Пробуждение было долгим и болезненным. Я не могла вырваться из собственного кошмара, где в ярком пламени гибли дорогие для меня люди. Я не знала, где была реальность, а где сон. Всё смешалось, и я не могла выбраться из этого замкнутого круга. Везде было пусто и одиноко.
В те редкие мгновения, когда мне удавалось вынырнуть из сна, я видела рядом заплаканное личико Геллы, встревоженного Ария или отсутствующий взгляд Хильды. Иногда до моего слуха долетали неясные бормотания Лиама. Но всё это было мимолётным. Единственный, кто не отпускал меня ни на секунду, был отец. Я чувствовала его шершавые ладони на моей руке. Я помнила, как они дрожали, когда мы выбирались из Дейла. Я помнила его потерянный взгляд, в котором плескалась неистовая боль. Он бы вернулся за мамой, но покинул бы меня. Пусть обида жгла меня изнутри не хуже огня, бушевавшего на улице, но я была благодарна, что он остался.
— Как ты? — тихо спросила Хильда, когда заметила моё пробуждение. Я покачала головой. Болело всё тело, особенно голова. Я коснулась свободной рукой лба, нащупав повязки. Правая рука тоже была перевязана.
— Сколько я уже здесь? — хрипло спросила я, пытаясь сесть. Отец, почувствовав шевеление, вскинул голову, проснувшись.
— Несколько суток, — ответила за всех Гелла, протягивая мне ковш с водой.
— Кто…? — Язык путался, а мысли не желали собираться в кучу, поэтому я просто показала на свои повязки.
— Лиам, — ответил отец.
— Значит мне не показалось, — с облегчением выдохнула я. — А мистер Дарго? — Хильда покачала головой. — Кто-нибудь ещё спасся? Гирион? Эйнар?
— Гирион погиб, — уверенно произнёс отец. — Мы видели, как рухнула башня. А насчёт Эйнара… Арий отправляет небольшие отряды в Дейл, чтобы отыскать выживших и тела погибших. Добровольцев мало, а территория большая. Работа идёт медленно.
— Двое суток, — хмыкнула я, положив руку на живот. Малыш, почувствовав моё пробуждение, толкнулся. Я с облегчением выдохнула. Он был в порядке. — За двое суток выжившие уже давно могли отдать Богам душу. — Я посмотрела на отца, отмечая на его руке небольшой ожог. — Расскажите мне, что произошло после того, как мы выбрались из дома.
Как оказалось, мы быстро покинули город, но это произошло благодаря тому, что дракон потерял интерес к Дейлу и полетел к следующей своей жертве - Эребору. Он основательно успел разрушить город, а что осталось целым - доделал пожар. Но от полного разрушения Дейл спас дождь.
После непродолжительной борьбы гномы покинули Одинокую гору. Поговаривали, что королевская семья не верила, что сможет выстоять против чудовища, поэтому большей части войск был отдан приказ выводить женщин и детей, когда появится удобная возможность. Она представилась, когда дракон забрался вглубь горы. По крайней мере, им удалось спасти большую часть своего народа.
Выжившие люди и гномы раскинули шатры неподалёку от Дейла. Эльфы помогли людям провизией, одеждой и неким подобием крыши над головой, установив шатры и навесы. Эсгарот был полностью уничтожен. От города остались лишь каменные сваи, торчащие из воды, но выживших людей было куда больше, чем из Дейла. Вода спасла многих от огня.
Смауг обосновался в горе. Ходили разные слухи. Одни говорили, что дракон непобедим. Что копья и мечи ломались о прочную чешую чудовища. Что даже чёрная стрела не смогла пробить её. Другие заверяли, что Гириону удалось задеть дракона, пробив его панцирь. Однако люди были жестоки. Когда велики страдания, нужно было найти виновного, и таковым стал Гирион. Он не смог защитить Дейл. Он погубил свой народ. Никому не было дело, что к тому времени, как ему пришлось стрелять, он потерял свою жену. Конечно, никто не был виноват в том, что прилетел Смауг, но никто и не пытался дать отпор, как это сделал Гирион, будучи убитый горем. Место своего отца занял Арий. Многие косо смотрели на него, но не стремились брать на себя ответственность за жизни выживших.
