Флешка

Я затаился в одном из тёмных закутков заброшенного здания. На лестнице были окна, а здесь — нет, так что даже если маньяк взглянет сюда, то увидит только чёрный провал, а в нем — ничего. Такую фишку игры со светом я позаимствовал у Похитителя Рук: тот таким образом укрывался в подворотнях от взоров с освещенных улиц. Из каждого своего расследования я стараюсь вынести не только удовольствие. На лестнице зазвучали шаги. Первым порывом было задержать дыхание, чтобы быть как можно тише, однако этого делать не стоило: последующий выдох был бы куда громче. Вместо этого я постарался дыхание успокоить. И сжал в кармане рукоять складного ножа с подпружиненным лезвием. Китаец, некогда купленный в переходе за триста рублей, несколько лет служил мне верой и правдой и лишь изредка требовал подтачивания. Защелка пружины же была безотказней закона притяжения, и сейчас, сдвинув, предохранительную скобку, я был полностью уверен, что лезвие выпрыгнет без осечки. Шаги приближались — мой подопечный уже поднимался. Я прижался к стене, стараясь попасть в угол, из проёма невидимый. Фокус с темнотой, конечно, хороший, но вдруг у него есть фонарик?.. Он поднялся на один со мной этаж. Я потянул нож из кармана. Если маньяк решит вдруг проверить здание прежде чем приступить к делу, у меня появятся большие проблемы. Миллиметров на девять. Нож против пистолета — это сомнительный расклад. При умирающей девушке на крыше, он явно не станет раздумывать, что делать со свидетелем. Единственный шанс для меня — ударить первым. И так, чтобы ответного удара не последовало. Шаги двинулись дальше наверх. Он меня не заметил. А может, использовать неожиданность? Выскочить за ним, ударить в спину, а то и полоснуть по горлу. Быть может, ещё и сбросить с лестницы для гарантии?.. Потом можно будет пойти на крышу и медленно, в своё удовольствие, убивать Алену. Как скоро найдут трупы? Могу ли я здесь наследить? Могу, ещё как. Когда скрипнула дверь на крышу, я направился вниз. У комбината, на пятачке земли посуше, стояли бежевые «Жигули» не первой свежести. Да, такие колымаги обычно даже при планах «Перехват» не проверяют, у их водителей перехватить нечего. Нужно было как-то задержать убийцу, чтобы он не убежал от меня. В заброшенных домах легко наткнуться на что-нибудь острое, и я взялся за поиски. Девчонка закричала. Да что там, это был по-настоящему нечеловеческий вопль. Надо будет обязательно посмотреть, что там мой телефон наснимает… А мне самому на глаза попался крупный гвоздь, местами покрытый ржавчиной. Его я подобрал и упер острием в заднее колесо, постаравшись засунуть его подальше под машину, чтобы было незаметно. И тут крики резко оборвались. Похоже, он там закончил и скоро пойдёт сюда. Кривясь от грязи, по которой приходится идти, я снова спрятался — на этот раз в придорожном кустарнике. Ожидание не затянулось долго, и вскоре я его увидел. Из заброшенного здания вышел невысокий коренастый мужчина, и первое, что бросилось мне в глаза: он был весь забрызган кровью. Лило из артерий, не меньше, и вся одежда мужика сейчас была красной. Забрызганы были и лицо, и руки, так что первым делом подойдя к машине, он достал с заднего сиденья полуторалитровую бутыль воды, и поливая из нее, умылся. Затем, открыв багажник, достал оттуда сменные брюки и футболку. Переодевшись, маньяк закурил и не особенно торопясь направился обратно в здание. Его отсутствие я использовал чтобы потянуться. Все время, что мужик был у машины, я сидел не шевелясь, и мышцы уже начинали затекать. Но нельзя было позволить обнаружить себя ни единым шорохом. И нельзя было позволить себе что-нибудь упустить, ведь с точки зрения постижения этого маньяка, мое наблюдение сейчас было самым важным моментом. Даже при том, что лично мне больше хотелось взглянуть на картину на крыше и на запись своего телефона. Ведь на мужчине было столько крови, что я уже не сомневался в том, что Алена уже мертва. И ужасно хотелось увидеть ее еще до того, как остынет тело. Однако, следовало пронаблюдать именно за ее убийцей. Тот появился довольно быстро, и очень хорошо, что я не стал перепрятываться в другое место, хоть здесь и было довольно грязно. К машине маньяк нес средних размеров спортивную сумку и сложенный штатив для камеры. Да, он тоже снимал свое кино. Интересно, у него проблемы с памятью, или это своего рода сувенир, который он забирает у жертвы? Я у своих подопечных сувениры беру: Марину я отобрал у Похитителя рук, от Расчленителя получил нож, разрезавший на куски четверых, а от белокожей мстительницы Инны Марченко мне досталась ее единственная в жизни откровенность. Кстати, если моя съемка удалась, то и из этого своего дела я могу вынести огромнейший плюс. Между тем, мой подопечный побросал свои вещи в багажник и сел за руль. — Сучка, — прошипел он и выбросил окурок в окно, после чего завел двигатель и уехал. Подождав, пока звук автомобиля достаточно отдалится, я выбрался