Проснулся я от шевеления под боком. Недовольно подгребаю под себя тело, облизываясь от запаха.
— Я, конечно, понимаю, что твой раб, — произнесли мне на ухо насмешливо, — но и ты пойми. Когда просыпаешся под боком у парня, который тебе вчера дрочил, это всё навевает…философские мысли, но никак не желание продолжать.
— Колючка, — фыркнул я, — Я тебя ещё не наказал за посягательство на моё Тепло.
— На что?
— На Гермиону. Она моё Тепло, — я потянулся, расправляя крылья.
— Любовница что ли? — ответом последовал рык и крепкий захват.
— Больше никогда не смей такое говорить, — выплюнул я в замершее от страха лицо раба.
— Х-хорошо. П-прости, — раб вздрогнул, застыв в неестественной напряжённости. Я вздохнул, вдыхая запах. Вишня.
— Ладно, просто больше никогда не говори так. Проблемы могут появиться не только у тебя, но и у меня, — я провёл носом по шее парня, где испуганно бился пульс. — Ты так вкусно пахнешь. Вишней. И душа твоя светится ярким голубым светом.
— Эмм… спасибо… наверное, — Драко мило покраснел щёчками.
— Всё, пора в Хог, — я подхватил Драко под живот и понёс в ванную.
— Эй! Стоп! Я сам могу! Прекрати, извращенец! Ч-что ты…аххх, — вот такие стоны, возмущённое бормотание и злые вскрики неслись из купальни. Через пол часа из неё вышел отмытый до скрипа Малфой с покрасневшей кожей от трения мочалки и…кой-чего другого.За ним вышел я, облизываясь.
— Не дуйся, — я взъерошил волосы на макушке у парня, — Пошли позавтракаем и потом в Хог.
— А кто ты? Как мне тебя называть? — заинтересовался Драко.
— Когда мы наедине, зови меня Мио, а вот когда при ком-то, тебе придётся звать меня Хозяин. И не смей говорить господин — это для слуг. И вот, держи, — я протянул одевающемуся парню томик с правилами поведения раба Архонта, которые составлял мой дед. — Читай и запоминай. Кроме тебя его никто не откроет и не прочтёт, а на обложке для всех будет написано «Дуэлинг».
— Угу, — белобрысик грустно вздохнул, беря книгу.
— Не переживай. Никто из магов не узнает. А здесь это почётно, — насмешливо обвиваю талию парня хвостом, тот фыркает, но не отстраняется.
В Западной столовой Петер и помощники Мэри уже накрывали на стол. Когда мы вошли в столовую, все взгляды устремились к нам, потом опустились в пол. Петер стал на одно колено, склонив голову. Хвост, как и в первую встречу, обвил его торс, а крылья прижались к спине.Двое других стали на два колена, так же склонив головы.Они спрятали крылья, а хвосты вытянули за спиной.
-Господин, завтрак подан. Ваш раб будет завтракать с вами? — заговорил один из демонов.
— Да. Накройте ему за столом, — я сел во главе стола, похлопав по стулу рядом.
— Но… — начал было слуга, но я рыкнул, махнув хвостом.
— За столом! — и усадил ничего не понимающего Драко слева от себя, объясняя: — Так я могу тебя садить лишь когда мы наедине. Но, когда к нам будут…приходить в гости, так скажем, тебе придётся сидеть либо у моих ног, либо в конце стола. Но, так как ты первый мой …ммм…близкий раб, ты можешь сидеть чуть ближе остальных.
— Что значит «близкий раб»? — деловито спросил парень, не замечая в глазах слуг негодование по поводу того, что какой-то раб смеет обращаться к Хозяину без разрешения.
— У меня множество рабов, но ни одного я не зову по имени и не прикасаюсь к нему. К тебе же я…прикасался, — ах, как он краснеет! — Так что ты выше остальных рабов, но ниже… Петера, например. Он главный слуга и садовник и имеет право садиться за семь мест от меня. А вот помощники кухарки ниже тебя по статусу, но не сильно. Поэтому садятся, если это не на приёме, прямо после тебя. На приёме же ты садишься у моего стула на подушку, Петер садится в конце стола, а они, — указываю на уходящих демонов, — вообще не имеют право садиться за стол. Ясно?
