❃ ❃ ❃
В комнате было слишком душно и людно. Гномы, люди, и даже один эльф. Конечно Элин и Селин сразу же привела почти весь госпиталь ко мне в покои. Но было такое чувство, что все кому не лень решили зайти и взглянуть на рожающую королеву. Что ж, удивить мне их было нечем. Обычная женщина, вскрикивающая от всё более участившихся схваток. — Его Величество прибыл из Дейла, — произнесла одна из служанок. — Мне его впустить? — Думаю, пока можно, — ответила за меня Дис. — Прибыл, как только узнал, — произнёс Торин, подлетая к кровати. — Как ты себя чувствуешь? — Есть хочу, — ответила я. Лицо Торина вытянулось от неожиданного ответа. Я расхохоталась, но тут же чуть не подскочила от боли. — Ох, это было чересчур сильно, — пожаловалась я Селин. — Тебе больно? — обеспокоенно спросил Торин. — Нет, дорогой братец, ей щекотно! — встряла Дис. — Вон как её перекосило от смеха. — Я снова рассмеялась, но смех больше походил на истеричный хохот. Торин зло глянул на сестру. Взяв меня за руку, он подвинулся ближе. — Я останусь с тобой до самого конца, — произнёс он, целуя мою руку. — Ещё чего, — рявкнула Дис. — Мужчин нам здесь не хватало. — Я её муж и отец ре… — Да заткнитесь вы! — крикнула я, со всей силы сжимая руку мужа, отчего вскрикнул и он. — Торин, дорогой, — уже спокойнее произнесла я, когда боль отпустила, — тебе лучше уйти. Не потому что я не хочу, чтобы ты видел меня в таком состоянии, а потому что, боюсь, ты узнаешь о себе столько всего нового. Поверь, ту боль, которую я сейчас испытываю, рожая твоего сына, ты не чувствовал никогда, и за это я тебя люто ненавижу. Так что, поцелуй меня, скажи, что любишь и убирайся отсюда, пока я не сломала тебе руку. — Последние слова я прокричала из-за очередной сильной схватки. — Не долго осталось, — произнесла Селин, улыбаясь. Так и хотелось стереть с её лица улыбку. Рожаю-то я, а не она. Торин, заметив мой недобрый взгляд, направленный на целительницу, хохотнул. — Ты всё ещё здесь? — елейным голосом спросила я. Торин покачал головой, наклонился и крепко поцеловал меня. — Я люблю тебя. Сильно-сильно! — произнёс он и потом, выпустив мою руку, скрылся в кабинете, но я заметила, что дверь осталась слегка приоткрытой. Через час боль перестала утихать вовсе. Схватки шли одна за другой, не давая ни минуты, чтобы отдышаться. Я проклинала каждого, кто считал своим долгом подойти и показать, как правильно дышать и тужиться. А то я не знала! Пот стекал ручьями, застилая глаза. Казалось минуты растянулись в часы, а эта пытка всё не кончалась и не кончалась. — Не могу, больше не могу, — прошептала я после очередной затянувшейся схватки. — Анариэль, ты всё делаешь правильно, нужно только чуть сильнее тужиться. — Куда ещё сильнее? — всхлипнула я, сжимая в кулаках простынь. Внутренности жгло огнём. Элин приложила к моему разгорячённому мокрому лбу холодное полотенце. Я облизнула пересохшие и искусанные в кровь губы. Очередная схватка накрыла жгучей болью, и, кажется, я закричала во всю мощь своих лёгких. — Да, — выкрикнула Селин. — Анариэль, я вижу головку. Продолжайте в том же духе, и боль скоро исчезнет, обещаю. Ну же, ещё чуть-чуть. — Я набрала в грудь побольше воздуха, приготовившись к последнему рывку. — Это мальчик, — последнее, что я чётко успела услышать. Боль исчезла, как Селин и обещала. Я рухнула на постель, пребывая в лёгком дурмане от того, что всё закончилось. Казалось, что я расплавилась. Не чувствовала ни одной косточки в собственном теле. В ушах стучало собственное сердцебиение, а грудь часто поднималась и опадала, как после долгого бега. Вокруг меня продолжали суетиться лекари, говорили что-то насчёт кровотечения, но всё было в каком-то тумане. Я прикрыла глаза, наслаждаясь покоем. Больше никто не терзал моё тело. Тишина убаюкивала. Я нахмурилась. Тишина. Было слишком тихо в комнате, и это был плохой знак. Я открыла глаза