёрный город, но в его планы не входили гномы с упрямым королём, который всё ещё не мог решить, что делать дальше. — Нет! — взревел Трор. — Здесь наш дом! — Ваш дом разрушен, — спокойно заметила я. — Твоё мнение никто не спрашивал! — Я вольна выражать его без вашего дозволения, — отчеканила я. Трор побагровел. Я больше не боялась его. Мне было его жаль. Все его угрозы остались в прошлом. Он стал таким же беспомощным, как и все в этом лагере. — Ваш народ боится дракона, как и я, и они желают покинуть это место. — Если ты так боишься дракона, то почему всё ещё здесь? — хмуро спросил Трор, выходя из-за стола. Арий и Торин дёрнулись в нашу сторону. Хильда встрепенулась и подошла ко мне, не побоявшись короля. — Не беспокойтесь, я скоро покину лагерь, — вздохнула я. Арий удивлённо выгнул бровь, но я лишь покачала головой. Хильда ничего не сказала, но выглядела озадаченной. Я откладывала разговор до последнего, боясь посмотреть им в глаза и сказать, что бросаю их. Но в конце концов разговор должен состояться. И желательно сегодня вечером, иначе завтра я с позором просто сбегу, не сказав ни слова. — И куда вы предлагаете идти? — с вызовом бросил Трор, обращаясь уже к Арию и отступая от меня. — Люди пойдут в Озёрный город. Вода будет хорошим укрытием. Если хотите, присоединяйтесь к нам. — Вода не спасла город. Он был разрушен также, как и Эребор с Дейлом, — произнёс Торин, расслабившись. Далла и Дис с интересом поглядывали на нас. Они редко вступали в разговор, предпочитая, чтобы мужчины вершили их судьбы. — Его можно отстроить, — продолжил настаивать Арий. — В конце лета можно будет возобновить рыбный промысел, и тем самым мы сможем прокормить народ зимой. — Гномы, живущие на воде. Неслыханно! — вскрикнул Трор. — Вы король своего народа, — произнесла я. — Мой брат своего. Он не обязан подчиняться вашей воли. Он имеет полное право увести людей к озеру и попробовать отстроить Эсгарот. Гномы же вольны делать, что пожелают. — Да как ты смеешь говорить со мной в подобном тоне?! — взревел Трор. Отец резко поднялся, готовый защищать меня, но я жестом велела остановиться. — Мы все в одной лодке, — спокойно ответила я. — И тонем вместе. — Я отвязала мешочек от пояса и кинула его на стол перед Трором. — Что это? — Это драгоценности, которые по праву принадлежат гномам. На первое время хватит, если, конечно, вы найдёте тех, кто захочет с вами торговаться. С этими словами я развернулась и покинула шатёр. Я наконец-то обрела долгожданную свободу! Драгоценности сковывали меня и тянули ко дну, как камень, привязанный к шее. Чувство вины ослабило хватку, и я смогла сделать вдох. Кто-то грубо схватил меня за руку и потянул на себя. — Что ты себе позволяешь? Отпусти меня! — взвилась я. — Зачем ты это сделала? — грозно спросил Торин. В глазах его горела ярость. — Я дарил их тебе от чистого сердца, а ты швырнула их так, словно они ничего для тебя не значат! — Эти драгоценности твои и нужны твоему народу, — спокойно ответила я, пытаясь вырваться из его рук, но он крепко сжимал мои запястья. — Отпусти! — Объясни мне, что происходит? — потребовал Торин. — Почему ты так себя ведёшь? Поговори со мной! — Нам не о чём разговаривать! — Вот как? Действительно, не о чем. — Он внезапно отпустил мои руки, и я поспешила отойти от него. — А замуж ты вышла потехи ради? — Я недоверчиво посмотрела на него. Всё его напускное безразличие вывело меня из себя. — Потехи ради?! — взвилась я. — Ты и половины не знаешь! Как ты смеешь меня в чём-то обвинять, когда сам нарушил собственное обещание? Ты не пришёл! А потом… потом… — Я начала задыхаться от переполнявших меня эмоций. Люди стали с интересом поглядывать на нас. — А потом я узнала, что ты всё-таки женишься на Далле. Вот