Несколько раз Арий порывался вернуться в Дейл, но отец и Хильда запрещали ему это делать. Не было гарантий того, что Смауг и дальше будет сидеть в горе, да и недоброжелателей было полно. Желание Ария вернуться в Дейл было понятно мне. Он хотел вернуть семью и достойно похоронить мать и отца. Он и Гелла потеряли намного больше, чем многие из выживших.
К концу рассказа Гелла заплакала, и я притянула её к себе. Она была ещё так мала, но сполна хлебнула горя. Воспоминания о смерти матери и отца будут преследовать её всю оставшуюся жизнь. Как впрочем и меня. Закрывая глаза, я видела лицо мамы. Я чувствовала ужасную боль, но не было сил плакать. Чувства метались, как загнанные в клетку звери, но не находили выхода. Я была сломанной куклой, которая не могла оплакать смерть матери, и от этого становилось тошно.
— Всё хорошо. — Я поцеловала её в висок.
— Сначала мама, потом папа. Я не хочу потерять ещё и брата.
— Ты не потеряешь нас, обещаю, — произнесла Хильда, поглаживая её по голове. Отец тихо выскользнул из шатра, оставляя нас наедине.
— Хильда, — тихо произнесла я. — Что с тобой произошло? Ты так и не сказала ни слова. — Она грустно улыбнулась мне и села прямо на пол, осторожно вытягивая повреждённую ногу. Я заметила её хромоту, ещё как только проснулась, но Хильда была немногословна.
— Я была у себя в лавке, когда прилетел дракон, — тихо начала она. — Всё произошло так быстро, и мне так стыдно, — всхлипнула она. — Я велела всем укрыться в подвале, решив, что там будет безопасно. Это было ошибкой. Я поднялась наверх, чтобы кое-что забрать. Боги, Ана, я даже не помню, зачем поднялась наверх! — Хильда всплеснула руками, а потом уронила их и с безразличием посмотрела на пол. — Часть дома обвалилась, засыпав обломками лестницу и дверь в подвал. Все, кто был внизу, оказались в ловушке. Мне тоже досталось, но что моя рана по сравнению с человеческими жизнями? — По её лицу катились слёзы, а она и не думала их вытирать. — Пожар, бушевавший в соседнем доме, перекочевал в мастерскую, пока я пыталась разобрать завал. Дыма было так много! Я слышала крики о помощи! Я слышала, как они задыхались! Они просили выпустить их. И я пыталась, но камни всё падали и падали.
— О, Хильда, — всхлипнула я, спускаясь к ней на пол. Гелла последовала за мной и прижалась к Хильде. — Ты не виновата! Ты слышишь меня? Ты не знала, что дом обвалится! Ты не могла предугадать это!
— Но я должна была им помочь! Если бы не Фрерин, я бы смогла расчистить проход! Он не дал мне помочь им. Он просто схватил меня и выволок наружу, не давая возможности вернуться!
— И я благодарна ему за это! — крикнула я, пытаясь вразумить её. — Я рада, что он пришёл за тобой, а не бросил на произвол судьбы! Ты сделала всё, что было в твоих силах, и это не повод корить себя за то, что не смогла. Ты пыталась, Хильда! Ты хотела их спасти. Виноват дракон, но никак не ты! — Хильда ничего не ответила, уйдя в себя. Её отстранённость пугала меня. Что-то сломалось в ней, и она не желала это восстанавливать, явив миру совершенно другого человека. Словно часть её осталась в том подвале, вместе с её друзьями. Гелла зевнула и прикрыла глаза. — Тебе нужно поспать, — тихо произнесла я. Небольшую скамью, на которой я лежала, с трудом можно было назвать кроватью, но других я больше не находила. — Вы спали на полу? — Гелла кивнула. Я осторожно поднялась и дождалась, когда перестанет кружиться голова. — Ложись. Ты не будешь спать на полу!
— А ты?
— Я не хочу спать, — соврала я. — Выспалась на целую жизнь вперёд за эти двое суток! — На губах Геллы скользнула еле заметная улыбка.
— Ты умеешь петь? — спросила она, выбравшись из объятий Хильды. Та и не сопротивлялась.