и приподнялась на локтях, увидев озабоченное лицо Селин, которая склонилась над маленьким синюшным тельцом. Пальцами одной руки она давила ему на грудь, а аспиратором в другой руке прочищала ему носик. — Он не дышит? — севшим голосом, спросила я. Сердце бешено колотилось о рёбра, сжимаясь в тугой комок страха. Через ужасно долгие секунды ребёнок разразился наконец-то плачем. Я заплакала вместе с ним, чувствуя небывалое облегчение. В комнату ворвался Торин. Камзол был оставлен в кабинете, а рукава и верх рубашки были расстёгнуты. Глаза метались по комнате, пока не остановились на мне. Я вымученно улыбнулась и кивнула на ребёнка в руках Селин. — Это мальчик, Ваше Величество, — произнесла она, не глядя на него. Несколько служанок, которые были готовы помыть и запеленать младенца, хотели было взять ребёнка, но Селин не позволила. Она то и дело склонялась над ним, и с каждым разом её лицо становилось всё обеспокоеннее и обеспокоеннее. — Ваше Величество, няньки готовы принять ребёнка, — произнесла одна из служанок, которая косилась на Селин. — Нам можно забрать его? — Нет, — выдохнула я, но мои слова потонули в натуженном крике моего сына. — Что-то не так? — хрипло спросил Торин, подходя к Селин. — Он задыхается, — прошептала Селин. — Не понимаю, я прочистила ему носик, лёгкие раскрылись, сердечко бьётся, но он не может дышать. Не понимаю, в чём дело, — потерянно произнесла она. — Дайте его мне, — прошептала я, захлёбываясь собственными слезами. — Пожалуйста, дайте его мне. — Селин помедлила, словно принимала какое-то решение, но кивнув, осторожно подняла ребёнка и опустила мне на руки. Ребёнок кричал уже слабее, выгибая своё маленькое тельце на моих руках. Упрямо сжимал ручки в кулачки и поджимал под себя ножки. Совсем крохотный и лёгкий, словно пушинка. Ничего в нём не было красивого, но в то же время он был удивительно прекрасен. — Привет, — прошептала я, целуя его маленький кулачок. — Помнишь меня? Мы с тобой иногда болтали. Ты прекрасный слушатель, — улыбнулась я сквозь слёзы, прижимая его к груди. — Послушай меня ещё разок, мой хороший. Я знаю, тебе сейчас больно, ты привык дышать совсем по-другому, но прислушайся, почувствуй моё дыхание. Маленький вдох и выдох. — Я замолчала и сделала сама то, о чём просила его. — Ну же, это не сложно. Дыши вместе со мной. Пожалуйста, прошу тебя, — прошептала я, закрывая глаза. Плач стих, и я чувствовала, как всё медленнее и медленнее билось его маленькое сердечко напротив моего, но я продолжала делать маленькие вдохи и выдохи, надеясь, что малыш всё-таки начнёт дышать сам. Я очнулась лишь тогда, когда услышала тихое сопение у себя на груди. Открыв глаза, я посмотрела на спящего младенца на своих руках. Ручки и ножки расслабились, ротик был слегка приоткрыт, кожа посветлела. — Он дышит, — выдохнула я, подняв голову, — и он уснул, — радостно добавила я сквозь слёзы. Торин тяжело опустился на край постели. Казалось, все в комнате замерли, затаив дыхание, но, услышав мои слова, выдохнули с облегчением. Селин склонилась над нами, снова прослушивая через фонендоскоп сердцебиение и дыхание моего мальчика. — Да, он дышит, — подтвердила Селин. — Я слышала о новорождённых, у которых отсутствовали некоторые рефлексы. Должно быть, это тот же случай, возможно на это повлиял яд. — Стоявший рядом эльф согласно кивнул. — Надо покопаться в книгах, но одно могу сказать точно, первые несколько месяцев будут тяжёлыми, Ваше Величество. — Я кивнула, не отводя взгляда от сына. — Ваше Величество, разрешите объявить о рождении наследника, — произнёс камердинер. Торин еле заметно кивнул, почти не поднимая склонённой головы. — Как зовут нашего принца? Торин поднял голову и посмотрел на меня. Никто не мог видеть его лица в этот момент, кроме меня. Он плакал, тихо плакал, пытаясь пережить охвативший его ужас. Я положила руку на его и несильно