так сюрприз! И узнаю я это не от тебя, а от незнакомца. Как прекрасно всё у тебя сложилось. Выклянчил у дедушки год свободы. Молодец! Нагулялся? Можно теперь и жениться на достойной деве! — Ты стала черствой и жестокой, — глухо произнес Торин. Я хмуро посмотрела на него. — А может ты всегда была такой, только умело играла чувствами. Притворства тебе не занимать. Я опустила голову, признавая отчасти его правоту. Многие чувства притупились. Случившееся закалило меня, но делало ли меня это чёрствой и жестокой? Возможно… После смерти Эйнара, я абсолютно ничего не чувствовала. Я просто была опустошена. — А ты? Лжец и подхалим! — нашлась я. — Пусть я чёрствая и жестокая, но я никогда тебе не лгала! — Я сжала руки в кулаки. Хотелось уязвить его! Хотелось, чтобы он отчасти почувствовал и мою растерянность, одиночество и боль. — Интересно, скольких юных глупых девушек ты использовал? Рассказывал всем эти романтические сказки о вашей великой любви? Всё ложь! У меня было достаточно времени изучать вашу физиологию! Ваши проклятые сердца всегда бьются быстрее человеческих! Какой же дурой я была, раз поверила в твои сладкие речи? — Я думал, ты умнее, — оскорблённо произнёс он. — Я всегда знал, что люди взбалмошны и нетерпеливы, но я считал тебя другой! Твои слова о любви оказались лживы. Ты даже не смогла дождаться моих объяснений, а просто легла под Эйнара. — Что? — ахнула я. Кровь отхлынула от конечностей, и ноги стали ватными. Такой обиды я ещё никогда не чувствовала. — Ты наверное была так безутешна моим отсутствием, что Эйнар решил воспользоваться случаем. Вы наверное хорошо провели время, раз это дало свои плоды. Молодец Эйнар, быстро справился с делом. — Я не долго думая, подлетела к нему и дала пощёчину. Глаза Торина распахнулись в немом изумлении. Не было сомнений, что Эйнар на смертном одре решил насолить Торину. Он видел его, и решил играть до конца, отрезая мне возможность вернуться к нему, признав моего ребёнка своим. А я? Я подхватила его игру. Стоило мне только взглянуть на прижимающуюся к Торину Даллу, так внутри всё начинало бунтовать и отказывать здравому смыслу. И Торин верил! И меня это злило ещё сильнее. Меня злило, что он считал меня предательницей; считал подстилкой. Это оскорбило меня и ранило куда сильнее, чем я могла бы предположить. Я бы хотела его простить. Я бы хотела дать нам шанс. Но Торин ничего не отрицал и стоял на своём. Значит, пытаться всё исправить было бессмысленно, да к чему это, если я ему была уже не нужна, а Далла стояла у шатра и внимательно слушала наш разговор. — Какой же ты всё-таки глупый, — всхлипнула я, прижимая дрожащую руку к животу. Торин растерянно посмотрел на меня. — Я… Нам больше не о чем говорить. — Собралась я с духом. — Ты… Ты правда был мне дорог. Дороже, чем кто-либо ещё. Ты исчез из моей жизни. Оставил меня одну, и теперь злишься из-за того, что я не дождалась тебя. У меня не было времени. У меня и сейчас его нет. И неважно, веришь ты в это или нет. Видимо, нашим дорогам суждено было пересечься лишь на мгновение. Наверное, не стоило мне верить тебе тогда, когда я узнала о Далле. Теперь уже ничего не исправить, но есть вещи, за которые я тебе благодарна. И я больше не стану мешать вам с Даллой. Будьте счастливы! Надеюсь, у вас всё будет хорошо. — Я отступила от него ещё на несколько шагов. — Прощай! Я развернулась и медленно побрела к своему шатру, в тайне надеясь, что он остановит меня. Боги, как я ждала его окрика, или его руку на своём плече. Но он не позвал и не догнал меня. Значит, я ему была не нужна. Его оскорбило, что я вышла замуж за другого, но мои чувства он не брал в расчёт. У него под боком была Далла, и при всём при этом он ещё что-то хотел от меня.❃ ❃ ❃