— Я ужасно пою, — улыбнулась я, но продолжала с тревогой поглядывать на Хильду. Она поднялась и перебралась на небольшой лежак, где и укрылась с головой.
— Мама всегда пела перед сном. — Моя улыбка быстро сошла на нет. Я не могла отказать ей в этой маленькой радости. Я села на стул возле скамейки, укрывая сестру тонким одеялом. Я знала лишь одну колыбельную, которую мама пела мне в детстве.
Ветер горы облетает,
Над горами солнце тает,
Листья шепчутся устало,
Гулко яблоко упало,
Подломился стебель мяты,
Желтым яблоком примятый,
Месяц солнце провожает,
По цветам один гуляет.
Я украдкой стёрла слёзы с лица, пока их не заметила Гелла, но она уже крепко спала.
— Привет, — послышалось у входа шатра. Я обернулась и увидела Лиама. — Хорошо поёшь.
— Не ври, — улыбнулась я.
— Мне нужно поговорить с тобой. — Я кивнула. Нежно погладив Геллу по щеке, я вышла из шатра и крепко обняла Лиама. — Что такое? Ты никогда раньше так меня не обнимала.
— Ты жив, — всхлипнула я.
— Да, и ты тоже. Всё хорошо, Ана, всё хорошо. — Он обнял меня в ответ. — Как ты? Я заходил несколько раз, но ты спала. Начинал уже беспокоиться. Да и один гном досаждает меня о твоём состоянии.
— Я в порядке, не переживай, — задумчиво ответила я, осматривая ряды шатров, в то время как Лиам пытался заглянуть мне под повязки и осмотреть раны. Неужели Торин правда беспокоился о моём здоровье?
— Держи, — произнёс он, протягивая мне кусок хлеба. — Он немного чёрствый, но есть можно. — Я благодарно кивнула и откусила кусочек. Боги, как же было вкусно! Я и не подозревала, что так сильно проголодалась. — Мне нужна помощь, Ана.
— Я слушаю.
— Прости, это жестоко просить тебя сейчас о чём-либо, когда ты только пришла в себя и сама нуждаешься в помощи…
— Прекрати тараторить. Просто скажи, как есть.
— У нас не хватает целителей. Всего четыре человека, включая меня. Эльфы дали нам травы и мази, да только разбирающихся в них мало, а пострадавших много. Мы не успеваем всех осмотреть.
— Я помогу, — произнесла я, устало оглядывая шатры, выискивая Ария.
— Спасибо, — с облегчением выдохнул он. — Я не буду тебя нагружать слишком много.
— Не надо со мной нежничать, Лиам. Я вполне могу сама решить, когда мне нужно отдохнуть, а когда ещё поработать. Я справлюсь, не беспокойся. Просто дай лекарства и скажи, куда идти.
— Здесь неподалёку стоит самый длинный шатёр. Не пропустишь. Там мы расположили раненых. Приходи туда завтра утром. Я всё тебе расскажу и покажу.
— Хорошо, — я попыталась снова улыбнуться ему. — Как долго длятся совещания? — спросила я, посмотрев в сторону королевского шатра. Он мало чем отличался от других, но возле входа стояла стража, и факелов было зажжено больше. Внутри метались тени, и иногда доносились голоса. Там ли был Торин?
— Оно уже закончилося.
— Тогда где Арий? — Я поёжилась от прохладного ветра, дующего с озера.
— Я видел, как он выходил около получаса назад. Не беспокойся, он скоро вернётся. Ложись спать. Завтра прежде чем начнёшь я осмотрю твои раны. И не спорь! Теперь я лечу тебя. — Лиам обнял меня на прощание и отправился к себе, а я ещё раз осмотрелась, в надежде увидеть брата.
Я вернулась в шатёр и села на покорёженный стул. Не было сомнений, что это было самое лучшее, что удалось найти. Другие шатры были намного меньше, да и похвастаться убранством вряд ли могли. Я глянула на своё отражение. Измученная и заплаканная. Потускневшие глаза и осунувшееся лицо. Волосы были подпалены и кое-где висели короткими прядками, выбившись из-под повязки. Я стянула её и придирчиво осмотрела рану.