— Примерно, — потёр виски блондин.
— Ладно, кушай. У тебя ещё достаточно времени, чтобы всё запомнить. В общем-то и у меня, — последнюю фразу я почти пробубнел под нос. И мы принялись за еду. Скажу вам честно — Мэри это что-то. Каждый кусочек мяса не таял во рту, разумеется — это же мясо — но не навязчиво отдавал приправами, слегка горчил, был достаточно прожаренным, но не сухим, а сочным. Я довольно прищурил глаза, махнув хвостом и дёрнув крылом. Кажется даже замурчал. Драко тоже наслаждался завтраком, облизываясь. Петер, сидящий в отдалении, хитро смотрел на нас, стараясь, всё же, делать это не заметно. После мяса нам подали десерт. Это был ФРУКТОВЫЙ ТОРТ СО ВЗБИТЫМИ СЛИВКАМИ! Всё, я слуга Мэри навек. От непередоваемого удовольствия я расправил крылья, глаза мои, видимо заблестели, а на губах появилась придурковатая улыбка. К торту нам подали ароматный чай, отдающий горчинкой на самом кончике языка, что говорило о его хорошем качестве. Наблюдая, как Драко добавляет в чай третью ложку сахара, я подавился. Ведь чай-то мы пили с тортом. И, скажу я вам, весьма сладким тортом.
— Попка не слипнется? — озорно спросил я.
— Разлепишь, — фыркнул Драко, добавив шестую ложку и с удовольствием отпивая.
— Сластёна, — я положил в рот ещё одну ложку торта, урча.
— Сам такой.
— Петер, — когда с завтраком было покончено и мы с Драко ещё раз сходили в купальню, я прошёл в Западную гостиную.
— Да, господин?
— Позови сюда кухарку, — кажется голос получился слишком грозным, вон как побледнел. Кивнув, садовник исчез на минуту, чтобы потом вновь появиться вместе с поварихой. Мэри была весьма необычна. У неё была салатового цвета кожа, глаза были раскосыми и фиолетовыми, губы выделялись на коже, как два лепестка розы, а волосы были цвета грозового неба и собраны в затейливую косу. Фигурка у дриады была тонкой, сама она была низкой, а её движения рваными. Одета Мэри была в синюю юбку ниже колен, на ногах были кожаные башмачки, подчёркивающие её тонкие и миниатюрные ступни. Её блузка нежно-голубого цвета собиралась в складки у живота и рукавов. Поверх всего был белый фартук в мелкий василёк. Девушке было можно дать не больше двадцати пяти. Она встала на два колена, склонив голову.
— Вы звали меня, господин? — голос у Мэри был шелестящий, но звонкий.
— Да. Я хотел поблагодарить вас за замечательный завтрак, — я заметил огромное удивление в глазах кухарки. Она что-то неразборчиво забормотала, но я прервал её ропот. — Если вы продолжите в том же духе, то я назначу вас главной слугой и вы, вместе с Петером, сможете присутствовать на приёмах, — я улыбнулся, видя пытающуюся подавить улыбку девушку. Я посмотрел на садовника — В моё отсутствие, запечатывай замок. Я буду посещать его, как смогу. Следи за порядком. Всё, — я подхватил дующегося Драко под живот, забросил на спину и пошёл к круглой площади, где меня уже ждал портал.
— Я сам могу передвигаться, — заметил куда-то мне в спину парень.
— А мне может нравиться тебя таскать, — я хлопнул ношу по заднице. Не сильно, но ощутимо.
— Ты ученик Хогвартса?
— Да.
— Кто?
-Сам догадайся. А догадаешься, я исполню одно твоё желание.
— А из рабства освободишь?