Я быстро складывала все свои немногочисленные вещи в сумку. Оставаться здесь было пыткой, которая никогда не кончится. Я устала раз за разом получать пинок от судьбы. Я ничего здесь не добьюсь. Пора было и честь знать. — Жаль, что ты уходишь, — произнесла Хильда, наблюдая за моими сборами. — Пойдём со мной, — порывисто произнесла я, бросив сумку и сев на колени у стула, на котором она сидела. — Пойдём со мной, Хильда! Тебе незачем здесь оставаться. — Я не могу. — Хильда выразительно посмотрела на спящую Геллу. — Я должна о ней позаботиться. Да и за Арием нужен глаз да глаз. Ему понадобится помощь. Впереди много работы. — Я опустила голову на её колени, а она задумчиво стала перебирать мои волосы. — А ты уходи. Я не стану просить тебя остаться. Ты поступаешь правильно. В любом другом месте вам будет лучше, чем здесь. — Но как же ты? Кто позаботиться о тебе? — Ты разве не заметила, что Фрерин в последнее время почти не отходит от меня? — улыбнулась Хильда. — Он настроен более, чем серьёзно. — Тебя не было прошлой ночью в шатре, — улыбнулась я. — Мы просто гуляли. — Улыбка Хильды стала шире. Вина, которая тяжким грузом, давила на неё, мало-помалу стала отступать. И я рада была, что Фрерин приложил к этом руку. — Гномы собираются уходить. И я знаю, что твоя вера в мужчин пошатнулась, но Фрерин поклялся остаться со мной. Его больше ничто не держит. У Трора есть Торин, а королевства больше нет. Фрерин не видит смысла оставаться и подчиняться законам. — Я рада за вас, и я верю в его добропорядочность. — Ана, насчёт вас с Торином. Мы не обсуждали эту проблему, но что-то здесь не так. Мне, кажется, мы погорячились, когда выдавали тебя за Эйнара. — Сделанного не воротишь, — отвернулась я, почувствовав, как малыш толкнулся. — Он помолвлен, а я ухожу. Разговор окончен. И перед тем, как я покину эти места, поклянись мне, что ты ничего не скажешь ни Фрерину, ни Торину. Этот ребёнок мой, и только мой! — Это жестоко, Ана. — Жестоко видеть Даллу в его объятиях, а я всего лишь недоговариваю. То чего он не знает не должно тревожить его сон. Когда-нибудь, если я всё-таки с ним вновь встречусь, я скажу. А сейчас я слишком зла на него, чтобы делиться с ним собственным ребёнком. Нет сомнений, я пожалею об этом поступке, но сейчас я видеть его не могу. И я надеюсь, к тому времени, как я буду готова ему сказать, он уже обзаведётся своей семьёй и потерянный сын не так сильно заденет его чувства. — Я не скажу, — опустив голову, ответила Хильда. — Просто знай, мне кажется, вы совершаете большую ошибку. Я слышала вашу ссору на улицу. Вы, как два барана, не желаете слушать друг друга. Вы стоите на своём, пропуская мимо ушей истину. — Я не… — Я поднялась и схватила сумку. — Я больше не хочу об этом говорить. — Так это правда, — хмыкнул Арий, заглядывая в шатёр. Я прикрыла глаза, готовясь к тяжёлому разговору, и желательно без лишних ушей. Если Хильда была опорой для меня, то для Ария этой опорой была я, и с ним расставаться будет тяжелее всего. Я взяла брата под руку и вышла из шатра. — Ты уходишь, — заключил он. — Почему? Ты подумала о Хильде? Обо мне? О Гелле? Она нуждается в тебе. Мы все нуждаемся в тебе! Даже Лиам! — Я не могу, Арий. Всё стало слишком сложно. Пожалуйста, не проси меня. — Это из-за Торина? — Я открыла рот, но Арий не дал мне возможности сказать. — Не ври, я не дурак, и многое знаю, просто молчал. И если ты уходишь из-за него, то подожди немного. Трор наконец-то начал склоняться к тому, чтобы уйти, а мы спустимся к Эсгароту и попробуем отстроить его. Люди не хотят уходить далеко от Дейла, но Эсгарот им по душе. — Дело не только в Торине, — ответила я, опустив голову. — Я устала, Арий. Я не такая сильная, как всем кажется. И я не