сжала. — Как мы его назовём? — тихо спросила я. — Мы? — с надеждой переспросил Торин. Я кивнула. Никто и никогда не сможет забрать у меня сына. Я была полной идиоткой, раз считала, что смогу отказаться от него. Он был моим маленьким сокровищем, моим чудом, моим сердцем, моей душой. — Уверен, у тебя уже есть для него имя. Я улыбнулась и попросила его нагнуться ближе. Тихо прошептав несколько слов на его наречии, я замерла, в ожидании. Торин широко улыбнулся и кивнул, принимая истинное имя сына. Я помнила слова мужа, сказанные им в Эсгароте на нашей свадьбе. Поэтому я перелистала уйму книг, ища для сына достойное имя. Потом я произнесла ещё одно, которое Торин также быстро одобрил. — Ну же, не томите! — нетерпеливо произнесла Элин, чуть ли не подпрыгивая на месте. — Позвольте представить вам моего сына и наследника. Лейв, принц Эребора. — Да здравствует Лейв, сын Торина, принц Эребора! — произнесли все хором. Глашатай, поклонившись, покинул комнату, и уже через несколько минут под сводами горы прокатился величественный звук трубы, возвестивший о рождении наследника.❃ ❃ ❃
POV Торин
Лейв тихо посапывал у меня на груди. Это было необычное, но в тоже время приятное чувство. Прошло всего каких-то три недели с его рождения, но он стал неотъемлемой частью нашей жизни. В комнате то тут, то там лежали пелёнки и деревянные игрушки. Рядом с кроватью стояла колыбельная, но Лейв в ней ещё ни разу не спал. Из-за того, что мальчик был слабым, Анариэль почти не выпускала его из рук. В груди клокотала ярость, когда я вслушивался в тяжёлое дыхание сына. Из-за Асбранда мой сын каждый день сражался за собственную жизнь, и мы с Анариэль ничем не могли ему помочь, только держать у собственной груди, дыша вместе с ним. О плохом мы старались не думать. Каждый прожитый им день дарил надежду, что скоро он сам будет способен дышать. Лейв закряхтел, и я поспешил покинуть комнату, чтобы не разбудить Анариэль. Не успев восстановиться после тяжёлых родов, она всю себя посвятила сыну. Анариэль почти не спала, боясь оставить даже на несколько часов сына. Всё дошло до того, что она чуть не упала из-за усталости, зацепившись одной ногой за другую, когда укачивала Лейва. Пусть руки её были крепки, но ноги её уже почти не держали. Слава Богам, я был рядом и вовремя успел удержать её. Анариэль с ужасом посмотрела на меня, а потом на ничего не подозревавшего сына. Поцеловав его лобик, она осторожно передала его мне, а потом скрылась в алькове, где почти без сил рухнула на кровать, даже не укрывшись одеялом. Ей нужен был здоровый крепкий сон, и она наконец-то это поняла. — Тише, ты же не хочешь разбудить маму? — полушёпотом спросил я у сына, который легко умещался на сгибе моей руки. Лейв само собой ничего мне не ответил, лишь сонно моргал своими прекрасными тёмно-синими глазами. Я знал, что скоро они изменятся, и надеялся, что это будет прекрасный изумрудный цвет, как у его матери. — Чем займёмся? — спросил я, усаживаясь за стол. За несколько недель уже скопилась приличная гора бумаг, которую я не спешил разбирать. Пусть я не всегда был занят сыном, но покидать его общество мне не хотелось. Мне нравилось смотреть на него и на Анариэль, помогать ей, просто находиться рядом. Это был праздный образ жизни и совсем не мужские обязанности, но я словно пытался наверстать упущенное, восполнить утраченное. Знакомился с совершенно новыми чувствами, о наличии которых совсем не подозревал. Чувства, которые я испытывал к Наину были другими. Они были противоречивыми и не всегда положительными. Как бы я ни старался, он всегда казался мне чужим, хоть и был похож на меня. Да он был дорог мне, да в какой-то мере я успел полюбить его, но сказать об этом, к сожалению, не успел. И эта незавершённость и недосказанность давила на меня. Пустота никуда не делась даже после рождения Лейва. Поэтому, наученный горьким опытом, я