— С днём рождения, Анариэль, — прошептала я себе. — Надеюсь, именно о таком дне рождение ты мечтала? — На глаза навернулись слёзы, когда я подумала о маме. Переведя дух, я схватила небольшой ножик, лежащий на столике, и не раздумывая, обрезала опалённые волосы. — Так то лучше. — Взгляд зацепился за бархатный мешочек. — Не может быть, — прошептала я, хватая его и высыпая содержимое на колени.
Драгоценности. Было тошно смотреть на них. Люди пытались спасти жизни родных, а что спасла я? Кто бы мог подумать? Я, ярая ненавистница драгоценностей, вынесла из огня именно их! Во мне кипела ненависть к этим дорогим безделушкам. Они не могли вернуть мне маму, Гириона, Мирру и Эйнара. Я затолкала их обратно в мешочек и бросила туда, откуда взяла.
Начало уже светать, когда объявился Арий. Он тихо проскользнул в шатёр, держа в руках что-то длинное. Его лицо и руки были измазаны в копоти и грязи.
— Где ты был? — тихо спросила я, стараясь не разбудить Геллу и Хильду.
— Ты очнулась, — обрадовался он. — Как ты себя чувствуешь? — Он попытался обнять меня, но я отстранилась, почувствовав запах гари. Меня затошнило, как в былые времена.
— Ты не ответил на мой вопрос. — Я скрестила руки на груди и выжидающе посмотрела на него.
— Я не собираюсь отчитываться перед тобой. Ты мне не мать! — Я вздрогнула от его слов. — Прости.
— Я не стремлюсь её заменить, но я волнуюсь за тебя. Мне рассказали, что ты сам не свой, после смерти Гириона и Мирры.
— Больше слушай всех. Со мной всё в порядке! — отчеканил он
— Ты можешь врать кому угодно, Арий, но не мне. Я потеряла почти столько же, сколько и ты! Не держи всё в себе. Иначе это сведёт нас всех с ума.
— Со мной всё в порядке! — снова повторил он. — Я со всем справлюсь. Нужно только время, чтобы ко всему привыкнуть.
— Как знаешь, — хмыкнула я, отворачиваясь.
— Я был в Дейле.
— Что? — ахнула я. — Араторн запретил тебе! Арий, зачем? Там опасно!
— Я знаю, на моих плечах лежит большая ответственность. Да, я теперь должен быть опорой для своего народа и в первую очередь для сестры, но я ходил в Дейл для того, чтобы найти это.
Он положил на стол свёрток и развязал его. Я нерешительно развернула ткань и коснулась холодного чёрного металла.
— Это…
— Чёрная стрела, — закончил за меня Арий. — Единственное оружие, которое способно уничтожить дракона.
— Смауга.
— Кого? — удивился брат.
— Дракона зовут - Смауг, — устало ответила я. — Он сам так сказал, — отмахнулась я.
— Неважно, как зовут это чудовище. Главное то, что я смог найти стрелу.
— Она не поможет, — покачала я головой. — У нас нет стреломёта.
— Может быть, люди правы? — спросил Арий. — Может быть, отцу стоило целиться точнее?
— Не говори так, — поспешила я. — Поставь себя на его место, и ты поймёшь. Он не виноват. — Арий горько улыбнулся, но ничего не сказал.
— Я прикажу выковать похожую конструкцию. Если Смауг вылезет из своей норы, то я хочу быть готовым к этому! — Я прикусила губу. Дракон всех нас изменил. Арий больше не был мальчишкой. Он стал мужчиной, в котором кипела ненависть и жажда мести. — Завтра вечером зажгут погребальные костры, — сменил он тему. — Это единственно, что я могу дать тем, кто потерял своих родственников и друзей.
— В том числе и мы, — хмыкнула я.
— В том числе и мы, — согласился Арий, всё же обнимая меня.
❃ ❃ ❃
POV Торин
— Мы не протянем долго, — произнёс отец, потирая виски. На лице осталась грязь, когда он убрал руки. — Нет провизии, нет крыши над головой. Нам повезло лишь в том, что сейчас не зима, но и она не заставит себя долго ждать.
