For Blue Skies

Hopelessly, I’ll love you endlessly Hopelessly, I’ll give you everything And I won’t leave you falling If the moment ever comes. Muse — Endlessly

Бут чувствует чье-то чужое дыхание, когда приходит в себя. Пару минут смотрит в кипельно-белый потолок, пытаясь понять, где находится. Горло пересохло и саднит, наполняет легкие раздробленным стеклом. Он не может разжать рот: губы потрескались и словно спаялись намертво. Он понимает, что кто-то находится рядом: спит, положив голову ему на плечо; обжигает дыханием шею. Он слышит тихий писк медицинских приборов. Еще мгновение ему требуется, чтобы вспомнить собственное имя и осознать, что с ним произошло. Из этого следует единственный приемлемый вывод, логично проистекающий из первых двух. Кости. Бут осторожно поворачивает голову, пытаясь взглянуть на нее. Аромат ее волос щекочет ноздри; оседает в саднящих болью легких неподъемным грузом. Дышать становится чуть сложнее; хотя он не совсем уверен, что когда-либо сможет вздохнуть полной грудью. Кости просыпается непривычно медленно: организм, привыкший к мгновенным пробуждениям, в этот раз возвращаться в реальность отказывается категорически. Именно поэтому Кости ненавидит снотворное. Она с трудом поднимает налитую свинцом голову; запускает пальцы в волосы и убирает их с лица, подавляя желание впиться ногтями в собственный скальп, чтобы быстрее проснуться. Глаза Бута, смотрящие прямо на нее, кажутся ей лишь продолжением сна. Ей требуется, по крайней мере, пара секунд, чтобы понять, что она уже не спит. Она пару раз моргает, надеясь стряхнуть видение, резко выдыхает «Бут» и начинает суетиться, проверяя приборы. Она смачивает его губы кубиком льда, прежде чем дать ему попить. Мягко давит большим пальцем на его подбородок, заставляя его разжать рот, подносит трубочку к губам. Бут старается пить как можно медленнее; холодная вода обжигает горло. Ее профессиональности хватает ненадолго. Она аккуратно садится на краешек кровати, когда понимает, что у нее подкашиваются ноги. Роняет голову на руки, стараясь взять под контроль бешено скачущее сердцебиение; гулко сглатывает образовавшийся в горле комок. Бут просто смотрит на нее, не решаясь заговорить: не доверяет своему голосу. Хрупкий момент равновесия прерывает голос вошедшего Андрея, и Бреннан ловит себя на мысли, что боится открыть глаза и вернуться в свой кошмар наяву. Иррациональность подобного оглушает настолько, что она замирает, на стуле, даже не пытаясь влезть в процедуру осмотра. Она сидит молча до тех пор, пока Андрей не выходит из палаты. Его взгляд, — внимательно-настороженный, — она не замечает. Когда дверь за Лазаревым мягко захлопывается, Кости наконец, поднимает глаза. — Я ведь запретила тебе вляпываться в неприятности, помнишь? Ее голос дрожит, срываясь на конце предложения, и звучит слишком хрипло. Как будто она долго молчала. Или плакала. Это даже не совсем ложь. Бут пытается улыбнуться уголками губ и искренне произносит: — Извини, что не послушался. Бут переезжает к ней на время реабилитации. Бреннан просто информирует его о том, что, учитывая его состояние, данное решение кажется ей наиболее целесообразным и рациональным, и ставит на этом точку. Бут не возражает. Споры действительно бесполезны. К тому же, в ее квартире гораздо больше свободного места, чем у него дома. Он знает, что на самом деле, ей просто страшно. Как, впрочем, и ему тоже. Бреннан отводит для Бута гостевую спальню с отдельной ванной, но упускает из виду тот факт, что каждый раз оттягивает время, когда стоит идти в свою комнату. В итоге, она просто переселяется к нему: так ей спокойнее. Кошмары преследуют их обоих. Для него это подавленные воспоминания о том, что произошло с ним в плену; для неё это ужас пережитого отчаяния, вкупе с чувством вины, до сих пор разрывающим её изнутри. Но вдвоем переживать бессонницу и кошмарные видения прошлого легче. Она не вдается в детали того, что происходило, пока он был в коме. Лишь ограничивается несколькими необходимыми подробностями того, как они прилетели обратно в Вашингтон на военно-медицинском вертолете; тщательно следит за расписанием его занятий по физиотерапии, и не дает забыть о своевременном принятии предписанных лекарств. Бреннан не видит ничего странного в том, что Бут окончательно переезжает к ней. В конце концов, это кажется ей рациональным решением. Бута бесит подобное объяснение того, что между ними происходит. Все решается простым обстоятельством — Кости оказывается беременна. Она рассказывает ему об этом после того, как однажды утром возвращается от врача. Состояние Бута вряд ли можно описать словами. Единственное, что он может сделать, это заставить «рационально рассуждающую» Кости замолчать. Поцелуем. В первый же рабочий день, заполненный кучей документов и полным отсутствием полезных дел, он сбегает с обеденного перерыва, чтобы купить обручальное кольцо. Ему везет: он находит идеальный вариант в первом же ювелирном магазине. Это небольшой сапфир в обрамлении мелких бриллиантов — не слишком кричащий и элегантный, подчеркивающий цвет ее глаз. Подарить кольцо сразу не получается. Очередное дело закручивает их так, что о кольце Бут вспоминает только в тот момент, когда они ждут подкрепление, сидя на заброшенном складе в компании покойника, еще одну пулю назад бывшим серийным убийцей. Свое согласие Кости объясняет рациональностью принятого решения, смущаясь, когда Анджела смеётся и говорит что-то на счет фактора неожиданности. Позже, они тихо сбегают с вечеринки устроенной Анджелой. Кости ловит себя на мысли, что ей абсолютно плевать, рационально это, или нет, когда осознает, что продолжает украдкой любоваться кольцом на своем безымянном пальце. Слова «Я люблю тебя» кажутся идеальным продолжением вечера для обоих.