— Нет, — тяжело припечатал я, шагая в портал. Миг — и мы вновь стоим на той самой поляне. Я подталкиваю Драко к Хогу и шагаю в его сторону только тогда, когда мой новый раб скрывается в его стенах. На ходу я вновь прячу крылья с хвостом и трансфигурирую себе мантию. Заходя в гостиную Гриффиндора, я и не подозревал увидеть там спящую Гермиону, сжавшуюся в комочек на диване. Я переодеваюсь в пижаму у себя в комнате и иду обратно в гостиную.
— Герм, — я погладил девушку по волосам. Та сонно похлопала глазами. Глазами, в которых ещё не стояли слёзы потери, которые не видели войны и смерти, в которых ещё не поселилась неусыпная боль и настороженность. Нет, я не дам таким по детски невинным глазам заковаться льдом.
— Гарри? — голос у неё после сна немного хриплый. Я улыбаюсь, подхватывая девушку на руки. Та вцепляется мне в пижаму, замирая. — Ты чего?
— Хочу отнести тебя в спальню, — я подошёл к лестнице. В другой раз она бы тот час же исчезла, не давая пройти мальчику к девочкам, но сейчас не двигалась. Я спокойно поднялся по ней и отнёс Гермиону в её спальню, уложив спать, после чего пошёл к себе в спальню и улёгся на постель. Сна ни в одном глазу. В Аду — или в Инферно, как кому больше нравиться — время текло намного быстрее, чем в этом мире. Там для нас с Драко прошло не меньше двеннадцати часов, а здесь всего шесть. Сейчас пол второго. Я грустно вздохнул, прикрыл глаза, вспоминая прошедший день.
***
— Ты нашла его, Саи? — мужчина с каштановыми волосами сидел в кресле, смотря на беловолосую женщину. Та покачала головой.
— Нет. Но точно могу сказать, что дома он уже побывал.
— Откуда знаешь?
— Один из его слуг сказал. Но он был не один.
— О чём ты?
— С ним был парень. Беловолосый. Раб.
— Мы знаем его? — мужчина был рад такому известию. Если у Герцога появился новый раб, то это значит, что он вступает в силу. Но найти его всё же следовало. Мало ли что. Орден Линча не дремлет.
— Нет. Но слуга пообещал узнать.
— Хорошо. Ищем дальше?
— Да.
***
В спальне было тихо и темно. Ничто не разбавляло мрак: ни луна, пытающаяся пробиться сквозь плотные шторы, ни свечи, не зажигаемые уже третий день в подряд. На кровати лежал мужчина, задумчиво смотря в тьму комнаты, туда, где висит портрет. И пусть его не видно, но мужчина знает, что он там. Это был Его портрет. Того, за кем он охотится вот уже больше двух веков. И всё никак не может догнать. Мужчина раздражённо перевернулся на бок. Ещё есть время. Он его обязательно настигнет. И тогда… Мужчина довольно улыбнулся, не додумывая, что будет тогда.
***
— Ты не видел Драко? — Забини устало потёр лицо. Драко не было на ужине и это было нормально. Он часто пропадал по своим делам. Но то, что его не было после отбоя, уже заставляло задуматься. А Забини ещё и беспокоился. Он не признавался в этом даже себе, но в груди поднималась волна беспокойства и тоски. Забини тряхнул головой, идя в свою спальню и ложась на кровать, засыпая. Разбудили его тихие шаги и шорох снимаемой одежды. Блейз открыл глаза: подсвечивая себе Люмусом, возле кровати снимал рубашку Драко, рассматривая себя в зеркале. На молочной коже синели синяки и«распускались» новые засосы к краснеющим старым.
— Сволочь, — тихо бурчал Драко, не замечая, что за ним наблюдают. — Как я теперь переодеваться буду? Я ему ещё покажу. Страстная натура, блин.
Свет погас, послышался скрип прогнувшейся под весом кровати. А через пять минут Малфой заснул. Забини, отвернулся к стенке, сжимая в кулаке уголок подушки, зажмуривая глаза и не замечая, что по щекам текут предательские слёзы отчаяния и боли.