— Ещё никто не готов покинуть это место, — ответил я, вонзив топор в дерево. Ствол жалобно затрещал и повалился на землю. В груди неприятно кольнуло.
— А некоторые даже собираются атаковать гору, — произнёс Фрерин. За последнее время брат сильно изменился. И я видел тоску в его взгляде, когда он смотрел на шатёр, где укрылась от посторонних глаз Хильда. Моя душа тоже была не спокойна, когда мои мысли обращались к Анариэль. Она до сих пор не пришла в себя. — Глупая затея на мой взгляд.
— В конце концов, нам придётся уйти, — ответил я, потирая то место, где была глубокая рана. — Я не позволю, чтобы Трор, обезумевший от потери золота, повёл остатки нашего народа на штурм Эребора. Мы не смогли отстоять его, не сможем и отвоевать. Сейчас, по крайней мере.
— Трор винит тебя в случившемся, — произнёс отец. — Он не станет тебя слушать.
— Зато меня послушает народ, — отрезал я.
— Трор был и остаётся королём, — заметил отец.
— Только уже без короны на голове. — Фрерин подавил улыбку, заметив серьёзный взгляд отца, но тот не стал упрекать его.
— У тебя кровь, — произнёс отец. — Сходи к целителям, иначе рана воспалится. Я не хочу потерять ещё и сына. — Он забрал у меня топор. Фрерин хлопнул меня по спине и продолжил работу. Фрар виновато опустил глаза, когда заметил мой взгляд. Я до сих пор злился на него из-за того, что тот предал меня, но Дис защищала его. К тому же, он спас жизнь моей сестре, когда дракон ворвался в Эребор, и вывел её наружу.
Я поднялся на холм. Тяжело было смотреть на Одинокую гору. Дом был так близко и одновременно так далеко. Стыд и разочарование - вот, что я испытывал, думая о событиях трёх дней давности. Мы не смогли отстоять свой дом. Нас выгнали оттуда, как жалких крыс. Дракон раскидал нас, словно мы не представляли для него угрозы. Это заставляло задуматься о несовершенстве наших войск.
Ненависть к себе была сильна, но эльфов я ненавидел больше всего. Мне претило просить у них провизию и крышу над головой. Это было истинным унижением. Я был принцем, а теперь, как нищий, просил кров у тех, кто не удостоился даже помочь нам тогда, когда мы нуждались в этом. Гордость Трандуила была так мелочна по сравнению с тем, что потеряли мы. Неужели какие-то побрякушки были важнее жизни тысячи гномов? На поверхность выбрались не все, многие остались взаперти. Если бы у нас было больше времени. Если бы мы только смогли задержать дракона. Как много
если...
Я зашёл в шатёр, где царила запах гниения и отходов. Отовсюду слышались болезненные стоны и просьбы о помощи, а немногочисленные лекари сновали между кроватями и пытались облегчить страдания раненым. Зря я сюда пришёл. Моя рана была пустяковой.
— Торин, — позвал Лиам, когда я собрался выйти из шатра. — Что-то случилось?
— Нет, то есть да, — ответил я, подходя к нему. На постели лежал мужчина со страшными ожогами, которые обрабатывал Лиам. — Кажется, швы разошлись.
— Прости, руки заняты. Подожди немного, — произнёс он, но потом встрепенулся. — Ана, помоги мне. — Я вздрогнул, когда он произнёс её имя. Она стояла возле больного и пыталась заставить его выпить отвар. Наконец добившись своего, она направилась к нам, вытирая руки о мокрую тряпку. Она пришла в себя, и была в порядке! От этого стало в разы легче на душе.
— Арий утром сказал, что скоро прибудет группа с раненными, но у нас нет свободных мест, — произнесла она, не поднимая головы. Внутри всё сжалось от этого родного голоса. Анариэль подошла к нам, но дёрнулась назад, словно напуганные зверёк, когда заметила меня. Выглядела она измученно и устало. Под глазами пролегли тени, щеки впали. И она зачем-то обрезала волосы.
— Я знаю. Придётся поднять тех, кто может ходить, — ответил Лиам. — Ты не могла бы осмотреть рану Торина?
— Может быть, я займусь ожогами? — предложила она, словно не замечая меня, но Лиам покачал головой.
