Демоны Зоны. Рассказы

      После Афганистана я пообещала себе, что больше не буду привязываться к людям, перестану подпускать их достаточно близко, но как я ошибалась, когда обещала, что не совершу ошибок прошлого. Лена стала причиной всему. Еще во время наших с ней злоключений в Хроно-Зоне я осознала, что эта бойкая и сильная духом девушка занимает место в моем сердце. Мысль о том, что той сталкерше, которую не любят в Зоне, можно доверять прикрывать спину, грела мне душу каждый раз, когда я вспоминала о ней.       Сорока была не из тех, кто полезет за словом в карман. Это меня в ней очаровывало. С высоты своего роста она, казалось, видела больше, чем могла видеть я, всегда была на шаг впереди, но при этом терпеливо ждала меня. Я без стеснения могла сказать, что люблю тонуть в ее голубых глазах, что люблю расчесывать ее волосы длинными вечерами в бункере ученых, что люблю само ее порой тихое и незаметное присутствие.        — Джолин, — частенько шептала она мне на ухо. — Ты смелая и очень сильная, слышишь?       Я всегда кивала и прикрывала глаза от удовольствия. А теперь вот поняла, что Лена была неправа.       Когда она вновь пропала, я словно потеряла стремление жить. Чисто на автомате проходил мой день и в жутких муках из-за воспоминаний — моя ночь. Я помнила каждый изгиб ее тела, каждый шрамик и каждый малейший изъян, кончиками пальцев чувствовала шероховатость ее кожи, ощущала горячее дыхание на своей шее. Я помнила каждый ее мимолетный поцелуй, каждое объятие, каждый жест и каждое нежное слово человека, который впервые в жизни постигал любовь.       Я помнила ее улыбку, помнила блеск ясных глаз, помнила золотистые локоны, что водопадом ниспадали на девичьи плечи, помнила ее выпирающие ключицы, которые так нервировали Лену, помнила вечно стриженные под корень ногти на изящных, как у пианистки, руках. Помнила чуть картавый говор, когда она вставляла в разговор пару фраз на французском, помнила ее чуть хриплый смех, помнила все ее мужицкие крепкие выражения и хитрый прищур. Помнила ее азарт и беспощадность, легкое стеснение и беззлобную улыбку, помнила резкую смену настроений.

Да, я любила в ней все. Ведь она была моя. Моя милая Лена. Моя Сорока.