стремлюсь надавить на жалость, но так больше не может продолжаться. Это сводит с ума, понимаешь? Я не могу нормально оплакать маму, только потому, что стараюсь заменить мать Гелле и тем осиротевшем детям, которые остались без родителей. А эти метания от больного к больному? Я пытаюсь забыться, а это неправильно! Я так уверенно делала вид, что ничего не произошло, что и сама отчасти стала верить в это. Я чувствую себя пустой. — Я сделала глубокий вдох и продолжила: — Может быть, я и выгляжу, как последняя эгоистка, но у меня скоро будет ребёнок. Если бы я была одна, то мне было бы всё равно. Я бы загнала себя в угол и пыталась бы стать той, какой меня хотят видеть. Но я устала притворяться. Я не хочу, чтобы мой ребёнок родился и вырос там, где погибло столько людей. У нас нет дома, мало пропитания и ничтожные шансы начать новую жизнь здесь. Я так не могу. Я не хочу проснуться ночью в холодную зимнюю стужу и понять, что потеряла и сына. Тогда больше никто не сможет заставить меня задержаться в этом мире. — Ты права, — Арий опустил голову и тяжело вздохнул. — Порой я забываю, в каком ты положении. Ты так твёрдо держишься и так легко на тебя равняться. — Ты справишься! Я верю в тебя. Ты сын великого градоправителя. Ты сын Гириона! Я вижу его в тебе. Вижу такой же решительный взгляд и острый ум, храбрость и отвагу. И я вижу доброту, которая достались тебе от Мирры. — Было бы неплохо, если бы я сам в себе это смог разглядеть, — хмыкнул он. Подойдя к нему, я потянула за цепочку на его шее, достала кулон, а потом свой. — Когда я покупала их, то не задумывалась о том, зачем я их беру. Теперь я хочу, чтобы эти безделушки обрели хоть какой-то смысл. Я бы хотела сказать, что мы должны теперь держаться вместе, да только не могу, потому что бегу прочь от всех проблем. Но эти кулоны должны остаться связующим звеном. Пусть они и дальше будут символизировать нашу дружбу, но также и веру в прекрасное будущее, или помощь, когда она понадобится. Я не знаю, вернусь ли сюда, но если это произойдёт, я буду обязана тебе оказать любую услугу, которую бы ты не попросил. Это будет моим извинением. — Не нужно, Ана. Я не виню тебя и никогда не посмею этого сделать. Уходи туда, где будешь счастлива. Найди покой для своей души. — Спасибо, — выдохнула я. Мне было важно услышать это от него прежде, чем уйду. Он освобождал меня почти от всего, что держало меня здесь. Арий притянул меня к себе и поцеловал в макушку. — Ты была прекрасной сестрой и другом. Мне жаль расставаться с тобой, но так нужно. Я люблю тебя. — И я тебя.❃ ❃ ❃
Я не стала дожидаться рассвета. Подхватив мешок, поцеловав на прощание Геллу и обняв Хильду, я выскользнула из шатра. — Ты готова? — спросил отец, поднимаясь с бревна. — Да. — Последний раз окинув выстроившееся шатры, я посмотрела в глаза отцу. — Я не хочу здесь больше оставаться. Я надеялась, что поступала верно. Слишком много боли, слишком много потерь. Прожитый год в Дейле пролетел слишком быстро. Он был таким ярким и насыщенным. И сгорел он быстро. Я обрела любовь, и в тоже время потеряла её. Обрела большую семью, но и от неё осталось немного. Мама, Анель, Мирра, Гирион, мистер Дарго… Мир без них потерял свою доброту и красоту. — Куда мы пойдём? — спросила я, остановившись на холме перед Лихолесьем. Уже начало светать, и я обернулась в последний раз, чтобы проститься. Одинокая гора всё также величественно возвышалась над озером и холмами. Её острый пик мерцал в розоватом сиянии солнца. Отсюда не было видно Дейла, но было видно то жалкое поселение, что успели сколотить люди. Не было Эсгарота, которым я восхитилась, когда прибыла сюда. — К Трандуилу, — ответил отец. — Надеюсь, он не откажется принять нас у себя на некоторое время.