— Мазь отвратительно пахнет, — ответил Лиам, не обращая внимания на то, как она нервничала.
— Твоя взяла, — вяло ответила она, наморщив носик. — Садись, — бросила она, проходя мимо меня и показывая на обгоревший стол.
Я стянул через голову окровавленную рубашку. Анариэль внимательно следили за моими движениями, а потом, заметив мой взгляд, покраснела и резко дёрнулась в сторону, наступив себе на подол платья и чуть не упав. Оно определённо было с чужого плеча.
Анариэль достала чистую тряпицу и обмакнула её в воде. Я вздрогнул от холода её пальцев, когда она коснулась моей кожи.
— Анариэль, — не выдержал я.
— Не отвлекай меня, — дрогнувшим голосом, ответила она. Я опустил голову и заметил на её пальце обручальное кольцо. За эти дни я старался не думать о том, что было. Мой гнев притупился. Меня успокаивала мысль, что Анариэль была жива. И вот она стояла передо мной спустя долгие три месяца. Измученная, уставшая, потерявшая так много… Нужно было броситься к ней, заключить в объятия, целовать её и любить. Но этот тонкий обруч оттеснил меня в сторону. Он говорил о том, что она больше не моя. Она выбрала другого, втоптав мою любовь к ней в грязь. И если можно было верить слухам, она ждала ребёнка от Эйнара. Как же легко было завести ребёнка у людей. Если бы была возможность и не было бы угрозы её жизни, я бы привязал её к себе своим.
Я доверял ей. Я всегда сдерживал свою ревность. Только Махал знал, каких усилий стоило не запереть её. Она не была вещью, но она была моей! И вокруг неё всегда было много мужчин, таких как Лиам или Эйнар. Может, не зря нас считали собственниками? Может, и правда стоило украсть её и спрятать от чужих глаз?
— Какой бездарь накладывал швы?
— Лиам, — ответил я.
— Это был риторический вопрос, — хмыкнула она и снова отвернулась от меня.
— Зачем ты обрезала волосы?
— Тебя это не касается, — бросила она, возвращаясь ко мне, держа в руках небольшую иголку и нитку.
— Где Эйнар?
— А где Далла? — в тон мне ответила она и, не дав возможности подготовиться, ткнула в меня иголкой. Я зашипел. Моя боль остудила её, потому что следующие её движения были мягче. — Постарайся не делать резких движений, иначе рана снова откроется. Швы лучше снять через неделю, — произнесла она, проведя рукой по моей груди. Кажется, она не отдавала себе отчёт в том, что делала. Я схватил её руку и отвёл в сторону. Анариэль встрепенулась и поспешила отойти.
— Анариэль, — позвал я, когда она собрала вещи и устремилась к Лиаму. Она застыла на месте, но не обернулась. Я подошёл к ней и коснулся рукой её бледной щеки. Она прикрыла глаза, подавшись к моей ладони. — Нам нужно… — я не смог закончить, потому что в шатре началась суматоха.
— Анариэль, — крикнул Арий. — Мы нашли его!
— Кого? — потерянно спросила она.
— Эйнара. — Из её груди вырвался вскрик, а потом она слегка покачнулась. — Но он в ужасном состоянии.
— Где он?
— Здесь. — Арий потянул её к крайней койке, где лежал обгоревший мужчина. Лицо его покраснело и покрылось волдырями. Некоторые из них уже начали гноиться. На голове полностью отсутствовали волосы. Одежда обгорела, и лишь жалкие лохмотья прикрывали уцелевшие остатки здоровой кожи. Удивительно, как в нём смогли распознать Эйнара, только если он сам этого не сказал.
— Эйнар, — вскрикнула Анариэль, рухнув у его койки на колени и схватив за обгорелую руку. — Ты меня слышишь? Эйнар! Ты в безопасности. Ты со мной.
— Ана, — прохрипел он, еле двигая губами, покрывшиеся белой корочкой. Мне было жаль его. Он выглядел ужасно. Живой кусок мяса. Такие долго не живут, даже я это знал. И оставалось только поражаться его силе воли. Он до сих пор не отдал богам душу. — Ты жива.