поклялся себе, что мой сын никогда не почувствует себя ненужным. Я посмотрел на серьёзное личико Лейва и рассмеялся. — Знаешь, теперь когда ты будешь так смотреть на меня, я буду знать, что ты наделал в штанишки. — Лицо сына расслабилось. — Полагаю, ты закончил. — Я тихо вернулся в комнату и проскользнул в купальню. Плотно закрыв дверь, я налил в чан тёплой воды. — Так, как там делает это твоя мама? Сначала снять пелёнку, потом помыть тебя, и снова завернуть в чистую пелёнку. Раз плюнуть, мы справимся! Но мы не справлялись. Каким-то непонятным для меня образом, ладошки Лейва оказались измазаны его же какашками. Я удручённо вздохнул, когда он шлёпнул ручку себе на живот, оставляя светло-коричневый отпечаток, своих маленьких пальчиков. — Нет-нет-нет, — поспешил я, когда его рука потянулась к голове. Но стоило мне перехватить его ручку, как он захныкал. — Хорошо, делай, что хочешь, только не разбуди маму. Но имей ввиду, сам будешь объяснять ей, почему ты такой у неё красавец. — Я осторожно опустил сына в воду, и Лейв сразу же успокоился. — Знаешь, а я ведь думал, что ты будешь девочкой, — произнёс я, протирая влажным полотенцем ему голову. — Но ты не думай, что я разочарован. Я люблю тебя, так же сильно, как и твоя мама. Просто будь ты девочкой, твоя жизнь была бы проще, ты был бы свободен. — Лейв доверительно смотрел на меня, пока я аккуратно мыл его. Казалось, он всё прекрасно понимал, только сказать ничего не мог. Конечно, всё это были глупости, но это не мешало мне умиляться его серьёзностью. — Быть принцем — неблагодарное занятие. Никто не будет знать тебя настоящего. Все будут видеть в тебе только будущего короля, моего наследника. За каждым твоим шагом будут следить, каждое сказанное тобой слово будут обсуждать. Мы с твоей мамой не сможем оградить тебя от всего, но кое-что я пообещать могу. Твоя личная жизнь будет принадлежать только тебе. Ты сам будешь волен выбрать себе ремесло, никто не будет тебе указывать какие читать книги. Ты волен будешь бегать в Дейл, когда захочешь, — рассмеялся я, вспоминая, как мы с Фрерином сбегали из дома. — Ты сам выберешь оружие, каким будешь сражаться, но смею надеяться, ты отдашь предпочтение мечу, иначе кого мне обучать? — Я вынул Лейва и осторожно уложил на чистую пелёнку. — Но самое главное, женишься ты только по любви! Мне не важно, кем она будет — гномкой или человеком. — Даже если эльфийка? — весело спросила Анариэль, прильнув к моей спине. — Такое маловероятно, но да, даже эльфийку, — удрученно вздохнул я, представив такой союз. — Правда, для приличия я позлюсь пару месяцев, но потом скрепя сердцем благословлю такой союз. — Как благородно с Вашей стороны, Ваше Величество, — хихикнула Анариэль, позволив сыну поймать её палец. Он сразу сжал его в кулачок и потянул в рот. — Лейв, дорогой, советую тебе взять с него письменную клятву. Против официальной бумаги он не пойдёт. — Прости, мы разбудили тебя, — произнёс я, целуя её в висок. — Вы так громко разговаривали, как тут можно спать?! — А я ведь просил Лейва говорить потише. — Анариэль снова рассмеялась. Даже при том, что она имела за спиной недели бессонных ночей и постоянно находилась в напряжении из-за здоровья сына, смех стал чаще срываться с её губ. Она выглядела уставшей, но счастливой. Она буквально светилась любовью. — Ещё какую-нибудь клятву дашь, пока он не уснул? — Я посмотрел на сына, который разомлел после купания и почти заснул. — Клянусь, если ты захочешь отречься от престола, я не стану тебе препятствовать. Ты будешь королём, только если сам этого захочешь. Никто и никогда не заставит тебя сесть на трон против твоей воли. — Очень смело, — обеспокоенно произнесла Анариэль. — Уверен, что сможешь выполнить эту клятву? Если нет, то не клянись в этом. — Я не хочу, чтобы он был несчастен, поэтому да, я уверен, и клятву эту сдержу, чего бы мне это ни стоило!