из своего укрытия. Ноги буквально сами понесли меня на крышу, где была она. Даже моего знаменитого самоконтроля хватило не на много: только на то, чтобы не поднимая глаз для начала раскопать мобильный и остановить запись. Почти всю память израсходовал, нужно будет обрезать. А сразу после я обернулся, и моему жадному взору открылась вся картина. Деревянная дверь была распахнута настежь, а Алена лежала практически в проеме. Лицо ее было обращено кверху, однако невидящие глаза закатились, и в них никак нельзя было заглянуть. Над правым глазом из ее головы торчал большой гвоздь вроде того, который я сунул автомобилисту под колесо. Лоб из-за этого искривился, а из ушей, носа, рта, да и самой раны под гвоздем уже натекли ручейки крови. Кровь собралась в лужицу около головы, забрызгано было все вокруг — теперь понятно, как он так запачкался. Рот девушки все еще был раскрыт в последнем крике, и за щекой уже поблескивало кровавое озерцо. От гвоздей, державших ее у двери, на руках и ногах остались чудовищные расковырянные раны, но они почти не кровоточили, успели подсохнуть. Она не шевелилась, не дышала, жизнь ее только что оборвалась после нескольких дней истязаний, и именно поэтому мне резко расхотелось куда-то идти и что-то делать. Я хотел пребывать здесь, дышать воздухом, еще помнящим ее последнее дыхание, ощущать, как тело молодой и симпатичной девочки передо мной постепенно расстается со своим теплом, окончательно превращаясь в мертвую вещь. Все люди умирают, а один умер прямо передо мной, и это было нечто. Наслаждение, доставляемое этой мыслью, было большим, чем при поцелуе и даже при сексе — это было величайшее блаженство, которое только можно было ощутить. Разве что, на ее месте могла оказаться Ежова… Мысль о Марине несколько отрезвила меня, и я занялся делами сиюминутными. Мне нужно было остановить автомобилиста, раз уж я пообещал. В конце концов, я же не могу упустить этого дурака — подумать только, он оставил окурок со своими отпечатками пальцев, со своей слюной, со своей ДНК на месте преступления! Если я позволю ему уехать, то буду еще глупее. А была ли глупой Алена, которую он убил? Я достал флешку моего подопечного и аккуратно, но тщательно стер галстуком с него все свои следы, так, чтобы не осталось ни одного отпечатка, ни одной чешуйки кожи. Затем, держа маленький кусочек пластика через ткань, поприжимал его к пальчикам девушки. Даже через ткань чувствовалось ее последнее тепло, и это опьяняло. Жаль, нет платка, было бы гораздо удобнее… Внутри правого кармана джинсов обычно есть еще один маленький кармашек. В него я и вложил флешку автомобилиста. Вот так: Алена-то не была глупой девочкой, она смогла достать флешку из его видеорегистратора и спрятать ее так, что убийца не нашел. Теперь, когда ее найдут, записи на этой флешке дадут исчерпывающие доказательства и достаточную информацию, чтобы выследить его. Несколько убийств в разных областях — это не меньше, чем федеральный розыск. Но насколько этот мужик успеет уехать? Наверное, стоит сделать так, чтобы у него было поменьше форы? Спускаясь с крыши Комбината, я вытащил из своего мобильника сим-карту. Аппарат сразу после включения любезно сообщил мне, что доступны только экстренные вызовы. Чтож, именно экстренный мне и нужен. Я набрал короткий номер. — Единая служба спасения, слушаю вас. — На крыше мясоперерабатывающего комбината у Малого Бабушкина обнаружен труп с явными следами насильственной смерти, — проговорил я, прикрыв на всякий случай рот ладонью, и отключился. Сигнал об убийстве они теперь обязаны проверить, а значит, и следствие начнут быстрее. Без симки номер звонящего им оказался недоступен, а на что-то большее я не оставил времени. Теперь нужно подумать о том, как бы задержать маньяка. А это упирается в то, что мне о нем известно. Итак! Этот человек имеет опыт военной службы, и прошел горячие точки. Учитывая, что его жертвы напоминают внешне девушек кавказских, а его действия перенасыщены жестокостью, и даже после смерти Аленки он был на нее зол, у него явно имеется сильная личная обида на жительниц тех мест. Возможно, отвергнутые ухаживания, а то и жалоба братьям. Некую девушку с гор он винит во всех своих неудачах, и готов убивать ее раз за разом, а смотреть на ее смерть — и того чаще. Имеет оружие и права, значит, проходит психиатра. Так что это не явное сумасшествие. Кроме того, он умеет себя контролировать, планировать свои действия. Он знает о территориальной подотчетности в полиции, и о том, что убийства в разных областях вряд ли объединят в серию. Однако при этом позволяет себе так наследить. Думаю, он где-то среднего ума, не больше, но дисциплинирован. Так что у него точно есть запаска, и обнаружив прокол, он поставит ее. Но и пробитое колесо захочет отремонтировать. На небе начали загораться звезды, а я запрыгнул в последний автобус, идущий из города. Мне нужны были придорожные шиномонтажи на границе области.