— Да, я жива, и ты тоже. Всё будет хорошо! Лиам, мне нужны чистые полотенца.
— Нет, — выдохнул Эйнар. — Не надо.
— Ты не понимаешь, о чём говоришь!
— Понимаю, — ответил он. — Мне было больно. Кожа горела, а потом я больше ничего не чувствовал. Я мечтал лишь узнать, жива ли ты. И вот я узнал. — Он попытался улыбнуться, но его взгляд скользнул по мне.
— Ты будешь жить, слышишь? Я поставлю тебя на ноги!
— Я буду обузой для тебя. Ты уже спасла меня, когда согласилась стать моей женой. И я благодарен богам, что они позволили ещё раз взглянуть на тебя, любовь моя. — Я поморщился от его слов.
— Это ты меня спас, — еле слышно ответила она. — Ты спас нас.
— Позаботься о нашем сыне. — Его рука качнулась в сторону её живота. Анариэль вздрогнула и покосилась на меня. Я сжал руки в кулак. Значит это была правда! Она беременна от Эйнара! Махал, почему я вообще всё ещё стоял здесь и слушаю это? Однако, не я один стоял у них за спиной. Все затаили дыхания, вслушиваясь в их прощальный разговор.
— Я люблю тебя, Эйнар, — прошептала Анариэль.
— Не так, как я тебя, — ответил он. — Но я рад это слышать.
— Эйнар, — дрогнувшим голосом, позвала Анариэль. — Эйнар! — Но его рука обмякла и упала на кровать. — Нет! Нет, пожалуйста. Не бросай меня!
— Ана, — Арий потянул её к себе, пытаясь успокоить, пока Лиам проверял дыхание Эйнара.
— Он умер, — заключил он.
— Ана, успокойся, — шептал Арий, вытирая её слёзы. — Он не выжил бы, понимаешь? С такими повреждениями не живут. Он всю дорогу повторял твоё имя. Он хотел увидеть тебя. И он это сделал. Слышишь? Он был счастлив, когда покидал этот мир.
— Но мне от этого не легче, — ответила она. Я горько вздохнул и покачал головой. Она действительно любила его. И эгоистичная часть меня радовалась тому, что он умер. Я хотел утешить её и надеялся, что так она снова обратит на меня внимание. Я отдёрнул себя, и поспешил покинуть шатёр. Анариэль уже никогда не будет моей.
❃ ❃ ❃
Погребальные костры горели по всему плато. Пожалуй, мы были единственной семьёй, которая никого не потеряла, но стоя возле костра, Трор скорее всего оплакивал своё золото и Аркенстон, но никак не погибших. Отец и я решили поддержать своих собратьев, подходя к каждому и выражая свои соболезнования. Далла всюду следовала за мной, пытаясь утешить вдов и маленьких детей. Фрерина я нашёл возле Хильды. Она прижалась к нему, уронив голову на его плечо и тихо плакала. Ещё никогда я не видел сильную и решительную Хильду такой опустошённой и подавленной. Дракон всех нас изменил, оставив неизгладимый след в наших душах.
Арий стойко принял мои соболезнования. Передо мной стоял уже не мальчишка, который сбегал из дома, чтобы поиграть в карты, а уже взрослый мужчина, который был в ответе за целый народ. У него была незавидная участь в столь юном возрасте: принять на себя бразды правления. Даже в спокойные времена было сложно управлять городом, а сейчас, когда дракон оставил людей без крова над головой, было куда сложнее. Но Арий держался и не подавал вида, что боялся.
Анариэль стояла чуть в стороне, потупив взор. Она так сильно сцепила руки в замок, что побелели костяшки пальцев. Я видел отблеск на мокрых щеках и сожалел о том, что не мог утешить её в столь тяжёлый для неё час.
— Мне очень жаль Эйнара, — тихо произнёс я, подходя к ней. Быстро вытерев слёзы с лица, она вскользь посмотрела на меня, а потом остановилась на Далле. Та ей доброжелательно улыбнулась, но лицо Анариэль посуровело, а глаза потемнели.
— Оставь свою жалость кому-нибудь другому, — ответила Анариэль, и обойдя нас, направилась обратно к шатрам.