***

Знакомые бежевые «Жигули» я нашел примерно через час езды. Мой подопечный действительно остановился на границе области, в придорожном заведении, объединяющим в себе станцию техобслуживания и мотель с кафетерием. Множество подобных станций не только по этому шоссе, но и по всей стране работали на дальнобойщиков, а по ним ориентировались и автолюбители. Здесь на ночь остановились несколько фур, что несколько внушало доверие: водители обычно знают места, где можно поесть, не отравившись. Однако, пробовать здешнюю стряпню я не отважился, прикупив вместо нее большой шоколадный батончик и пачку цитрусового сока. С таким заменителем ужина я присел за столик к спокойно курившему мужичку. — Здрасьте! У вас не занято? — осведомился я уже сидя и открывая шоколадку. — Полно пустых столиков. — Это да, — пожал плечами я, не замечая, как злобно сверкнули его глаза. Все-таки, этот тип довольно агрессивен, и нужно быть начеку. — Но я еще и хотел спросить. Вы в город или в область? — А тебе зачем? — Да я собственно, хотел на хвост упасть. Добираюсь в город автостопом, а вы внушаете доверие. Последнее, кстати было правдой. В целом этот человек производил впечатление рядового работяги. У него были натруженные жилистые руки, и широкое лицо, привыкшее к ветру и солнцу. Узкие губы потрескались на воздухе, а серые глаза он привык щурить, о чем говорили зарождающиеся морщинки в уголках. — Вон еще сколько народу, — буркнул «работяга». — Я вас умоляю! Вы на их физиономии посмотрите: вылитые маньяки. Как знать, может кто из них меня вместо города завезет в лес… Он хмыкнул. Перед ним я решил разыграть дурачка, чтобы подарить иллюзию контроля над ситуацией. Пусть он забавляется тем, что я сидя рядом с настоящим убийцей, подозреваю других. Если ему это понравится, то будет желание намекнуть на свои дела так, чтобы я этого все равно не заметил. А я буду слушать. — И как ты собираешься заниматься автостопом, если боишься попутчиков? — Вообще, меня друзья подговорили. Обещали, что и мир можно посмотреть, и с интересными людьми познакомиться. Мир — это да, места красивые. А люди,.. — я чуть заметно кивнул на отдыхающих дальнобойщиков. — Ну вот о чем с ними разговаривать? — А со мной о чем? — Да о чем угодно, только не о свечах от КамАЗа. — У КамАЗов нет свечей, они дизельные… Кажется, разговор начал заходить не в ту степь, и это не понравилось нам обоим. Пока я молчал, изображая смущение от своей ошибки, мужик решил сменить тему: — Зовут-то тебя как? — Сергей. — Серега, вот скажи: как ты собрался отличать маньяка от обычного человека? Я досчитал до десяти, глядя на стол перед собой — это должно было создать впечатление раздумий. Он «закинул удочку», намекая на то, кто на самом деле сидит передо мной. А я решил превратить его удочку в перетягивание каната: — Не уверен. Единственный маньяк, которого я знал, выглядел как обычный человек. Надо отдать ему должное: он очень хорошо сдержал свое удивление от этого моего заявления, практически не дрогнул. Только брови чуть поползли вверх, но вспыхнувший в его глазах блеск ни с чем нельзя было перепутать. Он уже почти мой. — Ты знал маньяка? — Фактически, мой классный был маньяком. — А-а-а, — протянул облегченно мужчина. Не нужно быть телепатом, чтобы догадаться: он только что списал мои слова на обычную неприязнь школьника к учителю. Поэтому я продолжил: — Он отрубал людям руки. Попался, когда напал на мою одноклассницу. Новая пытка и история о нападении на девушку — мимо этого он не сможет пройти. И разумеется, маньяк согласился довезти меня до города в обмен на рассказ о нападении Похитителя рук на Марину. Он даже проигнорировал возможность попасться на двух убийствах в нашем городе, не стал уезжать как можно быстрее, чтобы услышать мою историю. В принципе, на этом можно было и закончить мою работу: я фактически преподнес маньяка полиции на блюдечке — но ничего не оставалось для меня. Поэтому пока мы ехали, я не просто рассказывал о том, как наш классный, Борис Лепнин, более известный прессе под именем Похититель рук напал на Ежову. Я смаковал подробности происходившего тогда, говорил о том, как ее швыряли на пол, как прижимали своим весом ее кисти, как заносили над ней здоровенный мясницкий тесак. Умолчал, конечно, о том, что это именно я подстроил нападение, обставив дело так, что никто, включая самого Лепнина, не знает, что тот действовал по моей указке. Зато упомянул о том, что с Мариной мы после этого стали встречаться, а затем углубился в описание ее внешности. Сейчас в его голове выстраивается картина нападения, и он с удивлением обнаруживает, что девушка походит на тех, кого выбирал он сам. Это должно вызвать в нем чувство причастности к тому инциденту, и симпатию к тому, кто это чувство вызвал. То есть, ко мне. А затем ему захочется проявить ответную откровенность. — И что с этой девчонкой теперь? — Мы встречаемся. — И как она? — Почти никак. Все еще переживает и боится всех и вся. Разумеется, это не было правдой. Марина вполне успокоила нервы со времен того неудачного нападения и жила практически нормальной жизнью (насколько может быть нормальной жизнь эйдетика бок о бок с социопатом). Но мой собеседник был в прямом смысле смертельно обижен на весь женский пол, и потому подобный уничижительный отзыв должен был прийтись ему по вкусу. — К тому же, — с безразличием протянул я, — лучше синица в руке, чем дятел в ж… далеке. Есть ли смысл искать лучшую? Я давно подозреваю, что девчонки по сути все одинаковы. — Абсолютно. Лживые создания, которые готовы сначала пообещать что угодно, а когда доходит до дела, начинают нести околесицу, лишь бы только съехать. Сжигал бы! Я рассматривал проплывающий за окном рекламный щит. Индивидуальный предприниматель Геворкян выбрал себе крайне отвратный логотип: бутылка кетчупа на фоне листьев салата. От такого сочетания мое чувство прекрасного тошнило больше, чем от езды этого автомобилиста, но история, стоящая за этой эмблемой, история самого Расчленителя, вновь и вновь оживала в памяти, благодаря чему мне даже не пришлось изображать мечтательное выражение лица. Я знал, что маньяк краем глаза следит за мной и за моей реакцией на последние слова. Он только что рассказал мне свою историю, но и признался, какой из эпизодов ценил больше всего. Из его слов, приплюсованных к ранее известному, мне стало ясно, что некогда этот мужик служил где-то на Кавказе. Вероятнее всего, во время локальных конфликтов, ведь тогда там стоял фирменный бардак, и творилось много чего… Например, одна девушка из местных намекнула ему на интим. Возможно, кстати, сама она ничего подобного и не подразумевала, но мой собеседник явно не отличался особой сообразительностью, и понял ее именно в «постельной» тематике. А намереваясь сделать дело, мужик получил отказ. Весьма категоричный и жесткий, быть может, девочка даже пожаловалась родным со всеми вытекающими последствиями. Такое противодействие не просто обидело его, а крайне сильно унизило, вызвав определенные проблемы с психикой, и так наверняка расшатанной горячими точками. Для компенсации подобной психотравмы характерно было бы изнасилование жертв как акт доминирования и восполнение того, что не получил тогда. Однако на записях видно, что ни одной попытки даже близко маньяк не предпринял. Отсюда можно сделать вывод, что перенесенный стресс привел к его импотенции. Наверняка каждый раз когда он оказывается с женщиной, то сразу вспоминает это унижение, и его «прибор» выдает осечку. А ведь для подобных ему недалеких людей успешность мужчины напрямую связана с его любовными победами. То есть, он считает, что из-за одной девчонки сломалась вся его жизнь, и теперь мстит всем девушкам вокруг. Но более того, из всех его методов, из всех его экспериментов больше всего маньяку понравилось сожжение Вероники Ямщиковой. Именно этот эпизод он вспомнил в разговоре со мной. И теперь следил, не покажется ли мне его фраза подозрительной. Наверняка, готовился избавиться от случайного свидетеля. Может, завести его в тот же Комбинат, где сейчас работает опергруппа? Но против этого две особенности: не факт, что полиция еще не уехала (а может даже, и не приехала), да и не обязательно, что меня он вдруг решит убивать там же, где и Аленку. Так что я решил дальше разыгрывать дурачка: — Жесть! Это ж какая вонь должна стоять… — Ну это да, во Вторую Чеченскую нанюхался. С другой стороны, если перфоратором в голову, то брызги будут во все стороны. — Во Вторую Чеченскую? — ситуация становилась опасной: он уже не намекал, а практически прямо рассказывал о преступлениях, поглядывая на мою реакцию. А правдоподобно тупить все тяжелее. Пока я решил сделать вид, что услышал только первую половину фразы. Но как интересно: он только что упомянул случай, о котором я не знал. Это либо нечто, записанное на другую флешку, либо не записанное вообще. Последнее весьма вероятно: для старта такой серии убийств нужен какой-то провоцирующий фактор. И вполне возможно, что он некогда психанул, сиюминутный стресс наложился на старые обиды, и самый первый из его эпизодов случился сам собой. Первый раз он убил, пробив кому-то голову перфоратором, повсюду были кровавые брызги, сам он наверняка запачкался с ног до головы… И удовлетворение, которое он при этом испытал, ни с чем не могло сравниться. — Ну да, служил, — довольно кивнул мужик. — Даже награждён именным пистолетом. — А можно посмотреть? — восхитился я. Глуповатый паренек, которого я играл, обязан был заинтересоваться при упоминании настоящего оружия. Вот и ответ, почему он забрал пулю с места убийства Наташи. Как я и думал, ствол стоит на учёте, и так его светить было бы верхом идиотизма. Кстати, а гильзу он догадался забрать? На видео этого нет, но по идее должен бы. Его ведь все ещё не объявили в розыск. — С собой не взял, — не моргнув глазом соврал мой собеседник. — В отпуск еду, зачем он мне?.. — На юг? По местам боевой славы или просто на море? — Не люблю море, — буркнул он и начал сбрасывать скорость. Последнее было плохо. Он сказал уже очень много, и вполне может решить не оставлять меня в живых. В таком случае мне нужно будет использовать элемент неожиданности, ведь по его мнению рядом сидящий паренек не имеет представления об опасности. Мой нож против его пистолета сработает только если ударить первым… А достать его из кармана брюк, когда сидишь в машине, тяжеловато. Чтобы хоть как-то облегчить себе задачу, я сделал вид, что устраиваюсь по удобнее, а сам при этом постарался вытянуть правую ногу. Если карман выпрямится, нож выйдет легче. Оказалось, автомобилист просто готовился пересечь оживлённую развязку, после чего вновь набрал ход. — Друзей навестить хотите? — Ну как друзей… Пару знакомых бы проведать. Вот как, значит! Мой подопечный едет к самой своей обидчице, по пути экспериментируя на попадающихся девушках. Он ищет для неё максимально долгую и болезненную смерть. Для этого и снимает пытки на видео — не чтобы не забыть, а чтобы сравнивать. Второй мститель в моей коллекции! — Тебе куда? — вернул меня в реальность голос водителя. Мы въехали в город, и он был спокоен, абсолютно не подозревая, сколько знает его пассажир. — Вообще в центр, но отсюда уж доберусь. Вам-то, наверное, здесь удобнее: и бензин не жечь туда- обратно, и здесь комнаты дешевле. А то чего ехать на ночь глядя?.. — И то верно. Он остановил машину, и я, выбираясь спохватился, что четвёртый экземпляр моей коллекции получается неполным: — Ой, забыл совсем о правилах автостопщика! Нужно же познакомиться! Вас как зовут? — Вадим, — расхохотался автомобилист. Мы пожали друг другу руки, после чего он все так же смеясь укатил. А мне давно следовало быть дома. И желательно заранее придумать причину для позднего возвращения.